| По-видимому, для свят. Димитрия теперь должны были кончиться все тревоги и хлопоты, которые связаны были с этой книгой, но на самом деле они только еще начинались. Вновь отпечатанную книгу решено было отправить в Москву правителям и патриарху. Зная, какие чувства питает патриарх к киевлянам, и желая предупредить его гнев за самовольное напечатание книги, Варлаам Ясинский отправил ее в Москву с нарочитым посольством, причем написал Иоакиму пространное извинительное письмо. Изложив, как и когда возникла в Киеве мысль об издании житий святых и как, наконец, она осуществилась благодаря трудолюбию и разуму свят. Димитрия, Вардаам Ясинский в этом письме говорил, что он и братия Киево-Печерской Лавры три первые месяца житий святых, после тщательного рассмотрения и исправления по Минеям Макарьевским, напечатали, основываясь на благословении патриарха, некогда данном архимандриту Лавры Иннокентию, и теперь «вашему святейшему архипастырству при нижайшем нашем поклонении дерзаем обявляти и приносити, всесмиренно просяще о милостивое приятие и о благословение архипастырское и обявление ея и принос самому пресветлейшему монаршему маестату, а потом и всем церкве святые православные сыном на душеполезное употребление, прочее же и на уготовление нам к типографскому изданию и прочиих житий святых на прочие вся месяцы, ради коего крайняяго исправления и совершения и прочиих великие книги Минеи Четьи зело нам суть благопотребны. О что все вторицею и сторицею всесмиреннейше мое прошение принося, со всею о Христе братиею, изряднее же с трудолюбивым книги сея исправителем, согласным со всеми нами, вашего святейшего архипастырства благословению и милости отеческой чадолюбивой всецело себе, с недостойными молитвами моими и послушничим повиновением, вручая, под стопы ног святых повергаю» 174 . Но ни это полное смирения послание, ни нарочитое посольство, поднесшее патриарху первую книгу Четиих-Миней, не умилостивили Иоакима. Он не оценил того громадного труда, который положен был свят. Димитрием на составление книги, и, воспользовавшись удобным случаем, решил сосчитаться теперь с непокорными ему киевскими учеными и сделать им строгий выговор за своеволие. |
| Гетман Самойлович, который пользовался не только над войском, но и над духовенством особенною властью, как и всегда, так и теперь покровительствовал Четвертинскому. Пользуясь всемощным покровительством гетмана, Четвертинский мог свысока относиться ко всем духовным лицам, в которых мог предполагать своих недоброжелателей. Такими недоброжелателями могли быть для Четвертинского Баранович, архиепископ черниговский, который, как известно, не сочувствовал возведению Гедеона в сан мнтрополита, и Варлаам Ясинский, архимандрит лавры, который открыто высказался некогда против желания Четвертинского подчиниться московскому патриарху. Теперь же и черниговская архиепископия, и архимандрия лавры грамотою московских царей были формально подчинены Четвертинскому, а благодаря воле гетманской архиепископ черниговский Баранович и архимандрит лавры Ясинский должны были беспрекословно подчиняться Четвертинскому и на самом деле 272 . Но Четвертинский был так счастлив, что даже епископы областей, бывших под польским владением, принуждены были в первое время ему подчиниться. И московский патриарх, и иерусалимский патриарх Досифей опасались, что это подчинение не совершится, что православные епископы в областях польских пожелают иметь себе отдельного митрополита, и произойдёт таким образом разделение киевской митрополии. Главным образом из опасения этого разделения, московский патриарх усердно просил восточных патриархов узаконить своими грамотами подчинение киевской митрополии московскому патрарху и послать грамоту православным, живущим в польских областях, чтобы они во всём повиновались киевскому митрополиту Гедеону и его преемникам. Такие грамоты, как известно, были посланы. Но не столько благодаря приказанию патрарха, сколько благодаря особенно благоприятно сложившимся политическим обстоятельствам, православные епископы, живущие в польских владениях, должны были признать над собою власть Четвертинского. Как известно, московское государство разорвало мир с Турциею для того, чтобы вступить в союз с Польшею: за эту помощь Польше московское государство выговорило несколько выгодных для себя условий и, между прочим, в девятой статье союзного договора польское правительство обещало, что все православные епископии, коих тогда было пять (луцкая, галицкая, перемысльская, львовская и и полоцкая) будут при своих правах и вольностях: православные, живущие в этих епископиях не будут принуждаемы к унии, а высшее духовенство этих епископий будет принимать посвящение от киевского митрополита 273 . |
| для получения вещей, оставшихся после кончины архимандрита Игнатия Иевлевича. В письме Полоцкий заявляет, что он желает возобновить с Варлаамом Ясинским старую дружбу (inveteratam amicitiam) и уверяет в своем братском доброжелательстве к нему. В то время, когда это письмо было писано, Симеон уже успел получить вещи, за которыми приезжал в Москву, и дожидался только благоприятного случая возвратиться в Полоцк. Хотя этот город тогда представлял из себя пепелище (popielisko), потому что весь выгорел, но – заявляет Полоцкий – это для него дорога ad Patrios lares 16 , где почивать на соломе приятнее, чем (где-либо) на лебяжьем пуху. По-видимому, в данное время жизнь в Москве не казалась Полоцкому привлекательной. «Может быть – пишет он – какой-либо прислужник будет рекомендовать, что здесь из рога Амалфеи истекает небесная амбросия, по нам так же свободно пользоваться ею, как собакам Египта водой из Нила или сотовым медом, окруженным пчелами. Матка и здесь без жала, но толпа нетерпима к разномыслящим с ней». На призыв Полоцкого возобновить старую дружбу В. Ясинский: быстро откликнулся. Об этом узнаем из ответного письма Симеона (1664 г.), начинающегося словами: «Пусть будет отныне и во веки благословенно имя Господа, который через давнее время омертвевшее семя, дружбы, посеянное в сердцах наших, еще когда мы находились в светском звании (semen amicitiae ieszcze w swiecie w sercach naszych zasiane) соизволил, во дни своего из мертвых восстания, воскресить и благоприятно произвести из него разнообразные цветы любви». Из других писем С. Полоцкого к В. Ясинскому отметим поздравительное (без даты, но, без сомнения, писанное в начале 1665 г.) с «промоцией на ректорство» в киево-могилянской коллегии. По обыкновению витиевато выражая свою радость по этому случаю, Полоцкий упоминает, что Ясинский (о чем, надо полагать, извещал его сам он) был fugax означенного звания. Переносясь мыслью к положению нового ректора и сравнивая оное с своей жизнью в Москве (куда уже переселился на жительство), Полоцкий говорит: «Счастлив ты, В.М., живя с такими людьми, с которыми обильную пищу мудрости разделять можешь; я же, бедный, живу как бы в густых лесах, где много вижу ходящих (chodiaszczych), однако arborem Porphirianam не только не могу увидеть, но и слышать о нем едва не запрещено (zaledwie si godzi)». |
| Не нашел Адриан правильным и способы осуществления значительно более важного решения Варлаама, поддержанного гетманом Мазепой — о восстановлении старинной Переяславской кафедры, но не в качестве полноправной епископии, а для викария, который будет помощником митрополиту. Дело, начатое в марте 1695 г., безрезультатно тянулось до кончины патриарха, поскольку киевские власти никак не могли выполнить предписанные им для осуществления их желаний церковные правила. Может сложиться впечатление, что Адриан только реагировал на прямые обращения. Это не так, хотя очевидно, что подобным образом инициируется большая часть решений любого крупного администратора. Внимательно рассматривая поступающие к нему дела, патриарх, бывало, делал собственные далеко идущие выводы. Например, в конце 1694 г. в патриархии просил священнического места украинец, посвященный, как выяснилось, «в праздность» (то есть ни к какому храму), да еще каким-то бродячим греческим «архидонским патриархом». Рассмотрев дело, Адриан ужаснулся множеству странствующих по Украине и служащих в храмах неведомых «греческих архиереев». В том же 1694 г. патриарх предписал властям Киевской митрополии запретить таковым церковное служение и поставление в священные степени, отменить возглашение их имен и «титулов» в молитвах, назначить греческим «властям» местожительство в монастырях (дабы не скитались по мирским домам и не унижали архиерейский сан), наконец, воспретить всем вновь приезжающим совершать богослужение без его патриаршего благословения и свидетельства. О помощи в исполнении сего предписания Адриан, несмотря на возражения Варлаама, попросил особой грамотой и гетмана. В данном случае дело касалось православного благочестия и отношений со вселенским православием, то есть выходило за рамки суда Киевского митрополита. Также и относительно своей патриаршей ставропигии — Киево-Печерской лавры — Адриан отдавал распоряжения так, как считал нужным, без вмешательства митрополита. Незлобивость патриарха, вкупе с его наклонностью к справедливости, хорошо видна в отношениях с Феодосием Углицким, получившим, как мы помним, выговор за нападки на Варлаама Ясинского. Став ближайшим помощником престарелого архиепископа Черниговского и Новгород-Северского Лазаря Барановича, Феодосии, по просьбе последнего, был в 1693 г. посвящен Адрианом в сан архиепископа, только не получив, пока жив был Лазарь, ставленной грамоты. Явив такую милость к человеку, заслужившему от него строгое порицание, патриарх был добр, но справедлив к тем, кого любил, например, к Афанасию Холмогорскому, часто тревожившему Москву заботами своей епархии. |
| В одном из посланий Жабокрицкий благодарил митрополита за присланные ему “munimenta katedry moiey mitry swetey y antyminsy” 46 . Внесение в “Летопись” всего этого материала говорит о том, что внимание хрониста к конфессиональным отношениям в Речи Посполитой в середине 90-х гг. XVII в. резко возросло. Это, вероятно, следует относить и к той светской среде, в которой он вращался. Если послания Жабокрицкого гетману находились в гетманской канцелярии и Величко мог их там копировать, то иначе обстоит дело с посланиями Жабокрицкого митрополиту Варлааму (Ясинскому). Они должны были храниться в митрополичьем архиве 47 , и, если Величко получил к ним доступ, есть основание снова говорить о существовании у него связей в окружении митрополита, к этому времени, вероятно, уже не спорадических, а постоянных. Установлению таких связей, вероятно, способствовало то, что Величко был клиентом генерального писаря В. В. Кочубея, а включенные в “Летопись” документы отражали следы каких-то близких отношений между генеральным писарем и митрополитом. Так, в 1692 г., когда Кочубея обвиняли во враждебных Мазепе поступках, в частности в поддержке претендента на гетманский трон Петрика, Кочубей обратился к митрополиту, прося “милостивого заступленья” 48 . После того как в апреле 1700 г. Кочубей оставил пост генерального писаря и занял должность генерального судьи, он особым посланием известил митрополита о переменах в своем положении и просил благословения 49 . Среди документов, помещенных в “Летописи”, имеются не только материалы, связанные с “делом Жабокрицкого”. В нее включены письма, которые Иосиф (Шумлянский) отправил в 1696 г., после смерти Яна Собеского, митрополиту Варлааму и белгородскому воеводе Б. П. Шереметеву. В этих письмах, выражая пожелание установления добрых отношений и порицая Жабокрицкого, Львовский епископ называл себя “правдивым Церкви Божей православно-восточной сыном”, который предпринял враждебные действия по отношению к православным и к царю под давлением покойного короля 50 . |
| Два преемника Гедеона Четвертинского - Варлаам Ясинский (1690-1707) и Иоасаф Кроковский (1708-1718) избирались в Киеве на Соборах и лишь посвящались в Москве. Однако после проведения Петром I Синодальной реформы право избирать митрополитов вольными голосами у киевского духовенства было отнято. В 1722 году киевский архипастырь был " избран " по новой схеме. Синод предложил императору четыре кандидатуры, из которых Петр выбрал Варлаама Вонятовича, занимавшего Киевский престол до 1730 года. Характерно, что владыка Варлаам получил уже не сан митрополита, а лишь архиепископа. С этого времени Киевская митрополия фактически превращается в одну из рядовых епархий Русской Церкви. Постепенно были в значительной мере нивелированы особенности украинского церковного пения, украинского произношения богослужебных текстов, украинской печати церковных книг. Так что опасения, высказанные украинским духовенством в 1685 году, оказались вполне справедливыми. Подводя итог всему вышесказанному, следует отметить, что события 1686 года ярко отразили внутреннее состояние и Московского Патриархата, и Константинопольской Церкви, и Киевской митрополии. Во-первых, Москва, чувствуя свое политическое могущество, считала для себя допустимым существенные отступления от канонического порядка решения церковных вопросов. И процедура избрания митрополита Гедеона Четвертинского, и его интронизация в Москве, и получение задним числом благословения Константинопольского Патриарха были совершены в нарушение канонов. Во-вторых, поведение восточных иерархов в ходе решения этого вопроса оказалось полностью детерминированным двумя факторами - позицией турецкого правительства и личной материальной выгодой. Отмеченная выше перемена настроения Иерусалимского Патриарха Досифея после встречи московских послов с визирем показывает, что даже этот, далеко не худший представитель греческого епископата, был способен существенно корректировать свои канонические воззрения под влиянием двух указанных факторов. Наконец, и украинское духовенство за тридцать лет после Переяславской Рады сильно изменилось, с ним совершилась, по выражению Н. Д. Полонской-Василенко, " большая эволюция " Если в 1654 году оно твердо отстаивало свою каноническую подчиненность Константинополю, то в 1685 году смиренно передавало этот вопрос на усмотрение Константинопольского Патриарха. Характерно, что мы не видим протестов против процедуры избрания и посвящения митрополита Гедеона ни со стороны гетмана, ни со стороны казацкой старшины, ни со стороны церковных братств. |
| Любовь Адриана к строительству и украшению далеко выходила за порог его жилых и торжественных покоев. Известно, что в 1692 г. он возвел новое каменное здание своего Дворцового приказа, а через два года перестроил помещение Патриаршего разряда. В 1697 г. патриарший двор вновь подвергся серьезной перестройке; летом 1699 г. был произведен наружный ремонт, а Крестовую палату вместо теса перекрыли шведским листовым железом. Даже если не считать ежегодных крупных расходов патриарха «на церковное строение», «на богаделенное строение» и помощь в обустройстве небогатых монастырей по всей Руси, на одно поддержание в порядке своего двора Адриан тратил сотни рублей. Не менее красноречиво о характере архипастыря свидетельствуют дела, которыми он занимался в тиши своего кабинета и, коли того требовали церковные правила, на заседаниях в парадных залах обширного патриаршего двора. Исследователи единодушно толкуют решения Адриана по разнообразным церковным спорам как признаки его слабовольности. Давайте сами откроем эти дела и посмотрим, так ли достоверно суждение историков о личных свойствах и мотивах деяний патриарха. Большинство дел, выходивших за рамки полномочий назначенных Адрианом духовных администраторов, начиналось, увы, с доноса. Так, в 1691 г. на многоученого митрополита Киевского Варлаама Ясинского доносил патриарху архимандрит Феодосии Углицкий. По его словам, митрополит, произвольно распоряжаясь имуществами Киевского Выдубецкого монастыря, вовсе разорил эту древнюю обитель. Патриарх не стал торопиться с решением. Тем временем Варлаам послал в Москву письменное уверение «пречестных отцев игуменов киевских», что никакого вреда монастырю не нанес, а, напротив, «всячески о нем в созидание промышляет». На основании этого соборного мнения Адриан сделал в 1692 г. выговор доносителю архимандриту Феодосию, а митрополиту Варлааму выразил доверие и благоволение . В другой раз, в 1700 г., группа киевских граждан доносила о различных притеснениях со стороны митрополита; в свою очередь, Варлаам просил патриарха оставить «сии клеветы» без внимания. Адриан решительно уклонился от разбирательства распри между паствой и Киевским митрополитом. В грамоте Варлааму архипастырь указал, что не покоряющихся своему архиерею и четвероженцев обязаны смирять градские начальники, «ибо того ради видимый меч и бич носят». В суд Киевской митрополии, писал патриарх, он не вступался и не вступается. |
| Приложение 1 1690 г. не позднее сентября 3 – Изложение прошение митрополита Варлаама (Ясинского) о разрешении титуловаться экзархом Московского патриарха (Л. 142) 7 Чтоб ему митрополиту писатись экзархом и в лавре Киево-Печерской монахов и мирских людей рукополагати Черниговскому архиепископу или ему митрополиту аки бы экзарху и наместнику в Малой Росии от самаго Святейшаго Патриарха Московского. А в прошлом во 194-м году в грамоте к гетману писано: бывшему Гедеону писатись экзархом не велено . А в жалованной грамоте, данной Киево-Печерские лавры архимандриту 196-го году, написано, что быть той лавре под благословением святейших патриархов Московских, а никто ею ин да не владеет . РГАДА, ф. 124, оп. 1, 1690 г., д. 46, л. 142. Оригинал. 2 1690 г. между сентября 3 и 19 – Из докладной выписки касательно статей, поданных митрополитом Варлаамом (Ясинским) (Л. 216) 7 Скорбяще же блаженные памяти митрополит Киевский Гедеон за унятие ему первому титла, тот есть эксарх Святейшаго апостолского Костянтинаполского престолу и глаголаше, яко блаженныя памяти великий господин, Святейший Патриарх кир Иоаким попущаше ему писати титлы той эксарх Святейшаго Патриаршаго Московского фрону, еже бы знаменовало дабы и иные в Малой Росии епархии и ставропигии до него, Святейшаго патриарха Московского належачие, не весма чюждалися почитати началства митрополита Киевского яко наместника в Малой Росии или эксарха патриаршаго Московского. Того ради аще подтвержена есть на Москве стафропигия лавры Киево-Печерския яко быти ей под владением Святейшаго патриарха Московского, а не митрополита Киевского, обаче не попущено есть, дабы волно было в лавре Киево-Печерской монахов и мирских ея людей рукополагати черниговскому или иному впредь будущему, аще и православному свидетелствованному архиерею, разве митрополиту Киевскому, аки бы эксарху и наместнику в Малой Росии от самого Святейшаго (Л. 217) Патриарха Московского. А в челобитье и в ынструкцыи гетмана Ивана Самойлова, каково он прислал с присланными своими з бунчюжным Костянтином Ивановым, да с концеляристом с Васильем Кучюбеем в прошлом во 194-м году написано, что б Киевский Гедеон митрополит имянован Костятинополского патриарха эксархом для сохранения благочестивые веры людей православных, которые в полской державе обретаютца . |
| Во втором 1692 года приказывает он Гетман и Кавалер, чтоб купецкие люди не токмо в самом первоначальном городе Киеве и в Малороссийских городех живущие, но и из-за границы Польской с разными товарами дорогою Белогородскою и Борщовскою едучие, чтоб всяк безо всякой противности належитое отдавал мыто, для того что не малая чинится утрата в мельничных плотинах чрез непрестанных купецких людей проезды; також и сенокосам, там принадлежащим, чинятся потолоки немалыя. В третьем, что для скудостей Кафедральных Первопрестольных и ради вспоможения церковного дела из костела Доминиканского дает он Гетман ему Преосвященному Митрополиту доход с померного належащий, дабы при той церкви для лучшего Законников удовольствования и выкормления во особном подданном своем дворе шинк имели. В четвертом, того ж году Полковнику Киевскому и Старшине, Сотнику, Атаману Острицкому ведомо чинит он Гетман, чтоб к Кафедре Митрополитанской належащих мельниц, на реке Остре построенных, мельники в послушании были Митрополиту Киевскому. И мы Великий Государь, наше Царское Величество, слушав вышеписанного Богомольца нашего Преосвященного Варлаама Митрополита Киевского челобитья и прежней нашей Царского Величества жалованной Грамоты прошлого 199 году, и подданного нашего Царского Величества, Гетмана и Кавалера Универсалу 1699 году, пожаловали его Богомольца нашего Преосвященного Варлаама Ясинского, Митрополита Киевского и Галицкого, и кто впред по нем иные Митрополиты в Киеве будут, велели на все на те вышеписанные на прежние и на новоданные сверх прежней жалованной нашей Царского Величества Грамоты по Универсалам подданного нашего Гетмана и Кавалера, каковы ныне объявил присланной от Преосвященного Митрополита Эконом его Митрополитанской, а именно на озера Расин, Бабин и сенные покосы луговые Задесенные, остров Беловод на реке Десне, на поромы под Моравском и под Ковчином, на село Ковчин, Комаровку, да на село Койлов с озерами и на грунта Домонтовичевские около села Церковищ и в самых Церковищах, и на мельницах мельников реки Остря, и на озера и на луки Трипольские, на Триполье, и на Белогородку со всякими селищами и на Погребки и Зазимье, и на озеро Подцерковье, Крушинку, Лазаревщину, названную Шархавщина, и на иные грунта над речкою Лыбедью, Сычовкою и Борщовкою лежачие, и под Городом Вышним Киевским на належащие леса Моравские, Погребские, Белогородские, Трипольские, и чтоб тех лесов не пустошить, и озер не вылавливать, сенокосов не выкашивать, людей тяглых в Козацство не привлекать и в соседство не принимать, и от повинностей подданных не заступать, к Святософийскому Дому Митрополии Киевской дать сию нашу Царского Величества утвержающую жалованную Грамоту; и силою сей нашей Великого Государя, нашего Царского Величества, жалованной Грамоты, то вышеписанное все укрепляем и утвержаем, и быти тому всему изволяем во всем против прежней и сей нашей Царского Величества жалованной Грамоты непорушимо. |
| 194 См. там же типогр. д. 37, л. 11. Оригинальный текст этой челобитной был писан собственноручно С. Т. 195 См. там же типогр. д. 37, л. л. 12–13. О самой грамоте 1688 г., копию которой лавра теперь представляла в Коллегию иностранных дел, см. выше 244–245 стр. 196 См. там же типогр. д. 37 л.л. 1–2. М. Тимофей Щербацкий, очевидно, разумели в данном случае восстановление малороссйского гетманства, совершившееся в 1750 году. 197 Справедливость требует отметить одну неточность, сознательно, или же несознательно допущенную м. Тимофеем Щербацким в челобитной, о которой у нас сейчас идет речь. Здесь м. Тимофей говорит, что он 25 января 1752 г. представил в государственную коллегию иностранных дел «для испрошения всемилостивейшей высочайшей конфирмации» копии грамот прежним кевским митрополитом 1685 г., 1690 г. и 1708 г. На самом же деле тогда им были представлены грамоты 1685 г., 1700 г. и 1708 г., как он сам говорит о том в своей челобитной. Между царскими грамотами, данными м. Варлааму Ясинскому 28 сентября 1690 г. (см. у м. Евгения. Описание Киево–Софийского собора и Киевской иерархии. К. 1825 г. Прибавл. 27 стр. 141–147, причем м. Евгением эта грамота, по недоразумению, отнесена к 1691 г.) и 1 апр. 1700 г. (см. там же Прибавл. 29 стр. 149–154), имеется существенная разница. 198 Ссылка м. Тимофея была совершенно справедлива. Грамота п. Адриана м. Варлааму от 26 сентября 1690 г, на которую ссылался он, напечатана у м. Евгения в Описании Киево–Софийского собора и Киевской иерархии (См. Приб. 26, стр. 131–141; м. Евгений, по недоразумению, относит эту грамоту к 1691 году). В грамоте сей читаются, между прочим, такие слова: «Таже да имать (подразумевается: киевский митрополит) в храме Господни и в клире убо и в причте священнослужения и о школах промышление, да учатся Божественных писмен, чтению и свободных наук во вразумительное ведство мнози потщанием его; и идиже в той Киевской митрополии типография будет, да печатаются церковные книги по чину, преданию же и мудрованью Восточныя церкве за его митрополиим благословением и досмотром»... |
|
|
