| Василий, по собственному его уверению, так сильно желал мира, что с удовольствием готов был бы отдать и жизнь свою, только бы угасить пламень ненависти, но из уклончивости ответа Евстафиева увидел, что не может быть твердой надежды на законное общение с таким человеком. Действительно, Евстафий в Киликии для какого-то Геласия вскоре написал такое исповедание веры, какое прилично было бы написать одному разве Арию и самому близкому из учеников его. На соборе в Анкире Евстафий подписал проклятие на догмат единосущия и стал вождем ереси духоборцев 84 . Около сего же времени он самому Василию написал письмо, заключавшее в себе прямой отказ от общения с ним потому будто бы, что Василий состоял в переписке с еретиком Аполлинарием и проповедовал новое учение 85 , именно – равночестие Святого Духа Отцу и Сыну. Кроме сего, в самые отдаленные страны Евстафий разослал письма, исполненные всякого злоречия и клеветы на св. Василия 86 . По его словам, св. Василий и коварен, и лжив и причина расстройства Церкви и пагубы душ. В доказательство Евстафий указывал на дружеское письмо к Аполлинарию, писанное лет двадцать назад, еще в то время, как оба были мирянами, притом в списке Бог знает кем сделанном 87 . Клевета эта быстро распространилась в Понте, Галатии, Вифинии и даже до Геллеспонта и легко могла произвести очень вредное действие между легковерными людьми. Последнее письмо Евстафия, полученное Василием после отказа Евстафия явиться на Собор, сильно возмутило его. «Сердце у меня стало связано, – писал Василий одному из епископов, – язык расслабел, рука онемела, я впал в немощь души немужественной, едва не дошел я до человеконенавидения; мне казалось, что всякий нрав подозрителен, что в природе человеческой нет блага – любви...» 88 Впрочем, хотя и часто извещали Василия о разных клеветах на него Евстафия, он думал, что надобно в молчании переносить все огорчения, ожидая какой-нибудь перемены к лучшему от самых дел; он полагал еще, что ложные толки о нем были распространяемы не по какой-либо злобе, но по незнанию истины. |
| При содействии друзей, выступивших посредниками, Василий благоразумным сдержанным образом действий, без излишней строгости, без всякого потворства и заискивания, достиг того, что в первой половине 371-го года опасность Церковного раскола была устранена и недовольные им убедились в необходимости единения с ним. Но только начали налаживаться мирные отношения в диоцезе, как случайное обстоятельство вызвало новые неприятности. Правительство Валента занято было перераспределением провинциальных округов. Каппадокия, из которой уже выделены были Малая Армения и Понт, снова была разделена на две гражданские провинции, причем новый округ назывался Каппадокией II. Василий тщетно старался предупредить это письмами к наиболее влиятельным при Валентине своим друзьям, так как такое разделение, с образованием нового центра гражданской жизни, было невыгодно для Кесарийцев. Гражданской митрополией новой провинции сделан был город Тиана. Тианский епископ Анфим не замедлил из этого административного расчленения сделать соответствующий вывод и по отношению к церковному управлению: он немедленно присвоил себе митрополитанские права над епископами Второй Каппадокии. Василий восстал против этого. Отсюда распря, причем Анфим воспользовался прежним недовольством епископов по отношению к Василию и стал привлекать к себе епархии и приходы то лестью, то насилием, низлагал и изгонял склонных к Василию епископов и пресвитеров, насильно задерживал привоз в Кесарию из имений Кесарийской Церкви в Тавре продуктов, так как они должны были следовать чрез новую провинцию. Василий, с своей стороны, насколько мог, поддерживал прежнее единство митрополии и, как одно из средств к тому, учреждал новые епископии в областях второй Каппадокии и замещал их наиболее достойными и верными ему лицами. Назианз остался верным ему; своего брата Григория он оставил в Ниссе, небольшое местечко к Западу от Кесарии. К Югу он хотел иметь епископа в Сасимах, почтовой станции на пути из Киликии. Для этой кафедры Василий предназначил друга своего – Григория. Последний не разделял планов Василия, не хотел втягиваться в борьбу между двумя митрополитами, протестовал против нравственного насилия. |
| Я перевел семь его бесед на праздники (всего их 45) - на Рождество, на Крещение, на Богоявление, на Пятидесятницу и на второе воскресение после Пасхи, новое воскресение. И в них совпадают некоторые места, важные части, а именно, когда описывается, как Бог создал мир и человека, как Христос воплотился, в этом - все богословие тут. И перевел я их вместе с комментариями св. Максима на трудные места, касающиеся богословия, и прибавилось слово на Маккавеев. Когда возвратился, Василий встретился с сестрой, и пишет об этом его брат Григорий Нисский, что ему сестра св. Макрина дала лекцию по Священному Писанию. Так было тогда: Писание училось потом, после всего. Когда все в школе пройдешь, тогда уже можешь приступить к Писанию и богословию. Немного пожив дома, Василий пошел из Каппадокии на два года в Сирию, Палестину и Египет. Это очень легко сделать из Каппадокии: надо лишь перейти Киликию, между Таврос и Антитаврос есть перевал, и все дороги с востока и на восток, проходят через него. Через него впоследствии вторглись арабы. И св. Василий пошел в Тарс, затем посетил Антиохию, потом Сирию, Палестину и Египет, где два года изучал монашество. И собрал духовный опыт со всех виденных им монастырей, как пчела собирает мед, а потом написал свои монашеские правила. Возможно, что при этом он встречал и св. Афанасия (св. Григорий, когда учился в Александрии, также, видимо, его встретил, потому что в его похвальном слове Афанасию есть некоторые детали, которые дают основания предполагать, что св. Григорий видел его лично, он очень любил его). И пошел у себя подвизаться на реку Ирис, на севере Понта, пришел и Григорий, но Церковь тогда была в нужде, и в 360 году Дианий епископ Кесарийский сделал Василия диаконом. Василий имел большой интерес к богословию, и тогда были многие Соборы на востоке. И вот, я сделаю некоторое вступление. У вашего хорошего исследователя А. Спасского есть прекрасная, написанная до революции книга: " История богословских споров IV века " , толковая книга. Болотов еще раньше в своей прекрасной " Истории " , а Спасский потом еще глубже, осветили суть происходящих тогда событий. Карташев в своей истории просто повторяет Болотова и даже иногда портит. Я не знаю, кто вам преподает историю Церкви, но если он следует за Болотовым, и не только за ним, но за документами эпохи, то это самое важное. В чем дело? Возможно, вам это покажется странным, но надо так учить историю, как она была. |
| Незадолго перед тем доместик Востока Андрей 78 разбил арабов в Киликии и добрался до предместий Тарса, но город брать не стал. При дворе тогда служил некий Кест Стиппиот, который обвинил Андрея перед императором в трусости и поклялся Тарс взять. В конце концов Василий, поддавшись уговорам, сместил Андрея и назначил на его место Стиппиота. Последний не только не выполнил обещанного, но 14 сентября 883 г. по собственной беспечности погубил себя и порученное ему огромное войско буквально у ворот Тарса. Император, осознав ошибку, вернул Андрея в Киликию. Македонянин много строил в Константинополе и его окрестностях, не жалея средств на восстановление пострадавших от времени сооружений. Немалую долю из них составляли церкви, ибо Василий всяко заботился о торжестве христианства, причем не только у себя в стране: к его правлению относится любопытное известие о крещении руссов (видимо, т.н. «Приазовской Руси»). Василий I умер 29 августа 886 г. По одной из версий, его поддел рогом на охоте олень и, зацепив за пояс, долго тащил по лесу, пока один из телохранителей не догнал его и не перерубил пояс мечом. Придя в себя, император распорядился сначала выяснить, не злоумышлял ли его спаситель, обнажая меч на василевса. Получив во время такого приключения смертельные ушибы, Македонянин скончался через несколько дней. Согласно версии Багрянородного, Василия I поразило «истечение желудка». Лев VI Философ (Мудрый) (866 – 912, сопр. с 870, имп. с 886) 19 сентября 866 г. у Евдокии Ингерины родился сын Лев. Так как всей столице было известно о ее конкубинате с императором Михаилом III, вопрос об истинном отце Льва достаточно щекотлив, и вполне вероятно, что по крови императоры Македонской династии, начиная со Льва, – потомки Аморийской. Во всяком случае, Василий I испытывал к нему неприязнь, особенно усилившуюся после кончины Константина – любимого сына от первой жены. Поэтому, когда Лев был обвинен фаворитом Василия, Сантаварином, в злых умыслах по отношению к отцу, тот, нимало не раздумывая, заключил его в одном из помещений дворца – Маргерите – под арест, лишив знаков царского достоинства, но оставив при нем жену Феофано. Император подумывал было даже ослепить сына, но синклит и Фотий воспротивились такому недостойному деянию. |
| Особые отношения складывались у В. и. с Русью (см. разд. «Византия и Русь»). С сер. X в. в жизни империи все большую роль играли военные; армия, возглавляемая неск. стратигами крупных фем, подчинялась им часто не по причине их назначения из К-поля, а в силу установления личных связей между начальствующими и подчиненными. Полководцы были не только командирами на службе у императора, но и влиятельными политическими лидерами отдельных областей империи, где они, как правило, имели крупную земельную собственность и родственные связи. Императоры Македонской династии все больше времени проводили в столице, сосредоточив внимание на адм. управлении. В сер. X в. династия оказалась в достаточно сложном положении, поскольку, обладая значительным авторитетом и неоспоримой легитимностью, она должна была строить взаимоотношения с новой политической силой - организованной военной элитой фем. Императоры Никифор II и Василий II. Гистамен Императоры Никифор II и Василий II. Гистамен В правление сына Константина VII, имп. Романа II (959-963), войска во главе с Никифором Фокой наконец захватили Крит (960-961). Это было несомненным успехом, сразу изменившим соотношение сил на море в пользу Византии. После скоропостижной смерти имп. Романа победоносный Никифор II Фока (963-969) был провозглашен императором и вступил в К-поль, приняв власть в качестве соправителя и опекуна малолетних сыновей Романа II - Василия и Константина. С этого времени власть в империи перешла в руки сменявших друг друга, соперничавших военных кланов. В 969 г. имп. Никифор Фока был убит полководцем Иоанном I Цимисхием (969-976), сохранявшим лояльность в отношении Македонской династии. После его смерти против Василия II Болгаробойцы (976-1025) поднимали мятежи полководцы Варда Склир (976-979) и Варда Фока (987-989). Императоры Василий II и Константин VIII. Гистамен Императоры Василий II и Константин VIII. Гистамен 2-я пол. X в. отмечена значительной активизацией внешней политики В. и. Отвоевав Киликию (964-965), визант. войска вступили в Сирию и в 969 г. после длительной осады овладели Антиохией. Флот, отправленный на Сицилию, в 964-965 гг. отбил у арабов Сиракузы и большую часть острова, но удержать победу не удалось. Болгарам было отказано в выплате дани, и в 967 г. началась война. Имп. Никифор II обратился за помощью к рус. кн. Святославу, и тот разгромил Вост. Болгарию. При имп. Иоанне Цимисхии успехи кн. Святослава в Болгарии заставили В. и. вступить с ним в войну, и с большим трудом Иоанну удалось вытеснить русских из Болгарии (969-971). Вслед за этим на Востоке были отвоеваны Сев. Месопотамия (972) и значительная часть Сирии (974-975), зависимость от империи признал эмир Халеба (Алеппо). Имп. Иоанн Цимисхий готовился к походу на Иерусалим, но внезапно умер, не осуществив своих планов. |
| Я перевел семь его бесед на праздники (всего их 45) — на Рождество, на Крещение, на Богоявление, на Пятидесятницу и на второе воскресение после Пасхи, новое воскресение. И в них совпадают некоторые важные места, а именно, когда описывается, как Бог создал мир и человека, как Христос воплотился; в этом — все богословие. И перевел я их вместе с комментариями преподобного Максима на трудные места, касающиеся богословия, и прибавилось слово на Маккавеев. Возвратившись, Василий встретился с сестрой, и пишет его брат Григорий Нисский, что сестра, преподобная Макрина, прочла Василию лекцию по Священному Писанию. Так было тогда: Писание училось потом, после всего; когда все в школе пройдешь, тогда уже можешь приступить к Писанию и богословию. Немного пожив дома, Василий из Каппадокии отправился на два года в Сирию, Палестину и Египет. Это очень легко: надо лишь перейти Киликию, между Тавросом и Антитавросом есть перевал, и все дороги с востока и на восток проходят через него. Через него впоследствии вторглись арабы. И святитель Василий пошел в Тарс, затем посетил Антиохию, потом Сирию, Палестину и Египет, где два года изучал монашество. И собрал духовный опыт во всех виденных им монастырях, как пчела собирает мед, а потом написал свои монашеские правила. Возможно, что при этом он встречал и святителя Афанасия (святитель Григорий, когда учился в Александрии, также, видимо, его встретил, потому что в его похвальном слове Афанасию есть некоторые детали, которые дают основания предполагать, что святитель Григорий видел его лично; он очень любил его). И пошел подвизаться на реку Ирис, на севере Понта; пришел и Григорий, но Церковь тогда была в нужде, и в 360 году Дианий, епископ Кесарийский, сделал Василия диаконом. Василий имел большой интерес к богословию, а тогда на Востоке проходило много Соборов. И вот, я сделаю некоторое отступление. У хорошего исследователя А. Спасского есть прекрасная, написанная до революции книга: “История богословских споров IV века”; толковая книга. Болотов еще раньше в своей прекрасной “Истории” (а Спасский потом глубже) осветил суть происходивших тогда событий. Карташев в своей истории просто повторяет Болотова и даже иногда портит. Я не знаю, кто вам преподает историю Церкви, но если он следует за Болотовым, и не только за ним, но за документами эпохи, то это самое важное. Возможно, вам это покажется странным, но учить историю надо так, как она была. |
| Василий, которому эта дружба стоила каждый день новых забот, решил покончить с этим вопросом и вызвать Евстафия на откровенное объяснение. Весной 372 года он отправился в Севастию и после долгих переговоров убедил своего престарелого учителя принять его образ мыслей. Он думал продолжить путь и ехать к Феодоту, епископу никопольскому, отъявленному противнику Евстафия, чтобы посоветоваться с ним и Мелетием, который находился в тех краях, относительно формулы, какую следует предложить Евстафию к подписи. Но, по дошедшим до него сведениям, он имел основание опасаться, что Феодот, встревоженный севастийскими переговорами, посмотрит на него косо. Поэтому он вернулся домой, чтобы несколько недель спустя отправиться тем же путем в Великую Армению, куда он ехал по поручению императора. Для того, что предстояло ему там сделать, ему нужно было содействие Феодота. Он встретился с ним в деревенском доме, где в уединении жил Мелетий; им в то время удалось прийти к соглашению относительно Евстафия. Но когда Феодот вернулся к себе, он совершенно изменил свое мнение, и даже настолько, что не захотел допускать в свою церковь Василия, который заехал за ним, чтобы отправиться с ним в Великую Армению. Благодаря этому самому миссия Василия в Армении не удалась. Впрочем, в конце концов Василий и Феодот примирились и согласились относительно формулы, какую следовало предложить Евстафию; последний не отказался ее подписать. Можно было думать, что все кончено и остается только протянуть друг другу руки. Было назначено место для встречи: Евстафий должен был сойтись там с Василием и его друзьями. Но его тщетно ждали: близкие к нему лица отговорили его от этого намерения; очень может быть, что ему показалась слишком тесной и дружба Василия с его прежним соперником Мелетием, но факт тот, что с этой поры он смертельно возненавидел своего бывшего ученика. По возвращении из Киликии, куда он в это время совершил поездку, он написал Василию письмо, в котором объявлял ему, что прекращает общение с ним. |
| Но Василий, хотя во всем другом соблюдал умеренность, в этом же не знал умеренности. Примечая, что наследие Божие приведено в худое положение, увлечено в тысячи мнений и заблуждений, он не признал достаточным в безмолвии оплакивать бедствие и к Богу только воздевать руки; напротив, вменил себе в обязанность и от себя привнести нечто и оказать какую-нибудь помощь; он не давал ни сна очам, ни дремания веждам и заботами изнурял останок плоти дотоле, пока не нашел уврачевания злу» 46 . В таких выражениях св. Григорий указывает на усильную заботливость своего друга о низложении арианства за пределами своей митрополии. Дошедшая до нас переписка Василия Великого с восточными и западными епископами по сему делу еще более уясняет глубокий смысл выражений Григория. По свидетельству сих писем, вот в чем состояло худое положение православных на Востоке: «Ариане так усилились, – говорит Василий, – что предстоятели правого учения во всех епархиях по клеветам насильственно лишаются своих церквей и повсюду, от пределов Иллирика до Фиваиды, свирепствует зловредная ересь. И председательство явно предлагается в награду за нечестие, так что кто произносил более тяжкие хулы, тот предпочтительнее избирался на епископство в народе; исчезла сановитость священническая, мало людей, пасущих стадо Господне разумно; сбереженное для бедных честолюбцы непрестанно тратили на свои удовольствия и на раздачу подарков» 47 . Тогдашний император Валент, по выражению Григория Богослова 48 , скрежетал зубами на Церковь , принимая на себя львиный образ, рыкал как лев и для многих был неприступен. Уже первые опыты отважности сего царя, покровителя ариан, были: изгнание, описания имуществ, явные и скрытные советы, принуждения за недостаточностью убеждений; сожжение пресвитеров на море, обагрение бескровной жертвы кровью людей и оскорбление стыдливости дев. В саму Кесарию в 371 году 49 явился арианский епископ, славившийся ученостью Евиппий; опасались прибытия еще единомысленных с ним епископов из Армении и Киликии. |
| Около того же времени скончался Епископ Неокесарийский Музоний; с похвальной ревностью сохранял он в своей Церкви всё в древнем виде, как было лет за двести или более, но не оказывал им какого усердия к общему тогда делу восточных епископов – примирению Церквей. Не смотря на то Василий, без всякого предубеждения, ценил достоинства почившего Пастыря, и только писал Неокесарийцам, чтобы они употребили всё внимание в избрании ревностного к общему делу Епископа, потому что от их выбора будет зависеть или большее сближение с ними Церкви Кесарийской или совершенное разлучение 104 . Так заботился Василий о благе всей Церкви, ещё будучи Пресвитером, поверяя все свои заботы и скорби другу своему, Св. Евсевию Самосатскому. Больной, почти при смерти, писал он: «Церкви в таком же почти худом состоянии находятся, как моё тело» 105 . Вскоре лишившись ревностного сотрудники в Силуане епископе Тарсском, на место которого ариане выбрали из своих, он с глубоким огорчением уведомлял своего друга: «от нас отходит и Тарс, и тем это прискорбнее, что город, который, по своему положению, мог служить к соединению Исаврян, Киликиян, Каппадокиян и Сириян, погиб от безрассудства двух или трёх человек, между тем как вы медлите, советуетесь, смотрите друг на друга» 106 . Среди сих трудов, более епископских, нежели пресвитерских, промысл Божий призвал Василия и к действительному епископскому служению. Евсевий, Архиепископ Кесарийский, после восьмилетнего правления, на руках Василия скончался (в 370 г.). Василий избран на его место. Это совершилось таким образом. Василий в то же время сделался крайне болен 107 , и звал к себе друга своего Григория, чтобы беседовать с ним, как думал он, в последний раз. Григорий немедленно к нему отправился: но на пути узнав, что, по случаю смерти Евсевия, собираются в Кесарию Епископы для избрания ему преемника, нашёл слишком неблаговременным явиться теперь в Кесарии и справедливо опасался подозрений, будто он призван для того, чтобы содействовать избранию своего друга. Ему казалось, что и Василию, по их общим желаниям, надлежало уклониться от сего жребия. Изъяснив всё это в письме к своему другу, он возвратился назад 108 . |
| При содействии друзей, выступивших посредниками, Василий благоразумным, сдержанным образом действий, без излишней строгости, без всякого потворства и заискивания, достиг того, что в половине 371 г. опасность церковного раскола была устранена и недовольные им убедились в необходимости единения с ним. Но только начали налаживаться мирные отношения в диоцезе, как случайное обстоятельство вызвало новые неприятности. Правительство Валента занято было перераспределением провинциальных округов. Каппадокия, из которой уже выделены были Малая Армения и Понт, снова была разделена на две гражданские провинции, причем новый округ назывался Каппадокией II. Василий тщетно старался предупредить это письмами к наиболее влиятельным при Валенте своим друзьям, так как такое разделение, с образованием нового центра гражданской жизни, было невыгодно для кесарийцев и грозило чувствительным нарушением прав кесарийского митрополита. Гражданской митрополией новой провинции сделан был город Тиана. Тианский епископ Анфим не замедлил из этого административного расчисления сделать соответствующий вывод и по отношению к церковному управлению: он немедленно присвоил себе митрополитанские права над епископами Второй Каппадокии. Василий восстал против этого. Отсюда [возникла] распря, причем Анфим воспользовался прежним недовольством епископов по отношению к Василию и стал привлекать к себе епархии и приходы то лестью, то насилием, низлагал и изгонял склонных к Василию епископов и пресвитеров, насильно задерживал привоз в Кесарию из имений кесарийской Церкви в Тавре продуктов, так как они должны были следовать через новую провинцию. Василий, со своей стороны, насколько мог, поддерживал прежнее единство митрополии и как одно из средств к тому учреждал епископии в областях Второй Каппадокии и замещал их наиболее достойными и верными ему лицами. Назианз остался верным ему; своего брата Григория он поставил в Ниссу, небольшое местечко к западу от Кесарии. К югу он хотел иметь епископа в Сасимах, почтовой станции на пути из Киликии. |
|
|
