| А в прежней нашей Великого Государя жалованной Грамоте прошлого 199 (1691) году, какова ему богомольцу нашему Преосвященному Митрополиту дана, написано: велено ему Богомольцу нашему Преосвященному Митрополиту, и иным по нем впред будучим Киевским Митрополитом прежними и новоданными к Святософийскому Долгу вотчинами, а именно деревнею Погребками и Зазимьем, Местечком Малою, прозываемою Моравск, с принадлежностями, деревнею Соколовкою и Коропом с Руднею, селом Церковищем, с деревнею Ковчином и с принадлежностями; да на той же стороне Днепра, местом Белогородкою, деревнями Янковичем, Рословичем, Малою Бугаевкою, Святинкою, Мархалевкою, Жиляны, да местом Трипольем с деревнями и со всеми к ним на лежащими угодий владеть, потому: в прошлом во 199 (1691) году бил челом Великому Государю, нашему Царскому Величеству, он Богомолец наш Преосвященный Варлаам Митрополит, что первая по степени междо всеми Российскими Митрополиями Киевская Митрополия, а имениями и доходами домовыми пооскудела, и только две деревни власныя свои домовыя держит по сей стороне Днепра близ Киева, нареченныя Погребки и Зазимье; да по нашему Царского Величества Указу наш Царского Величества подданной Войска Запорожского обеих сторон Днепра Гетман и славного Чина Святого Апостола Андрея Кавалер Иван Степанович Мазепа, к той Митрополии Киевской давних Софийского Дому (1689 и 1690 г.) придал и отвел на сей же стороне Днепра близ городов Остра и Козельца над Десною рекою местечко, прозываемое Моравск, которое прежде сего было за Римским Бискупом со всеми принадлежностьмт и с двема деревнями, Соколовкою и Коропом с Руднею, с озерами, с лесами и сенокосами: к Моравску ж придал сельцо Церковнице с принадлежностьми и с деревнею Ковчином, да за Днепром запустелыя места Белогородку и Триполье с принадлежностьми; да деревни давния Софийского Дому, Янковичи, Рословичи, Малую Бугаевку, Снятинку, Мархалевку, Жиляны;и чтоб мы, Великий Государь, наше Царское Величество, пожаловали его Богомольца нашего Преосвященного Варлаама Ясинского Киевского и Галицкого и Малыя России Митрополита, велели ему на те вышеписанныя вотчинныя и на всякия угодья дать нашу Великого Государя, нашего Царского Величества, жалованную Грамоту |
| В письме своем к Царю (в апреле 1686 г.) он писал: «ныне в той стране, глаголемой казацкая земля, суть неции, иже в Риме и в Польше от латинов научени, и бяху архимандрити, игумени, и причитают неподобная мудрования в монастырех, и носят иезуитская ожерелья. Да попечется преосвященный Митрополит, – во еже бы отложити ожерелья. – Да будет повелено, дабы по смерти предреченных архимандритов, игуменов и священников, уже от сих, иже ходят учитися в надежская места, архимандритов, игуменов и епископов не поставляти; но ни мирский иерей да будет; довольно бо есть православная вера ко спасению, и не подобасте верным прельщатися чрез философию и суетную прелесть.... О дабы благочестивый и на Москве сохранен был обычай, по древнему уставу, еже не было бы игумена и архимандрита от козацкаго рода, – по москале на Москве и в козацкой земле; аще же инако, то поне козаки на земле казацкой: не подобает бо смешати вкупе руно и лен, глаголет Писание. Понеже исповедуем быти козаков православных; обаче многие растленные имеют нравы, ихже не подобает учитися тамошним православным» 61 . Смущенный такими внушениями, Патриарх Иоаким , как верховный блюститель чистоты православия, для прекращения соблазна принял деятельные меры. Он немедленно открыл сношения с Киевским Митрополитом Гедеоном, Архиепископом Черннговским Лазарем Барановичем и Киевопечерским архимандритом Варлаамом Ясинским. Обращая частный вопрос относительно совершения таинства Еахаристии в более общий, касающийся отношения малороссийской Церкви к учению латинскому и к Унии, Патриарх спрашивал (29 марта 1886 г.) упомянутых представителей малороссийского духовенства: как они судят о соборе Флорентийском? На этот вопрос ответы получены были удовлетворительные. Митрополит Гедеон с собором Киевопечерского духовенства, равно и Лазарь Баранович (от 26 мая) уверили Патриарха, что они не принимают Флорентийскаго собора и твердо стоят в восточном благочестии 62 . Не довольствуясь таким ответом, Патриарх спрашивал еще малороссийских иерархов: кто сочинитель книги «Выклад о Церкви святой», двадцать лет тому назад изданной? И как они сами смотрят на учение той книги о совершении Евхаристии? – Ответ, данный Гедеоном и Барановичем, не мог успокоить Патриарха. |
| На этом можно было успокоиться; но приверженцы Медведева для подтверждения своего мнения указывали на изданную в Малороссии книгу «Выклад о церкви святой и о службе». Иоаким опять обращается в Киев к митрополиту Гедеону и архимандриту киевопечерскому Варлааму Ясинскому, в Чернигов к Лазарю Барановичу, указывает им на авторитет отцов восточной церкви, восстает против новых Могилинских книг (Великий требник и служебник, екзегезис Сильвестра Коссова, книжка о седми сакраментах, лифос как не согласующихся с православным исповеданием: в Киеве отмалчиваются; патриарх настоятельно требует, чтоб прислали согласие свое с московским определением времени пресуществления, грозит, что в противном случае пожалуется четырем патриархам, требует, чтоб прислали для объяснений «мужа смиренномудра, приискренно восточныя церкви сына, ведуща известно писания св. отец, а не силлогизмами и аргументами токмо упражняющаяся». Нет ответа, потому что между Москвою и Киевом идет другая пересылка: к гетману Мазепе и киевскому знатному духовенству отослана Манна вместе с сочинениями Лихудов; на последнюю написали обличение и переслали в Москву через князя Вас. Вас. Голицына, когда он был во втором крымском походе. Таким образом, партия Медведева находила себе сильную поддержку во дворце; Манна была написана по приказанию Софьи. Голицын пересылал написанное в Киеве обличение на Лихудов. Мало того, Голицын считался покровителем иезуитов, которые благодаря ему явились в Москве. Французский иезуит, который был в это время в Москве с целию пробраться через Сибирь в Китай, так отзывается о Голицыне: «Этот первый министр, происходивший из знаменитого рода Ягеллонов, без сомнения, был самый достойный и просвещенный вельможа при дворе московском: он любил иностранцев, и особенно французов, потому что благородные наклонности, которые он в них заметил, совпадали с его собственными; вот почему его упрекали, что у него и сердце такое же французское, как и имя. Если б дело зависело от него одного, то, разумеется, все наши желания были бы исполнены; если б он был полным хозяином, если б он не должен был вести себя осторожно относительно других бояр, то с удовольствием открыл бы нам путь в Сибирь и облегчил бы нам доступ в Китай из уважения к Людовику Великому, которого он был страстный поклонник: меня уверяли, что сын его носил портрет его величества в форме Мальтийского креста, что отец считал для себя великою честию». |
| Кочубей подал перехваченную грамоту королевскую к белоцерковскому протопопу с увещанием поднимать малороссиян к соединению с Польшею. «Нет такой цены и такого иждивения, какого бы я пожалел на воздвигнутие воинства козацкого и всего народа российского», – писал Собеский. Касательно второго дела, митрополичьего избрания, гетман уже дал знать об нем знатнейшему духовенству, и Кочубей привез в Москву ответные грамоты к Самойловичу от черниговского архиепископа, также от киево-печерского архимандрита Варлаама Ясинского и других игуменов киевских монастырей: все благословляли мысль великих государей дать пастыря первейшей русской митрополии. Кочубей объявил об епископе луцком, Гедеоне, что он был очень болен, едва не умер; болезнь приключилась ему с того времени, как приехал его священник из Москвы и привез ему царскую грамоту, в которой епископ не был назван князем, тогда как король польский в своих грамотах всегда называл его князем; епископ – человек мнительный, ему показалось, что на него за что-нибудь государский гнев; если бы епископ умер, то в Польше обрадовались бы, разгласили бы, что Бог покарал его за покинутие своей епархии. Гетман велел Кочубею доложить князю Голицыну: можно ли епископу приехать в Москву, поклониться великим государям? Цари отвечали, что перемирия с Польшею нарушить нельзя, и сколько остается лет этому перемирию, гетману и всему войску известно, следовательно, когда придет время, поляки примут месть от Бога за гонение на православную веру, чего великие государи усердно желают и впредь желать будут. За труды по избранию митрополита великие государи гетмана милостиво и премилостиво похваляют, пусть старается окончить это дело немедленно. Гетман просил совершенного наставления, какое чинить духовному чину предложение относительно избрания митрополичьего. С ответом поехал в Батурин в апреле месяце окольничий Неплюев: «Советовав с духовными всех малороссийских городов, с старшиною генеральною и со всеми полковниками, выбирать мужа, в божественном писании искусного, тихого и разумного, из тамошних природных обывателей, а не из приезжих; а как тому митрополиту поступать и какое послушание оказывать святейшему кир Иоакиму, патриарху московскому и всея Руси, и его преемникам, как судить, по каким причинам и тягостям власть константинопольского патриарха отложить, в каком почитании гетмана, старшину и все Войско Запорожское иметь, и о всяких церковных делах писать к св. |
| В апреле месяце минувшего года, мне пришлось в первый раз побывать в уездном городе Черниговской губернии Нежине. Город этот в XVII и XVIII столетиях играл благодаря своему расположению видную политическую роль в истории малороссийского края. «Учтивые греки», сербы, волохи, молдаване, турки и персы, поселившиеся здесь главным образом со времени издания в Чигирине знаменитым гетманом малороссийским Богданом Хмельницким универсала от 2 мая 1657 года; освободившего всех этих пришельцев от разного рода гражданских служб, повинностей и от зависимости от нежинских полковников, способствовали необыкновенному в нем оживлению торговли и промышленности. Город Нежин сделался известен даже за границей. Нежинские греки вели обширную торговлю с Турцией, Польшей, Гамбургом, Бржецлавом и другими заграничными торговыми городами 1 . Все это не могло не отразиться, как на увеличении населения этого города, так и на его внутреннем процветании, выразившись в построении храмов и домов, составлявших украшение этого города. Поэтому нельзя отказать в справедливости высказанному господином Шафонским в 1786 году мнению, что: «Нежин особливо торгом, греками производимым, знаменит, без которых он, может быть, и не был бы в этом состоянии, в каком он действительно есть» 2 . С присоединением Малороссии к Великороссии г. Нежин утрачивает свое политическое значение. С этим вместе и торговое его значение начинает постепенно падать. Заграничная торговля значительно сузилась, а потом была доведена до минимума, но все же еще держалась в руках греков, пользовавшихся значительными льготами для заграничной торговли. С уничтожением же в текущем столетии нежинского греческого магистрата 3 и нежинского греческого братства, основанного греками с дозволения митрополита Киевского Варлаама Ясинского в 1696 г. 4 , которые брали греков под свое покровительство и оберегали права их вольности и имущества. Число греков, живущих в Нежине, весьма заметно сократилось, а вместе с этим и торговля из рук их перешла к евреям, составляющим в настоящее время едва ли не добрую треть нежинского населения. В их руках заграничная торговля, особенно хлебом, табаком и другими произведениями местного края, снова значительно оживилась, и город Нежин может считаться в настоящее время одним из богатых и торговых городов нашей счастливой Украины. |
| После же царствования Алексея Михайловича издается даже особый указ, коим предписывается высшему духовенству «не вступаться» в политические дела, так как ему сие «не довлеет». – Следя за политической деятельностью малороссийского духовенства, автор по прежнему (как и в предыдущих главах) касается и других сторон этих сношений, сопровождавшихся теми или иными последствиями (сближение малороссиян с великороссиянами, культурное влияние представителей киевской учености, материальное обеспечение духовенства, и т.п.). Научная ценность этой обширнейшей части сочинения г. Эйнгорна (стр. 571–1033), равно и предшествующих (начиная с третьей) глав (стр. 98–570), нами указана выше, при чем замечено, что некоторые сообщаемые автором, на основании архивных материалов, сведения, при всей их детальности, в общей совокупности, проясняют с тех или иных сторон историческое прошлое рассматриваемой эпохи. Для примера и в подтверждение сказанного проследим рассеянные в разных местах книги нашего автора краткие сведения о киево-могилянской коллегии и ее деятелях. На стр. 299 (примеч. 569) и 346 (примеч. 395) автор указывает на «письмо» (точнее следовало бы сказать «челобитную») Иоанникия Галятовского к царю Алексею Михайловичу, от 27 июня 1669 года, где бывший ректор киево-могилянской коллегии объясняет причины удаления своего из Киева во Львов, – именно, что он вынужден быть к тому преследованиями со стороны местоблюстителя киевской митрополии Мефодия Филимоновича: «понеже – говорит Галятовский – отец Мефодий мене оскорбил и гонил». Этот факт новый, доселе остававшийся неизвестным. На стр. 346 (примеч. 395) указаны два, доселе неизвестные документа: письмо Василия Дворецкого к гетману от 29 февраля 1666 года и челобитная Варлаама Ясинского к государю Алексею Михайловичу от 4 марта того же года. Означенные документы представляют положительное, сомнению не подлежащее свидетельство, что в данное время Ясинский состоял уже ректором киево-могилянской коллегии. Это факт тоже новый, так как до времени появления в свет первых глав исследования г. Эйнгорна (1892 г.) начало ректуры Ясинского обыкновенно приурочиваемо было к 1668–1669 г.г. На стр. 323, в обширном примечании, доказывается (хотя и на основании уже обнародованных данных) ошибочность принятого историками Киевской Академии (и не оставляемого до последнего времени) мнения, будто в 1665 году киево-могилянская коллегия была разорена, и учение в ней совершенно прекратилось. На стр. 675–676 приводится неизвестное доселе письмо Паисия, патриарха александрийского, к царю Алексею Михайловичу (1669 г. сентября 20), в котором он, ходатайствуя перед государем о воспособлении оскудевшему киево-братскому монастырю, сообщает несколько любопытных сведений о могилянской коллегии, лично им посещенной. |
| Ясное дело, что агентурская часть по наблюдению за действиями противника в лавре была поставлена очень хорошо. Каждый новый шаг м. Тимофея Щербацкого немедленно делался известным лаврской администрации, которая старалась отражать всякий, сколько-нибудь серьезный, удар своего противника. В сентябре 1752 г. 193 лавра подает новую челобитную императрице Елизавете Петровне. В этой своей челобитной, ссылаясь на полученное в Киеве известие о благоволении императрицы к лавре и решение ее отказать м. Тимофею Щербацкому в его ходатайстве; относительно типографии, архим. Лука с братией просили императрицу выдать лавре новую подтвердительную грамоту о правах и вольностях ее, которая бы раз навсегда положила конец всем таким домогательствам, какие обнаружил м. Тимофей Щербацкий. «Всемилостивейшая государыня!» – писал архимандрит с братией. «Всеподданнейше вашего императорского величества просим имеющуюся в Киево-Печерской лавре старинную, многими высокомонаршими грамотами утвержденную, типографию от нахалного нечаемо следуемого разорения, а лавру святую от невозвратного убитка и всекрайнейшей обиди высокоматерним своим защищением охранить и его преосвященству митрополиту Киевскому типографии вновь иметь крайне отказать; а чтоб впредь так он, преосвященный Тимофей, яко и по нем будучие Киевские митрополиты о битии в них той типографии вашего императорского величества более прошениями не утруждали и оной типографии как прежде никогда не имели, так и впредь иметь не могли, и Киевο-Печерская старинная типография осталась на прежних своих основаниях, о том в неподвижное утверждение высочайшего вашего императорского величества грамотою святую Киево-Печерскую лавру всемилостивейше снабдить» 194 . Челобитная лаврская, о которой у нас идет сейчас речь, была подана в сентябре 1752 г. при особом «доношении» в коллегию иностранных дел. В этом последнем «доношении» лавра напоминала свою прежнюю челобитную, поданную императрице, еще раз выясняла неосновательность домогательств м. Тимофея Щербацкого иметь свою типографию, разъясняла с своей точки зрения упоминание о типографии в царской жалованной грамоте, данной в 1685 г. Киевскому митрополиту Гедеону князю Святополк Четвертинскому. Для большего подкрепления своего взгляда на значение сейчас упомянутой царской грамоты, лавра теперь представляла копию жалованной царской грамоты 1688 года на имя архим. Варлаама Ясинского, которой утверждалось за лаврой право ставропигии и право иметь собственную типографию. В заключение архим. Лука просил коллегию иностранных дел решить дело в пользу лавры 195 . |
| Рассмотрение этого материала наглядно показывает, когда именно вопрос о борьбе с унией оказался в центре внимания хрониста. Как уже отмечалось, в отличие от других казацких летописцев он явно уделял внимание вопросу о положении православных в Речи Посполитой, но делал это не систематически. Так, после послания митрополита Гедеона “воеводе русскому” следующим касающимся этой темы документом стало письмо из гетманской канцелярии, отправленное в Речь Посполиту после возвращения Мазепы из 2-го Крымского похода. В письме был выражен протест против действий униатов, которые “нагле набегают” и захватывают православные храмы, а православные не могут найти у королевской власти защиту от таких действий. Текст содержал также требование вернуть митрополичьей кафедре и монастырям имения, захваченные Шумлянским 34 . В повествовании о событиях последующих годов тема борьбы с униатами никак не затрагивается, хотя в 1692 г. перешел в унию Перемышльский епископ Иннокентий (Винницкий) 35 , новый Киевский митрополит Варлаам (Ясинский) отправил в Москву с просьбой о помощи Стефана (Яворского), а специальное посольство во главе с Иоасафом (Кроковским) было направлено укреплять связи кафедры с Виленским братством 36 . С 1694 г. характер повествования Величко заметно изменился. Так, под этим годом хронист поместил рассказ о съезде, созванном в сентябре 1694 г. во Львове по приказу Яна Собеского, на котором королевский посол Скарбек, каштелян галицкий, убеждал участников подчиниться власти папы, но нужного решения не добился 37 . В рассказе хрониста отмечалось, что речь королевского посланца вместе с письмом прислал митрополиту Варлааму Озарковский из Львова 30 сентября 38 . Это свидетельствует о существовании связей между митрополитом и православными противниками унии во Львове, которые поспешили известить его о происходящем. Вместе с тем подтверждается гипотеза о контактах между Величко и клиром митрополичьей кафедры. В последующем повествовании Величко привел большой комплекс документов о борьбе за сохранение позиций православной Церкви на Волыни. |
| По обычаю, набожных людей, Маркович принимал у себя разных монахов, во множестве приходивших в Малороссию из Греции, с Афона и из славянских земель. Феофан иногда предостерегал своего друга, чтобы он был поразборчивее на счёт этих людей и их просьб. «Монахи Сербы очень понравились мне; это – простые и скромные люди, истые монахи; они погостили у нас около осьми недель. Прошу ваше превосходительство помочь им найти доступ к ясновельможному. Почти вслед за ними прибыл еще монах Серб, – который выдал себя за архимандрита. Дрянь человечишка, хвастливый, легкомысленный; да он не замедлит показать себя таким и пред вашими. Я бы не советовал вам принимать таких негодяев». 45 2 В киевской биографии год рождения Феофана показан 1677; днём рождения названо 17 июня и замечено, что, в честь празднуемого в этот день святого, он назван при крещении Елиссеем; в Готской биографии днём рождения показано 9 июня; у м. Евгения – 8 июня. 3 «Erat ei avunculus, cujus ope et auxilio eo usque sustenabatur, donec studium linguae latinae in eodem monasterio, – quod vulgo Fratrum societas appellatur, – auspicatus esset». (Готская биография Феофана). 4 Готская биография. – В киевской биографии сказано, что Элеазару помогал в воспитании киевский митрополит Варлаам Ясинский. 5 «Ов vocem sonoram praecentorem in choro egit; alea aliisque rebus ludicris nunquam praeditus». Это последнее замечание Феофанова биографа сделано, вероятно, с целью предупредить и отстранить возможные подозрения на счёт поведения Феофана в певческом архиерейском хоре, как среде, заключавшей в себе немного образовательных элементов; о чём замечено и в сатире, современного Феофану, поэта Кантемира: «иль трезвых видеть певчих в епископском доме»; и в примечании к этому стиху: «из ста архиерейских певчих в епископском доме редко десятерых не пьяных сыщешь». (Сат. 5, ст. 230. Библиогр. Записки, т. I, стр. 666. 1858 г.) 6 Годом его отправления за границу в Шереровой биографии показан 1694 г., у м. Евгения 1698 г. По свидетельству первой он пробыл за границей около шести лет; по показанию м. Евгения – три года. |
| Митрополит был допрашиваем формальным порядком по обвинению в государственном преступлении, влекущем лишение сана, а быть может и смертную казнь. Положение, конечно, не легкое, хотя в те времена и обычное для высших сановников. При таких условиях Стефан, президент Синода, принял в отношении к Синоду какой–то крайне неестественный тон. 24 августа 1722 года свое «доношение» Синоду с просьбою о выдаче ему жалованья он подписал, например, так: «прошу всесмиренно с нижайшим челопреклонением святейшего Синода, братий моих и благодетелей премилостивых. Смиренный Стефан, старец немощный» 686 . III Когда Митрополит. Стефан только еще начинал свое монашеское поприще, в Киеве, он встретил своего благодетеля, Митрополита Варлаама Ясинского, при возвращении с посвящения из Москвы, латинским стихотворением «Эхо», которое закапчивалось следующим стихом: Quid, quaeso, est thronus?citata – Onuscitatacitata 687 citata.citata Как эти слова впоследствии оправдались на нем самом! С учреждением Синода Стефан оказался, не смотря на свое звание президента, лишенным и той частицы власти и значения, которую он все же еще имел в период междупатриаршества. Все общецерковные дела перешли к Синоду, в котором Стефан почти не участвовал, патриаршая область получила свое особое управление 688 . Проповедническую славу он должен был уступить новому светилу – Феофану Прокоповичу 689 . От собственной епархии он был слишком далеко, чтобы управлять ею непосредственно. Его постоянно мучили болезни. Еще в 1715 году он писал, что потерял силы, здоровье, анергию, зрение притупилось, сильно ослабели ноги, пальцы искривились на руках, камень замучил 690 . Кроме постоянного общего нездоровья, он часто подвергался тяжким припадкам болезни. Тяжко был болен в ноябре 1720 года 691 . 24 марта 1721 года подписывает свои ответы Синоду на допрос по делу Любимова «болящею» рукою 692 . В августе «больною» же рукою пишет письмо Казанскому Митрополиту Тихону 693 . 1 января 1722 года по болезни не мог присутствовать на торжественном обеде в Кремле 694 . 6 июля 1722 года, ради его болезни, Синод и сенат явились к нему на дом для допроса 695 . |
|
|
