| В действительности же произошло иначе. Гордое здание образованности и искусства Ренессанса воздвиглось почти только на римских основаниях и надолго сохранило римский характер, хотя бы и привнесены были потом еллинские камни. По существу Ренессанс удержал римский характер, и до сих пор греческие элементы составляют в нем более или менее наружную прикрасу. Что Ренессанс был возрождением романизма, а не еллинизма, это имело громадное значение для всего культурного развития. Грек Варлаам, своим поспешным удалением из Авиньона лишив Петрарку возможности основательнее узнать еллинский язык и образованность, тем разрушил гордое здание будущего и на целые столетия определил судьбу народов Европы. Малые причины, великие последствия!» Приведенные мнения немецких ученых весьма энергично выдвигают вопрос о степени образованности и о философском направлении Варлаама. Действительно, выяснение этого вопроса тем настоятельней, что, как будем иметь случай убедиться, влияние Варлаама на деятелей итальянского Возрождения далеко не ограничивалось ознакомлением их с элементами греческого языка, а шло гораздо глубже. И если, несмотря на то, еллинизм не лег в основание здания Ренессанса, то это, конечно, не зависело от тех малых причин, о которых говорит Кертинг. В рассуждении философской деятельности Варлаама можно достигнуть некоторых результатов посредством изучения упомянутой выше литературной полемики на греческой почве. Если бы удалось подметить отличительные черты его мировоззрения в его ли собственных сочинениях или в сочинениях его учеников и почитателей, то эти черты до некоторой степени определили бы его нравственную личность, степень его образованности и значение его как философа. Не может быть сомнения, что Варлаам явился в Византию если не с готовым и вполне сложившимся мировоззрением, то во всяком случае уже под влиянием той школы, какую он прошел на Западе. Следовательно, весьма может статься, что те отличительные черты, которыми характеризовали греки его мировоззрение, найдут себе объяснение в западном мышлении той эпохи. |
| В большинстве византийских изложений хода борьбы и в соборных грамотах мы напрасно стали бы искать хронологических дат. Во всех упомянутых изложениях выдвинут тот факт, что Варлаам, желая осмеять греческую веру, притворился учеником, ищущим ознакомления с монашеской жизнью, и воспользовался простодушием одного калогера, который в безыскусственной форме и передал ему, что каждый верующий может удостоиться телесными очами видеть свет Божий и созерцатъ природу Божию. Этими словами он воспользовался с тем, чтобы представить в смешном виде монашескую жизнь и веру. Не может быть сомнения, что эта точка зрения не соответствует действительному положению дела, обличая в упомянутых изложениях известную степень тенденциозности. Более фактических данных о ходе литературной борьбы находим в не изданном еще изложении, принадлежащем монаху Давиду, одному из деятельных сторонников Паламы, и Акиндину. Первый 535 в своей «Краткой истории происхождения злой ереси Варлаама и Акиндина», сводя учение Варлаама о свете к философскому принципу, пытается последовательно изложить весь ход литературной полемики. По словам Давида, Варлаам прежде всего выступил с возражением против учения греческих монахов о Божественном осиянии и богоявлениях и написал сочинение в доказательство того положення, что свет, воссиявший на горе Фаворе, был вещественный и тленный и созданный на тот конец, чтобы озарить знанием учеников Христовых, бывших доселе простецами 536 . Сочинение Варлаама произвело волнение между монахами, которые и обратились к Паламе с просьбой, чтобы он поговорил с Варлаамом, усовестил его и удержал от подобных слов и писаний, оскорбительных для монашествующих. Палама же знал его и беседовал с ним часто и обличал его, но как ничего не мог достигнуть, то и решился письменно опровергать его заблуждения 537 . Затем подробно сообщается ход и развитие полемики, как она перешла от вопроса о свете, или осиянии, к вопросу о существе и энергиях Божества. Независимо от всего прочего, в изложении монаха Давида следует отметить две черты: |
| 1516 Письмо 8: 4 (Него). Немного позже, однако, Акиндин критиковал Варлаама, в частности, и за его богословские мнения (см. ниже). 1520 Григорий Акиндин. Речь к Иоанну Калеке: 38–46 (Nadal Canellas), цит. по изд.: Успенский Ф. И. Очерки по истории византийской образованности//Он же, Очерки по истории византийской образованности. История крестовых походов. М., 2001. С. 269. В «Малом опровержении» (414: 35–46 (Nadal Canellas)) Акиндина также идет речь о том, что он не соглашался с мнением Варлаама о природе Божественного света и писал против Варлаама опровержения. 1521 К этому письму прилагалась записка от Акиндина к Паламе, которое представляет собой письмо 11 в собрании писем Акиндина. 1523 Сомнения Акиндина относительно позиции свт. Григория Паламы находят свое выражение и в его письме, написанном к Давиду Дисипату (вероятно, уже после получения третьего письма Паламы), в котором он отмечает, что Палама дал Варлааму действительный повод для обвинений, и говорит, что необходимо участие друзей (к которым он относит и себя с Дисипатом), чтобы помочь Паламе отказаться от его заблуждений (Письмо 12: 39–48 (Него)). 1526 См. издание в: Meyendotff J. Le Tome synodal de 1347//Зборник радова. Византинолошки институт. 8:1, 1963. Сс. 209–227. 1529 См.: Него А. С. Irene-Eulogia Choumnaina Palaiologina, Abbess of the Convent of Philanthropos Soter in Constantinople//Byzantinische Forschungen. 9, 1985. P. 141. 1532 Издание: Gregorius Acindynus. Refutationes duae opens Gregorii Palamae cui titulus Dialogus inter Orthodoxum et Barlaamitam//Nunc primum editae curante Juan Nadal Canellas. Turnhout, Leuven, 1995. (Corpus Christianorum. Series graeca 31). Перевод на фр. язык и исследование: Nadal Canellas J. La resistance d’Akindynos a Gregoire Palamas. Enquete historique, avec trad, et commentaire de quatre traites edites recemment. Т. I-II. Louvain, 2006. (Spicilegium Sacrum Lovaniense. Etudes et documents 50–51). 1533 «Диалог православного с варлаамитом» свт. Григория имеег две редакции – первоначальную и вторую редакцию, в которой первая версия была несколько переработана. Цитаты из «Диалога» в «Малом опровержении» Акиндина позволяют восстановить первоначальное чтение «Диалога». |
| Итак, в общем нельзя утверждать, что византийская ученость в первой половине XIV века не могла представить, в сравнении с западной, некоторых существенных преимуществ. Григора имел основание указывать на то, что его соперник изучал Аристотеля не в оригинале, а в переводах и в переделках, ибо известно, что знание греческого языка на Западе распространялось очень медленно, и в XIV веке можно было пересчитать по пальцам итальянских эллинистов. Имел ли такое же основание греческий философ упрекать своего оппонента в том, что он знаком не со всеми сочинениями Аристотеля, это должно быть решено скорей в отрицательном, чем в положительном смысле, если только не принимать во внимание того соображения, что Варлаам мог быть представителем какой-либо школы аристотеликов. Любопытней тот упрек, что Варлаам часто находится в противоречии с Аристотелем. Этот упрек имеет общее значение и касается очень важной стороны схоластической философии. В XII и в особенности в XIII столетии схоластика занята была задачей установить согласие между церковным учением и разумом, иначе говоря, между христианской догматикой и аристотелевской философией. Окончательно эта задача разрешена Фомою Аквинатом. Предполагаемое согласие между богословием и разумом обусловливалось тем предположением, что Аристотеля следует понимать именно в том церковном смысле, как объясняет его Фома. Но Фома Аквинат изучал Аристотеля по латинским переводам, которые, как известно, проникнуты были сильно неоплатоническими элементами и не могли дать понятие о настоящем Аристотеле. Теперь представлялся к разрешению вопрос о выделении из Аристотеля навязанного ему чуждого смысла, заимствованного из новоплатоников 36 . Но Варлаам, знакомый с сочинениями Фомы Аквината, не был его приверженцем. Это доказывается сочинениями его, направленными против некоторых положений Фомы 37 . Следовательно, упрек Варлааму в том, что он не понимает Аристотеля или находится с ним в противоречии, может быть понимаем в том смысле, что та якобы латинская школа, которую проходил он, не знала Аристотеля. |
| Этот вопрос может быть разрешен при изучении литературных данных, относящихся к полемике, разбором которой мы будем заниматься ниже. Нужно сказать, что при изучении борьбы между Паламой и Варлаамом мы неожиданно напали на целый ряд таких любопытных с точки зрения культуры фактов, которые побудили нас значительно расширить первоначально намеченные рамки исследования и предпослать комментарию к статьям синодика, осуждающим учение Варлаама, историко-литературный очерк, посвященный общей характеристике Варлаама, как философа и политического деятеля. Побудившие к тому обстоятельства заключаются в следующем. Оказалось, что ожесточенная литературная борьба, завязавшаяся между Варлаамом и Паламой, не может быт понята исключительно с точки зрения разностей в богословском направлении, а обусловливается другими мотивами, которые привели в движение и питали самую богословскую полемику. После того, как литературный спор между Паламой и Варлаамом переведен был к выяснению формул вероучения, наблюдается период колебания в церкви, чьему учению отдать предпочтение. От 1341 по 1347 год вопрос о православии Паламы подвергался еще большому сомнению, и никто не мог решительно утверждать, что его толкование этих формул возьмет перевес над учением Варлаама. Партия Паламы получила преобладание тогда, когда Иоанн Кантакузин нашел полезным воспользоваться ее влиянием и значением для утверждения своей власти. Следовательно, в истории борьбы принимал участие политический элемент. Далее, нельзя оставлять без внимания других обстоятельств, относящихся к области философских воззрений и культурного направления обоих соперников; рассмотрение этих обстоятельств может пролить свет на начало и объяснить напряжение борьбы. В самом деле, задолго еще до первых полемических статей, которые собственно и обратили на себя внимание церковной власти, Варлаам пользовался известностью, как учитель философии. Его воззрения, в особенности же популярность, которою он пользовался, создали ему первые неприятности, ибо туземное светило, Н. Григора, чувствовал себя крайне оскорбленным известностью Варлаама и старался вредить ему. Еще важнее в этом отношении то, что Варлаам является представителем западнического направления и сторонником той партии, которая искала сближения с папой. Приняв на себя дипломатическую миссию в Авиньон, Варлаам дал против себя сильное оружие византийской национальной партии, которая и воспользовалась этим, чтобы обвинить его в латинстве. Именно эта последняя сторона его деятельности по преимуществу нашла себе освещение в известных историко-литературных памятниках византийского происхождения; первые же два элемента, оставшиеся в тени, могут быть с достаточною полнотой оценены или на основании мало известных, или же еще не напечатанных материалов. Прежде всего предлагаем характеристику философского направления Варлаама, из которой должно выясниться взаимное отношение принявших участие в борьбе лиц. |
| Новгородская. Антониевская на Черных озерках (1375), Антониев на Боженке-Храминогорский (1376), Аргамаков-Георгиевский (1378), Арсениев-Рождество-Богородицкий (1379), Благовещенский-Устюженский (1398), Богородицкий-Успенский-Новгородский (1423), Борисоглебский с Загзенья или с Гзени (1452), Варлаамиев-Строиловский (1462), Введенский с Мояты (1475), Верендовский-Николаевский (1483), Водский-Спасский или Спасо-Преображенский (1490), Воскресенский-Людинский на Мячине (1540), Воскресенский-Плотинский с Красного поля (1542), Бицкий (1552), Двунадесяти-Апостолов-Чудинцовский (1574), Зарецкий-Рождественский (1605), Иоанно-Предтечев-Струпинский (1651), Карихов или Кириков-Леонтиевский (1665), Коломецкий-Троицкий (1686), Короцкий-Покровский (1689), Кушникова (1708), Молвотицкий-Рождество-Предтеченский (1752), Невская (1757), Николаевская-Пиросская (1770), Николаевская в Судбищах на Шексне (1772), Николаевский-Варлаамиев (1786), Николаевский в Воротниках (1790), Николаевский-Глинский (1792), Николаевский на Голыневе (1793), Николаевский-Едровский (1798), Николаевский с Клинска-Тесовский (1804), Николаевский-Ковженский (1805), Николаевский-Кречев (1809), Николаевский-Кушеверский (1810), Николаевский на Лятке (1813), Николаевский в Моркиничах (1816), Николаевский-Обадский (1818), Николаевский-Сопинский (1823), Николаевский на Холопьем городке (1830), Николаевский-Чудинцовский или конец Легосци улицы (1831), Ореховский (1854), Павлов-Варежский (1857), Петропавловский-Белозерский (1872), Петропавловский-Старорусский (1873), Покровский-Пустошский (1908), Покровский-Шухтовский (1914), Предтечевская-Кленовская (1918), Предтечевская-Северская (1919), Преображенская-Рублева с Переходы (1931), Пятницкий-Козмодемьянский (1956), Рождественский-Богородицкий-Устюженский (1975), Рождественский с Никитины улицы (1976), Рождество-Богородицкий в Передках (1988), Селифонтова (2004), Сергиев-Старорусский (2008), Середокорытный-Стефановский (2010), Серемская (2011), Спасо-Преображенский на Пшевже (2050), Спасо-Рождественский (2052), Сплавский-Симеоновский (2089), Сытинский (2100), Троицкий-Видогодский (2127), Троицкий в Танищах (2151), Успенский-Демянский (2173), Успенский-Тесовский (2194), Усть-Волмский-Рождество-Пречистенский (2199), Шилов или Щилов-Покровский (2231). |
| Напротив, была известная доля убедительности как в тех обвинениях, которые формулировал Палама, так и в тех, которые выставлял Варлаам, что доказывается и некоторой нерешительностью соборного постановления, не удовлетворившего Паламу. Дело в том, что обе партии выступали с неодинаковым толкованием некоторых логических положений и расходились в способе заключений из первых посылок, принимаемых одинаково представителями обеих партий. Если Палама и его приверженцы имели свои основания обвинять противников в измене церковному учению и в многообразных еретических заблуждениях, проистекающих из оказываемого ими предпочтения к внешней мудрости и к еллинской философии, то нельзя не видеть также искренности и глубокого убеждения в тех обвинениях, которые формулирует Варлаамова партия. Она собрала против Паламы 19 тезисов 475 , обвиняя его, между прочим: 1) в еллинском многобожии; 2) в манихейском двоебожии; 3) в пифагореизме; 4) в увлечении аристотелевским учением о безначальности и бесконечности мира; 5) наконец, в принадлежности ко всем отвергнутым Церковью еретическим учениям, начиная с арианства и кончая богомильством. Ясное дело, что все эти обвинения не могут быть признаны за учения, высказанные Паламой, но составляют вывод, сделанный противниками из его посылок. Всматриваясь в эти первоначальные посылки и в характер полемики, мы пришли к заключению, что по существу борьба между Паламой и Варлаамом сводится к истории философских школ в Византии. Но должно сознаться, что к восстановленню исходных моментов мировоззрения той и другой партии встречаются весьма важные препятствия. За отсутствием изложения философских воззрений Варлаама, необходимо обращаться к сочинениям его учеников, о которых, однако, нельзя с уверенностью утверждать, что они воспроизводили лишь учение своего учителя, не присоединив и собственных мнений и заключений. Изданные материалы по истории полемики о Фаворском Свете выставляют монаха Акиндина одним из самых ревностных последователей Варлаама. А так как во всей обличительной литературе Варлаам и Акиндин ставятся рядом и опровержения ревнителей православия направляются одинаково против одного, как и против другого, то можно бы считать основательным заключение к тождеству их философских и богословских воззрений. |
| 93 Проект Варлаама напечатан у С. Gianelli: Un progetto di Barlaam per l " unione delle Chics " c в Miscellanea Giovanni Mercali, III (Studi e testi, 123), Cilta del Vaticano, 1946, pp. 167 ss. Ср. нашу оценку деятельности Варлаама в статье «Un mauvais thcologicn de l " unite au XIV» siecle: Barlaam le Calabrais» (см. выше). 95 Migne, PG 150, coll. 1225–1236 (перепечатка издания «Филокалии» Никодима Агнорита, Венеция, 1782). Текст издан также у еп. Порфирия Успенского : История Афона, 111; Афон монашеский, II; Оправдания, СПб., 1892, ос. 683–688. Более исправное критическое издание В. Pseutogas " a см. в Твор, II, 1966, сс. 567–578. 97 Ссылки на этот аргумент Варлаама см.: Тр. Ill, 1, 7; III, 2, 3; 111, 3. 4; об осуждении «энтузиаста», или «мессалианина», влахернского священника Феодора, см.: Анна Комиена. Алексиада, кн. X, гл. 1 (ed. Bude, Paris, 1937, II, p. 189; русск. пер. Я. Η. Любарского. Μ., 1965). 99 В науке встречается точка зрения, согласно которой партия Кантакузина пользовалась симпатией монахов-паломников, потому что она представляла интересы феодальных землевладельцев, к числу которых относились и монастыри. Эта упрощенная схема не выдерживает добросовестной критики: с одной стороны, исихасты в большинстве своем не сочувствовали обогащению монастырей (ср. позицию их русских последователей – преп. Нила Сорского и других «нестяжателен» в XV–XVI веках); с другой стороны, среди сторонников императрицы Анны были и иаламиты, а некоторые аптиплламиты (Никифор Григора, Димитрий Кндопис и др.) принадлежали к партии Кантакузина. Таким образом, богословские расхождения не соответствовали в византийском обществе этого периода расхождениям политическим (См. наше Introduction, сс. 120–128; см. также новую книгу G. Weiss " a Joannes Kantakuzenos – Aristokrat, Staatsmann, Kaiser und Munch – in dcr Gesellschaft-sentwicklung von Byzanz im 14. Jahrhundert, Wiesbaden, 1969). 100 Томос Собора 1347 г. опубликован мною в издании: Зборник Радова Византолошког Института, Белград, 1963, VIII, сс. 209–227 (перепечатано в Byzantine Hesychasm...); тот же текст, в неполном виде, был издан еп. Порфирнем: Афон монашеский, II, сс. 713–726. Томос Собора 1351 г. см. в PG 151, coll. 717–762, у Порфирия. там же, сс. 741–780 и у И. Кармирпса: Τ δογματικ κα συμβολικ μνημεα τς ρθοδοξου καθολικς κκλησας, I, Афины, 1952, сс. 310–342. О «Синодике» см. Φ. Успенский. Синодик и неделю Православия, Одесса, 1893, и, особенно: J. Couillard. Le Synociikon de l " Orthodoxie, Travaux et mcmoires, 2, Paris, 1967, pp. 3–316 (греческий текст «Синодика», франц. перевод и подробный комментарий). |
| Филофей. Житие св. Григория Паламы. — Migne. — PG 151. — Col. 585 В (русск. пер. Антония. — С. 52). Житие Паламы. — Там же. — Col. 586 А, (русск, пер. — С. 53); патриарх Филофей является и автором «Жития Исидора», где эти события также» подробно описаны (изд. А. Пападопуло-Керамевса в Записках ист.-филолог. факультета СПб. Университета. — LXXVI. — 1905. — С. 85). Палама. Третье письмо Акиндину. — Изд. Мейендорфа. — Твор. 1. — С. 310—311. Проект Варлаама напечатан у C. Gianellï Un progetto di Barlaam per l " unione delle Chiese в Miscellanea Giovanni Mercati, III (Studi e testi, 123) Citta del Vaticano, 1946. — P. 167 s. Ср. нашу оценку деятельности Варлаама в статье «Un mauvais theologien de l " unite au XIV sieclë Barlaam ie Calabrais» (см. выше, примечание 17). См. Филофей. Житие Паламы. — Coil. 589 ВС (русск. пер. с. 58). Migne. — PG 150. — Coil. 1225—1236 (перепечатка издания «Филокалии» Никодима Агиорита. — Венеция, 1782). Текст издан также у еп. Порфирия Успенского; История Афона, III; Афон монашеский, II; Оправдания. — Спб., 1892. — С. 683—688. Более исправное критическое издание B. Pseutogas " a см. в Твор., II. — 1966. — С. 567—578. Третье письмо Акиндину. — Изд. Мейендорфа. — Твор. 1. — С. 581. Ссылки на этот аргумент Варлаама см.: Тр. III, 1, 7; III,2, 2; III, 3, 4; об осуждении «энтузиаста», или «мессалианина», влахернского священника Феодора, см.: Анна Комнена. Алексиада. -Кн. X, гл. I (ed. Bude. — Paris, 1937. -II.-P. 189; русск. пер. Я.Н. Любарского. — М., 1965). Текст см. у Migne. — PC 151. — Coil. 691—692. В науке встречается точка зрения, согласно которой партия Кантакузина пользовалась симпатией монахов-паломников, потому что она представляла интересы феодальных землевладельцев, к числу которых относились и монастыри. Эта упрощенная схема не выдерживает добросовестной критики: с одной стороны, исихасты в большинстве своем не сочувствовали обогащению монастырей (ср. позицию их русских последователей — преп. Нила Сорского и других «нестяжателей» в XV-XVI веках); с другой стороны, среди сторонников императрицы Анны были и паламиты, а некоторые антипаламиты (Никифор Григора, Димитрий Кидонис и др.) принадлежали к партии Кантакузина. Таким образом, богословские расхождения не соответствовали в византийском обществе этого периода расхождениям политическим (см. наше Introduction. — С. 120—128; см. также новую книгу G.Weiss " a Joannes Kantakuzenos — Aristokrat, Staatsmann, Kaiser und Monch — in der Gesellschaftsentwicklung von Byzanz im 14 Jahrhundert. — Wiesbaden, 1969). |
| В своих комментариях к Гомеру Пилат постоянно ссылается на авторитет Варлаама, объясняя, что так он слышал от Варлаама, что такое мнение высказывал Варлаам на своих уроках 102 . Если, как мы видели выше, Варлаам поражал знавших его обилием знаний, то и ученик его с не меньшим нравом мог похвастаться разнообразием сведений. Боккачио неоднократно отдает ему ту честь, что он умел в кратких словах разрешать весьма запутанные вопросы 103 . Таким образом, как бы ни казалось на первый взгляд случайным и маловажным воздействие эллинкой учености на начальных деятелей итальянского Возрождения, все же оно не было поверхностным, напротив, оставило но себе значительно заметные следы. И как ни достойно сожаления, что гуманистический пыл Петрарки и Боккачио не был утолен в достаточной степени вследствие скоро прерванных сношений их с Варлаамом и Л. Пилатом, тем не менее нужно признать, что не только многие страницы в Genealogia deorum, отличающиеся тонкостями в археологической и мифологической области, но и живое сознание идеи о важности эллинских занятий, каким были проникнуты деятели итальянского Возрождения, всецело должны быть приписаны посредственным и непосредственным влияниям Варлаама. Итак, за ним остается большая заслуга в истории средневековой культуры. Мы, конечно, не в состоянии решить вопроса о том, мог ли Варлаам, при более благоприятных обстоятельствах, дать решительное преобладание эллинизму в эпоху Возрождения, но, оставаясь на почве реальных фактов, смело можем утверждать, что он соединял в себе лучшие качества тогдашней учености. Благодарная память к нему в сочинениях Петрарки и Боккачио, а равно многочисленные цитаты и ссылки на его авторитет, оправдывают достаточно то заключение, что Варлаамом посеяна была в Италии мысль о важности изучения греческих писателей и что общие сведения по эллинизму, циркулировавшие в XIV веке на Западе, имеют в нем свой главный источник. Личность Варлаама получает совершенно новое освещение с точки зрения сношений его с Западом, но с этим вместе выигрывают в историко-культурном отношении те факты, которые касаются его судьбы в Византии. |
|
|
