| Добравшись до Антиохии, он слег больным и вынужден был на некоторое время задержаться в этом мегаполисе, где находилась прославленная богословская школа. В Антиохии Иероним усердно занялся изучением греческого языка, чтобы углубиться в постижение Библии. В эту пору его руководителем в библейских штудиях на время стал Аполлинарий Лаодикийский, но Иеронима не увлекла его еретическая христология – он вообще не склонен был к спекулятивным умозрительным построениям, не имел интереса к философии и не был поэтому богословом-догматистом – Иероним ценил экзегетическую, или лучше сказать, филологическую технику и текстологическую критику Аполлинария. При знакомстве с сирийскими монахами блаженный Иероним был удивлен их горячей вовлеченностью в богословские споры, которую он находил неподобающей для отрекшихся от мира аскетов: «Стыдно сказать, из глубины пещер мы изрекаем осуждение вселенной. Валяясь во вретище и пепле, мы выносим приговоры епископам. Что делает дух власти под туникой кающегося! Вериги, рубище, длинные волосы – знаки не царской власти, а сокрушения и смирения» . В Антиохии, где параллельно существовали две православных общины, не имевших общения между собою: большая мелетианская и малочисленная павлинианская, православие и каноничность которой признавали в Александрии и Риме, – Иероним, как латинянин по происхождению, примкнул к Павлину, и тот рукоположил его в пресвитера. Перед посвящением он предупредил Павлина, что не склонен к пастырской деятельности, и все-таки тот пошел на этот шаг, так что Иероним стал, по характеристике А.В. Карташева, «странствующим и кабинетным пресвитером» . После того как при Феодосии Великом совершилось торжество Православия и посрамление арианства во всех его разновидностях, Иероним приехал в Константинополь, общался там с великими каппадокийцами Григорием Богословом и Григорием Нисским и от них усвоил интерес к сочинениям Оригена (не к сомнительной догматической стороне его наследия, но к его экзегезе) и усердно принялся за перевод Оригена на латинский язык. Затем он перевел «Хронику» Евсевия Кесарийского. В переводческом труде Иероним нашел свое призвание: обладая тонкой филологической интуицией и замечательным даром слова, он с увлечением всю жизнь занимался переводами. |
| Египет был не единственной страной, в которой евсевианами подобным образом водворен был церковный мир. От епископов Фракии, Келесирии, Финикии и Палестины мы слышим 1133 , что они около этого же времени должны были бежать в Рим. Первым из них был Лукий адрианопольский. Он также был возвращен из ссылки 1134 и по сообщению (ничем не контролируемому) 1135 Сократа 1136 одновременно с Афанасием должен был бежать в Рим. К числу тех же смещенных евсевианами епископов принадлежали наверное также названные Сократом епископы Маркелл анкирский и Асклепий газский. Вскоре после возвращения их из ссылки одновременно с Афанасием на них евсевианами были возведены обвинения в Риме и при двор 1137 . Вместе с Лукием они сделались причиной страшной партийной борьбы 1138 в своих епископиях, борьбы, ответственность за которую на них взвалили их противники 1139 . Когда, где и как разбирались их дела, восстановить однако невозможно. Кажется уже летом 339 г., три месяца спустя после Афанасия Маркелл должен был бежать в Рим 1140 . Что же касается Асклепия газского, то дело его было решено 1141 одним из антиохийских соборов еще при жизни Евсевия кесарийского 1142 . Но чтобы Асклепий тогда же отъехал на запад, как сообщает Сократ 1143 это, в виду молчания о нем Юлия 1144 , едва ли правдоподобно. Епископство газское получил известный Квинтиал, а в Анкире на место Маркелла водворился прославившийся позднее Василий 1145 . Но меньше всего мы знаем о четвертом, которого Сократ 1146 , вскоре после Афанасия, также отправляет в Рим. Мы говорим о Павле константинопольском. Прямые известия о нем темны, секундарные неверны 1147 . Во всяком случае надо согласиться с Лоофсом 1148 , что путешествие Павла через Фессалонику и Коринф в Рим имело место около этого же времени. Евсевиане были владыками положения. Как это видно из посмертного сочинения Евсевия кесарийского против Маркелла περ τς κκλησιαστικς θεολογας, антимаркелловская, антиомоузианская теология средней никейской партии сделалась ныне церковной теологией востока 1149 . |
| Чт.» 1891, I, 441 и дал.). Ни Баур, ни я и никто еще другой не давали автору повода подобным способом «мотировать наши мысли». церковные историки, не исключая Баура, согласно свидетельствам таких авторитетных писателей четвертого века, как Афанасий Великий и Евстафий Антиохийский – говорят, что под Евсевианами надлежит разуметь партию Евсевия Никомидийского. Но наш автор не хочет следовать ни свидетельствам отцов церкви, ни единодушному голосу историков церковных, а поступает так: сначала приводит коротенькую греческую фразу: ο περ Εσβιον (винит. под. един. числа) с присовокуплением замечания: «восточные ариане назывались по имени вождей» (стр. 2, примеч. 3); затем несколько раз заявляет: «вожди восточного арианства Евсевий Кесарийский (ему дается первое место: почему?), Евсевий Никомидийский» и проч. (стр. 6 и др.); затем несколько же раз употребляется выражение: «Евсевиане» (стр. 7) без всякого объяснения, по имени какого из двух Евсевиев так называются ариане; затем возвещается, что «главой группы омиев следует признавать Евсевия Кесарийского » (42); наконец ведется речь об Евсевии Никомидийском, причем автор прямо говорит; «он примыкал по своим воззрениям к Евсевию Кесарийскому » (48). Читатель, не особенно знакомый с сочинениями св. Афанасия и знакомящийся с арианством по книге В. Н. Самуилова, самым непозволительным образом умышленно введен в заблуждение автором. Помня, что ο περ Εσβιον (слова св. Афанасия – цитаты, впрочем, у автора почему-то не имеется на сей раз) – значит: приверженцы Евсевия (одного), и встречая разъяснения В. Н. Самуилова, что главой омиев был Евсевий Кесарийский , а Евсевий Никомидийский был омием, примыкавшим к этому последнему, – читатель должен поверить автору, что под Евсевианами у св. Афанасия (фразу которого он приводит на греческом языке) разумеются приверженцы Евсевия Кесарийского . Понятно, что ходить подобными путями – совсем не позволительно. Невольно подумаешь, что Афанасий и его свидетельства, которым верит даже Баур, не нужны иному русскому ученому. Спрашивается: мог ли я догадаться, что В. Н. Самуилов разделяет мои «мысли просто высказанные», лишь только «посильно мотивируя их»? Не мог. Автор |
| 81 Анатолий удалился в Палестину, где епископ кесарийский Феотект рукоположил его в епископы, имея в виду оставить его в Кесарии своим преемником. Но ему пришлось вскоре занять кафедру своего умершего друга Евсевия лаодикийского. Анатолий был, таким образом, несостоявшимся предшественником по кафедре Евсевия кесарийского , и, следовательно, сведения о нем Евсевий мог почерпнуть из источника первостепенной важности. Понятен отсюда также и особый интерес Евсевия к Анатолию. Епископом лаодикийским Анатолий был, по-видимому, довольно долго. По Иерониму он процветал, floruit, при Пробе и Каре, sub Probo et Caro. Кар, предшественник Диоклитиана, занимал римский престол между 282–284: гг. На эти годы, если сообщение Иеронима точно, и падает кончина Анатолия. Его преемник по кафедре был Стефан, человек тоже хорошо образованный, но отрекшийся от веры во время гонения Диоклитиана. 82 А преемником этого Стефана был уже Феодот, известный сторонник Ария и друг Евсевия кесарийского , вместе с ним и Наркиссом нерониадским, отлученный на антиохийском соборе 324 года. Вот и все, что мы знаем о жизни Анатолия лаодикийского. Никаких фактов из времени его епископского правления в Лаодикии Евсевий не сообщает. —46— Скудость известий не говорит, однако, о том, что Анатолий быль личностью незначительной. Напротив, и самый отзыв о нем Евсевия кесарийского , как о «добром» преемнике «доброго» Евсевия лаодикийского, и все, чт сообщает он о нем, говорит за то, что Анатолий был личностью, действительно выдающеюся. Лаодикийцы не избрали бы себе в пастыри пришельца, если бы он был человеком заурядным, и Феотекн кесарийский не наметил бы его своим преемником. Его описанный Евсевием поступок во время осады Пирухиона представляет собою, конечно, до известной степени благочестивый обман»; но эта хитрость была им допущена для спасения многих, и именно об этом его поступке александрийские христиане и воспоминали с особою благодарностью, почему описание его и нашло себе место на страницах церковной истории Евсевия. |
| 2) Георгий в то время (в 359 году) был еще жив и был епископом; следовательно, напомнить об его прошлом было небесполезно; Евсевий же давно умер. 3) Евсевий в 324 году был только отлучен, Георгий же лишен сана, καϑρϑη. 4) Отлучение наложенное на Евсевия в 324 году потеряло силу в 325 году в Никее, где он был принят в общение вселенским собором, в состав которого вошли и почти все бывшие участники антиохийского собора 324 года. Вообще же Афанасия в. в данном случае интересовало самое учение вождей ариан, а не события их жизни. В apologia contra arianos n. 77 египетские епископы в послании к тирскому собору „Ουκτι νομζομεν“ называют Евсевия кесарийского „врагом“ χϑρς. Но упоминать здесь сб отлучении, наложенном на него антиохийским собором 324 года, о факте давнем и потерявшем всякое значение с 325 года, в письме к собору епископов было, очевидно, не только излишне, но и не удобно. Да египетские епископы, как упомянуто выше, едва ли и знали об этом отлучении. Наконец и в Apol. с. arian. n. 8 – допуская, что это послание могло быть написано от имени египетских еписко- —92— пов самим Афанасием в. – что могло прибавить отлучение Евсевия кесарийского в 324 году на многочисленном, но все же поместном соборе к приписываемому ему падению, принесению жертвы идолам во время гонения? В Apol. с. ar. n. 87 Евсевий назван лишь по имени. Больше Евсевий кесарийский – насколько знаю – не упоминается у Афанасия в. 1365 . Литературная деятельность Афанасия в. началась в такое время, когда Евсевий кесарийский уже умер. Поэтому Афанасий не имел и повода особенно часто говорить о нем. Что же удивительного, если Афанасию не довелось ни разу упомянуть о неприятности, случившейся с Евсевием в 324 году на соборе в Антиохии? По Гарнакк в данном случае далеко не в полном виде передает даже и аргументацию Швартца. Приписываемое им Афанасию опасение коснуться памяти Константина в. занимает далеко не первое место в аргументации Швартца. Прежде всего Швартц 1366 совершенно верно указывает на то, что „Афанасий никогда не был историком и не хотел быть им; он был политиком, и принимался за перо только тогда, когда того требовали политические основания. |
| Труднее определить позитивное философско-теологическое содержание Символа. По мнению его составителей, Сын, как и Отец, является не просто «Богом», но «истинным Богом» ( θεν ληθιν ν). Он рожден не просто от Отца, но «из сущности Отца» ( γεννηθντα… κ τς οσας το πατρ ς), вследствие чего Он «единосущен Отцу» ( μοοσιον τ πατρ). Как и Отец, Он является Творцом, через Которого мир был сотворен. Однако в Символе не дается четких определений тому, что здесь означают философские термины «сущность» ( οσα) и «единосущный» ( μοοσιος) 1253 . В связи с этим исследователями были выдвинуты две разные интерпретации этих терминов 1254 . Согласной первой, «единосущный» означает «принадлежащий к одной и той же единичной сущности» ( οσα), которая в данном случае означает «конкретную единичную вещь», т.е. первую сущность из аристотелевских Категорий, и фактически совпадает с понятием π στασις («ипостась», «индивид») 1255 , как оно употреблялось в александрийской традиции, начиная с Оригена . Действительно, в самом тексте Символа термины «сущность» и «ипостась» прямо отождествляются, когда отвергается мнение ариан о том, что «Сын Божий существует из иной ипостаси или сущности» ( ξ τρας ποστσεως οσας ε ναι), – помимо той, которая принадлежит Богу Отцу. Согласно второй интерпретации, «единосущный» здесь означает «принадлежащий/причастный единой (или: точно такой же) сущности», которая в данном случае означает «единую общую природу» нескольких вещей, или вторую сущность из аристотелевских Категорий 1256 . В пользу этой «универсальной» 1257 интерпретации говорит употребление термина μοοσιος как в светской, так и в теологической литературе III – начала IV вв., в частности, у гностиков, Оригена , Дионисия Александрийского и Евсевия Кесарийского 1258 . Хотя, как было упомянуто выше, термин μοοσιος был осужден в 268 году на Антиохийском соборе в связи с учением Павла Самосатского, авторы Никейского Символа посчитали нужным включить его в текст документа. Существует предположение 1259 , основанное на свидетельстве Евсевия Кесарийского , что это было сделано по настоянию императора Константина 1260 , на которого, в свою очередь, могло повлиять мнение Осия, почтенного епископа Кордовы в Испании, приближенного к императору и председательствовавшего на Никейском соборе 1261 . |
| Лев Хиросфакт (конец IXnepbaя половина X в.) – поэт, знаток и поклонник античной культуры, увлекавшийся философией Платона. В составе дипломатической миссии он трижды побывал в Болгарии и Багдаде. Льву Хиросфакту принадлежат эпиграммы, в которых он полемизировал с Константином Родосским, теологический памфлет «Тысячестишное богословие», литургическая поэзия (есть сомнения по поводу его авторства), анакреонтические стихи, описания терминальных источников в Пифии, которым древние греки приписывали пророческую силу. Постоянным оппонентом Льва Хиросфакта был Арефа Кесарийский . В трактате «Хиросфакт, или Ненавистник чародейства» он обвинял Льва и его приверженцев в неправомыслии. Лексикон «Суда» (или «Свида») словарь, написанный в X в. и названный, как предполагают, по имени его составителя, о котором не сохранилось никаких сведений. В Лексиконе собран обширный материал по философии, истории, литературе, географии, грамматике, снабженный цитатами из произведений античных и византийских авторов. В него были включены разъяснения редких слов, статьи, посвященные историческим деятелям и событиям прошлого, средневековой истории ближайших соседей Византии (болгар). Этот словарь является ценным источником различных сведений и фактов, многие из которых дошли до нашего времени только в данном памятнике (перечень сочинений Ипатии, письма Синесия, являвшиеся, по словам автора, «предметом общего восхищения», и другие произведения). Ливаний (Либаний, 314ок. 393) – уроженец Антиохии, принадлежавший к верхушке муниципальной аристократии, знаменитый ритор, общественный деятель и педагог, убеждённый сторонник язычества, являвшегося для него элементом общественно-политических устоев общества и сокровищницей мифологических мотивов. Он получил традиционное для его среды образование: после окончания антиохийской школы он отправился в Афины «звезду Греции», где обучался философии и риторике (336340), и стал «странствующим софистом», преподававшим и выступавшим с речами в Константинополе (349354), Никее, Никомедии. В Никомедии (на северо-западе Малой Азии), которую после приезда Ливания стали называть вифинскими Афинами, на состязании риторов он одержал победу над Гимерием. В одной из речей Ливаний перечислил города и области (Финикия, Фракия, Константинополь, Геллеспонт, Кария, Иония, Пафлагония, Каппадокия, Галатия, Армения), каждая из которых, по его словам, получила от него несколько риторов. До наших дней дошли имена 152 (в других источниках – 134) учеников Ливания, среди которых были Василий Кесарийский, Григорий Назианзин , Иоанн Златоуст и др. В 354 г. Ливаний возвратился в Антиохию и открыл собственную школу. В учебных целях он составил сборник предварительных упражнений по риторике. После гибели императора-язычника Юлиана (363 г.) Ливаний подвергся гонениям, его школа пришла в упадок. В 383/384 г. при императоре Феодосии I он получил титул почетного префекта претория. |
| Учение Оригена благодаря своей глубине и блестящей теоретичности в большинстве отношений определило дальнейшие пути развития патристики. Самым известным из учеников Оригена был Григорий Неокесарийский († ок. 275), суммировавший в похвальном слове Оригену метод своего учителя. Научные традиции основанной Оригеном школы поддерживал Памфил Кесарийский († ок. 310), написавший обширную «Апологию Оригена ». Учеником Памфила и последователем Оригена был известный теолог и историк церкви Евсевий Кесарийский († 339). Особым уважением Ориген пользовался у каппадокийцев (см. ниже § 6.2), которые составили антологию важнейших текстов из его сочинений. Напротив, с антиоригеновских позиций (по крайней мере, внешне) выступали богословы Павел Самосатский и его ученик Лукиан ((† 312). Лукиан, выдающийся библеист и в этом смысле конкурент Оригена , считается основателем Антиохийской богословской школы и учителем знаменитого пресвитера Ария, осужденного на первом Вселенском соборе в Никее (325 г.). Латинская патристика Среди латинских авторов этого периода вьдается уроженец Карфагена Квинт Септимий Флорент Тертуллиан (ок. 160–после 220). Для латинской патристики он имеет такое же значение, какое Ориген – для греческой. В лице Тертуллиана Запад получил своего теоретика даже раньше, чем Восток: «Как Оригена у греков, так его [ Тертуллиана ] у латинян, конечно, нужно считать первым среди всех наших», писал Викентий Леринский (Назидание 18). Тертуллиан получил хорошее образование, в том числе, вероятно, и юридическое. По некоторым сведениям, он был священником, но затем примкнул к секте религиозных фанатиков – «монтанистов». По сочинениям Тертуллиана легко можно составить представление о его характере – страстном, непреклонном, избегающим компромиссов. Среди трех десятков сохранившихся трактатов Тертуллиана особенно важны «Алологетик», «О свидетельстве души», «О душе», «О прескрипции против еретиков», «О плоти Христа», «Против Гермогена», «Против Праксея», «Против Маркиона». В противоположность александрийцам, Тертуллиан представлял радикальное «антигностическое» направление ранней патристики, предпочитавшее акцентировать в христианстве чисто религиозный полюс. Хотя по духу Тертуллиан близок к апологетам и ему не присуща теоретическая глубина Оригена , он немало сделал для становления догматики. С полным правом его можно считать «отцом» латинской теологической лексики. Кроме того, он первым заговорил о преимущественном авторитете римской кафедры. |
| 423 Область на севере Пелопонесса, так же называлась провинция диоцеза Иллирик, включавшая в себя всю Элладу. Но здесь имеется в виду географическая Ахайя, так как административная область включала в себя Беотию. 424 Крисейский или Коринфский залив – залив, отделяющий с севера Пелопонесс от материковой Греции. Все место про землятрясение – прямая цитата из Прокопия Кесарийского, который в числе разрушенных городов упоминает Херонею, Коронею и Навпакт. (Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 25. Последнее издание – М., 1996 г. с.103.) 425 Нарзес (ок. 478–568 гг.), евнух армянского происхождения. После своих удачных войн с готами и франками в Италии был назначен первым ее экзархом (наместником) в 555 г. Находился в этой должности до 567 г. 429 Граф на службе франкских королей Теодоберта и Теодобальда. Григорий Турский называет его Буцеленом, Агафий Миринейский Бутилином. Был разбит и погиб в сражении при р.Касулино. (Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана. II,9. Последнее издание – М., 1996 г. с.49–51 Сражение это датируют 553,554 или 555 г. 432 По словам Прокопия (Война с персами. II, 1,12–15) поводом к войне послужили сношения Юстиниана с Аламундаром и соседними с Персией гуннами. Еще более подогрели желание Хосрова начать войну послы Витигиса (Война с персами. II, 2, 1–11) и армян (Война с персами. II, 3,32–56), побуждавшие его напасть на Византию. 435 Прокопий называет этот город Суроном (Война с персами. II, 5, 8–26). Хитрость Хосрова заключалась в том, что после договоренности с городской делегацией о выкупе, он отправил несколько знатных персов вместе с делегацией, возвращающейся в город. По приказу Хосрова эти персы помешали страже закрыть ворота и город был взят и разрушен до основания. 437 Евагрий имеет в виду намерение Ефремия откупиться от Хосрова, и под «них» скорее всего следует разуметь антиохийцев, во всяком случае так трактует это место Евагрия Чекалова (прим. 53 ко II книге издание – М., 1996 г. с.489), рассказ Прокопия также звучит несколько туманно: «Один из послов, Юлиан, со всей решимостью запретил давать врагам деньги и таким образом выкупать города Василевса. Кроме того, он донес Герману на архиерея Ефремия, будто тот прилагает старания к тому, чтобы отдать город Хосрову. ... Антиохийский же епископ Ефремий, опасаясь нашествия персов, удалился в Киликию.» (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 7, 16–17.) |
| Школы, подобные той, какую св. Иустин имел в Риме и какие, можно думать, имели и другие апологеты (например, Татиан ), были в то время уже обычным явлением. Они основывались наподобие философских школ. Об организации и о методах преподавания в этих школах сведений не сохранилось. Но св. Иустин, несомненно, и в школе был тем же философом, что и в своей литературной деятельности. К такой постановке христианских школ существовало сильное побуждение в гностических школах валентиниан, карпократиан, Вардесана. В различных местах мы наталкиваемся на целые кружки лиц, проникнутых научными интересами. В Малой Азии алоги обнаруживают стремление к критическому исследованию Священного Писания; также и деятельность Мелитона Сардийского и Феофила Антиохийского едва ли осталась без влияния в областях, где они проходили свое церковное служение. Епископ Иерусалимский Александр полагает основание богословской библиотеке в Иерусалиме; сохранившиеся фрагменты его посланий показывают, что вместе с языком он усвоил и научный дух времени. Рядом с ним стоит Феоктист Кесарийский (в Палестине) как поборник самостоятельной богословской науки. Фирмилиан Кесарийский (в Каппадокии) был почитателем Оригена . Это был кружок церковных мужей, которые с ревностью отдавались научным стремлениям. В Риме в начале III в. существовала научная школа, состоявшая преимущественно из лиц, пришедших сюда с Востока, в которой разрабатывался формальный экзегезис, текстуальная критика, грамматика, логика, математика и эмпирические науки; здесь ревностно изучались Аристотель, Феофраст, Евклид и Гален. Произведения Тертуллиана показывают, что даже между христианами Карфагена не было недостатка в таких лицах, которые желали дать научным стремлениям права в Церкви. Так постепенно работа богословской мысли внутри Церкви и по внутренним церковным вопросам создавала церковную богословскую науку, которая обнимала все более конкретные проблемы и развивалась на основе Священного Писания и Предания при пособии современного научного аппарата: возникала комбинация интересов того богословского направления, представителем которого был св. |
|
|
