| 17 Еще А. Кошелев в свое время с горечью писал А. Хомякову: «Мы сделали из веры покойные кресла… и в них посиживаем… Это зло, по-моему, вреднее, опаснее самого неверия, ибо оно ему корень». Действительно, вера, ставшая предметом интеллектуальных упражнений и спекуляций, в «покойных креслах», а не подвигом жизни, вреднее самого неверия, ибо, полностью охлаждая душу, вырождая ее, создает в то же время яркую иллюзию «религиозного возрождения». 38 Схиигумен Анатолий, – в миру Александр Алексеевич Зерцалов (1824–1894). Иеромонах Анатолий, – в миру Александр Потапов (1855–1923). Игумен Варсонофий, – в миру Павел Иванович Плиханков (1845–1913). Был полковником Оренбургского казачьего войска, в 1891 году по благословению преп. Амвросия Оптинского († 1891) поступил в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной пустыни. Во время русско-японской войны находился в действующей армии, был священником при лазарете. Иеросхимонах Нектарий, – в миру Николай Васильевич Тихонов (1856–1928). 39 Владыка Вениамин в своей книге передает следующий рассказ о посещениях Л.Н. Толстым Оптикой пустыни: «Отец Иоиль, старый монах, рассказал мне маленький эпизод из жизни Л. Толстого, бывшего в скиту. Долго он говорил с о. Амвросием. А когда вышел от него, лицо его было хмурое. За ним вышел и старец. Монахи, зная, что у отца Амвросия известный писатель, собрались вблизи дверей «хибарки». Когда Толстой направился к воротам скита, старец сказал твердо, указывая на него: «Никогда не обратится ко Христу! Горды-ыня!». Как известно, он перед смертью ушел из своего дома. И между прочим, посетил свою сестру Марию Николаевну, монахиню Шамординского женского монастыря, созданного о. Амвросием, верстах в двенадцати от Оптиной. И тут у него снова явилось желание обратиться к старцам. Но он опасался, что они откажутся принимать его теперь, так как он был уже отлучен Церковью за свою борьбу против христианского учения: о Святой Троице, о воплощении Сына Божия, о таинствах (о которых он выражался даже кощунственно). Сестра же уговаривала его не смущаться, а идти смело, уверяя, что его встретят с любовью… И он согласился… Слышал я, что он будто бы подошел к двери «хибарки» и взялся за ручку, но… раздумал и ушел обратно… Потом он поехал по железной дороге; и, заболев, вынужден был остановиться на ст. Астапово, Тульской губернии, где и скончался в тяжелых душевных муках. Церковь посылала к нему епископа Тульского Парфения и старца Оптинского Варсонофия, но окружавшие его лица (Чертков и др.) не допустили их до умирающего. |
| Ничто не нарушало безмятежную жизнь насельников Скита, удаленных от мира. Событиями были такие случаи, как пожар на кирпичном заводе, появившиеся случаи заболевания холерой в окрестных деревнях, смерть кого-либо из братий, воры, забравшиеся во время всенощной в келлию к отцу Иоанну Полевому, и так далее. Выдающимся событием, всколыхнувшим тихую жизнь иноков оптинских, был приезд писателя Льва Толстого в конце октября 1910 года. Лев Толстой и раньше не раз бывал в Оптиной Пустыни у старцев Амвросия, а затем – Иосифа. Надо полагать, что и на этот раз он приехал с целью побеседовать со старцем Иосифом. Но дошедшее до него известие, что в погоню за ним едут его жена, дочь и Чертков, заставило его, не побывав ни у Старца, ни у отца Архимандрита, поспешно уехать. В пути, в вагоне, он внезапно заболел и на станции Астапово в тяжелом состоянии был помещен на квартире начальника станции. Лев Толстой умирал. Указом Святейшего Синода было предписано старцу Иосифу выехать к умирающему, с целью сделать последнюю попытку убедить графа в истинах Православной Церкви и присоединить к ней. Старец Иосиф не отказывался, но в день, назначенный для отъезда, почувствовал себя настолько слабым, что ехать не мог. Тогда телеграммой из Синода было назначено ехать начальнику Скита отцу Варсонофию. Старец хотел взять с собой Николая. Но потом, поговорив с отцом Архимандритом, изменил свое намерение и уехал в сопровождении монастырского фельдшера, иеродиакона Пантелеймона. Николай, проводив Старца и простившись с ним, возвратился в свою келлию. На столе лежали носовые платки, подаренные ему Старцем незадолго до отъезда. Взяв их в руки и глядя на них, он бессознательно прошептал: – Платки, платки! Не придется ли мне вами утирать слезы во время скорби... Старец пробыл в отсутствии несколько дней и благополучно возвратился в Скит, к великой радости Николая. Поездка его успехом не увенчалась. Не только его, но даже жену не допустили к умирающему, несмотря на неоднократные просьбы. Так и осталась смерть писателя-богоотступника и богохульника тайной для всех, в подтверждение пророческих слов протоиерея отца Иоанна Кронштадтского . |
| Что остановило его? Почему он не исполнил собственного намерения? Многие догадки высказываются, не станем множить их дурную бесконечность. Как бы там ни было, Толстой миновал Оптину, следуя к неведомой цели. Со станции Астапово, от смертельно уже больного писателя, пришла в Оптину телеграмма с просьбою к старцу Иосифу прибыть к болящему. Телеграмма была отправлена, пока Толстой ещё был волен в своих поступках, но когда старец Варсонофий (призываемого старца Иосифа не отпустили монастырские заботы и болезнь) добрался до Астапова, здесь уже распоряжались тёмные служители недобра во главе с человеком, носившим слишком значащую фамилию Чертков . Они не допустили к умирающему даже жену, Софью Андреевну. Позволить старцу войти — для них было бы смерти подобно. «Железное кольцо сковало покойного Толстого, хотя и Лев был, но ни разорвать кольца, ни выйти из него не мог…» , — так позднее сказал о том старец. Остановимся и ужаснёмся этой трагедии исхода великого человека из жизни. …Умирать ему выпало трудно… Разбирая воззрения Толстого, мы невольно даём им свою оценку. Это необходимо — иметь верное, насколько в наших силах, суждение о религиозных исканиях человека, слишком явно отличённого Божиим даром. Такая отличённость есть указание: осмыслить и пережить в себе обозначившийся перед нами духовный опыт, выжечь из себя то недолжное, что обнаруживается в таком переживании. «…История души Толстого, — писал В. В. Зеньковский вскоре после смерти писателя, — от её первой фазы безрелигиозности до последних блужданий и ненужно-злобной борьбы против Церкви — есть суровый и грозный урок нам всем» . Для осознания такого урока суждение наше должно быть трезвым, спокойным и нелицеприятным. Но суждение не смеет быть осуждением, если мы хотим благого плода для себя от совершаемой внутренней работы осмысления чьего бы то ни было опыта. Достоевский говорил о земном суде, что только тогда он принесёт благую пользу, когда каждый, входящий в зал суда, не осудит внутренне обвиняемого, но осознает и переживёт в себе ту вину, за которую тот должен понести наказание. Не то ли должно быть и в нашем пред-переживании Страшного Судища Христова? Нет ли в каждом, хоть в малой мере, того, за что многие готовы осудить и осуждают Толстого? Более того: недостойная жизнь тех, кто поспешно и самоуверенно называли себя христианами, стала одною из причин отступничества Толстого от Церкви. Или это недостоинство наше уже преодолено? |
| В 1757 году вблизи западного фасада Покровской церкви вместо древней колокольни при Спасо-Преображенском соборе выстроена новая. На обратной стороне 8 листа Вкладной книги Спасского монастыря XVI века подтверждается дата строительства Покровской церкви: «В нынешнем же в 199 (1691) году августа в… д. дана вкладная стольнику Василию Ивановичу Черткову, что впрошлом годеж вмуроме вспасове монастыре построил дядя ево родной блаженныя памяти преосвященный Варсонофий митрополит арский изадонский церковь божию каменную во имя покрова пресвятыя богородицы страпезою и с подкеларнею и с папертью сход каменной подтою церковью хлебня мукосейня хлебодарня поварня пекарня келья да втомже монастыре построены каменные палаты втех палатах пять житель теплин три сени сосоходы сход каменной другой сход вледник на верху тех палат чердаки деревянные а подтеми полати кладовая полата погреб да ледник а то церковное всякое вышеописанное строение стало 2150 р. да ризы изарабафтравчетой красной оплечья бархот черной золотной стихарь отлас зеленой оплечья золотное да книг устав треод цветная два ирмология цена ризам и книгам тритцать восемь рублев». Далее на 9 странице сообщается, что «да онже стольник Василей Иванович Чертков дал вспасов монастырь на церковное строение и на кресты три золотых». По Вкладной книге можно также установить, что в 1701 году был проведен ремонт одной из глав церкви, за что плотникам заплачено три рубля. «…И те деньги даны плотникам за работу делали вспасове монастыре на церкви божией главу». Можно также установить, что в 1757 году построена колокольня. На 21 листе сообщается: «1757 года майя дня вмуромской спасов монастырь построенная каменная колокольня Муромским купцом Павлом Петровым сыном Самариным». «В 1839 году… к Преображенской церкви пристроена на 12 аршинах паперть», а «в 1849 г. выстроены св. вороты. В 1850 г. Покровская верхняя холодная церковь переделана на теплую». Отсюда видно также, что каменная ограда монастыря строилась с 1807 по 1810 г. Так, например, «1807 г. 7 мая началась строиться каменная ограда вокруг монастыря… выкладено за одно лето 30 саж», «1807—1808 и 1810 гг. выведено 2 стены с сев. и зап. сторон и святые ворота 10 октября». «В 1841 г. в Преображенском соборе разделаны окна в новом виде». |
| Что остановило его? Почему он не исполнил собственного намерения? Многие догадки высказываются, не станем множить их дурную бесконечность. Как бы там ни было, Толстой миновал Оптину, следуя к неведомой цели. Со станции Астапово, от смертельно уже больного писателя, пришла в Оптину телеграмма с просьбою к старцу Иосифу прибыть к болящему. Телеграмма была отправлена, пока Толстой ещё был волен в своих поступках, но когда старец Варсонофий (призываемого старца Иосифа не отпустили монастырские заботы и болезнь) добрался до Астапова, здесь уже распоряжались тёмные служители недобра во главе с человеком, носившим слишком значащую фамилию Чертков . Они не допустили к умирающему даже жену, Софью Андреевну. Позволить старцу войти— для них было бы смерти подобно. «Железное кольцо сковало покойного Толстого, хотя и Лев был, но ни разорвать кольца, ни выйти из него не мог...» 294 ,— так позднее сказал о том старец. Остановимся и ужаснёмся этой трагедии исхода великого человека из жизни. ...Умирать ему выпало трудно... Разбирая воззрения Толстого, мы невольно даём им свою оценку. Это необходимо— иметь верное, насколько в наших силах, суждение о религиозных исканиях человека, слишком явно отличённого Божиим даром. Такая отличённость есть указание: осмыслить и пережить в себе обозначившийся перед нами духовный опыт, выжечь из себя то недолжное, что обнаруживается в таком переживании. «...История души Толстого,— писал В.В.Зеньковский вскоре после смерти писателя,— от её первой фазы безрелигиозности до последних блужданий и ненужно-злобной борьбы против Церкви— есть суровый и грозный урок нам всем» 295 . Для осознания такого урока суждение наше должно быть трезвым, спокойным и нелицеприятным. Но суждение не смеет быть осуждением, если мы хотим благого плода для себя от совершаемой внутренней работы осмысления чьего бы то ни было опыта. Достоевский говорил о земном суде, что только тогда он принесёт благую пользу, когда каждый, входящий в зал суда, не осудит внутренне обвиняемого, но осознает и переживёт в себе ту вину, за которую тот должен понести наказание. Не то ли должно быть и в нашем пред-переживании Страшного Судища Христова? Нет ли в каждом, хоть в малой мере, того, за что многие готовы осудить и осуждают Толстого? Более того: недостойная жизнь тех, кто поспешно и самоуверенно называли себя христианами, стала одною из причин отступничества Толстого от Церкви. Или это недостоинство наше уже преодолено? |
| Варсонофий, митрополит Сарский и Подонский (Чертков-еропкин) С 1667 года – архимандрит Симонова монастыря. 9 апреля 1671 года хиротонисан во епископа Смоленского и Дорогобужского с возведением в сан архиепископа. С 1676 года – митрополит Сарский и Подонский. 6 сентября 1681 года назначен митрополитом Тверским и Кашинским, но в декабре того же года это назначение было изменено, и он был оставлен митрополитом Сарским и Подонским. Скончался 18 мая 1688 года. Митрополит Варсонофий ревностно заботился о восстановлении Православия и благолепия храмов в Смоленской епархии. Его усердием поновлены потемневшие от времени чудотворные иконы Божией Матери Одигитрии: одна в кафедральном соборе, а другая в надвратном храме в Смоленске. В 1672 году он лично возил их в Москву. Литература: Санковский А. В. Краткое описание церквей Смоленской епархии. – Смоленск, 1898, вып. 1. – С. 14, 57. Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. – Киев, 1913. – С. 1413, 1414. Денисов Л. И. Православные монастыри Российской империи: полный список всех 1105 ныне действующих в 75 губерниях и областях России. – М., 1908. – С. 92. Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. – СПб., 1877. – С. 151, 443, 591, 1036. Историко-статистическое описание Смоленской епархии. – СПб., 1864. Н. Д[урново]. Девятисотлетие русской иерархии 988–1888. Епархии и архиереи. – М., 1888. – С. 33, 40, 41. Читать далее Источник: Русские православные иерархи : 992-1892 : [Каталог] : В 3 том./Митр. Мануил (Лемешевский). - Москва : Изд. Сретенского монастыря, 2002-2004./Т. 1: Аарон-Иоаким II. - 2002. – 543 с. : портр. Поделиться ссылкой на выделенное |
| 1544), Савва (Чёрный; 24 февр. 1544 - 17 февр. 1554), Нифонт (Кормилицын; 11 марта 1554 - 1558), Матфей II (янв. 1559-1564), Галактион (8 апр. 1565 - 30 авг. 1568), Герман (1568-1572), Тарасий (1572 - 20 дек. 1578), Феодорит (упом. 15 янв. 1580), Симеон (1581 - 22 сент. 1582), Варлаам (Пушкин; 1583-1586). Митрополиты Сарские и Подонские: Геласий (нояб. 1586 - 26 сент. 1601, до мая 1589 епископ Сарский и Подонский), Пафнутий (1605-1611), Павел I (1612-1613), Иона (Архангельский; 1613-1624), Киприан (Старорусенков ; 12 дек. 1624 - 20 окт. 1626), Павел II (31 дек. 1626-1636), св. Серапион (Сысоев; 1 янв. 1637-1651 (2 мая 1653)), Сильвестр (10 июля 1653 - июнь 1654), Питирим (2 дек. 1655 - 9 нояб. 1657, 23 нояб. 1657 - 6 авг. 1664), Павел III (22 авг. 1664 - 9 сент. 1675), Варсонофий (Чертков (Еропкин); 1676 - 6 сент. 1681, дек. 1681 - 18 мая 1688), Евфимий (Рылков ; 12 авг. 1688 - 14 апр. 1695), Тихон (Воинов; 21 апр. 1695 - 25 марта 1699), Трифиллий (Инихов; 20 июля 1699 - 28 июня 1702), Иларион (Властелинский; 21 марта 1703 - 11 марта 1711). Архиепископы и епископы Сарские и Подонские: еп. Феодосий (Вадбольский; 25 марта 1711 - 13 авг. 1712), архиеп. Алексий (Титов ; 21 янв. 1714 - 25 янв. 1719), митр. Игнатий (Смола; 25 янв. 1719 - 8 сент. 1721), архиеп. Леонид (Петровский; 18 февр. 1722 - 1 сент. 1742), архиеп. Платон (Малиновский; 19 сент. 1742 - 14 апр. 1748, с 1744 архиепископ), еп. св. Иларион (Григорович; 22 мая 1748 - 3 дек. 1760 (1759?)). Крутицкие и Можайские архиепископы: Амвросий (Зертис-Каменский; 7 марта 1761 - 18 янв. 1768, до 6 июля 1764 епископ Сарский и Подонский, с 7 окт. 1764 архиепископ Крутицкий и Можайский), Сильвестр (Страгородский ; 4 февр. 1768 - 24 февр. 1771), Самуил (Миславский ; 24 сент. 1771 - 17 марта 1776); в 1776-1782, 1785-1788 гг. К. к. состояла под управлением Московской синодальной конторы; Амвросий (Подобедов ; 25 апр. 1782 - 27 марта 1785). Архиепископы Крутицкие (викарии патриарха Московского и всея Руси): Иоасаф (Каллистов; 11 окт. |
| Имп. Павла об увольнении в м-рь на покой Новгор. митр. Гавриила); 1861 г., III, смесь, 223 (Письмо 1782 г. архим. Амвросия Москов. митроп.); 1862 г., II, Отд. 1, 108 (архим. Варсонофий Чертков, с 1671 г. еписк. Смолен.), 120 (архим. Нифонт, с 1485 г. еписк. Суздаль.), 125 (архим. Трифон Ступишин, с 1549 г. епис. Суздаль.); 1863 г., II, Отд. 1, 104 (архим. Сергий Азаков, с 1423 г. еписк. Рязан.), 105 (архим. Филофей, с 1563 г. еписк. Рязан.); 1864 г. Отд. I, 121, 124 (игум. Феодор), 142 (митроп. Иона); 1865 г., III, смесь, 32 (в 1731 г. дано при погреб. цар. Евдокии архим. Иоакиму 7 р. 90 к.); 1871 г., IV, Отд. 1, 10, 19 (Купчая XV ст. на село Верзневское; архим. Иван), 20 (Ж. гр. 1504 г. на села Верзнев. и Татищево; архим. Васьян), 21 (Ж. гр. 1534 г. о недозвол. посторонн. лицам пользоват. лесом м-ря; архим. Филофей), 22 (Ж. гр. XVI ст. об освобожд. монаст. крестьян от пошлин; архим. Варлаам), 22 (Сошная грам. 1562 г. на села), 30 (Крепост. акт на куплен. у Лопотова дер. Михаиловскую; архим. Антоний), 31 (Данная 1568 г. Саввы Безсона Кузмина на треть дер. Михалкиной; архим. Феоктист), 33 (Выпись из описн. книг 1593 г. о пустоше Татищевой), 33 (Сошпая гр. 1562 г. на вотчины в Ижевском стану), 51 (Москов. собор 1677 г. о мощах св. кн. Анны Кашин.; архим. Пахомий); 1874 г., I, смесь, 58 (архим. Павел Понамарев 1783–85 г.), 185 (в 1787 г. погреб. архим. Сергий), 187 (Иоанникий постригся в м-ре 1770 г., с 1776 г. казначей Тр. Серг. лавры), III, смесь, 78 (погреб. архиеп. Москов. Платона 1754 г.; архим. Гавриил); 1876 г., I, смесь, 216 (архим. Феодор 1380 г.); 1878 г., IV, ист. опис. Тр. Серг. лавры, 72 (в 1524 г. заключен Максим Грек ); 1883 г., IV, Отд. 1, 899 (архим. Левкий, с 1634 г. еп. Псков.); “Полн. собр. лет”, I, 233 (игум. Феодор 1382 г.); II, 360 (архим. Зосима 1491 г.), 336 (архим. Варлаам 1511 г.); III, 165 (архим. Иов 1571 г.); V, 239 (игум. Феодосий 1384 г.); VI, 38 (архим. Зосима, с 1491 г. митроп.), 51 (архим. Вассьян, с 1506 г. архиеп. Ростов.); VII, 122 (житие преп. |
| Сестра старица своим смирением, своею молитвою, своею любовью способна была сделать это чудо, но враг не дремлет и посылает своих слуг и в числе их – больно сказать – его же собственную дочь, которые, уже одною своею погонею за ним, своим навязчивым присутствием в этом уединении, гонят старика из тихой кельи инокини и в сырое холодное раннее утро тащат его на поезд: скорее, скорее от тех мест, где может совершиться благодатный переворот в душе гибнущего писателя, – так хочет тот, кто овладел сею несчастною душою, и он уже не противится, не противоречит: он потерял надежду на возможность примирения с Богом, в него снова “входит сатана”, хотя уже в виде отчаяния: “Будь, что будет! На Кавказ, так на Кавказ!” Под влиянием зараженной им же души Черткова в его сознании снова стали бродить помыслы хульные против Христа и Его Церкви; явилось где-то в глубине грешного сердца сначала некоторое колебание: “И в самом деле, не прав ли Чертков? Не сделал ли я глупости, бросившись в Оптину”? А затем в душе явилось уже желание кончить жизнь тем, чем был, не изменять себе до конца... Не этим ли объясняется это удивительное явление: больше недели лежит он где-то на станции железной дороги; лежит в полном сознании, по крайней мере не всегда в забытьи; не может же быть, чтоб он не понимал, не сознавал, что, ведь его местопребывание, конечно, уже известно его семье, которая несомненно не утерпела: где-нибудь тут же, около него, но ни слова о том не срывается с его уст; ведь, мог бы он потребовать, чтобы пригласили к нему если уж не жену (по старости-де едва ли могла сюда ехать), то детей своих... А если бы еще не погасла в нем искра покаяния, то почему бы не позвать и священника?.. Но на все это ни намека! “Будь что будет! Все кончено – не хочу Церкви, не хочу Христа!” И затворена быша двери.,. “Хотя и Лев был, – как выразился о нем старец о. Варсонофий, – но ни разорвать кольца, ни выйти из него уже не мог...” И он весь уходил в созерцание смерти, как он сам ее представлял себе по-буддийски, как переход в нирвану, в конец личного бытия. |
| Так хочет тот, кто овладел сею несчастною душою, – и он уже не противится, не противоречит: он потерял надежду на возможность примирения с Богом, в него снова «входит сатана», хотя уже в виде отчаяния: «Будь что будет! На Кавказ – так на Кавказ!» Под влиянием зараженной им же души Черткова в его сознании снова стали бродить помыслы хульные против Христа и Его Церкви; явилось где-то, в глубине грешного сердца, сначала – некоторое колебание: «И в самом деле, не прав ли Чертков? Не сделал ли я глупости, бросившись в Оптину?» А затем в душе явилось уже желание – кончить жизнь тем, чем был, не изменять себе до конца. Не этим ли объясняется это удивительное явление: больше недели лежит он где-то на станции жел. дороги; лежит в полном сознании, по крайней мере, не всегда в забытье; не может же быть, чтоб он не понимал, не сознавал, что ведь его местопребывание, конечно, уже известно его семье, которая, несомненно, не утерпела: где-нибудь тут же, около него, но – ни слова о том не срывается с его уст. Ведь мог бы он потребовать, чтобы пригласили к нему если уж не жену (по старости-де едва ли могла сюда ехать), то детей своих. А если бы еще не погасла в нем искра покаяния, то – почему бы не позвать и священника?.. Но на все это ни намека! «Будь что будет! Все кончено – не хочу Церкви, не хочу Христа!» И затворени быша двери. «Хотя и Лев был, как выразился о нем старец о. Варсонофий, но ни разорвать кольца, ни выйти из него уже не мог». И он весь уходил в созерцание смерти, как он сам ее представлял себе по-буддийски, как переход в нирвану, в конец личного бытия, и когда случился первый сердечный припадок, то из его уст вырывается слово: «Вот – оно! Вот и все!» Напрасны усилия Церкви, напрасны заботы о. Варсонофия, благодать Божия покинула гордого отступника, и он, отверженный Богом, кончает жизнь… в отчуждении от Церкви, не желающий с нею примириться, смириться, вздохнуть в чувстве покаяния пред Богом. Не восхотел он благословения, и оно удалилось от него. Бог никого насильно не спасает. |
|
|
