| Биограф Даниила переяславского рассказывает, что, когда митрополит и посланные им духовные следователи потребовали у Даниила слишком строгого отчета, на каком основании он искал и открыл мощи кн. Андрея Смоленского, «егоже никтоже помняше», старец предсказал всем им различные несчастия, вскоре исполнившиеся. Не лишено интереса, как выразилось в этом деле брожение, произведенное в Новгороде учением Косого. Зиновий Отенский в слове об открытии мощей епископа Никиты рассказывает, что наместник, стоя у гроба, усомнился в возможности, чтобы мощи сохранились в продолжение 450 лет; но когда архиепископ снял перед ним покров с мощей, епарх «зазре своему неверованию». Тогда же явились к архиепископу «попы града», чтобы, выразить свое сомнение о новоявленных мощах. Владыка, «неверие их потязая», подвергнул их церковному наказанию, «Седмицу едину внимати себе повелев», и когда потом открыл им гроб Никиты, «общею волею попы с народы» просили у владыки разрешения ежегодно приходить ко гробу Никиты всем городом для молебного пения. Тот же Зиновий в слове об открытии мощей архиепископа Ионы с горечью вспоминает о похулившем их архимандрите Иларионе, говоря, что он был друг и «стаинник» известного покровителя еретиков Кассиана, епископа Рязанского, и его присутствие при торжестве помешало некоторым в храме почувствовать благоухание от мощей. В XVII в., по-видимому, стали внимательнее относиться к открытию мощей и строже поверять записи исцелений, чтобы устранить «затейные чудеса», как выразился Симон Азарьин. Во второй половине этого в. осудили как лживые писания повесть о Евфросине псковском, к которой отнеслись с полным доверием на Стоглавом соборе, и житие Анны кашинской с чудесами, которое ни по литературному характеру, ни по свойству источников не отличается от многих житий, прежде написанных и не подвергнувшихся такому осуждению. Биографы начинают высказывать мысль, что нельзя записывать и распространять чудеса, которые не были надлежащим образом проверены и засвидетельствованы: жизнеописатель Иулиании Лазаревской, упомянув о многих исцелениях по открытии мощей ее, прибавляет. |
| Происхождение этой росписи неясно, и в литературе высказывались разные мнения по поводу ее достоверности 572 . Перечень князей, сражавшихся на Куликовом поле, в летописях Дубровского и Архивской очень близок к перечню участников похода на Тверь 1375 г. (восходящему к Троицкой летописи). С одной стороны, это порождает подозрение, не сконструирован ли он на основе этого последнего (тем более, что в летописях Дубровского и Архивской перечень 1375 г. имеется) 573 . С другой стороны, отличия перечня летописей Дубровского и Архивской от списка участников похода 1375 г. довольно хорошо объясняются политической ситуацией 1380 г. Не названо все семейство суздальско-нижегородских князей, которые после двукратного разорения Нижнего Новгорода в 1377 и 1378 гг. должны были быть озабочены в первую очередь охраной своих владений 574 . Не названы два из трех князей ростовской ветви – сыновья Константина Васильевича. Именно этого князя свели москвичи с ростовского стола в 1363 г. и заменили Андреем Федоровичем; Константин вынужден был довольствоваться княжением в Устюге, здесь же правили его потомки 575 . В походе 1375 г. на Тверское княжество Константиновичи участвовали, а при нашествии Мамая могли воздержаться от выступления в силу отдаленности своих владений от театра военных действий. Отсутствует также один из двух ходивших на Тверь ярославских князей (какой – неясно, так как в списке фигурирует лишь отчество – «Васильевич») и вместо Романа Новосильского в походе, согласно летописям Дубровского и Архивской, участвовал его сын. Последнее весьма правдоподобно, так как Новосильское княжество лежало на пути Ягайлы (двигавшегося с запада к верховьям Дона на соединение с Мамаем), и Роману Семеновичу было естественно остаться оборонять свою землю 576 , отправив в помощь Дмитрию отряд во главе с сыном. Если перечень князей в летописях Дубровского и Архивской достоверен 577 , можно констатировать, что возглавляемый великим князем московским союз князей Северо-Восточной Руси с участием части верховских и смоленских князей, оформившийся в 1374–1375 гг., продолжал существовать, но в Куликовской битве приняли участие несколько меньшие силы, чем в походе на Тверь. В войну с Мамаем, помимо великокняжеских войск и отрядов Ольгердовичей, вступили: Федор Романович Белозерский с сыном, Иван Васильевич Вяземский, Андрей Федорович Ростовский, Андрей Федорович Стародубский, один из ярославских князей Васильевичей, Федор Михайлович Моложский, Семен Константинович Оболенский, Иван Константинович Тарусский, Роман Михайлович (бывший князь Брянский), Василий Михайлович Кашинский и сын Романа Семеновича Новосильского. |
| – Скажите, в церкви проповеди вы читали? И на какую тему? – Читал на тему Евангелия. – Скажите, посещения квартир колхозников вы проводили с разрешения местной власти и кто персонально вам разрешал это делать? – Ходил по своему усмотрению, разрешения ни у кого не брал. – Следствие располагает данными, что в вашем доме собирались лица, с которыми вы вели беседы по вопросам жизни, сравнивали жизнь настоящего времени с дореволюционным периодом. Подтверждаете вы это? – Да, подтверждаю, посещения моего дома колхозниками были, разговоры на эту тему велись. – Следствие располагает данными, что при ведении таких разговоров с колхозниками вы восхваляли жизнь при царе и порицали жизнь настоящего времени. Подтверждаете это? – Нет, не подтверждаю, наоборот, ряд колхозников высказывали недовольство тем, что они мало получили на свои трудодни; в этих случаях я спрашивал их о количестве выработанных ими трудодней и говорил им, кто больше имеет трудодней, тот больше получает на них. – Следствие располагает данными, что во время посещения вами квартир колхозников, вы среди последних проводили антисоветскую противоколхозную агитацию. Подтверждаете вы это? – Этого я никогда не делал. – Скажите, кто именно из колхозников высказывал недовольство на малые заработки на трудодни? – Фамилии я их сейчас назвать не могу, не помню. – Как вы смотрите на новый проект конституции СССР? – С положительной стороны. – Следствие располагает данными, что в июне сего года, в праздник Анны Кашинской, вы и священник Колпецкий высказывались против новой конституции, вернее, проекта новой конституции СССР. Подтверждаете вы это? – Нет, этого не было. Священника Колпецкого я не знаю. – Вы обвиняетесь в том, что, будучи священником, группировали вокруг себя социально чуждый элемент, через который вели антисоветскую работу на развал колхозов. Лично сами ходили по квартирам колхозников, среди которых вели антисоветскую, противоколхозную агитацию, высказывались против проекта новой конституции СССР. Признаете себя виновным в этом? |
| 59 Поэтому вполне понятно, что в 50-х и 60-х годах в Корчевском уезде образовалось много пристанодержательств; так, особенно известны были пристанодержательства в приходе села Стоянца в деревнях: Завидове, Максимцове, Носкове и Зубырине. В этих деревнях, обыкновенно, в особо устроенных тайниках скрывались страннические наставники и совершали свою службу. Всего же пристанодержательств в Корчевском у. известно было тогда более 25-ти 60 . Вспышки странничества, и при том весьма сильные, в указанных местностях известны за самое последнее время. Не далее как года 4 – 5 тому назад в деревнях Завидове, Незденове и Михалкове обнаружены пристанодержательства и арестованы видные распространители страннической секты, причем ещё следствием обнаружено одно великой важности обстоятельство: у крестьян этих деревень не редко пропадают, неизвестно куда, дети. Особенному подозрению в бегунстве и в совращению в эту секту других по следствию подвергались завидовские крестьяне: Иван Григорьев Горностаев, дядя его Василий Евстафьев, крестьянка Пелагея Степанова и из дер. Михалково Анна Исаева. Затем, по следствию оказалось, что дома Ивана Горностаева и Василия Евстафьева довольно сложные, приспособленные для более удобного укрывательства в них странников. По показанию местного священника, помещения в домах их бывают постоянно заперты и впускают в эти помещения сторонних людей только по условному стуку; раскольники собираются для моления тайно в одной комнате; иконы приносятся туда каждый из раскольников, а после моления каждый из них уносит те иконы с собою. Это дело о бегунах в дер. Завидове и др. производилось в 1889 году и тянулось довольно долго. В некоторой связи с этим делом находится другое. Именно: в 1894 году 26 января временным отделением Кашинского Окружного Суда в г. Корчеве слушалось дело по обвинению крестьянки дер. Завидова Матрены Евстафьевой Горностаевой, 48 лет, в детоубийстве под влиянием учения секты бегунов. Убит был сын Горностаевой, мальчик Алексей Никитин 8 лет. Хотя виновность подсудимой не была вполне доказана, и она вследствие этого была оправдана судом, однако из дела обнаружилось, что действительно в Завидове странничество развито сильно. |
| Но не одни ржевские власти зарекомендовали себя со стороны «выгодной снисходительности» к раскольникам. Тоже самое сделалось известным в конце 1726 г. и начале 1727 года и о властях новоторжских, кашинских и тверских. Так, новоторжский бургомистр Василий Масленников с товарищами «своею дерзостью не только повинных в расколе и неплатеже штрафных денег не выдавал, но «и из под караула виновных боем отнимал и посланных от духовного правительства бить повелевал». Бургомистры – кашинский Афанасий Струнников и тверской Матвей Арефьев неисповедавшихся в Духовный Приказ для штрафа не присылали и сами тех штрафных денег не собирали 44 . Итак, несомненно, что местные власти и священники по корыстным расчетам скрывали раскольников. С другой стороны существовали немаловажные обстоятельства, которые заставляли и самих раскольников всячески таиться: это –недобросовестное отношение к своему делу лиц, командированных правительством для сыска раскольников. Лица эти нередко прибегали к насилиям и вымогательствам. С этой именно стороны известен прежде всего тот самый майор Норов, которому было оказано сопротивление во Ржеве. Раз, в июле месяце 1721 года этот Норов вместе с поручиком Бегичевым, вахмистром Андреевым, с драгунами и солдатами пришел в дер. Дмитроково 45 и здесь, схватив и связав крестьянина Кузьму Евтифьева вместе с другими шестью крестьянами, отправил всех их в вотчину княгини Ирины Петровой Троекуровой, в деревню Безумово села Красного Холма, а им, клети и имущество обобрал. А между тем сам вместе с драгунами и солдатами поселился в дер. Дмитрокове и в продолжении 12 дней грабил крестьян: с них побрано было денежных взяток 61 рубль, 12 алтын, 4 деньги, – «да скота и прочих припасов по цене на 21 рубль и 4 алтына, да грабежом солдаты взяли денег 4 рубля, 4 алтына, 2 деньги»; затем, с крестьян брали скотом, птицею, маслом, пирогами и вином. Общая сумма крестьянских убытков вычислена в 151 рубль, 1 алтын и 4 деньги. По поводу этого дела Св. Синод издал указ, строго запрещавший раскольническим сыщикам взятки, нападки и исполнение разных их прихотей». |
| Недавно в одном из номеров наших епархиальных ведомостей 1 за текущий год напечатано было солидное письмо, под заглавием: Письмо отца к сыну о дружбе. Оно писано было одним из достопочтенных священников, и показывает в авторе прекрасную душу, жаждавшую истинной дружбы и истинного товарищества. В этом письме изображен идеал истинного друга и товарища, предносившийся пред мысленными очами почтенного автора – и изображен теоретически, т. е. каков должен быть истинный друг и товарищ. В настоящей статье нашей 2 мы имеем возможность показать осуществление этого идеала в жизни и на практике, – осуществление столь полное и жизненное, что, когда мысленно взираешь на этот идеал, невольно благоговеешь пред ним и удивляешься ему. Идеал этот осуществился во всей полноте в лице высокопреосвященнейшего митрополита Филарета и в его отношениях к товарищу и другу его, преосвященному Гавриилу, архиепископу Тверскому и Кашинскому. Для духовенства Тверской епархии эти дружеские отношения первосвятителя Московского, нравственный лик которого столь возвышен и чист, тем драгоценнее, что преосвященный Гавриил, заслуживший истинную дружбу столь великого святителя, долго управлял Тверскою епархией и приобрел от духовенства наименование «добрейшего» архипастыря. Многочисленный ряд писем Филарета к Гавриилу, начавшийся чуть не со скамьи Троице-Сергиевой семинарии и обнимающий почти всю жизнь Гавриила, рисует личность Филарета, как истинного друга и товарища, во всей полноте, во всем величии его непоколебимой верности и неизменности, отеческой мудрости и благоснисходительности. С другой стороны, письма и действия Гавриила изображают пред нами самого Гавриила, как человека хотя любящего изысканность и не всегда твердого в дружбе, но с младенчески преданною душою. Оба друга как бы живые стоят пред нами с своими отличительными чертами; – один, как любвеобильный старший брат, – сильный и могучий, – как мудрый наставник, руководитель, помощник и благодетель; – другой, – как меньший брат, младенчески добрый и любящий, но не всегда идущий по прямому пути, спотыкающийся и сбивающийся с него и даже своевольный, думающий подражать своему старшему брату, но или неудачно, или с опасностью для себя; за то всегда находящий в старшем брате своем помощь и заступление, хотя и не без строгих выговоров и вразумлений за свои погрешности. |
| Родом Василий Тверской Губернии, Кашинской округи Колязинского уезда деревни Иваниш. Родитель его был экономический крестьянин Гавриил, велик ростом, силен телом и добронравен душою; подобна ему в добродетелях была и жена его Стефанида; оба праведными своими разными крестьянскими промыслами и работами нажили полный кувшин серебряников, и живя исправно в своём крестьянском звании, за своё добронравие были от всех соседей и знакомых любимы и уважаемы; детей своих воспитывали Богоугодно, внушая им веру Православную, страх Божий и добродетельную жизнь; особливо приучали их сносить обиды и отнюдь не ссориться; бранные слова им возбраняли и за это наказывали. Но и благочестивые родители Василия, не огребаяся опасно от обольщений суеты, поддались искушениям врага, ищущего погибели человеческой: они жили с надеянием на силу и промыслы свои, и на свои нажитые серебряники, и за верное полагали в старости спокойно с детьми прожить во всяком довольстве. Но Господь благоустроил в суетном мире сем так, что хотящим спастись, полезнее быть в нищете, а не с богатством, в скорби, а не во отраде, в лишении, а не в изобилии, ибо не можно работать Богу и мамоне: имея излишнее богатство не удобно внити в Царство небесное. Господь любит отнимать богатство у тех, о которых предуведал, что они могут быть прилежнейшими ему служителями. Всем таковым благоволит Господь в лишении всех земных благ служить Ему, да освободя ум, сердце и волю от всякого страстного обдержания, возмогут всецело, свободно и не отторжно приседеть Господу, подобно Марии, сердечным Богомыслием. По сей-то, конечно, причине «попустил Господь, что воры украли того их идола – серебренники: чтобы дети благочестивых людей ещё в юности навыкли жить в нищете, научились доблественно все терпеть и пребывать в смирении, уповая на единого Бога. Видя себя окружёнными недостатком и нуждами, они прибегнут к единому Богу, охотнее возжелают отдать себя на служение Богу и прилежнее станут трудиться в спасительных подвигах, чрез которые приобретается некрадомое духовное благодатное богатство, еже не отъимется, перестанут пещись и печалиться о таком не известном, не постоянном и не удержимом стяжании, которое хотя на малое время у некоторых и удерживается, но при смерти не минуемо всеми оставляется. |
| Но пока я прикладывался к панагии, поднесенной А. Н. Ферапонтовым, и искал, кому ее передать, ибо надеть не мог, имея на себе (по окончании литургии) жалованную, эти два представителя: Василий Михайлович (Бостанжогло) и Андрей Николаевич исчезли, т. е. глаза мои не могли их найти, и я оставил такой богатый дар без слова благодарности. Это замешательство произошло от того, что когда представители от духовенства: отец Чудовский наместник, посланец от Лавры и мой наместник подошли, вдруг следующий Архимандрит отступил и уступил место Василию Михайловичу, а вслед за Василием Михайловичем опять подступил быстро. Впрочем, тут всякое настоящее смущение окончилось для меня; ибо в числе приветствий было и милостивое приветствие от Владыки. Разумеется, я ничего о нем не знал и смущался мыслями: отклонить общее движение было невозможно и несправедливо, но и принимать такое торжественное выражение добрых расположений без ведома и соизволения начальства было неудобно. Как же скоро принял я от Владыки присланную икону с его на обороте подписью и печатью, и прочитал его самое милостивое письмо, как гора упала с плеч, все облака разбежались. Была только одна забота: кого из быстро сменяющихся предо мною лиц избрать жертвой, т. е. пред кем сказать общее благодарное слово, которому тему давал адрес почтеннейших граждан Московских. После настоятелей и после некоторых других, подходит о. Протоиерей Михаил Измайлович (Богословский). Не знаю, как случилось, но я вдруг стал говорить, к нему устремив взор и от него обращаясь к другим. Вышло кстати: он духовный и один из почетнейших. Надобно сказать, что с вечера я набросал было остовы для отдельных речей, но от утомления (Продолжение следует). Журналы Совета Московской Духовной Академии за 1901 год//Богословский вестник 1902. Т. 2. 6. С. 161–192 (4-я пагин.). —161— Монастыри были богатыми земельными собственниками. Но это богатство шло не на благоустроение монастырей и помощь бедным, а на роскошную жизнь монастырских властей. Добиться монастырского начальствования было главным стремлением инока, а добившись его законным или незаконным путем он давал полную волю в употреблении монастырских доходов на удовлетворение своих чувственных удовольствий всякого рода. |
| Вследствие отождествления субстанции с Отцом и отнесения рождения к числу proprietas этой субстанции, Амвросий очень часто говорит о рождении Сына из субстанции Отца: Сын ex Patris processit substantia et in ipso est semper; 2058 говорит об Отце, как о корне Сына: Отец – radix est Filii; 2059 называет Отца Источником Сына и Корнем Его: Pater fons Filii est, radix Pater Filii est. 2060 Подобные выражения у Амвросия не применяются к Ипостаси Духа Св. и об Его исхождении от Отца, как о proprietas substantiae, вовсе нет речи; но это только обнаруживает слабую сторону в его учении о Духе Св., Которого он, повторим еще раз, не связал теснейшим образом с Божественной субстанцией. Приведенные выражения Амвросия о Сыне несколько напоминают нам староникейцев и после них Дидима. который со свойственной ему неустойчивостью догматической терминологии наряду с выражениями, что Сын рож- —271— ден κ τς ποστσεως το πατρς, 2061 смешивая πστασις с οσι, употребляет также и выражения о рождении κ τς οσι πατρς, κ πσης τς οσας πατρς; 2062 он говорит также ο πατρικ ζα οσι. 2063 Есть у св. Амвросия в данном случае нечто общее также и с каппадокийцами, хотя и в гораздо меньшей степени: мы имеем в виду все те случаи, где св. Василий говорит об Отце, как о начале и причине (ατιος κα ργ Сына), 2064 как об источнике (πηγ) Сына 2065 – понятия не безызвестные и св. Григорию Богослову . 2066 Тем не менее, по существу дела ни староникейцы, ни Дидим, ни каппадокийцы не могли иметь большого значения при образовании представлений Амвросия. Главное значение в этом случае мы должны признать исключительно за Тертуллианом . Это еще более подтверждается тем, что и Амвросий в числе многих других тринитарных аналогий приводит те самые, какие мы отметили уже у Тертуллиана : Отец родил Сына, а сын никого из себя не рождал, потому что et fons fluvium generat, et fluvius fontem ex se ipse non generat; 2067 эта аналогия применяется также и к Св. Духу, Который сравнивается с рекой, проистекающей из Источника. 2068 Если же, кроме того, существует сходство между ним и староникейцами и Дидимом, то оно может быть объяснено, как раз наоборот, влиянием на последних писателей западных. Это, конечно, только предположение, но всё же оно имеет для себя некоторое основание в том, что на востоке борьба за никейский символ велась при полном сочувствии запада, а иногда даже при его содействии. Что же касается собственно каппадокийцев, то в отличие от них Амвросий не только не обнаруживает склонности к употреблению терминов, буквально соответствующих их понятиям αιτα и ρχ, но и поставляет Сына совсем в другие отношения к |
| —272— Божественной сущности, чем это делали они. Ведь у каппадокийцев Сын есть порождение не Божественной субстанции, как у Амвросия, не οσα, которая имеет значение только умопредставляемого в отдельных ипостасях, но всего лишь особой ιδιτητος, ιδιματος этой сущности – πατρτης (св. Василий). Каппадокийцы не знают формулы рождения Сына κ τς οσας πατρς, неизменно указывая на рождение Сына просто от Отца: ρχ δε το υο πατρ. 2069 А потому в то время, как у св. Амвросия участие Сына в Божественной субстанции оказывается весьма понятным и очевидным, у св. Василия, по справедливому выражению Holl’я, «остается непонятным, каким образом, если πατρτης не есть определение самой οσα, πατρ, как именно πατρ, посредством рождения (γννησις), может производить θετης Сына». 2070 Характерно также отношение каппадокийцев к тертуллиановским аналогиям, усвоенным Амвросием. Об этом мы узнаем от св. Григория, который не решается пользоваться аналогией родника, ключа и потока (φθαλμν, κα πηγν κα ποταμν), между прочим, и из опасения внести в Троицу численное единство, так как родник, ключ и поток составляют единое по числу (ν στν ριθμ), будучи только лишь различным образом изображены (διαφρως σχηματιζομνα); 2071 св. же Амвросий на этом именно и построил всю свою схему. Божественная (субстанция) substantia, не смотря на свое единство, заключает в себе все-таки несколько отдельных моментов: эти моменты, вносящие в неё разнообразие, на языке Амвросия, как и на языке Тертуллиана , называются её qualitates, качествами. Различие qualitates зависит от различия образа возникновения различных моментов субстанции. «Когда я называю Сына, то обозначаю этим Рожденного; равным образом, когда именую Отца, то объявляю (этим), что Он родил. Итак, не допускай в этом случае различия природы (natura discretionem), так как это есть обозначение (significatorium) Родившего и Рожденного: а обозначения (significatoria) этого рода выражают substantiae —273— qualitatem». 2072 Совершенно в одинаковом смысле с термином qualitas substantiae Амвросий употребляет и термин species substantiae, и в данном случае оставаясь вполне верным духу тертуллиановской традиции. |
|
|
