| Среди эпистолярного наследия митр. Евгения его письма к Македонцу занимают значительное место по своему объему и разнообразию содержащихся в них сведений: от светских новостей, передаваемых из столицы в провинцию, до частных замечаний, касающихся личных взаимоотношений двух давних приятелей, и многочисленных наблюдений и размышлений их автора. В настоящее время известно 113 писем митр. Евгения В. И. Македонцу, охватывающих первые 12 лет пребывания Е. А. Болховитинова вдали от родного Воронежа на новом поприще монашеского и епископского служения. Первое из сохранившихся писем было написано на третий день пребывания Евфимия Алексеевича в Москве проездом в Петербург 17 февраля 1800 г. 11 , последнее датируется годом кончины Македонца: оно было отправлено из Вологды 18 ноября 1812 г 12 . Большая часть из них – 90 – была напечатана в журнале “Русский архив” за 1870 г. 13 Фрагменты восьми писем были помещены в юбилейном Евгениевском сборнике 14 . Основной массив писем митр. Евгения к Македонцу был подготовлен к публикации в журнале «Русский архив» бывшим учителем воронежской гимназии, впоследствии чиновником московского архива Министерства юстиции Н. Е. Северным (1837–1919) 15 . По его сообщению, письма были случайно обнаружены на воронежском рынке и спасены от уже начавшегося уничтожения преподавателем кадетского корпуса Э. А. Завадским (1830–1862), после кончины которого законоучитель воронежской гимназии Н. А. Волков передал десять из имеющихся писем для публикации А. Д. Ивановскому, а остальные предоставил в редакцию «Русского архива». На основании рассказа Волкова Северный высказал предположение, что переписка сохранилась не полностью 16 . Остается невыясненным, какова была судьба писем митр. Евгения в течение нескольких десятилетий после кончины в 1812 г. Македонца, бережно сохранявшего их при жизни 17 . После публикации в «Русском архиве» подлинники писем были переданы в Чертковскую библиотеку, при которой издавался этот журнал 18 . После того как в 1871 г. Г. А. Чертков передал свою библиотеку в дар Москве, она поступила в ведение Московского городского управления, а в 1887 г. вошла в собрание Исторического музея. В настоящее время эта часть писем, объединенная под единым переплетом, хранится в Ф. 445 Чертковых в ОПИ ГИМ 19 . Кроме писем к Македонцу в этом архивном деле находится хорошо известное исследователям письмо Е. А. Болховитинова к другим членам воронежского кружка – директору училищ Воронежской губернии Григорию Андреевичу Петрову, медику Ивану Никитьевичу Еллинскому, помещику Ивану Никитьевичу Черенкову и учителю народного училища Воронежа, впоследствии профессору русской истории и права Харьковского университета Гавриле Петровичу Успенскому, в котором он сообщает своим приятелям о первых днях пребывания в Петербурге и монашеском постриге 20 , а также копии других документов, адресованных Евгению. |
| 8 июля 941 г. у входа в Боспорскую гавань русский флот был подожжен и отступил. В то время как большая часть русских сил высадилась на черноморском побережье и продолжала боевые действия до сентября, сам Игорь сразу же вернулся в Киев (Половой. 1961), так что сведения Льва Диакона верны (см. также примеч. 42, кн. IX). 69. Игорь был убит у Искоростеня, в земле древлян, при попытке вторично собрать с них дань осенью 944 г. (ПВЛ. 39-40). Упоминание о германцах загадочно. В Византии IX-XII вв. так называли французов. Может быть. Лев Диакон или писец со слуха приняли форму (так называет древлян Константин Багрянородный) за но возможно - историк хотел здесь средствами традиционной книжности подчеркнуть, что это племя живет на западе Руси (Диттен. 1984). В летописях есть прямые указания на то, что земли древлян не причисляли к русской земле (Насонов. 1952, 29; 55-56). Это племя отличалось от племен, составивших ядро древнерусской народности, и по происхождению, и по обрядам, и по диалекту (Третьяков. 1948, 136); Лев Диакон счел нужным как-то маркировать эту обособленность древлян и связал ее с их местоположением на западе русской земли. 70. Ошибочные переводы этого слова у Газе (Лев Диакон. 106) и Попова (66) породили предположение, будто русские имели в своем флоте огненосные суда (см., напр.: Чертков. 1843, 194; Шлюмберже. 1896, 43). В действительности же - это жрец-факелоносец, сопровождавший в походах армию лакедемонян и являвшийся неприкосновенным. Гибель неприкосновенного жреца очень рано стала метафорой гибели всего войска: см., напр.: Геродот (VIII, 6), Михаил Пселл (II, 27). В. Г. Васильевский, приводя примеры ошибок в переводе Д. Попова, в этом месте и сам ошибся (1909, 99). 71. " И посла къ грекомъ глаголя „хочю на вы ити и взяти градъ вашъ " , - сообщает летописец (ПВЛ. 50). Угроза Святослава вызвала в Константинополе панику. Именно к этому времени, согласно Скилице, относится эпитафия, начертанная на надгробье Никифора Фоки митрополитом Иоанном Милитинским. Вот отрывок из нее: " ...ныне восстань, о владыка, и построй пеших, конных, лучников, свое войско, фаланги, полки: на. |
| А он ещё далёк до совершенств аскетизма кн. Д. Хилкова, раздавшего свою землю крестьянам. После переговоров с Кипрским губернатором, сумма эта была понижена до 150 руб., но всё же она тормозила дело и приводила в бешенство непротивленцев. Между тем возбужденные духоборы приготовились к выселению и настойчиво добивались немедленного переезда. На совет «заморских ходатаев» быть терпеливыми, духоборы отвечали: «зимовать нам не причём, лошадей и фургонов нет, всё распродано... Все собраны к железной дороге, (ст. Скра), по квартирам очень тесно, заработков мало. За паспорта деньги уплачены, в ожидании первой очереди к движению». В наличности набралось всеми правдами и неправдами для переселения денег только 102 т., а на переселение и прожитье в продолжении года на о. Кипре на семью по приблизительному подсчету, требовалось не менее 300 р. и обеспечения залога правительству 750 р. (считая семью в 5 ч.); следовательно, для всех 3300 расселенных духобор, собравшихся заграницу, нужна была почти миллионная цифра. Между друзьями гг. Чертковым и Хилковым произошло серьёзное недоразумение и взаимное обличение в увлечении и легкомыслии, вторично разорившими духобор и снова подвергшими их тяжелым бедствиям. В таком критическом затруднении однако выручили толстовцев не российские друзья духобор, упражняющиеся больше в области словесного обогащения «сих малых» благами своих анархических теорий, а квакеры: последние поручились английскому правительству за 1.100 духобор, бывших уже на пути, которые и были перевезены осенью 1897 г. на о. Кипр. Но здесь поселенцев постигло страшное разочарованье, относительно заработков, климатических условий земельных участков, отношения властей. Решено было не оседать здесь, а остальным духоборам приказано ждать новых распоряжений. Бразды управления переселенческой духоборческой компанией теперь взял в свои руки г. Чертков. Ивин и Махортов с переводчиком были отправлены в Вениперу (в Канаду) для приискания земель. Мы лично знаем этого Ивина: он умный, хитрый, но крайне себялюбивый агитатор. В то время, когда партия, расселённая в Кахетии и находившаяся под его руководством, терпела недостатки, Ивин жил в полном довольстве, высматривал тучным, имея в своих руках артельную кассу. Во время путешествия в Кипр с Мохортовым он себя тоже не обидел, – поставив в счёт расходов из кассовых денег целую тысчонку. |
| Пастор Реллинг правдив перед собой – он не грешит по неведению. В сознании греха – и ужас, и надежда: научиться отличать в себе чёрное от белого – первый шаг к спасению, но видеть ежедневную победу двойника, чувствовать, как жиреет внутри личинка жука-наездника, – мука смертная. Одолел пастор и вторую ступень: он не лжёт Богу. Мало, нужно ещё быть правдивым перед людьми! Иначе раскаяние останется втуне: без действенного преодоления, искоренения греха оно теряет цену. Герой этого искренно не понимает и ждёт... чуда, забывая, что мы соработники Бога. Уповая на Его помощь, нельзя сидеть сложа руки – самому потрудиться надо, ибо вера без дел мертва. Чтобы исцелиться, придётся сокрушить любимый грех – распять свою плоть со страстями и похотями, свободно принести дар Господу. Буквальное понимание жертвы – чудовищный соблазн. Ещё не будучи насквозь изъеденным грехом, не отчаявшийся во спасении Арнольд Реллинг говорит: «Самоубийство – преступное бессилие перед смертью . Капитуляция без генерального сражения. Отдача себя в позорный плен слабейшему противнику» 15 . Откуда же столь страшный финал? Его надо понимать символически, как и положено по Новому Завету: «мы умерли для греха» ( Рим.6:2 ); «уже не я живу, но живёт во мне Христос» ( Гал.2:20 ). Так же мыслил автор, предполагавший в третьей части явить образ воскресшего человека. Жажда жизни не есть цепляние за жизнь, бесстрашие пастора на пожаре и признание «Смерти принять не могу. Я не боюсь. Не могу. Не должен» показывают уверенность в промысле Божьем. Гнетёт его не сам факт разделения души и тела, а возможность перейти в мир иной, не избавившись от грехов, т.е. утрата вечной жизни. Страх смерти бывает разным, в зависимости от того, первой боимся или второй, возводим на престол ложь или истину, веруем в тление или в Сущего. Большинство персонажей пьесы «Интеллигенция» – люди верующие. И всяк – в разное. Доктор верит в бактерию, причём так неистово, что полагает: хорошо узнавши её, человек по-другому взглянет и на небо. Сергей Прокопенко заявляет, что должен верить в кого-нибудь (не во что-нибудь!), но перечисляет безличных, абстрактных своих богов: интеллигенцию, русское общество, зарю новой жизни; хотя верит и в чудодейственную, вдохновляющую силу любви. |
| Меняется всё – слух, взгляд, мышление, эмоции. Только чучела тел ещё напоминают... Но как бы ни были безобразно едины особи в стае, после дикого преступления совесть разделяет их. И ужас вожака свидетельствует: он может убить в себе зверя. Напротив, никаких надежд не оставляет «Шутка лейтенанта Гейера», но не только потому рассказ не относится к творческим удачам. Он скорее похож на анекдот и не дышит жизненной правдой. Но и тут найдём духовный смысл (хоть и прост, да многими неприемлем): человек не должен превращаться в машину, даже солдат и даже на войне. Мнимое бесстрастие и обуянность страстями – две смертные пропасти духовного мира. Но в одиночку спастись невозможно, твёрдо убеждён Свенцицкий. Эти темы и главенствуют в его рассказах. Отчего гибнет в тёмной ночи дедушка Еремеич? От жадности и безверия. Соблазнённая небывалым уловом душа готова обманывать («Демьяновым скажу – в Верблюжьем затоне был... пусть едут»), перестаёт здраво рассуждать и не замечает, как сама попалась в сети врага. В опьянении предстоящей наживой грезит затмившими свет «красенькими» бумажками. Ни возблагодарить Господа за дар, ни воззвать к Нему о помощи не находит нужным, ибо знает, что никто не услышит. Самочинная отъединённость от людей и Бога обрекает нас на одиночество в страшной пустыне. Нет ничего хуже, чем почувствовать – ты совершенно один... Разные приманки ставит диавол, но деньги и похоть – самые распространённые. Ревностного к молитве, старательного молодого послушника проще всего было соблазнить именно на блуд. Попустив испытание для укрепления духа, Господь не оставляет борящегося; огнём вспыхивает глас Божий: «Остановись!.. Погибнешь!..» Чувствуя немощь, монах обращается к духовному отцу. На нём и лежит вина за произошедшую трагедию, его душа будет также гореть в аду. В буквальном и переносном смысле опустив руки, юноша прибегает к человеку, которому вверил себя в попечение и который несёт пред Господом полную ответственность за послушника. «Бог так устроил, чтобы люди были исправляемы людьми же» 17 . |
| И она начинает „профанировать“ любимого человека. Это становится и жизненным ее подвигом (ею не осознанным) и крестным ее страданием. Ей не надо ничего сочинять. Надо только говорить совсем иным языком, чем Чертков и толстовцы и видеть то, чего они не могут или не хотят видеть. Софья Андреевна „профанирует“ Льва Николаевича не только в своем Дневнике, но и в разговорах со знакомыми в Москве и в Ясной. Толстой живет и страдает меж полюсами приятной, окрыляющей и близкой его душе сублимации толстовцев, и – мучающей его, жгущей его профанации его души Софьей Андреевной. Обе силы все время возрастают в своей интенсивности, и обостряют страдание Льва Николаевича. Уходя из Ясной 27 октября 1910 г., он уйдет от жены; от жены, не только, как от человека, а как от нестерпимо-мучительной силы, низвергающей и уничтожающей его „божественное сознание“, добытое в душевной борьбе, и в творчестве всей жизни. Сублимирования – часто фанатического – ложных ценностей, полон мир. Но трудно сказать, была ли в истории человеческих отношений, в истории жизней и идей, еще когда такая столь благодетельная, столь духовно-возвышающая и метафизически облагораживающая профанация души любимого человека, как мало еще понятая борьба яснополянской жены. Толстой не решается оставить Софью Андреевну, хотя мысли обе уходе из семьи давно ему предносятся и даже иногда, его преследуют. Удерживала Толстого, от ухода из семьи, несомненно, и – невозможность представить себе свою жизнь в мире, после разрыва с женой. Кроме этого, положение проповедника нового религиозного откровения обязывало к любви, а уйти от жены и семьи, он мог только нарушив ту любовь, к которой всегда призывал. Ниже приводимое письмо Черткова, как раз, утешало Льва Николаевича в том, что этот подвиг его заметен и ценится очень высоко… Но, кроме опасения „нарушить любовь“, у Толстого, несомненно, было явное затруднение с вопросами: „где жить, и как жить“, – если уехать из Ясной Поляны. Не было в мире места для него. И нам сейчас нельзя себе представить, где и как Толстой мог бы жить, если бы оторвался от Ясной до осени 1910 года. Заграницей? Положение политического эмигранта (которым он сразу сделался бы и которого, несомненно, облепили бы враждебные России революционные элементы) не было бы радостно для Льва Николаевича, все желавшего делать ради близости к народу и служения народу. |
| Страшно то, что в семью Толстых, через жизнь, через душу Льва Николаевича явился Чертков, символизируя холод и пустоту, тупое добро, безликую, бестрепетную правду, прямую, как аршин, совесть, добродетельную духоту, тяготу, нудную надуманность добра. Ты царь – живи один, сказал поэт о гении. Гений Толстого ни с кем, ни с чем живым не ужился, ни с чем человечески-личным не сливался, и, как гений, предпочитал нечеловеческое, подчеловеческое. Завел около себя мохнатое, жиром лоснящееся, мускулисто животное, послушное, верное, отдохновенное. Такова сокровенная психология отношения Л. Толстого к толстовцам. И вот это безликое, чуждое, индивидуально-мертвенное, человечиной не пахнущее существо обжилось около гения Толстого, ободняло... И уже покушается на глубокую личную тайну его жизни, поглотило все собственное, самородное, лично-ценное и стало для Льва Николаевича лучше, ближе, роднее, важнее и нужнее своего —371— собственного, своей жены и своих детей, своего гнезда, своего гения. Аляповатая гуттаперчевая фигура Владимира Черткова вместо и на месте личной тайны и живой близости к своей семье и самому себе. Гениальный старец любил-таки играть в куклы. И вот его любимая резиновая кукла надулась воздухом, задвигалась на пружинах и, как мяч, подскакивая, пошла плясать, производя беспорядок среди живых. И вот пошло все личное обезличиваться; все глубокое и топко-психологическое, интимно-житейское и неприкосновенно-личное стало захватываться идейными лапами общественной требовательности, рациональной притязательности, фальшивой выдуманности. А, ведь, Толстой жил все-таки в не разгибаемом завитке иррациональной житейскости, и вот живые нити семейной паутины, где материальное приросло к душевному и даже духовному, где души слились с вещами, – вдруг стали разматываться и размериваться по грубо внешним, насильственно идейным, общественно-рационалистическим шаблонам, развешиваться и расцениваться на фальшивых весах газетного благородства и журнальной справедливости. И велика была глубокая, несказанная обида Софьи Андреевны, правда подлинная в неизъяснимой боли всей семьи, когда кровные, родственные, глубоко-интимные нити их жизни стали резать и кромсать ножом общественности и идейности, когда из-под лика своего родного умирающего, умершего мужа, отца, деда, Льва Николаевича, проснулась маска Черткова и «засвистали казаченки»... по газетам, журналам, обществам и собраниям о том, к чему у них нет и не может быть никаких, ни правых, ни лживых, просто никакейших подходов, касаний, пониманий. И величие гения Толстого со смертью его еще раз накрыло тьмой жену и семью, отозвалось болью в их душах, обесчестило, обезсовестило, обездобрило, обезнравило их честью, совестью, добром и правдой Льва Толстого. |
| 1111 Hagemeister М. P. A. Florenskijs «Widerkehr». Materialen zu einer Bibliographie (19851989). Ostkirchliche Studien. Wurzburg Augustinus-Verlag, 1990. Bd 39, H. 2/3. S. 119145. 1113 Заметим кстати, что коллега Р. А. Гальцевой по изучению марксистско-ленинской философии А. Б. Чертков, гораздо более точно излагает идеи о. Павла (разумеется, с последующей их критикой) в своей книге «Православная философия и современность» (Рига, 1989). 1114 Яковенко Б. Богословско-философский модернизм свящ. Флоренского в свете православия. Земля. 1989. 11. 1 нояб. 1122 Публикуется фрагмент книги (2-я глава): Половинкин С. М. П. А. Флоренский: Логос против Хаоса. М., 1989 (серия «Знание»). См. рецензию на это издание: Топорков А. Л. Вопрос. философии. 1989. 12 (в рубрике «Коротко о книгах»). 1134 Флоренский П. А. Космологические антиномии Эммануила Канта. Богословский вестник. 1909. Т. 1, 4. С. 620. 1141 См.: Бугаев Н. В. Основные задачи эволюционной монадологии. Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 2(17). С. 31. 1148 Флоренский П. А. Пифагоровы числа. Труды по знаковым системам. Тарту, 1971. Вып. 5. С. 505506. 1150 Флоренский П. А. Вступительная статья «От переводчика» к переводу. «Кант И. Физическая монадология». Отд. оттиск. Богословский вестник. 1905. Т. 3, 9. С. 2. Кантор Г. Труды по теории множеств. М., 1985. С. 101. 1152 Флоренский П. А. Вступительная статья «От переводчика» к переводу «Кант И. Физическая монадология». Отд. оттиск. Богословский вестник. 1905. Т. 3. 9. С. 1. 1154 Флоренский П. А. Вступительная статья «От переводчика» к переводу «Кант И. Физическая монадология». Отд. оттиск. Богословский вестник. 1905. Т. 3. 9. С. 1. 1164 См.: Флоренский П. А. О типах возрастания. Богословский вестник. 1906. Т. 2, 7. С. 555556. 1170 Бугаев Н. В. Основные начала эволюционной монадологии. Вопросы философии и психологии. 1893. 2/17. С. 42. 1175 Бугаев Н. Б. Основные начала эволюционной монадологии. Вопросы философии и психологии. 1893. 2/17. С. 44. 1176 См. Бугаев Н. В. Математика и научно-философское миросозерцание. Николай Васильевич Бугаев, М., 1905. С. 105. |
| Московское совещание было созвано Временным правительством 12–15 августа 1917 г. (по старому стилю) для разработки программы предотвращения большевизации страны. 817 Гуревич Любовь Яковлевна (1866–1940) – писательница, литературный и театральный критик. Редактировала протоколы заседаний Чрезвычайной Следственной Комиссии. 819 Рильке Райнер Мария (1875–1926) – немецкий поэт. С.Л.Франк посвятил творчеству Р.М.Рильке пять статей, из которых отметил следующие: «Мистика Райнер Мария Рильке» (Путь. 1928. Кн.12:13) и «Reiner Maria Rilke und die russische Geistesart» (Germanoslawica. 1932–1933. N 4. 821 Написанные по-русски стихи Р.М.Рильке см.: Рильке Р.М. Вормсведе. Огюст Роден. Письма. Стихи. М., 1971. С.416–421. Лу Андреас-Саломэ (1861–1937) – родилась в семье генерала русской службы, уехала учиться в Западную Европу, где сблизилась с виднейшими деятелями немецкой культуры (особенно Фр.Ницше и Р.М.Рильке), театральный и литературный критик. Ее творчество выполняло роль своеобразного посредника между русской и европейской культурой. Ее муж – ученый ориенталист Фридрих Карл Андреас (1846–1932). 824 Врхлицкий Ярослав, псевд., наст, имя Эмиль Фрида (1853–1912) – чешский поэт, драматург, переводчик. Тыл Иозеф Каэтан (1808–1856) – чешский поэт, драматург, театральный деятель. 825 Р.М.Рильке побывал в России дважды – весной и летом 1899 г. и в 1900 годах. См.: Азадовский К., Чертков Л. Русские встречи Рильке//Рильке Р.М. Вормсведе. Огюст Роден. Письма. Стихи. М., 1971. С.357–385. 826 «Часослов» – цикл стихотворений, состоящий из трех частей, богатых русскими мотивами. Написан в 1899–1903 гг. Вышел в свет в 1905 г. 827 «Рассказы о Господе Боге» вышли в свет в 1904 г. Они были вторым изданием сборника «О Господе Боге и другое» (1900). Это цикл из 13 притч, написанных, по мнению специалистов, под влиянием Л.Н.Толстого и в подражание ему. «Сонеты к Орфею» опубликованы в 1923 г. 828 Эллен Кей (1849–1926) – шведская знакомая Р.М.Рильке, писательница, по приглашению которой с июня по декабрь 1904 г. поэт жил в Швеции. Ей он посвятил второе издание «Рассказов о Господе Боге». |
| Хомяков Алексей Степанович (01.05.1804–23.09.1860) – русский поэт, публицист, религиозный философ, один из идеологов славянофильства. – 29 Хомяков Николай Алексеевич (19.01.1850–1925) – крупный помещик, окт. Депутат II, III и IV Гос. Дум от Смоленской губ., окт., был председателем III Думы до марта 1910 г. Сын известного поэта-славянофила. Окончил юридический факультет Московского университета. В 1886–1896 гг. – смоленский губернский предводитель дворянства. В 1896–1902 гг. – директор департамента земледелия в Министерстве земледелия и государственных имуществ. Уполномоченный Красного Креста в русско-японскую войну. В 1906 г. – член Гос. Совета. В 1918–1920 гг. возглавлял общество Красного Креста в Добровольческой армии. После 1920 г. в эмиграции. – 99, 290, 350 Хржановский Эдуард Викентьевич (1843–?) – католик, член Гос. Совета от землевладельцев Царства Польского в 1910–1912 гг., польское коло. – 223 Центнер Фома Францевич (1864–?) – землевладелец, управляющий имением. Депутат II Гос. Думы от Херсонской губ., окт. Имел низшее образование. – 319 Четвериковы – семья купцов-старообрядцев. – 26 Чернышев Лев – старообрядческий протоиерей. – 44 Чертков – генерал-губернатор Варшавы. – 189, 200 Чихачев Дмитрий Николаевич (14.05.1876–10.1918) – камер-юнкер Двора Его Величества. Депутат III и IV Гос. Дум от Подольской губ., лидер фракции националистов. Окончил Александровский лицей с золотой медалью. С 1911 г. председатель Западнорусского общества, провозгласившего своей задачей защиту интересов православного населения Западного края и Царства Польского. В Ш Думе выступал в защиту сохранения церковно-приходской системы начального образования, за единство «религии и школы». Осенью 1917 г. принял участие в организации Добровольческой армии. Офицер казачьей части. Погиб в одном из первых боев. См. библ. – 158, 179, 191, 196, 198, 199, 214, 217, 222, 335, 342 Чичерин Борис Николаевич (1828–1904) – юрист, историк, философ, почетный член Петербургской АН. В 1840–1850-х годах член московского кружка западников. В 1861–1868 гг. – профессор Московского университета. Основоположник «государственной школы» в российской историографии. Сторонник конституционной монархии. Труды по истории государственного права, политических учений. – 150 |
|
|
