| а) Геронтию в Еклампе устремившемуся. б) Варлааму и Акиндину. Эта последняя статья изложена в двух редакциях: сначала кратко, потом подробно под отдельным заглавием: на Варлаама и Акиндина главизны (л. 551 и след.)· в) Исааку Аргиру. На л. 556 следуют пропущенные статьи, обыкновенно в синодиках излагающиеся за предисловием: τν τν νσαρκον и проч. Ha л. 560 изложены две статьи греческого синодика против неправильно объясняющих слова «Отец мой болий мене есть»: τν παραδεχομνων и τν λεγντων τι σρξ... Л. 561 с отдельным заглавием «От зде бывает умерших царей воспоминание еже есть православных». После вечной памяти Михаилу и Феодоре прямо следует обширное возглашение вечной памяти Андронику Палеологу и Григорию митрополиту Солунскому, с упоминанием особых заслуг их в борьбе с ересью Варлаама и Акиндина. Следует еще 4 статьи в опровержение приверженцев упомянутых еретиков. На л. 565 снова краткое провозглашение вечной памяти царям, кончая Андроником Палеологом и Иоанном Кантакузином , в монашестве Иосафом. За поминовением царей следует перечисление патриархов с провозглашением им вечной памяти. Здесь мы имеем указание на происхождение того оригинала, с которого сделан в Москве перевод. Именно после имен патриархов выписаны имена епархиальных архиереев: Михаил, Митрофан, Мелетий, Игнатий и Максим митрополиты Палеопатрьские. Итак, не может быть сомнения, что наш синодик XVIII b. есть перевод с греческого извода XIV b., принадлежавшего местной церкви Древних Патр. Из изложенного ясно, что синодик XVII b., несмотря на сравнительно позднюю эпоху перевода, представляет собой очень важный источник для изучения состава синодиков греческой редакции. Воспроизводя вполне редакцию не находящегося в нашем распоряжении синодика XIV b., он имеет еще то преимущество, что представляет не встречаемые в других синодиках пространные статьи против И. Итала, Варлаама и Акиндина и, таким образом, служит прекрасным дополнением к исследованию вопросов, имеющих большую важность в редакции синодиков. Сравнительно с византийскими, русские элементы в нашем синодике весьма скудны. На л. 569 находим осуждение русским еретикам Никите Суздальскому и прочим; на л. 572 провозглашение многолетий патриарху Иоакиму и царям Иоанну и Петру Алексеевичам. Ясно, что византийские элементы вполне преимуществуют перед русскими и что рассмотренный синодик должен быть причислен к синодикам греческой редакции. Если сравнить его с Новгородским синодиком, то сравнение окажется далеко не в пользу Московского. Новгородский синодик тоже есть греческий по своему составу, но какое богатство русских национальных элементов мог вставить составитель в греческую канву, как широко понял он задачу Москвы после оскудения греческого царства! Московский же синодик, хотя и составленный в не возвышается до национальных задач и воспроизводит только греческий оригинал. |
| Лит.: Пыпин А. Н. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. СПб., 1857, с. 125—135; Кирпичников А. И. Греческие романы в новой литературе: Повесть о Варлааме и Иоасафе. Харьков, 1876; Веселовский А. Н. 1) Византийские повести и Варлаам и Иоасаф. — ЖМНП, 1877, июль, с. 122—154; 2) О славянских редакциях одного аполога Варлаама и Иоасафа. — Зап. имп. АН, 1879, т. 34, с. 63—66 (см. также: СОРЯС, 1879, т. 20, 3, с. 1—8); Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1881, т. 2, с. 126—127; Новаковин С. Варлаам и Ioacaф: Прилог к познавану упоредне литерарне и хриштианске беллетристике у срба, бугара и руса. У Београду, 1881; Ровинский Д. А. Русские народные картинки. СПб., 1881, кн. 3, с. 64—66, 561—564, 689; кн. 4, с. 534, 738—748; Франко I. Варлаам i Йоасаф, старохристиянський духовний роман и его лimepamypha icmopuя. — ЗНТШ, 1895, т. 8, с. 1—28; Доп., с. I—XVI; 1896, т. 10, с. 29—80; 1897, т. 18, с. 81—134; т. 20, с. 135—202; Шляпкин И. А. Царевна Наталия Алексеевна и театр ее времени. СПб., 1898 (ПДП, 128); Успенский В., Писарев С. Лицевое житие преподобного Иоасафа царевича индийского. СПб., 1908; Кадлубовский А. П. К истории русских духовных стихов о преподобных Варлааме и Иоасафе. — РФВ, 1915, т. 29, 2, с. 224—248; Попов Н. П. Афанасиевский извод Повести о Варлааме и Иоасафе. — ИОРЯС, 1926, т. 31, с. 189—230; Абрамович Д. И. Повесть о Варлааме и Иоасафе в Четьих Минеях Димитрия Ростовского. — В кн.: Юбилейна збipka М. С. Грушевському. Kuib, 1928, с. 729—743; Piskorski S. Zywot Barlaama i Jozafata. Wyd. i wstepem poprzedzil J. Janow. Lwow, 1935, s. V—CCVIII; Орлов А. С. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII—XVII вв. Л., 1934, с. 69—77; Адрианова-Перетц, Покровская. Древнерусская повесть, с. 51—74; История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 162—167; Назаревский. Библиография, с. 61—85; Творогов О. В. Притчи Варлаама в собрании древнерусских рукописей Пушкинского дома. — ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 380—383; Истоки русской беллетристики. Л., 1970, с. 154—163; Кузнецов Б. И. Повесть о Варлааме и Иоасафе: (К вопросу о происхождении). — ТОДРЛ, 1979, т. 33, с. 248—245; Лебедева И. Н. 1) О древнерусском переводе Повести о Варлааме и Иоасафе. — ТОДРЛ, 1979, т. 33, с. 246—252; 2) К истории древнерусского Пролога: Повесть о Варлааме и Иоасафе в составе Пролога. — ТОДРЛ, 1983, т. 37, с. 41—53; 3) Афанасиевский извод и лицевые списки Повести о Варлааме и Иоасафе. — ТОДРЛ, 1984, т. 38, с. 39—53; Итигина Л. А. Редакторская работа Симеона Полоцкого над изданием «Повести о Варлааме и Иоасафе». — В кн.: Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980, с. 259—265; Сидорова Л. П. «Повесть о Варлааме и Иоасафе» в издании Симеона Полоцкого. — В кн.: Симеон Полоцкий и его книгоиздательская деятельность. М., 1982, с. 134—151. 2 |
| О происхождении богословской борьбы Акиндин подробней сообщает в записке, поданной патриарху и собору, которую и приводим здесь. 552 «Святейший Владыко и вселенский патриарх и Священный Синод Христовой Церкви! Будучи воспитаны в простых и всеми исповедуемых догмах Церкви и в общеобязательных правилах благочестия, установленных святыми отцами, мы до самого последнего времени жили в мире и тишине, с доверием и в простоте сердечной принимая слово веры и благочестия, когда завистью диавола и дерзостью собственного разума попущен был некий Варлаам против пребывающих в молчании и проводящих в простоте сердца чистую и к Богу приближающую жизнь. Тогда, и прежде всех других, я выступил против него и с сокрушением доложил о том нашему святейшеству; сделали то же, и притом неоднократно, и другие, что и побудило его оставить Константинополь и переселиться в Солунь. Ваше святейшество пригрозило ему со своей стороны дурными последствиями, если он будет упорствовать в своих начинаниях. Но, проживая в Солуни, он вступил в сношения с Паламой, и между ними завязался литературный спор. Не буду говорить о подробностях, напомню только, что Варлаам появился затем сюда и представил Вашему Святейшеству и собору свои сочинения против Паламы и против афонских монахов. Явился он и ко мне с теми же самыми обвинениями против Паламы и исихастов, предлагая мне поддержать его в начатой им полемике. Я же, подумав, что если бы и заблуждались в чем Палама и исихасты, то не дело Варлаама исследовать это и исправлять, а церковной власти, пригласив с собой некоторых монахов, пришел просить ваших указаний, Святейший Владыко. По обсуждении этого дела вы пришли к тому же заключению, как и мы, что настоящая причина нападок Варлаама на Паламу скрывается во взаимной распре и зложелательстве одного к другому 553 . Я же, одобрив Паламу, как вам известно, и по вашему приказанию прочитав книгу Варлаама, нашел достойными порицания его мнения о Божественном Преображении и о священной молитве, и затем и словесно, и в нарочито составленных записках я опровергал его и делал это с такой внимательностью, что не только избег всяких новшеств, но, смею думать, значительно ограничил его дерзость и отвагу касаться таких предметов. |
| Но должно сознаться, что к восстановлению исходных моментов мировоззрения той и другой партии встречаются весьма важные препятствия. За отсутствием изложения философских воззрений Варлаама, необходимо обращаться к сочинениям его учеников, о которых, однако, нельзя с уверенностью утверждать, что они воспроизводили лишь учение своего учителя, не присоединив и собственных мнении и заключений. Изданные материалы по истории полемики о Фаворском свете выставляют монаха Акиндина одним из самых ревностных последователей Варлаама. А так как во всей обличительной литературе Варлаам и Акиндин ставятся рядом, и опровержения ревнителей православия направляются одинаково против одного, как и против другого, то можно бы считать основательным заключение к тождеству их философских и богословских воззрений. Но на основании неизданной переписки Акиндина 55 , которая восстановляет в надлежащем свете значение и симпатии этого общественного «деятеля, нужно принять, что ревнители чистоты православного учения были довольно несправедливы, приписывая Акиндину то, чего он не говорил и чему не сочувствовал. Оказывается, что Акиндин занимал совершенно самостоятельное положение в споре и, полемизируя против Паламы, не разделял в то же время убеждений Варлаама. Только с точки зрения философского метода, со стороны приемов мышления – мы находим сближение между Варлаамом и Акиндином. Как философ, Варлаам настойчиво проводил мысль, что логика есть одно из лучших средств к постижению истины, в силлогизмах он видел главнейшую силу доказательности при исследовании причин всего сущего. Знание он считал выше всего и преклонялся перед исследованием и изучением, видя в нем единственный и надежнейший путь к достижению истины. Стремление же к истине было для него не отвлеченным началом, а живым и деятельным стимулом, ибо стремление к истине есть стремление к божеству, так как Бог есть истина. В то время, как противники его выставляли на вид, что соединение с божеством невозможно без сверхъестественного озарения, Варлаам настаивал на возможности постигнуть истину, то есть, божество, посредством науки, посредством изучения древних философов. |
| На другой же день, явившись по обычаю в дом предводителя, начал перед всеми проповедывать противоположное тому, что говорил прежде, и просил у всех прощения за прежние мысли, явившись таким образом громким глашатаем чудес Божиих. Старший сын стратига слышал его речи отправился к великому мужу (разумеется Палама), заключенному в царских палатах, и возвестил о пагубных кознях еретика и о чудесном и дивном разоблачении оных, показав в подтверждение своих слов это злое и нечестивое сочинение». Подводя итог сказанному, мы должны признать, что в литературной деятельности Варлаама и его приверженцев отмечается прежде всего определенное отношение к тому кругу идей, в котором вращается все средневековое мышление. Не специальные вопросы догматики стояли на первом месте и не практические соображения, а лишь страстная любовь к истине и желание определить отношение познающего ума к исследуемой причине всего сущего. Уму было открыто лишь поле философских проблем и на этом поле ведется деятельная борьба между сторонниками номинализма и реализма. Спор между Варлаамом и Паламой сводится к толкованию Аристотеля, решаемые в этом споре проблемы относятся к области философии: вожди партий начали борьбу из-за простой логической формулы, из-за выяснения, можно сказать, одного словечка! По воззрению Варлаама, который является представителем довольно ясно выраженного рационализма, ум человеческий может постигать природу вещей, потому что представления ума тожественны с реальными вещами. Самым безошибочным средством к познанию сущего служит логика; раз дано одно положение, при правильном пользовании силлогизмами оно ведет к правильным заключениям и выводам. Существует такая тесная связь между стремлением духа к истине и познанием высочайшей истины – Бога, что одно без другого немыслимо, так что соединение с Богом тожественно с постижением истины. Но как человек достигает познания Бога? Может ли человек видеть существо Божие и утверждать его существование, как он может утверждать реальность видимых предметов? Здесь и оказалось существенное различие воззрений Варлаама и Паламы. |
| 2. Миссия на Запад. Роль Варлаама в возбуждении интереса к греческим занятиям в Италии Царь Андроник Младший разделял вместе с другими мысль о возможности новой попытки организовать крестовый поход с целью освобождения из-под власти мусульман Св. Земли. Поэтому он не прочь был вступить в переговоры с католическими государями относительно жертв, какие может принести Византия в пользу крестового похода 493 . Посредником в сношениях византийского двора с католическими государями в этом вопросе был монах Варлаам. Получив секретные поручения от Андроника к папе и королям сицилийскому и французскому, он энергично принялся за дело и выполнил возложенное на него поручение с искренностью и достоинством истинного патриота. Материалы, касающиеся дипломатической миссии Варлаама, весьма хорошо рисуют его нравственный облик и служат лучшим опровержением взводимых на него некоторыми греческими писателями обвинений в двоедушии и лицемерии. Византийские писатели почти не дают и подозревать, что Варлаам имел поручение вести переговоры о таком важном вопросе, который затрагивал существенные интересы Греческой империи. Весьма глухо и кратко у некоторых 494 упоминается о его посольстве в Италию, но ни один не говорит о цели посольства. По всей вероятности, данное Варлааму поручение держалось в большом секрете, и, таким образом, сведения о нем почерпаются исключительно из латинских источников. Это суть официальные акты, извлеченные из архива консистории папы, обнимающие делопроизводство по случаю представления папе Бенедикту XII византийских послов: монаха Варлаама и венецианского дворянина Стефана Дандоло. В них заключаются следующие документы: 1) письмо папы к сицилийскому королю Роберту; 2) протоколы заседания коллегии кардиналов; 3) речь Варлаама; 4) ответ на нее папы; 5) докладная записка Варлаама; 6) ответ на эту записку; 7) другая записка Варлаама по поводу окончательного мнения папы и кардиналов 495 . Уже из перечня статей можно видеть, что здесь мы имеем хороший и подлинный материал для ознакомления с воззрениями Варлаама на предмет первостепенной важности и для оценки его симпатий и антипатий не по чужим словам, а по его собственным признаниям. |
| 13 Проект Варлаама напечатан у С. Giancllï Unprogetto di Barlaam per Tunione delle Chiese в Miscellanea Giovanni Mercati, III (Studi e testi, 123), Città dei Vaticano, 1946, ρρ. 167 ss. Cp. нашу оценку деятельности Варлаама в статье «Un mauvais théologien de l " unité au XIV siècle; Barlaam le Calabrais» (см. выше, примечание 4). 15 Migne, PG 150, coll. 1225–1236 (перепечатка издания “Филокалии” Никодима Агиорита, Венеция, 1782). Текст «издан также у еп. Порфирия Успенского : История Афона, III; Афон монашеский, II; Оправдания, СПб., 1892, сс. 683–688. Более исправное критическое издание В. Pseutogas " асм. -в Твор, II, 1966, сс. 567–578. 17 Ссылки па этот аргумент Варлаама см.; Тр. III, 1, 7; III, 2, 3; III, 3, 4; об осуждении «энтузиаста», или “мессалианина”, влахернского священника Феодора, см.; Анна Комнена. Алексиада, кн. X, гл. 1 (éd. Bude, Paris, 1937, II, p, 189; русск. пер. Я. Н. Любарского, М. ( 1965). 19 В науке встречается точка зрения, согласно которой партия Кантакузина пользовалась симпатией монахов-паломников, потому что она представляла интересы феодальных землевладельцев, к числу которых относились и монастыри. Эта упрощенная схема не выдерживает добросовестной критики: с одной стороны, исихасты в большинстве своем не сочувствовали обогащению монастырей (ср. позицию их русских последователей – преп. Нила Сорского и других “нестяжателей» в XV- XVI веках); с другой стороны, среди сторонников императрицы Анны были и паламиты, а некоторые антипаламиты (Никифор Григора, Димитрий Кидонис и др.) принадлежали к партии Кантакузина. Таким образом, богословские расхождения не соответствовали в византийском обществе этого периода расхождениям политическим (См. наше Introduction, сс. 120–128; см. также новую книгу G. Weiss " a Joannes Kantakuzenos – Aristokrat, Staatsmann, Kaiser und Mönch – in der Gesellschaftsentwicklung von Byzanz im 14. Jahrhundert, Wiesbaden, 1969). 20 Томос Собора 1347 г. опубликован мною в издании: Зборник Радова Внзантолошког Института, Белград, 1963, VIII, сс, 209–227 (перепечатано в Byzantine Hesychasm...); тот же текст, в неполном виде, был издан ел. Порфирием: Афон монашеский, II, сс. 713–726, Томос Собора 1351 г. см. в PG151, coll. 717–762, у Порфирия, там же, сс. 741–780 и у И. Кармилиса: Τ δογματικ κα συμβολικ μνημε α τ ς ρθοδ ξου καθολικ ς κκλησ ας, I, Афины, 1952, сс. 310–342. О “Синодике» см. Ф, Успенский. Синодик в неделю Православия, Одесса, 1893, и, особенно: J. Gouillard. Le Synodikon de l’Orthodoxie, Travaux et mémoires, 2, Paris, 1967, pp. 3–316 (греческий текст “Синодика”, Франц, перевод и подробный комментарий). |
| Таким образом, Варлаам удалился в Солунь, уже находясь в немилости у патриарха. Здесь он встретил Паламу и между ними сначала завязались состязания, а потом литературная полемика 117 . Тот же Варлаам перенес потом в Константинополь свой спор с Паламой, предложив решение вопроса на суд духовной власти. Акиндин выставляет далее на вид, что начала этой полемики скрываются во вражде Варлаама к Паламе и в желании досадить ему 118 . Можно считать не подлежащим сомнению то, что оба соперника хорошо знали один другого еще до начала полемики и что между ними были какие-то личные счеты. Не говоря о том, что материалы для истории борьбы Варлаама с Григорием Паламой не все известны, большие трудности представляет распределение по категориям и очищение критикой уже напечатанных изложений этой борьбы и относящихся к ней документов. Но всему видно, что приверженцы той и другой партии употребляли всевозможные усилия оправдать своих вождей, и так как победа не раз склонялась то на сторону Варлаама, то его противника, то и в литературных памятниках, имеющих по большей части полемический характер, не достает надлежащей объективности и беспристрастия. Страстность не пощадила даже самые официальные акты, которые подвергались переделке в угоду одержавшему победу направлению. Так, когда Варлаам был отлучен церковью, и учение его признано еретическим, для православного большинства, принявшего сторону Паламы, стоило немалого труда свести счеты с противоположным направлением, которое также могло ссылаться в свою пользу на соборные постановления. Борьба между приверженцами Паламы и Варлаама, сведенная на почву богословского учения, по своей горячности напоминает самые выдающиеся эпохи возбуждения умов в Византии; в XIV веке повторяется та же страстная полемика и та же крайняя нетерпимость к чужим мнениям, какая характеризует период иконоборчества или век Фотия. Официальные акты при изображении таких эпох сами по себе не ручаются еще за полную достоверность их и объективность и нуждаются всякий раз в доказательствах и подтверждениях их целости и неповрежденности. |
| Проследить это научное преемство в высшей степени интересно, и мы не лишены к этому средств. В собрании ученых материалов Боккачио многим обязан был своим ученым друзьям. Не говорим здесь о Петрарке, которого все сочинения цитует Боккачио и которому он многим обязан в своей литературной карьере: для нас по преимуществу важны те влияния, которыми Боккачио пользовался вместе с Петраркой и которые одинаково должны были действовать на того и другого. Мы уже упоминали выше о библиотекаре неаполитанском Павле Перуджино, о котором Боккачио отзывается с большою похвалой 94 . Если сравнение произведения его Collectiones с сочинением Боккачио de Genealogia ileorum не может оправдать мнения, что последний рабски следует первому 95 , то во всяком случае Боккачио многим обязан знакомству с Перуджино, как хорошим библиофилом и человеком, имевшим обширные ученые сношения. Через него, конечно, Боккачио познакомился с Варлаамом, когда этот исполнял в Неаполе свою миссию. В сочинениях Боккачио находим весьма сочувственные упоминания о Варлааме. Так, он называет его человеком громадных знаний 96 , который отличался выходящею из ряда вон ученостью: «императоры, князья и греческие ученые говорят о нем в своих грамотах, что ни в нынешнее время, ни даже в течение многих столетии не было у греков человека, одаренного такой обширной и блестящей ученостью». «Как же мне не положиться, – заключает Боккачио, – на его авторитет, в особенности но вопросам эллинской науки. Я не имел случая ознакомиться с его сочинениями, хотя слышал, что ему принадлежит несколько трудов». Ученость этого-то монаха Василианского ордена и лежит как в основании сочинения Перуджино, так и Боккачио. Что Перуджино много позаимствовал при составлении своих Collectiones от Варлаама, об этом прямо говорит Боккачио, как сказано выше. Но, в свою очередь, и сам Боккачио при посредстве Перуджино воспользовался многими сведениями, идущими от Варлаама. Стоит со вниманием отнестись к Genealogia deorum, чтобы убедиться, как обширно было влияние Варлаама на автора этого сочинения, в котором весьма нередки, впрочем, и прямые ссылки на греческого ученого 97 . |
| «Даже в теле отражается благодать, действующая в душе. Так светозарно было лицо Моисея; лицо Стефана казалось, как лицо ангела. Мария Египетская или лучше небесная, была как метеор, μετωρος γγονε». «По другую сторону гроба мы видим Божий свет даже телесными очами: чему предзнаменованием служит видение сего света апостолами на горе Фаворской». Григорий Палама упоминает о преображении дьявола в ангела светлого, но ничего не говорит о багровом свете, как признаке наваждения дьявольского. 5) Оповещение и опровержение того, Варлаам написал против священнобезмолвствующих. «Οδν ψεδους δειντερον, οδν συκοφαντας χθους βαρτερον: нет ничего несноснее лжи; нет ничего тяжелее клеветы». Так начинается эта статья. Далее Палама говорит, что он радовался, видя Варлаама, посланного к монахам, и что безмолвники радовались и говорили: этот книжник будет для нас как сокровищница, выдающая старое и новое. Но вышло противное. Варлаам пристал к простейшим исихастам под видом ученика, но в последствие поднял на них пяту, и в своих сочинениях, направленных против них, писал, что они священное писание считают бесполезным, а науку вредной, и думают, и верят, что существо Бога можно видеть телесными очами, и что для возбуждения такого видения нужны некоторые особые приёмы (ασθητ τηρματα, νεργματα, πιτηδεματα – чувственные наблюдения, усилия, сноровки). Такие мнения Исихастов он назвал μφαλοψυχα – пупоумием. Но сочинений своих никому не показывал, и даже ученикам своим и последователям под клятвой запретить оповещать их». Однако Паламе удалось приобрести их. «Когда Варлаам узнал о наших возражениях ему, то дрогнул так, что скрыл сочинения свои и перед Церковью исповедал, что они уничтожены им. Но когда за такую исповедь освобождён был от справедливого осуждения, и потом случайно достал некоторые книжицы наши, опровергающие сочинения его, и сознал, что невозможно и отвечать за обличения наши, тогда опять уселся и в новом сочинении своём одно выпустил, а другое изменил, название же омфалопсихия исключил, что же прежде обзывал демонским, то теперь называл естественным. Не знаю: почему он, доставши мои книжицы, умолчал о том, и сем содержащемся в них, как бы не видел их, и как бы не смел рассматривать их, а на самом-то деле вооружился против них, и плакал, как оклеветанный. Это вторичное писание вручено было им даже не всем приятелям его, а только самым близким, да и тем немногим. Его принёс мне один человек для прочтения. |
|
|
