| И ничто же возможе отлучити ю от любве Божия: ни слава мира сего, ни красота века сего, ни честь, ниже величество, но вся сия от юности преобидети нача, тако и сконча; и во уметы положи и до конца оплева, токмо единого Христа да приобрящет, и Того доброты выну и славы божественныя да насладится. Сице и Христос Сын Божий возлюби ю и венча святый верх главы ея светлым венцем правды, и достойну сотворил ю небесного своего чертога, и с мудрыми девами причте ю в царствии своем небеснем. Сын же ея, благоверный и великий князь Василий, такоже и той житие свое благочестно и мирно препроводил, и с миром ко Господу отъиде того же лета, месяца июля в 24 день. Бе бо смиренномудр и кроток, и милостив до конца, и во всем, ревнование житию родителема своима. О всем мире молятся и ходатайствуют о отечествии своем. Сия тебе моих словес плетения, о преподобная мати и богоблаженная великая княгиня Анно, приими е, яко дар любочестен, и аще точно твоему равноангельному иже во плоти житию буди благодарение Богу, того бо есть дар и от еговых велелепному Божества славы Его вся сия приносим, якоже и оная вдовица убогая, иже две цать принесый Богу в дар и свидетельствована бывши паче множества принесших. Аще ли что и недостаточно явися твоему богоугодному пребыванию, обаче по силе принесохом тебе, елико подаде благодать Святаго Духа. Кто бо может по достоинству изрещи ваше иже во плоти ангельское пребывание и еже многие труды и поты, пощение и воздержание, и слезы непрестанныя, смирение же и кротость, и любовь нелицемерную, еже и сами ангели удивишася невещественному вашему житию! Ты же молися, преподобная и богоблаженная великая княгиня Анно, о мне недостойнем ко Христу Богу, и достойна мя сотвори небесныя породы наследника быти и избавитися вечного осуждения, и твоими молитвами в настоящем сим житии сохранену быти от многоплетенного коварства вражия. Благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Ним же Отцу купно и Пресвятому и Животворящему Его Духу всяка слава и держава от всея твари, честь и поклонение, ныне и присно, и во веки веком. Аминь. |
| Редко, в воскресенье или в праздник, мы ходили в село и играли с деревенскими детьми. Любимое наше занятие в летнюю пору было бегать на Волгу, купаться или ловить рыбу, или ходить в лес за грибами; зимой кататься с горы перед окнами дома. У причта были дети, но они с нами редко сближались, кроме детей пономаря Федора Никифоровича Митропольского, по прозванию Лапши. Были дети у вдовой попадьи Анны Дмитриевны – два сына: Арсений и Александр, но оба большие. Дьякон Гавриил Дементьевич был вдовец; дьячок Матвей Дементьевич, брат дьякона, имел двух сыновей: Алексея, который был большой уже, и Квинтилиана, который тоже годами тремя был старше меня. У пономаря Федора Никифоровича были два сына, крестники батюшки, поменьше меня: Алексей и Яким. Вот они иногда играли с нами и водились с нами. Девицы были в селе; но они тоже мало дружились с нами; у вдовы-попадьи было три дочери: Парасковья, Авдотья и Валентина; первая была старше нас, последние две, которых мы звали Дуня и Линя, нам ровесницы; но вдова-матушка смотрела на моего батюшку как-то неприязненно за то, что он заступил место ее мужа, и не очень охотно отпускала Дуню и Линю к нам играть. У пономаря было две дочери: Авдотья и Анастасья, но обе старше нас. Прежде чем мы, дети, могли хорошо сблизиться с детьми причта, у нас в доме совершилось важное семейное событие: сестру Марью выдали замуж в город Корчеву за кандидата на священника Козьму Дмитриевича Колерова. Сватом в этом деле был родной брат его, профессор Тверской семинарии Стефан Дмитриевич Колеров, впоследствии знаменитый кашинский протоиерей. Как узнал Степан Дмитриевич о батюшке и о сестре Марье, видел ли он и жених невесту до сватовства, я не знаю. Слышал я только от матушки про такой случай. Батюшка раз поехал в город (т.е. Тверь) по разным хозяйственным нуждам, зимой, и должен был вернуться домой часов в 7 вечера. Матушка ждет; проходит 7, 8, 9, 10 часов – никого. Самовар, приготовленный для батюшки, кипел, кипел да и перестал кипеть. Матушка не знает, что и подумать. |
| 1281 В рассматриваемое время это – едва ли не самый распространенный мотив и аналогия, которые мы можем встретить почти у всех церковных писателей. Им очень часто пользуется для той же цели Дидим, выводивший собезначальность Сына с Отцом из Его Рождения от Отца в качестве παγασμα τς δξης, κα χαρακτρ τς ποστσεως, 1282 а равным образом из понятия о Нём, как о Слове: Отец не может быть мыслим прежде своего Ипостасного Логоса (κτς το ποσττου Λγου)». 1283 – «Какая нелепость, говорит св. Василий, утверждать, что Слава Божия не имела Сияния (τν δξαν το Θεο μ χειν παγασμα) и что Премудрость Божия не была некогда присуща Богу (τν σоφαν το Θεο μ συνεναι ποτε τ Θε). 1284 Для той же цели Амвросий пользуется и понятием о Сыне, как о Силе (Virtus), присущей Богу. «Вечна Божия Сила и Божество; Сила же Божия есть Христос… Следовательно, если Христос есть Божия Сила, а Сила Божия вечна (sempiterna), то вечен (sempiternus) и Христос». 1285 – «Если Христос есть Божия Сила, то разве Бог когда-нибудь существовал без (своей) Силы? Разве Отец когда-нибудь был без Сына? Если всегда Отец, то всегда и Сын, (Который) есть Совершенный Сын (perfectus filius) совершенного Отца (perfecti Patris). Ибо кто убавляет (derogat что-нибудь) у Силы, то убавляет и у Того (ei derogat), Кому принадлежит Сила (Cujus est virtus)». 1286 Этот, тоже довольно популярный аргумент мы встречаем у Дидима: «если Сын называется Силою и Премудростью (ε δναμις κα σοφα Υς) Бога, то Он собезначален Родившему (συνναρχος στι τ γεννσαντι); так как не было времени, когда бы Отец существовал (πρχεν) без них, и невоз- —351— можно говорить, что (некогда) не имея, Отец приобрел (их) когда-нибудь впоследствии». 1287 Затем, Амвросий аргументирует вечность Рождения еще и понятием о совершенстве Бога, в силу которого Он всегда должен иметь своего Сына. «Если, по словам некоторых, Сын некогда не существовал, то в Боге некогда не было полноты Божественного совершенства (non fuit ergo in Deo perfectionis aliquando plenitudo divinae), так что Он только впоследствии воспринял акт рождения (si postea processum generationis accepit). |
| Климент, инок – авт. соч. – 300 Климов Василий Васильевич (10.03.1869–27.08.1937) – священник. Депутат III Гос. Думы от Томской губ. с 02.11.1908, секретарь фракции прогрессистов. Окончил духовную семинарию и Высшую педагогическую академию. До выборов в Думу (с 1902) 11 лет священствовал в г. Бийске, потом был переведен в с. Кашинское Томской губ. После революции служил в Омской области. Был арестован в 1930 г. в г. Узене Омской области по обвинению в «антисоветской агитации». После непродолжительного пребывания в тюрьме был освобожден. Впоследствии был отправлен в ссылку в г. Чимкент Южно-Казахстанской области, где был вновь арестован 23.06.1937. Тройкой при УНКВД по Южно-Казахстанской области в августе 1937 г. был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Расстрелян. – 353 Клочков Степан Николаевич (1870–?) – помощник Вологодского епархиального миссионера. Депутат III Гос. Думы от Вологодской губ., прав. В 1891 г. окончил духовную семинарию. До 1896 г. – учитель церковно-приходских школ, затем – помощник Вологодского епархиального миссионера. Деятельный член при комитете о попечительстве о народной трезвости. Член отделения Стефано-Прокофьевского братства по делам церковных школ. Награжден от Св. Синода Библией и золотой медалью на анненской ленте. – 322, 323, 327 Клюжев Иван Семенович (1856–1922) – крестьянин, домовладелец. Депутат II, III и IV Гос. Дум от г. Самары и Самарской губ., окт. Окончил Казанский учительский институт. Служил в сельской школе. Работал инспектором народных училищ Самарского уезда и г. Самары, был гласным уездного и губернского земств и городской думы, членом попечительских советов в гимназии и сиротском доме. – 55, 323, 324, 342, 347, 348 Кобылинский Петр Петрович (03.03.1847–?) – помещик, с 1906 г. – член Гос. Совета, один из лидеров правых, по образованию юрист. Служил по ведомству Министерства юстиции, с 1886 г. – вице-директор департамента. С 1890 г. – обер-прокурор III департамента Сената. Член Русского собрания. – 223 Ковалевский Евграф Петрович (30.12.1865–14.03.1941) – юрист. |
| Письма митрополита Московского Филарета к покойному архиепископу Тверскому Алексию. 1843–1847. М. 1883. Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского к высочайшим особам и разным другим лицам (1820–1867)/Собр. и изд. Саввою, архиепископом Тверским и Кашинским. – Тверь, 1888. Письмо митрополита Филарета преосвященному Алексию, епископу Дмитровскому, в ответ на приветствие от московского духовенства с совершившимся тридцатилетием служения его Высокопреосвященства на Московской пастве (3 июля 1856 года)//Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. М. Сергиев Посад. 1863–1894; 1868. Кн. 4, стр. 69–70. Письмо Московского митрополита Филарета к эконому Санкт-Петербургского Троицкого подворья, соборному иеромонаху Амвросию (1831)//Душеполезное чтение. М. 1879, ч. 1, стр. 260. Письма митрополита Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандриту Антонию (1831–1867): в 4 ч. М. 1877–1884 и 27 мая 1832 г.//Душеполезное чтение. М. 1879. Ч. 1, стр. 260. Письма митрополита Московского Филарета к наместнику Троице-Сергиевой лавры, архимандриту Афанасию (1821–1831). М. 1886//Православное обозрение. М. 1878, т. 3, стр. 370 (выписки из книг стр. 6–56). Письма к Афанасию, епископу Новочеркасскому и Георгиевскому//Душеполезное чтение. М. 1892, 2, июль, стр. 467. Письма к преосвященному Виталию, епископу Дмитровскому, викарию Московской епархии (1827–1842). М. 1887//Православное обозрение. М. 1887, февраль, март. Письмо к наказному атаману Донского войска генералу от кавалерии Максиму Григорьевичу Власову (31 января 1846 года)//Душеполезное чтение. М. 1895, ч. 1, стр. 95. Письма к господину управляющему московскою палатою государственных имуществ. ст. сов. Степану Гавриловичу Вишневскому (25 октября 1855)//Душеполезное чтение. М. 1890, ч. 1, стр. 245–246. Письма к Гавриилу, архиепископу Рязанскому. М. 1868 и см. также//Чтения в Обществе истории и древностей российских. М. 1868. Кн. 2, стр. 114–207. Письма в Бозе почившего святителя Филарета, митрополита Московского к Гавриилу, архиепископу Тверскому//Душеполезное чтение. М. 1869, ч. 3, стр. 201–204. |
| В 1373–1374 годах, призванная Тверью Орда налетела на него и сожгла: Кашин оставался тогда без князя, жившего в Москве; Кашином управлял вместо князя боярин Парфений Федорович: его убили татары. Они завоевали всё Запенье, много погибло народа, много в полон взято. В августе 1375, Димитрий Московский с силами подручных ему князей в союзе с новгородцами и кашницами обложил Тверь и стоял под городом четыре недели. Правда, Тверь отсиделась, да тверская волость страшно пострадала. Одни союзники Москвы – новгородцы вместе с новоторжцами, мстили тверской Земле за разорение Торжка, другие – кашинцы не уступали им в жестокостях за недавние опустошения своих сёл и за истребление своего города. Города: Микулин, Зубцов, Старица, Белгород были сожжены, сгорело много сёл; жители гибли от оружия; безоружных, лишённых жилищ гнали в плен; истребляли и хлеб на полях и гумнах. Михаилу Александровичу оставалось покориться. Он просил мира. Ему дали мир на условиях, выгодных для победителей. Михаил признал над собою первенство московского князя и удовлетворил его союзников новгородцев. Кашин выиграл вполне. В договоре, заключённом Михаилом Александровичем с Дмитрием, тверской великий князь отступался от права вмешиваться в Кашин (а в Кашин ти ся не вступати, а что потягло к Кашину, ведает то вотчич князь Василий – С. Г. Гр. и Д. 1. – 46). Михаил Александрович обязался возвратить свободу кашинцам, захваченным в плен в течение прошедшей вражды и терял на будущее время право суда над ними. (А что, если изьимал бояр или слуг и людей Кашинских да подавал на поруку, с тех ти поруку свести и их отпустити, и чему на них искати, ино тому суд, т.-е. общий суд). Из последнего места в грамоте видно, что тогда происходили важные недоразумения и распри между тверичами и кашинцами, и тверской князь, как старейший в Земле, присвоил себе право суда над кашинцами, решал (по мнению последних, пристрастно) в пользу своих, и такие столкновения, без сомнения, давали пищу княжеским распрям, и возбуждали и поддерживали их. Теперь Кашин с своею волостью приобретал признанную автономию, хотя не выходил, однако, из пределов тверской Земли. Если представить себе горькое положение жителей тверской Земли в эпоху междоусобий двух её главных городов, что легко понять, как эти междоусобия, обессиливая Тверскую Землю, способствовали возвышению соседней московской, где в тоже время жители пользовались относительно гораздо большею безопасностию. |
| —324— будет прощение его за это сожительство, состоящее в оставлении его в общении с церковью; при таком предположении исчезает и противоречие между 35-м и 9-м правилами св. отца. Толкования Зонары вообще отличаются замечательной точностью передачи смысла правил и в этом отношении во многих случаях превосходят толкования других византийских схолиастов. Чем же объяснить неудачу настоящей его схолии? По нашему мнению, настоящая схолия представляет собой искажение подлинного текста Зонары, допущенное переписчиками или издателями 1828 . Достойно внимания при этом то обстоятельство, что св. отец в обоих правилах обсуждает не столько вопрос о праве мужа, оставленного женой, на новый брак, сколько о этом браке, как о событии уже данном, но подлежащем моральной оценке с Евангельской точки зрения. И это весьма естественно. С точки зрения гражданского права того времени – право мужа, оставленного женой, на брак с другой женщиной не возбуждало сомнений. С точки зрения этого права жена рассматривалась настолько прикреплённой к дому мужа, что её произвольное оставление мужнего дома само собой разрушало брак и освобождало её от мужней власти, как и наоборот, пребывание невесты в течение года в доме жениха без всяких обрядов закрепляло её во власть последнего 1829 . —325— При господстве таких воззрений гражданского права и свободы брачных разводов, составлявших предмет частного, а не публичного, права, со стороны таких ревнителей евангельской дисциплины, как св. Василий Великий , приходилось действовать, конечно, не преобразованием брачного гражданского законодательства – к чему у них не было ещё возможности, – а лишь путём морального воздействия непосредственно на жизнь христиан, путём увещаний, пастырского внушения и епитимий. Нормы писанного и обычного гражданского права и тем более самое поведение христиан, на них опиравшееся, они оценивали с точки зрения Евангельского учения и нравственного учения Ветхого Завета, создавали таким образом христианскую или церковную дисциплину и её полагали в основание церковного суда. То, что с точки зрения этой дисциплины заслуживало одобрения в нормах гражданского и обычного права, усвоилось ими, – то, что противоречило, – подвергалось открытому осуждению, равно как такому же осуждению подвергалось и поведение, поступки, им соответствовавшие, хотя бы и законные. Св. Отец нигде даже и вопроса не ставит о законности или незаконности известного вида сожительства, а только о моральном достоинстве с евангельской точки зрения: „не знаю, – говорит он, например, – может ли прямо прелюбодейцею нарещися живущая с мужем, оставленным своей женой: ибо здесь обвинение падает на оставившую мужа“, и основываясь на этом соображении говорит решительно, что и она не осуждается и он достоин снисхождения за сожитие с ней. |
| Но ещё более странным нам представляется суждение проф. Загоровского, что означенный мотив „не согласуется с воззрением канона на последствия прелюбодеяния, напр. с 9 правилом св. Василия Великого “. Где же тут нашёл прелюбодеяние г. Загоровский? В означенном правиле св. Василий прямо говорит: не знаю может ли прямо прелюбодейницей наречься живущая с оставленным мужем (mutatis mutandis=живущий с оставленной женой) Г. Загоровский готов обвинить, значит, и св. Василия В. в либерализме. Воспрещение постригать в монашество мужа от живой —431— жены и обратно последовало в действительности вовсе не вследствие отвлечённо богословского мотива, а более жизненного, именно: 1) вследствие общего нерасположения законодателя к монашеству и 2) вследствие довольно обычных злоупотреблений, именно частых случаев насильственного или вынужденного пострижения со стороны мужей, желавших этим средством избавиться от своих нелюбимых половин 1940 . Что же касается злонамеренного оставления супругами одним другого, то оно в качестве основания для расторжения брака не возбуждало сомнений в течение всего XVIII-ro века. С „злонамеренным оставлением“ в форме „побега и укрывательства жены от мужа“ в качестве бракоразводного основания мы встречаемся и в начале XIX-ro века. В проекте „гражданского уложения“ 1809 года 1-й части, 6-й главы, отделении 10-м читаем следующее: „Сверх преступлений, влекущих за собой гражданскую смерть или вечную ссылку по силе самого приговора суда, причинами развода могут быть: 1) покушение одного супруга на жизнь другого; 2) тяжкие обиды, влекущие за собой уголовный иск; 3) ложный донос по уголовному преступлению; 4) ложное обвинение жены в прелюбодеянии; 5) насильственное похищение её имения; 6) заточение и вообще лишение личной её гражданской свободы; 7) побег и укрывательство жены от мужа“ (§ 274) 1941 . Как видно отсюда, составители проекта весьма серьёзно отнеслись к тем явлениям в жизни супружеской и семейной, которые в то время представляли так сказать вопиющее зло, требовавшее соответственного врачевания. Что касается юридической подкладки их проекта, то и в этом отношении они были совершенно безукоризненны, имея за собой хотя бы только одну 48-ю главу Кормчей книги, узаконившую в качестве основания для расторжения |
| —553— на нас; мы верили, что это св. Дух». 1754 Пророчествуя, они «говорили слова из евангелия и поучали». 1755 Дух пророчества находил на них временами. «У меня, – говорила одна из них, – четыре недели были пророчества, Дух находился, а как Василий (Дерютин) вернулся, мы узнали, что это не Дух, и у меня пророчество пропало». 1756 На радениях Николаевских хлыстов, сообщивших свою веру Супоневцам, пение и пляски обычно заканчиваются пророчеством. «Пророки, по словам В. Дерютина, во время пения псалмов получают особую благодать Божию и начинают пророчествовать, т. е. предсказывать будущее. Такие пророки есть и в г. Николаеве… К числу этих пророков принадлежит и Калиниченко:… на него сходит откровение Господне, он сочиняет духовные стихи и пророчествует, причем наши духовные стихи есть не что иное, как разъяснения к евангелию – к притчам и пророчествам, бывшим раньше. Человек, на которого сошло откровение Божие, получает дар делать такие разъяснения, которые он и делает стихами, и стихи эти тут же записываются». 1757 Следствие по делу Калиниченко и Негруцкого (1899–1900 г.) выяснило некоторые подробности относительно молений Николаевских хлыстов, в том числе и касающиеся пророчеств. Свидетель П. Довженко, лично посетивший моление в доме Демьяна Старюка, происходившее под руководством «пророчицы Аксютки», – рассказывал следователю: «После танцев Аксютка принялась пророчествовать, т. е. она несвязно болтала слова: «Господь, Иисус Христос, помолитесь, братия, воздохните, братия»… При этих словах Аксютка сильно запыхивалась, до пота». 1758 Подобным же образом характеризует пророчество Николаевских хлыстов —554— и миссионер Кальнев, бывший у них на радении в 1897 году. Пророк, которого он слышал, «порол для всех очевидную чепуху. В волнении ходя по кругу, он одно только и выкрикивал: «ну так что ж, ничего ж! никогда, завсегда! Где Исус, там Петрус! Никого ж я не боюсь»! Другой пророк, «говоря судьбу» своего корабля, «подбирал в рифму слова, часто совершенно бессмысленные»… «Его страдальческое от изнурения лицо (было) бледно, как у мертвеца, глаза бессмысленные, словно оловянные, с лица пот ручьем катил, руки дрожали, ноги подкашивались, – словом, он весь (был) экстаз, весь – одно исступление». 1759 |
| Докучка Никифор, крестьянин, 1627 г., Белев Долбилов Иван Афанасьевич, конец XV в., Новгород; Афанасий Павлович, 1592 г., Арзамас; Миленя [см. Миленя] Долбилов, помещик, 1590 г., Арзамас Долгая Борода кн. Семен Константинович Мещерский, конец XV в. [Ср. Борода] Долгая Сабля Василий Владимирович Беклемишев [см. Беклемиш], конец XV в. [Ср. Сабля] Долгенев Кузьма Михайлович и его сыновья Костя и Филипп, середина XV в., Руза Долгий, Долгово – очень распространенное прозвище; кн. Афанасий Иванович Долгий Вяземский, известный опричник, казненный в 1570 г.; Борис Иванович Долгово, 1495 г., Лух, получил поместье в Новгороде Долгово-Сабуров Иван Шемяка, городовой приказчик, 1538 г., Ярославль [см. Шемяка, Каюр] Долгоног Федор, крестьянин, 1545 г., Новгород Долгополов Мартемьян, крестьянин, 1564 г., Олонец Долгорукий кн. Иван Андреевич Оболенский, середина XV в.; от него – князья Долгоруковы [см. Гнус, Птица, Роща, Рыжко, Чертенок, Шибан] Долгушин Семен, пушкарь, 1630 г.; Антон, посадский человек, 1623 г., Вязьма Должиков Иван Дробышев [см. Дробыш], 1578 г.; Григорий Иванович, 1590 г., Арзамас Долочай Иван, крестьянин, 1606 г., Белев Доманин Важен, крестьянин, 1627 г., Курмыш; Домаповы, XVI в., Кашинский уезд Домант, Домантов : Домант, боярин, Новгород; Иван Домантов, крестьянин, 1496 г., Обонежье Домант – Довмонт Домаха Кузьма и Домахин Никон, крестьяне, 1495 г., Новгород Домачний, Домачнев : Домачной Андреевич Бобарыков [см. Бобарыковы], 1568 г., Ярославль; Федор Михайлович Мамай [см. Мамай] Домачнево (иногда – Домашнего), 1577 г., Коломна [см. Колмак] [Ср. Домашний] Домаш Твердиславич, боярин, 1229 г., Новгород [см. Твердиславич] Домашко Федор, дьячок, 1621 г., Нижний Новгород Домашний, Домашнев : Александр Чудинов [см. Чудин] Домашний сын Новосильцев [см. Новосилец], середина XVI в.; Домашний Васильевич, сын боярский новгородского владыки, 1572 г.; Домашний Лонского [см. Ланские], помещик, 1596 г., Смоленск; Филат Домашнев, подьячий Ямского приказа, 1618 г., Москва [см. Бизюка, Пуляй] |
|
|
