| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Флоря Б. Н. Тема конфессионального противостояния в “Летописи” С. Величко В противостоянии, обозначившемся на Украине к середине XVII в., конфессиональный фактор занимал, как известно, большое место. Это противостояние воспринималось в значительной мере как противостояние православных казаков, а с ними всего “русского” народа, и злых “ляхов”, желающих навязать свою “римскую” веру. В повествовании о восстании Б. Хмельницкого во всех памятниках украинского летописания тема конфессионального противостояния занимает видное место. Однако эта тема исчезает в повествовании о событиях более позднего времени. Ярким примером может служить “Летопись самовидца”. Ее автор Роман Ракушка с конца 1660-х гг. был высокопоставленным духовным лицом — протопопом в городе Браславе на Правобережье, в 1676 г. он вернулся на Левобережье, в Стародуб, где и умер в 1703 г. Однако во всем его произведении нет никаких известий о положении православных на территории Речи Посполитой во 2-й пол. XVII в. То же следует сказать о таком крупном памятнике, как “Летопись Грабянки”, основанном на “Летописи самовидца”. Исследователь памятника А. М. Бовгиря убедительно показал, что, расширяя свой основной источник, автор “Летописи Грабянки” в ряде случаев опускал благочестивые рассуждения своего предшественника и известия о событиях церковной жизни 1 . Иную картину в этом отношении рисует “Летопись” С. Величко. Ее исследователь справедливо отметил, что в произведении уделено значительное внимание вопросам, связанным с религиозной жизнью. Величко включил в свой текст свидетельства о деятельности ряда духовных лиц от Сильвестра (Косова) до Варлаама (Ясинского), часто говорит о событиях церковной жизни 2 . При этом следует иметь в виду некоторые особенности “Летописи” Величко. Чем ближе описываемые события к концу XVII в., тем чаще рассказ о них заменяется документами, которые сопровождаются короткими комментариями хрониста. “Летопись”, как известно, писалась в 1720-х гг. в Диканьке, имении В. В. Кочубея, но включенные в повествование документы Величко копировал в 1690-х гг., когда служил в гетманской канцелярии 3 . Наблюдения над использованными в “Летописи” Величко источниками позволяют судить, каков был круг знаний о конфессиональных отношениях в Речи Посполитой в конце XVII в. у представителя светской образованной верхушки, живо интересовавшегося этой проблематикой, и как воспринимались на рубеже XVII и XVIII вв. конфессиональные конфликты. |
| 142) Чтоб ему митрополиту писатись экзархом и в лавре Киево-Печерской монахов и мирских людей рукополагати Черниговскому архиепископу или ему митрополиту аки бы экзарху и наместнику в Малой Росии от самаго Святейшаго Патриарха Московского. А в прошлом во 194-м году в грамоте к гетману писано: бывшему Гедеону писатись экзархом не А в жалованной грамоте, данной Киево-Печерские лавры архимандриту 196-го году, написано, что быть той лавре под благословением святейших патриархов Московских, а никто ею ин да не РГАДА, ф. 124, оп. 1, 1690 г., д. 46, л. 142. Оригинал 2 1690 г. между сентября 3 и — Из докладной выписки касательно статей, поданных митрополитом Варлаамом (Л. 216) 7 Скорбяще же блаженные памяти митрополит Киевский Гедеон за унятие ему первому титла, тот есть эксарх Святейшаго апостолского Костянтинаполского престолу и глаголаше, яко блаженныя памяти великий господин, Святейший Патриарх кир Иоаким попущаше ему писати титлы той эксарх Святейшаго Патриаршаго Московского фрону, еже бы знаменовало дабы и иные в Малой Росии епархии и ставропигии до него, Святейшаго патриарха Московского належачие, не весма чюждалися почитати началства митрополита Киевского яко наместника в Малой Росии или эксарха патриаршаго Московского. Того ради аще подтвержена есть на Москве стафропигия лавры Киево-Печерския яко быти ей под владением Святейшаго патриарха Московского, а не митрополита Киевского, обаче не попущено есть, дабы волно было в лавре Киево-Печерской монахов и мирских ея людей рукополагати черниговскому или иному впредь будущему, аще и православному свидетелствованному архиерею, разве митрополиту Киевскому, аки бы эксарху и наместнику в Малой Росии от самого Святейшаго (Л. 217) Патриарха Московского. А в челобитье и в ынструкцыи гетмана Ивана Самойлова, каково он прислал с присланными своими з бунчюжным Костянтином Ивановым, да с концеляристом с Васильем Кучюбеем в прошлом во 194-м году написано, что б Киевский Гедеон митрополит имянован Костятинополского патриарха эксархом для сохранения благочестивые веры людей православных, которые в полской державе |
| Лишь Федор Титов, выдающийся дореволюционный историк Русской Церкви, который изучал архивное дело о визите в Москву и посвящении Варлаама (Ясинского) в митрополиты, кратко отметил в своем труде, что тот просил о титуле экзарха Московского патриарха, но получил Однако данное наблюдение не нашло отражения в позднейшей литературе. И действительно, Варлаам Ясинский в 1690 г., как и следовало ожидать, просил царское правительство разрешить ему «писатись экзархом, и в лавре Киево-Печерской монахов и мирских людей рукополагати… ему митрополиту аки бы экзарху и наместнику в Малой Росии от самаго Святейшаго патриарха Однако в просьбе этой Варлааму (Ясинскому) было отказано, поскольку в Москве не пожелали делиться с Киевским митрополитом властью над одной из главнейших ставропигий страны (в царской жалованной грамоте она была определена как «архимандрия в России по степени Однако по сути дела московские власти все же пошли на частичные уступки новому митрополиту, разрешив совершать рукоположения в лавре с ведома Московского патриарха: «А хиротонисати Киево-Печерские лавры монахов и мирских, приступающих ко священству, аще они сами того требовати будут, с ведома его, Святейшаго, благословенного и блаженнейшаго патриарха Московского ему, Преосвященному митрополиту, В итоге традиция ношения титула патриаршего экзарха предстоятелями Киевской митрополии, сложившаяся в 30-х гг. XVII в., просуществовала относительно и не была возобновлена при переходе данной церковной области под власть Московского Примечательно, однако, что как вероятное титулование Гедеона экзархом Московского патриарха, так и прошение Варлаама об этом титуле свидетельствуют, что верхушка киевского духовенства воспринимала состоявшуюся в 1686 г. передачу митрополии как полную и всеобъемлющую, позволяющую в том числе предстоятелям Русской Церкви жаловать экзаршество киевским митрополитам точно так же, как ранее это делали патриархи Константинопольские. В приложении публикуются выдержки из соответствующих документов дела о посвящении в Москве Варлаама (Ясинского) в митрополиты Киевские: фрагменты сокращенного изложения статей, поданных Варлаамом; докладной записки, составленной в Малороссийском приказе; текста официального царского ответа на митрополичье прошение. |
| А в сказке своей, данной ииутивльскому воеводе, сусальник Евтихиев показал, что он сделал митрополиту Петру Могиле листового золота с 10,000 листов 43 . Сему-то господину Евтихиеву с кир митрополитом Петром Могилою и принадлежите сооружение первого предалтарнаго иконостаса в св. Софии киевской, который действительно есть великое иконное дело. Но нынешний иконостас главного алтаря не Могилинский; он устроен, как известно, при митр. Рафаиле Заборовском (1731 –1747 г.). Сохранились впрочем и Могилинские иконостасы в приделах: Архангеломихайловском, Антонофеодосиевском, Георгиевском и Владимирском; Николаевском и Андреевском. Иконостас Апостольского придела, упоминаемого ещё архидиаконом Павлом, близко подходящий по архитектуре к Могилинским иконостасам, устроен, вероятно, если не при самом Могиле, то при его преемнике Сильвестре Коссове. Иконостасы приделов: Стретенского, Богоявленского, Страстного, Вознесенского и Преображенского, устроенных после надстройки новых, верхних галереи на нижних папертях, относятся во времени митрополита Варлаама Ясинскаго (1690 – 1707 г.). Иконостас Успенского придела не раньше 2-й половины XVIII в. Иконостас Иредтечевский устроен в 1853 г. при последнем обновлении собора. 12. О гробницах в св. Софии Киевской В Киевософийском соборе, как упомянуто выше, погребены из древних наших князей: в. кн. Ярослав Владимирович, Всеволод Ярославич и Владимир Мономах ; князья Ростислав Всеволодович и Вячеслав Владимирович. Но в соборе имеются только две княжеские гробницы; обе они беловатаго мрамора с резнми изображениями, обличающими несомненную их древность и принадлежность XI веку. Одна из этих гробниц, известная под именем гробницы в. кн. Ярослава Владимировича, находится ныне в Владимирском алтаре собора, будучи до половины вдвинута в южную его стену, отделяющую Владимирский алтарь от Георгиевского. Дверь в этой стене заделана, так как гробница преградила её. Гробница состоит из двух цельных кусков мрамора такого же цвета, как колонны у западных входных дверей и прочие остатки древней алтарной преграды. |
| В это время ситуация в западных епархиях Киевской митрополии, находившихся в пределах Речи Посполитой, стала крайне сложной. После того, как Киев и основные силы украинского казачества оказались за пределами Польского государства, их влияние на церковную жизнь западных православных епархий ослабло. Отношение католических властей Речи Посполитой к православному населению после казацких войн середины XVII в. стало еще более нетерпимым. Это привело в последней четверти XVII столетия к новым попыткам королевской администрации насадить унию среди подконтрольных ей православных русинов. Первоначально король Ян III Собесский (16741696 гг.) возлагал большие надежды на возобновление диалога между православными и униатами, однако переговорный процесс так и не принес ожидаемых результатов. Тогда король стал использовать другую тактику: на православные епископские кафедры он поставлял священнослужителей, склонных к переходу в католичество, намереваясь через них насадить унию " сверху " . Иосиф Шумлянский в 1677 г. тайно принял унию и принес присягу униатскому митрополиту Киприану Жоховскому (возглавлял униатскую Киевскую митрополию в 1674-1693 гг.). На Мстиславскую кафедру король провел другого тайного приверженца униатства Слуцкого архимандрита Феодосия Василевича. Перемышльским епископом в 1679 г. с подачи Шумлянского был назначен также готовый к соединению с Римом Иннокентий Винницкий (племянник Антония Винницкого). В 1681 г. Шумлянский и Винницкий подтвердили свою присягу на верность Риму в присутствии папского нунция и униатского митрополита. В Левобережной части Малороссии в это время церковной жизнью продолжал управлять архиепископ Черниговский Лазарь. Официально он числился в юрисдикции Константинопольского Патриархата, но в то же время ему приходилось участвовать в событиях, которые все более свидетельствовали и возрастании влияния Московской Патриархии на дела Киевской митрополии. В частности, это наглядно проявилось в 1683 г., когда на место почившего Иннокентия Гизеля необходимо было избрать нового архимандрита Киево-Печерской Лавры, имевшей ставропигию и подчинявшейся непосредственно Патриарху Константинопольскому. Гетман Самойлович в связи с этим обратился в Москву за разрешением избрать нового настоятеля Лавры. В Киеве без сношения с Константинополем решено было поставить на Печерскую архимандрию Варлаама Ясинского. Однако претензии на Лавру неожиданно предъявил и Иосиф Шумлянский. В такой ситуации Варлаам, обращавшийся в Стамбул к Патриарху и не получивший ответа по причине войны между Россией и Турцией, был вынужден искать подтверждения своих прав на Лавру в Москве. Патриарх Московский и всея Руси Иоаким утвердил Варлаама на Печерской архимандрии. |
| Рассмотренное нами соотношение латинских и славянских источников, полагаем, с достаточною ясностью показывает, каким высоким доверием пользовались последние, особенно Макарьевские Великие Четьи-Минеи, в глазах святителя Димитрия. Поистине, эти Минеи были для него, как выражается Варлаам Ясинский в предисловии к первой книге Четьих-Миней, «верхом всея истины и достоверия совершенством». Если бы Великие Четьи-Минеи были в постоянном и свободном пользовании святителя Димитрия, то влияние их на его работу было бы еще более глубоким и значительным. Но и без того по степени авторитетности они занимают между всеми источниками Четьих-Миней первое место. Правда, и они нередко исправлялись и заменялись латинскими источниками, но не трудно заметить, что исправления вызывались чаще всего явными ошибками и погрешностями славянского перевода, а замена происходила тогда, когда пользование латинским текстом представлялось более удобным. Мы не говорим, насколько выгодно было такое отношение к Великим Минеям для работы святителя Димитрия, но общее направление юго-западной русской литературы было здесь вполне выдержано, – мы имеем в Четьих-Минеях соединение латинских и славянских источников с явным предпочтением последних, как чуждых всякого подозрения в неправославии. Определив общее, принципиальное значение славянских и иностранных источников в работе святителя Димитрия, перейдем теперь к характеристике его литературных приемов, чтобы выяснить, как он пользовался находящимся в источниках материалом, как создавал свои до сих пор глубоко трогающие благочестивого читателя повествования о жизни святых. Уже из всего сказанного нами ранее видно, с каким благоговением, с каким удивительным вниманием относился святитель к каждому составляемому им житию. Прежде всего, он старался для каждого святого в отдельности собрать весь имеющийся в источниках материал. Это собирание требовало немалых поисков и трудов. Поучительны в том же отношении и многие примечания к житиям. Например, 1 сентября, после жития преподобного Симеона столпника, святитель старается определить, сколько времени продолжалось стояние преподобного на столпе. Для этого он приводит мнения Львовского Трифолога, Симеона Полоцкого («Обед душевный»), различных историков, тех писателей, по которым составлялось житие, и затем дает свое изложение «не от древних летописцев, а от самого лет исчитания». Вопрос, как видим, частного характера, и решает его святитель самостоятельно, а между тем сколько к нему внимания и сколько труда в приискании разных мнений 274 . |
| Таким образом, митр. Димитрий привлек все доступные славянские и латинские источники, при этом приоритет отдавался макарьевским Четьям-Минеям. Разнообразнейшие сведения были сопоставлены друг с другом и обработаны таким образом, что о каждом святом, упомянутом в месяцеслове, был написан краткий рассказ, имевший, помимо исторических фактов, еще и нравоучительное содержание. Новым был и способ изложения митр. Димитрия: «Его задача состояла в том, чтобы передать по возможности всю историю жизни святого, в её подвигах и деяниях, но передать просто, без лишних слов и стилистических украшений» 473 . Это требовало от автора высокого литературного мастерства. Написание сочинения, которое бы стало своего рода компедиумом примеров благочестивой жизни для православных христиан, требовало огромной работы. И здесь сил одного Димитрия Савича не хватало. В Малороссии он мог пользоваться поддержкой киевских коллег, среди которых были такие эрудиты как митр. Варлаам Ясинский. Между тем написание Четий-Миней шло совсем не гладко. Поначалу всё складывалось весьма благоприятно. Столь высоко ценившиеся Димитрием Савичем Великие Четьи-Минеи удалось получить почти сразу же после начала работы над текстом, в 1686 г. Это стало возможным благодаря протекции гетмана И. Самойловича и князя В.В. Голицина, а также по той причине, что патр. Иоаким, вероятно, желал оказать некую милость киевлянам после того, как Киевская митрополия подчинилась его власти в том же 1686 г. Высланы были не все макарьевские Четьи-Минеи, а лишь первые книги за сентябрь-февраль. Работа над первым томом своего труда иг. Димитрием была завершена в 1688 г., и к этому времени отношения между Москвой и Киевом были уже иными: в столице шли евхаристические споры. В сложившейся обстановке работа Димитрия Савича по составлению «Четий-Миней» стала для патр. Иоакима поводом для проявления своей верховной власти по отношения к киевлянам. Если ранее патриарх прислал макарьевские Четьи-Минеи как знак своей милости, то теперь, в марте 1688 г., в письмах к митр. Гедеону Четвертинскому и архим. Варлааму Ясинскому, патриарх без объяснения причин потребовал вернуть ценные книги обратно. К этому моменту иг. Димитрий едва приступил к сличению своих текстов со вторым томом макарьевских Четий-Миней, однако противиться воле первосвятителя он не смел. Он немедленно отсылает книги в Москву, сопровождая их письмом, в котором просит у патр. Иоакима благословления на издания в печерской типографии первой части «Четий-Миней». |
| Но, высказывая во всех письмах к патриарху глубочайшую покорность, братия лавры на деле не всегда ему повиновалась, и, главным образом, в двух случаях лавры старались действовать независимо от патриарха московского: во 1-х в деле избрания и поставления архимандрита лавры, во 2-х в деле по изданию книг в лаврской типографии. Относительно своего участия в первом деле, в грамоте на ставропигию патриарх обусловливал, что избранный на Киево-печерскую архимандрию должен принять посвящение в Москве от самого патриарха, потому что патриарху необходимо лично знать избранных на такие важные места. Но это постановление было нарушено очень скоро: при избрании преемника архимандриту Ясинскому, во время которого совершилось подчинение лавры. Преемником Ясинскому был избран Вояхевич, бывший до этого времени генеральным судьёю Запорожского войска, несмотря на то, что предложены были для занятия архимандрии более достойные для этого кандидаты: наместник лавры Паисий, архимандрит черниговский Феодосий Углицкий и пустынно-Николаевский игумен Иоасаф Кроковский (Евгения Описание Киево-печ. лавры стр. 119). Патриарх московский Адриан быль очень недоволен этим выбором и в письме своём к гетману Мазепе стр. 296–298) высказывал удивление, каким это образом состоялось такое избрание светского человека в архимандриты, несмотря на то, что, насколько ему, патриарху, известно, в лавре немало достойных духовных лиц для избрания на эту должность. Вместе с тем патриарх требовал, чтобы Вояхевич некоторое время нёс монастырское послушание в сане иеродиакона и иеромонаха, а потом, если окажется достойным архимандритства, для поставления в архимандриты приезжал непременно в Москву. Но Вояхевич, по получении этого письма от патриарха будучи немедленно посвящён в сан иеродиакона и иеромонаха Варлаамом Ясинским, решился уклониться от необходимости ехать в Москву и для поставления в архимандриты, а получить этот сан в Киеве же, от киевского митрополита. С этою целью отправлены были из лавры к патриарху письма от Вояхевича и братии лаврской, а по просьбе их послал письмо с ходатайством за Вояхевича, Ясинский XCI–XCIII стр. |
| Немногочисленные свидетельства о пастырской деятельности М. относятся прежде всего к Киеву. Здесь по его приказу было разобрано здание кафедрального костела. Одновременно он сумел получить значительные суммы денег для ремонта Софийского собора. Сохранились фрагменты его переписки в связи с этими работами с киевским полковником В. Ф. Дворецким. Продолжало работать училище при Киево-Братском в честь Богоявления монастыре . Его ректор Иоанникий (Галятовский) вступил в конфликт с М. и уехал на Правобережье, новым ректором в 1665 г. стал Варлаам (Ясинский) . Другой проблемой, в решение которой был вовлечен М. в нач. 60-х гг. XVII в., был вопрос о том, кто будет гетманом Левобережной Украины после перехода на сторону Речи Посполитой гетмана Ю. Б. Хмельницкого. Претендентами были переяславский полковник (и наказной гетман) Я. С. Сомко и нежинский полковник В. Н. Золотаренко, бывший патрон М. Первоначально в споре претендентов М. занимал нейтральную позицию, но в февр. 1662 г. в Киеве с участием М. собрались сторонники В. Н. Золотаренко и обратились к царю с просьбой созвать раду для избрания гетмана с участием запорожцев, что было очевидным отступлением от существовавшей практики. Царь ответил согласием и поручил созвать такую раду кн. Г. Г. Ромодановскому. Не дожидаясь этого, Сомко в марте 1662 г. созвал раду в Козельце, на которой был избран гетманом, а М. привел его к присяге. В дальнейшем, однако, и М., и В. Н. Золотаренко утверждали, что Сомко добился такого решения насилием, и обвиняли его в подозрительных контактах с Ю. Б. Хмельницким и татарами. В результате решения этой рады царь не подтвердил. Отношения между Сомко и М. резко ухудшились. Сомко добивался, чтобы кто-нибудь другой стал местоблюстителем митрополии, т. к. М. «смуту учинил и войско его не любят» (АЮЗР. Т. 5. 56. С. 118). По-видимому, первоначально предполагалось, что с помощью запорожцев удастся добиться избрания В. Н. Золотаренко, но со временем наметилось сближение между М. и главой Запорожской Сечи кошевым атаманом И. М. Брюховецким. Сохранились письма атамана к М. от апр. 1662 г., содержавшие резкие выпады против казацкой старшины - «панов городовых», которые «землю пустошат» и присваивают себе все доходы. Брюховецкий выражал надежду, что будет «порядок путный и обереженье всякое... а которые под панами полковниками маетности и мельницы есть, и те б доходы чтоб до скарбу войскового шли» (Там же. 46. С. 101). Он просил М. убедить царя принять соответствующие решения. Эти предложения повторяли мысли, высказанные в письмах М. к Ртищеву, а Брюховецкий казался человеком, способным их осуществить. Одновременно были полностью разорваны отношения с Сомко. Царскому посланцу Ф. А. Лодыженскому М. говорил, что из-за Сомко он не может ехать в Киев и будет ждать созыва новой рады в Гадяче, где собирались запорожцы. В эти годы М. получал значительную финансовую помощь из Москвы: при выезде в Киев - 6100 р., в 1662 г.- 1000 р. на хлеб и 3050 р. |
| Новый кор. Август II в конфликте И. и Жабокрицкого поочередно поддерживал то одну, то др. сторону. При содействии короля по требованию И. были задержаны румын. архиереи, приглашенные Жабокрицким в Луцк для совершения его епископской хиротонии (об этом упомянул 11 сент. 1697 примас Польши архиеп. Августин Радзеевский, написавший в Рим, что И. помешал «доброму делу»; слова Радзеевского объясняются теми обстоятельствами, что Жабокрицкий в 1697 начал переговоры о принятии унии и его хиротония была согласована с польск. властями). 3 февр. следующего года король выдал Жабокрицкому грамоту о поддержке и защите его от врагов, а 18 июля следующего года дал охранную грамоту одному из главных оппонентов последнего - архим. Овручского мон-ря Климентию (Домарацкому (Домарадзскому)), получившему Овручскую архимандритию в 1693 г. от И. и признававшему над собой только архиерейскую власть И. К кон. 1699 г. Жабокрицкому удалось захватить имения Овручской архимандритии. Тем временем сторонники И. начали судебный процесс против Жабокрицкого, отказываясь подчиняться ему и подвергая сомнению законность получения им ставленой королевской грамоты. 23 мая 1700 г. на встрече с Л. Судейкиным, рус. посланником в Варшаве, Жабокрицкий говорил, что И. и гетман К. Я. Сапега собираются его убить. В том же году кор. Август II призвал Жабокрицкого на надворный суд за то, что тот будто бы обманул кор. Яна Собеского и получил грамоты на мон-ри, к-рые были уже обещаны др. людям; ему ставилось в вину и то, что он вошел в сношения с российским резидентом. В дек. 1700 г. Жабокрицкий был хиротонисан во епископа тайно прибывшим в Луцк Марамарошским еп. Иосифом (Стойкой) , которого взял под охрану противник И. правосл. шляхтич А. Жураковский (эту хиротонию не признал правосл. Киевский митр. Варлаам (Ясинский)). В 1697 г. луцкий каноник Анджей Лонский предал огласке факт произнесения И. католич. Исповедания веры в 1681 г., следствием чего стало резкое ухудшение отношения к последнему правосл. шляхты Галичины. Боясь полностью утратить контроль над епархией, И. в 1699 г. известил Рим о решении подчинить Львовскую епископию папе. К этому времени перестали действовать факторы, которые побуждали власти Речи Посполитой и И. не торопиться с объявлением о присоединении к унии. После заключения в 1699 г. мира с Османской империей у польских властей уже не было необходимости искать поддержки казачества, напротив, казачество теперь мешало освоению южных регионов Украины магнатами и шляхтой, а Левобережье было окончательно закреплено за Россией по «вечному миру» 1686 г. Планы присоединения Молдавии к Речи Посполитой также оказались неосуществимыми. Вместе с тем в течение прошедших десятилетий И. благодаря поддержке Киприана Жоховского удалось утвердить на постах настоятелей мн. правосл. мон-рей и приходов в Галичине клириков, сочувствовавших унии. |
|
|
