| 241 Мощи преп. Трифона погребены в основанном им монастыре Кольско-Печенгском, который находился при впадении р. Печенги в Северный Океан, близь св. Носа. В последствии эта обитель перенесена в самый г. Колу, а в 1764 году упразднена и приписана к Кольскому собору. На первоначальном месте монастыря, над могилою преп. Трифона, стоит деревянная церковь Сретения Господня. В житии преп. Трифона помещено несколько чудес его и ученика его, праведного старца Ионы. Блаж. Трифон много раз являлся на море, во время бури и спасал погибавших. 243 Князь Михаил Глинский один из знатнейших вельмож Литовских, владелец г. Турова, славился храбростью и умом. По неудовольствиям с Сигизмундом, он передался Василию; потом спустя несколько лет, изменил и ему, тайно сносился с Литвою и бежал из Русского стана, но был схвачен, заключен в оковы и сидел в тюрьме до тех пор, когда племянница его сделалась великою княгинею. Может быть – как думает Карамзин – не одна красота невесты решила выбор в. князя; может быть, Елена, воспитанная в знатном владетельном доме и в обычаях немецких, коими славился ее дядя Михаил, скорее могла понравиться венценосному жениху, нежели тогдашние московские боярышни, научаемые единственно целомудрию и кротким смиренным добродетелям женским. 244 В старинных святцах («Книга о Росс, святых») в. к. Василий Иоаннович вписан в лик Московских чудотворцев. На паперти Москов. Благовещенского собора и теперь еще сохранилось изображение его с надписью: «Святый и благов. в. к. Василий Иоаннович». 245 В одном из сборников Москов. Синод. Библиотеки помещена: «Выпись из грамоты (?) что прислана к в. к. Василию Ивановичу о разлучении перваго брака и о сочетании втораго брака чадородия ради. Творение Паисеино старца Ферапонтова монастыря». Здесь между прочим сказано, что в. к. Василий испрашивал разрешения на брак с Еленою у восточных патриархов и настоятелей Афонских монастырей; но от всех получил отказ, при чем Иерусалимский патриарх Марко в пророческом духе писал ему, что если он, вопреки канонам церковным, дерзнет вступить в законопреступное супружество, то будет иметь сына, который удивит весь мир лютостью. (Сборник 466 л. 359 и 360). |
| После опалы боярской Иоанн начал нерадеть о внуке, по выражению летописцев, и объявил сына Василия великим князем Новгорода и Пскова. В Новгороде после выводов старых жителей было тихо, оттуда не раздалось никакого возражения, но псковичи еще жили по старине: узнавши об этой новости и не зная, в чем дело, они отправили в Москву троих посадников и по три боярина с конца бить челом великим князьям Иоанну Васильевичу и внуку его, Димитрию Иоанновичу, чтоб держали отчину свою в старине и, который великий князь будет на Москве, тот был бы и во Пскове. Услыхав от послов такую просьбу, великий князь рассердился. " Разве я не волен в своем внуке и в своих детях? - сказал он. - Кому хочу, тому и дам княжество " . Один посадник с боярами были отпущены, двое других задержаны и посажены в тюрьму. В это время приехал во Псков из Новгорода владыка Геннадий и хотел соборовать, но посадники и псковичи, подумав, соборовать владыке не дали: " Ты хочешь молить бога за великого князя Василия, а наши посадники затем поехали к великому князю, что мы не верим, будто князь Василий будет великим князем новгородским и псковским, подожди: когда приедут наши посадники и бояре, тогда и служи " . Послы приехали, но не все, приехали с опалою, без поклона, с одним ответом: " Разве не волен я, князь великий, в своих детях и в своем княжении? " Псковичи поспешили послать других бояр бить челом великим князьям - Иоанну Васильевичу и Василию Иоанновичу новгородскому и псковскому, " чтоб государи наши держали отчину свою в старине, а посадников бы отпустили " . Посадники были отпущены, и вслед за ними приехал боярин из Москвы с объявлением, что великий князь отчину свою держит в старине. Псковичи напрасно беспокоились: Иоанн не хотел делить великого княжения, не хотел раздирать его усобицами, которые могли кончиться только гибелью одного из соперников, и предупредил борьбу, пожертвовав сыну внуком. II апреля 1502 года великий князь положил опалу на внука своего, великого князя Димитрия, и на мать его Елену, посадил их под стражу и с того дня не велел поминать их в ектеньях и литиях, не велел называть Димитрия великим князем, а 14 апреля пожаловал сына своего Василия, благословил и посадил на великое княжение Владимирское и Московское всея Руси самодержцем по благословению Симона-митрополита. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание Свт. Ефрем Казанский. Шитый образ для хоругви. Нач. XX в. (ГИМ) († 26.12.1613, Казань), митр. Казанский и Свияжский. В июле 1606 г. патриарх Московский и всея Руси сщмч. Ермоген возглавил хиротонию Е. во митрополита Казанского, осенью того же года Е. прибыл в Казань. (Высказываемые в лит-ре предположения о том, что до поставления на Казанскую кафедру Е. был архимандритом казанского в честь Преображения Господня мужского монастыря , неверны. При этом несомненным является факт, что Е. до хиротонии был связан с Казанью, поскольку его поставление совершилось по воле сщмч. Ермогена, бывш. Казанского митрополита, в 1606 возведенного на Патриарший престол.) В 1607-1610 гг. (см. Смутное время ) вместе с казанскими воеводами В. П. Морозовым и Б. Я. Бельским Е. управлял Казанью и Казанским краем, поддерживал царя Василия Иоанновича Шуйского . Позиция архиерея способствовала успехам властей в подавлении сторонников И. И. Болотникова и Лжедмитрия II . Летом или в начале осени 1606 г. Казанский митрополит отлучил от Церкви отказавшихся от присяги царю Василию Иоанновичу жителей Свияжского у., после чего Свияжск вернулся под власть царя (отлучение с жителей уезда было снято по указу патриарха Ермогена 22 дек. 1606). В 1606-1607 гг. все главные монастыри Казанской епархии (Спасо-Преображенский, Свияжский в честь Успения Пресвятой Богородицы , казанский Троицкий, казанский Зилантов в честь Успения Пресвятой Богородицы ) получили от царя Василия Иоанновича подтверждение на свои владения. 17 июля 1610 г. царь Василий Шуйский был свергнут. В авг. в Казань из Москвы была доставлена грамота о призвании боярским правительством на рус. престол польск. королевича Владислава, в сент. Е. принял у казанцев присягу королевичу. 8 янв. (по др. данным, 7 марта) 1611 г., когда в Казани узнали о занятии Москвы поляками (это произошло в ночь с 20 на 21 сент. 1610), возможно, тогда же в Казань пришло известие об освобождении патриархом Ермогеном россиян от присяги Владиславу, было решено присягнуть Лжедмитрию II. |
| Важнейшим событием в России при митрополите Варлааме было взятие и воссоединение с нею города Смоленска, более ста лет находившегося под властию князей литовских. Вслед за тем последовало и присоединение Смоленской епархии к митрополии Московской от Литовской. Но это радостное событие как для государства, так и для Церкви имело свою и печальную сторону. Смоленским епископом был тогда Варсонофий. Он явился первым ходатаем пред Василием Иоанновичем, осаждавшим Смоленск, и во главе всего духовенства и граждан предложил великому князю сдачу города. Он же потом, когда жители начали присягать в верности русскому государю, сам добровольно произнес такую же присягу, хотя государь от него этого не требовал. Он со всею торжественностию встретил (1 августа 1514 г.) Василия Иоанновича, вступавшего в Смоленск, и после молебствия в соборной церкви и многолетия приветствовал князя следующими словами: «Божиею милостию радуйся и здравствуй, преславный царь Василий, великий князь всея Руси и самодержец, на своей отчине и дедине, в городе Смоленске, на многие лета». И что же? Едва успел великий князь выехать из Смоленска (10 сентября), как туда пришла весть о кровопролитном бое русского войска с литовским под предводительством князя Константина острожского, происходившем 8 сентября на левом берегу Днепра у Орши, и о совершенном поражении русских. Весть эта поразила всех в Смоленске, особенно же некоторых бояр и епископа; думали, что русские теперь не в силах уже отстоять город; не могли не ожидать страшных для себя последствий и казней от литовского государя. Под влиянием таких мыслей епископ в согласии с некоторыми боярами поспешил отправить к королю Сигизмунду своего племянника с известием: «Если теперь двинешься к Смоленску сам или пошлешь воевод со многими людьми, то возьмешь город без труда». Но другие бояре и мещане передали об этом умысле наместнику русского государя в Смоленске князю Шуйскому, который немедленно велел схватить заговорщиков. И хотя вскоре князь острожский явился под Смоленском с шеститысячным отрядом, но не имел никакого успеха: все злоумышленники в городе, на которых он рассчитывал, были повешены на городских стенах в виду литовского войска за исключением одного Варсонофия. А этот несчастный епископ был потом отправлен к великому князю Василию Иоанновичу, который приказал сослать его на Кубенское озеро в Каменный монастырь . Нового епископа на Смоленскую кафедру избрали в Москве из своих, именно чудовского архимандрита Иосифа. В половине февраля 1515 г. он был рукоположен митрополитом Варлаамом, а в марте отправился в Смоленск . |
| Вел. кнг. Елена Васильевна приказывает арестовать дмитровского кн. Юрия Иоанновича. Миниатюра из Лицевого Летописного свода. 70-е гг. XVI в. (ГИМ. Син. 149. Л. 76) Вел. кнг. Елена Васильевна приказывает арестовать дмитровского кн. Юрия Иоанновича. Миниатюра из Лицевого Летописного свода. 70-е гг. XVI в. (ГИМ. Син. 149. Л. 76) Положение Е. В. заметно изменилось после событий авг. 1534 г. В это время из русских полков, стоявших на юж. границе, в Великое княжество Литовское бежали служилый кн. С. Ф. Бельский и окольничий И. В. Ляцкий, а с ними «многие дети боярские», из беглецов был задержан только кн. Б. Трубецкой. Вернувшиеся в Москву из полков воеводы князья И. Ф. Бельский и И. М. Воротынский с сыном Владимиром были арестованы по обвинению в желании «отъехать в Литву». Командующий войском кн. Д. Ф. Бельский, возглавлявший в конце правления Василия III Боярскую думу, был отдан на поруки, а его имущество переписано. В Москве был арестован кн. М. Л. Глинский, обвиненный в том, что он давал «зелье» Василию III во время его болезни, недолгой опале подверглись мать и братья Е. В. Чем были вызваны эти аресты и соответствовали ли обвинения действительности, остается неясным, однако именно после этих событий изменились формуляры великокняжеских повелений в летописных текстах: теперь вел. кн. Иоанн IV и его мать совместно принимают решения, «помысля» с боярами. После репрессий у власти остался тот круг советников, к-рый ведал гос. делами в годы правления вел. кн. Василия III. Др. результатом событий было возвышение кн. И. Ф. Овчины Телепнева-Оболенского, к-рый получил сначала чин боярина, затем конюшего и стал одним из руководителей Боярской думы. В Польше и Германии распространились слухи об интимной связи Е. В. с Телепневым-Оболенским. На приеме литов. послов в кон. 1536 г. князья В. В. Шуйский и Телепнев-Оболенский стояли по сторонам великокняжеского трона. Положение вел. княгини в эти годы настолько укрепилось, что в янв. 1536 г. Е. В. вместе с Иоанном IV принимала бывш. казанского хана Шах-Али и приказывала от имени Иоанна и Юрия Васильевичей говорить ему речи. |
| XVI в.- Жития прп. Варлаама Важского (автор - сийский мон. Иона), концом столетия - Житий преподобных Нила Столобенского и Пахомия Нерехтского. Сочинения, посвященные иным ликам святости, в это время немногочисленны. В 80-х гг. XVI в. были написаны Похвальное слово блж. Василию, Христа ради юродивому и Житие ему, в 1591 г. Вологодский архиеп. Иона (Думин) создал новую редакцию Жития Александра Невского, в 1596 или 1597 г. свт. Ермоген (впосл. патриарх) - Жития святителей Гурия и Варсонофия Казанских ( Ключевский. Древнерусские жития. С. 298-320). От этого времени дошли также пространные летописи чудотворений прп. Иакова Боровичского (ГИМ. Син. 447. Л. 356 об.- 375, 169 чудес 1561-1582 гг.) и прп. Евфросинии Суздальской («новые чудеса» 80-х гг. XVI в. в составе Чудовских Миней-Четьих). Конец периода ознаменован созданием свт. Иовом , патриархом Московским и всея Руси, в стиле «второго монументализма» «Повести о честнем житии царя и великого князя Феодора Иоанновича» (ПСРЛ. Т. 14. С. 1-22), посвященной не только прославлению христ. добродетелей царя Феодора Иоанновича , но и идеализации его шурина Бориса Феодоровича Годунова , драматичные события правления к-рого или умалчиваются (гибель царевича Димитрия) или подаются в выгодном для нового царя свете (учреждение Патриаршества). С. А. Семячко 2. XVII в. В этот период Ж. л. во многом продолжила традиции, заложенные в предыдущие века, но на ее развитие повлияли такие исторические события, как Смутное время , раскол , а также явления в культурной сфере - книгопечатание, увеличение числа переводов и тесные лит. контакты с Украиной. В силу особенностей развития рус. исторической науки и литературоведения и в связи со значительным количеством и объемом сохранившихся до нашего времени памятников Ж. л. XVII в. изучена в меньшей степени, чем агиография предшествующего периода. Внимание исследователей привлекало в первую очередь творчество отдельных писателей, а также те памятники, к-рые представляют интерес для истории лит-ры, зачастую отступающие от житийного канона, содержащие больше элементов биографии, чем жития. |
| Весьма немногие Бояре, и весьма не твердо, стояли за Шуйского; самые его искренние и ближние уклонились, видя решительную общую волю; сам Патриарх с горестию удалился, чтобы не быть свидетелем дела мятежного, – и сия народная Дума единодушно, единогласно приговорила: «1) бить челом Василию, да оставит Царство и да возьмет себе в удел Нижний-Новгород; 2) уже никогда не возвращать ему престола, но блюсти жизнь его, Царицы, братьев Василиевых; 3) целовать крест всем миром в неизменной верности к Церкви и Государству для истребления их злодеев, Ляхов и Лжедимитрия; 4) всею землею выбрать в Цари, кого Бог даст; а между тем управлять ею Боярам, Князю Мстиславскому с товарищами, коих власть и суд будут священны; 5) в сей Думе Верховной не сидеть Шуйским, ни Князю Дмитрию, ни Князю Ивану; 6) всем забыть вражду личную, месть и злобу; всем помнить только Бога и Россию». В действии беззаконном еще блистал призрак великодушия: щадили Царя свергаемого и хотели умереть за отечество, за честь и независимость. Послали к Василию, еще Венценосцу, знатного Боярина, его свояка, Князя Ивана Воротынского, с главными крамольниками, Захариею Ляпуновым и другими, объявить ему приговор Думы. Дотоле тихий Кремлевский дворец наполнился людьми и шумом: ибо вслед за Послами стремилось множество дерзких мятежников и любопытных. Василий ожидал их без трепета, воспоминая, может быть, невольно о таком же стремлении шумных сонмов под его собственным предводительством, к сему же дворцу, в день расстригиной гибели!.. Захария Ляпунов, увидев Царя, сказал: «Василий Иоаннович! ты не умел Царствовать: отдай же венец и скипетр». Шуйский ответствовал: «как смеешь!»... и вынул нож из-за пояса. Наглый Ляпунов, великан ростом, силы необычайной, грозил ему своею тяжкою рукою... Другие хотели сладкоречием убедить Царя к повиновению воле Божией и народной. Василий отвергнул все предложения, готовый умереть, но Венценосцем, и волю мятежников, испровергающих закон, не признавая народною. Он уступил только насилию, и был, вместе с юною супругою Июля], перевезен из палат Кремлевских в старый дом своей, где ждал участи Борисова семейства, зная, что шаг с престола есть шаг к могиле. |
| Чужеземные властители добились, не без труда, от Константинопольского Патриарха образования отдельных митрополий в Западной Руси. Восточная Русь крепла, однако, все сильнее. Ровно через сто лет после кончины блаженного митрополита Максима умер один из величайших Русских Государей Великий Князь Иоанн III Васильевич, правивший 42 года, сбросивший татарское иго, почти собравший воедино удельные княжества (сыну его Василию III оставалось присоединить только Псков и Рязань, фактически до этого потерявшую самостоятельность, Северские земли), положивший твердое основание Самодержавию и начавший воссоединять земли Западной Руси, захваченные Литвой в тяжелый в истории России XIII век. Наступило после кончины Василия III тревожное время. Великокняжеский престол с 1533 г. занимал родившийся в 1530 г. Иоанн IV Васильевич. Правившая в его малолетство мать, Великая Княгиня Елена, из рода князей Глинских, умерла при загадочных обстоятельствах. В управление государством вступили, враждуя и сменяя друг друга, влиятельные князья Шуйские и Вельские. Свергнут был Шуйскими митрополит Даниил. Возникал вопрос о преемстве. Шуйские содействовали возведению на митрополичий престол игумена Троицкого Сергиева монастыря Иоасафа (Скрипицына), в 1529 г. поставленного игуменом из старцев той же обители. Собрались в Москву шесть епископов. Остальные иерархи прислали «повольныя грамоты». Избраны были три кандидата, из них путем жеребьевки избранным оказался Иоасаф, возведенный на митрополичий Престол 9 февраля 1539 г. Новый митрополит, в бытность игуменом, крестил, вместе с преподобным Даниилом Переяславским и столетним иноком Кассианом Босым, десятидневного Царевича Иоанна Васильевича, будущего первого Русского Царя. Этот радостный день был особенно памятен Великому Князю Василию III Иоанновичу, так долго ждавшему рождения Наследника. Умирая, он, благоволивший Троицкой обители, говорил игумену Иоасафу: «Вашими молитвами дал мне Бог сына; я крестил его у Чудотворца, поручил его ему, положил ребенка на раку Преподобного; вам, отец, я своего сына на руки дал». |
| В Смутное время И. был идейным вдохновителем и одним из организаторов героической обороны Троицкой обители. Осада, начавшаяся 23 сент. 1608 г., продолжалась до 12 янв. 1610 г. Перед началом осады Я. Сапега и А. Лисовский отправили в мон-рь 2 грамоты с предложением сдаться: одну - воеводам, другую - И., на к-рые последовал решительный отказ. Воеводы и И. «с соборного приговора со старцами, и дворянами, и всеми воинскими людьми» писали Сапеге и Лисовскому о том, что они не сдадут мон-рь еретикам-латинникам и не нарушат крестного целования царю Василию Шуйскому. 3 окт. начался артиллерийский обстрел мон-ря. В это время архимандрит и монахи молились у мощей прп. Сергия Радонежского. 13 окт. последовал 1-й ночной штурм. Во время штурмов И. служил молебны в Троицком соборе или совершал крестный ход по стенам обители. Настоятель обители принимал участие в совете воевод, на котором разрабатывалась стратегия обороны монастыря. И. рассылал грамоты по окрестным волостям с призывом сохранять верность царю Василию Иоанновичу. Настоятель обители исповедовал и постригал в монахи тяжелораненых воинов, заботился о пропитании мирян, укрывшихся за стенами монастыря, чем нередко вызывал недовольство братии, страдавшей от голода. И. выступал примирителем в конфликтах между служилыми людьми и властями монастыря, вызванных лишениями военного времени. Значительное столкновение произошло летом 1609 г.: дворяне, стрельцы и казаки полагали, что монахи должны щедро оплачивать их службу; иноки же утверждали, что нужно экономить; камнем преткновения стал вопрос о выдаче спиртного после боя. Дело дошло до открытого противостояния между воеводой кн. Г. Б. Долгоруким-Рощей и монастырским казначеем Иосифом (Девочкиным-Кочергиным). И. и соборным старцам удалось уладить конфликт и успокоить осажденных. За время осады настоятель Троицкого мон-ря сподобился неск. явлений святых. Осенью 1608 г., после череды тяжелых ночных штурмов, когда уставший от трудов И. спал, ему явился прп. Сергий и предупредил о новом штурме. Праздничная служба в честь Собора арх. Михаила 8 нояб. проходила под артиллерийским обстрелом. Опечаленному архимандриту за богослужением явился арх. Михаил в сияющих одеждах со скипетром. О видении И. рассказал братии. Монахи отслужили молебен архистратигу Небесных сил, после чего осажденным удалось разбить вражескую пищаль, причинявшую большой урон обители. Вечером того же дня И., задремавший во время келейного правила, сподобился явления прп. Сергия, к-рый ободрял иноков и повелел «в радости молитвы приносить». 9 мая 1609 г. И. освятил в сев. нефе Успенского собора обыденный придел во имя свт. Николая, построенный по обету для избавления от свирепствовавшей среди осажденных цинги. После освящения придела болезнь отступила. |
| Дай Бог , чтобы он благополучно возвратился с нашим великим поклоном и к тебе и ко всем друзьям твоим: ибо кого ты любишь, того и мы любим». – Столь мирно и дружелюбно началось государственное сношение России с Оттоманскою Державою! Ни та, ни другая не могла предвидеть, что Судьба готовит их к ужасному взаимному противоборству, коему надлежало решить падение Магометанских Царств в мире и первенство Христианского оружия! 1498 г. Плещеев возвратился в Москву тогда, когда двор, Вельможи и народ были ужасным образом волнуемы происшествиями, горестными для Иоаннова сердца. Мы видели, что с XV века установилось новое право наследственное в России, по коему уже не братья, а сыновья были преемниками Великокняжеского достоинства; но кончина старшего Иоаннова сына произвела вопрос: «кому быть наследником Государства, внуку ли Димитрию или Василию Иоанновичу?» Великий Князь колебался: Бояре думали разно, одни доброхотствуя Елене и юному сыну ее, другие Софии и Василию; первых было гораздо более, отчасти по любви, которую все имели к великодушному отцу Димитриеву, отчасти и потому, что мать его окружали только Россияне; Софию же многие Греки, неприятные нашим Вельможам. Друзья Еленины утверждали, что Димитрий естественным образом наследовал право своего родителя на Великое Княжение; а Софиины доброжелатели ответствовали, что внук не может быть предпочтен сыну – и какому? происшедшему от крови Императоров Греческих. София и Елена, обе хитрые, честолюбивые, ненавидели друг друга, но соблюдали наружную пристойность. Великая Княгиня Рязанская, Анна, гостила тогда в Москве у брата, равно ласкаемая его супругою и невесткою: он мог еще наслаждаться семейственными удовольствиями; продержал сестру несколько месяцев, склонил ее выдать дочь за Князя Федора Ивановича Бельского и с любовию отпустил в Рязань, где надлежало быть свадьбе. Скоро по отъезде Анны донесли Государю о важном заговоре. Дьяк Федор Стромилов уверил юного Василия, что родитель его хочет объявить внука наследником: сей Дьяк и некоторые безрассудные молодые люди предлагали Василию погубить Димитрия, уйти в Вологду и захватить там казну Государеву. |
|
|
