| После сего некоторые спрашивали, говорят, Феодора, были ли ощутительны для него причиняемые ему мучения, — и он отвечал, что не мог совершенно не чувствовать их, но что подле него стоял какой-то юноша, который смягчал его страдания. Отирая с него пот тончайшим полотенцем, возливая на него самую холодную воду и тем удерживая кровь его от воспаления, этот юноша воодушевлял его на подвиги. До такой степени презирать свое тело кажется мне делом не одного человека, сколь бы мужествен ни был он; надобно, чтоб ему помогала и божественная сила. Итак мученик Вавила, по вышесказанным причинам, сперва перенесен был в Дафну, а потом опять вынесен оттуда. В непродолжительном времени после сего события, на храм дафнийского Аполлона неожиданно упал огонь и сжег на нем кровлю, а в нем статую. Остались одни обнаженные стены, ограда и колонны, которыми поддерживалась передняя и задняя сторона здания. Христианам казалось, что этот огонь на демона послан был от Бога, по молитве мученика: а язычники толковали, будто он был делом Христиан. Когда это подозрение разошлось повсюду, — жреца Аполлонова привели в суд с тем, чтобы он показал, кто дерзнул произвести упомянутый пожар. Но жрец, заключенный в узы, жестоко высеченный и вытерпев множество побоев, не сделал никакого показания. Это-то особенно заставило Христиан думать, что разрушение храма было делом не человеческих козней, а мщения Божия, и произведено ниспадшим с неба огнем. Все сие совершилось, как сказано. Вероятно, по случаю этого события в Дафне ради мученика Вавилы, царь, узнав, что в Милете, близ храма Аполлона дидимейского, построены молитвенные домы в честь мучеников, написал префекту Карии, что, если они имеют кровлю и священную трапезу, сжечь их, а когда эти здания выведены только в половину, то раскопать их до основания. Глава 21 Об изображении Христа в Панеаде, которое Юлиан низверг и разрушил и на место которого поставил изображение самого себя; о том, что это последнее поражено и истреблено молниею, также об эммаусском источнике, где Христос умывал ноги, о дереве Персисе, которое в Египте поклонилось Христу и о производимых чрез него чудесах. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 6 голосов: 4.7 из 5) Оглавление Глава первая. Фантазии Первое знакомство Гришатку Соколова привезли в Оренбург в начале 1773 года. Жил Гришатка с отцом, с матерью, с дедом Тимофеем Васильевичем и сестренкой Аннушкой в селе Тоцком. За всю свою жизнь дальше Тоцкого не был. А тут на тебе — в Оренбург собирайся! Село Тоцкое большое, приметное. Около сотни дворов, четыреста душ жителей. Божий храм на пригорке. Погост. Речка журчит Незнайка. Каменный дом купца Недосекина. Каменный дом барского управителя отставного штык-юнкера Хлыстова. Мельница. Избы. Овины. Село Тоцкое и люди, живущие в нем, принадлежали оренбургскому губернатору генерал-поручику немцу Ивану Андреевичу Рейнсдорпу. Он здесь хозяин всему, судья и всему повелитель. Из тоцких крестьян набиралась в губернаторский дом прислуга: камердинеры, повара, лакеи. В Оренбург в услужение к барину был привезен и Гришатка. Глянул губернатор на мальчика. — Гут, гут, — произнес. — Иди-ка сюда, — поманил он пальцем Гришатку. — Подставляй свой голова. Гришатка подставил. Взял губернатор трубку и чубуком Гришатку по темени стук-пристук. Стал выбивать о голову мальчика пепел. Посыпалась табачная труха, а следом за ней вылетел огонек. Припек он Гришатку. — Ай! — не сдержался мальчик. — Фи, какой, — поморщился генерал. — Так и знал — дурной он есть, твой голова. — И для первого знакомства отодрал Гришатку за ухо. Вавила и другие Поселился Гришатка на первом этаже губернаторского дома в каморке у Вавилы Вязова. Вавиле лет двадцать. Он истопник и дровокол здешний. Под лежанкой у него топоры и пилы, в каморке мрак, сырость. Познакомился Гришатка и с другой барской прислугой. С парикмахером Алексашкой. Озорник Алексашка. В первый же день зазвал он Гришатку к себе в парикмахерский кабинет и завил мальчика. То-то было для всех потехи. Повстречался Гришатка и с кухонной судомойкой теткой Степанидой. — Ой, ой, Ванечка мой из гроба явился, — заголосила Степанида. — Родненький, кровинушка ты моя. — И ну обнимать, целовать и ласкать мальчика. — Ванечка! Ванечка! |
| Наконец самое введение Армении в круг влияния греко-римского мира создавало для христианства путь в Армению. Привычка доверчивого подражания передовому народу делала армян доступными для тех перемен, которые совершились в Римской империи при Константине Великом ; а политические обстоятельства сделали армянского царя не только подражателем, во и покорным исполнителем воли императора. 1 В ассирийских клинообразных надписях армяне становятся известны под именем урарти со времен Салманасара III (857–822). С именем армян они являются в первый раз, по-видимому, только в VI в. до Р. Хр. 3 Что апостол Фома проповедовал в Великой Армении, об этом, кроме позднейших армянских историков, никто из церковных писателей не говорит. Точно так же у одних только позднейших армянских писателей упоминается о проповеди двух Фаддеев. Более древние армянские историки знают одного только Фаддея, именно того самого, который обратил ко Христу Авгаря, царя Эдесского. Армяне считают его одних из 70-ти, но по мнению блаженного Иеронима , ап. Фаддей, обративший Авгаря, был один из 12-ти, он же Иуда Леввей, брат Иакова Алфеева. Относительно кончины этого апостола предания не согласны, и это обстоятельство, быть может, послужило причиной разделения одного Фаддея на два лица. Что ап. Фаддей, обративши Авгаря, бы и в Вел. Армении, об этом нет других свидетельств кроме армянских, которые быть может основаны на том лишь соображении, что Авгарь эдесский владел Великой Арменией. Относительно ап. Варфоломея существует также другое известие, по которому он был предан смерти Астиагом, братом обращенного Варфоломеем армянского царька Полимия. Может быть это-то известие о смерти ап. Варфоломея от руки брата армянского царька к дало пищу благочестивому воображению армян и помогло сочинить армянское сказание о кончине ап. Варфоломея в пределах Армении. 4 Как на доказательство существования христианства в Армении в это время, указывают, что при Адриане (117–138) 10 т. Воинов были распяты на крестах у подошвы горы Арарата за то, что отказались принести благодарственную жертву за победу Адриана над возмутившимися евреями. Но, во-1-х, едва ли в этом случае причиной отказа была христианская вера; а во-2-х, невероятно, чтобы войско, приведенное для казни в глубину Армении, состояло из армян. Говорят, что в III веке армян царь Хозрой настолько был встревожен распространением христианства в своем государстве, что воздвиг гонение на христиан; но этому известию, взятому из апокрифической книги Фирмилиана и ничем положительно не подтверждаемому, сам «отец армянской истории» не придает значения. Нельзя также придавать значение голословному свидетельству историка XIII века Стефана Орбелиана, что после Кумси и Вавилы армянские христиане, не имея епископа, рассеялись по горам и вели пустынническую жизнь до начала IV века, т. е. в течение 200 лет (Steph. Orbél., Histoire de la Siounie, ch. IV). Читать далее Поделиться ссылкой на выделенное |
| – Скажи мне, Горгий, на твоей памяти были лучшие времена? Старик оживился, и глаза его загорелись огнем воспоминаний: – Как приехал я сюда, в первые годы Константина кесаря, – проговорил он радостно, – еще великие панегирии совершались ежегодно в честь Аполлона. Сколько влюбленных юношей и дев собиралось в эту рощу! И как луна сияла, как пахли кипарисы, как пели соловьи! Когда их песни замирали, воздух трепетал от ночных поцелуев и вздохов любви, как от шелеста невидимых крыльев… Вот какие это были времена! Он умолк в печальном раздумьи. В это мгновение из-за деревьев явственно донеслись унылые звуки церковного пения. – Что это? – произнес Юлиан. – Монахи: каждый день молятся над костями мертвого галилеянина… – Как, мертвый галилеянин – здесь, в заповедной роще Аполлона? – Да. Они называют его мучеником Вавилою. Тому уже лет десять, брат императора Юлиана, цезарь Галл перенес из Антиохии мертвые кости Вавилы в Дафнийскую рощу и построил пышную гробницу. С тех пор умолкли пророчества: храм осквернен, и бог удалился… – Кощунство! – воскликнул император. – В этот самый год, – продолжал старик, – у девственной сивиллы Диотимы родился глухонемой сын, что было недобрым знамением. Воды Кастальского источника заваленные камнем, оскудели и потеряли силу пророческую. Не иссякает один лишь священный родник, называется он Слезы Солнца, видишь там, где теперь сидит мой мальчик. Капля за каплей струится из мшистого камня. Говорят, что Гелиос плачет о нимфе, превращенной в лавр… Эвфорион проводит здесь целые дни. Юлиан оглянулся. Перед мшистым камнем мальчик сидел неподвижно и, подставив ладонь, собирал в нее падавшие капли. Луч солнца проник сквозь лавры, и медленные слезы сверкали в нем, чистые, тихие. Тени странно шевелились; и Юлиану вдруг почудилось, что два прозрачных крыла трепещут за спиной мальчика, прекрасного, как бог; он был так бледен, так печален и прекрасен, что император подумал: «это – сам Эрос, маленький, древний бог любви, больной и умирающий в наш век галилейского уныния. Он собирает последние слезы любви, слезы бога о Дафне, погибшей красоте». |
| 398 Филипп был первым императором, открыто симпатизировавшим христианству и даже, согласно Житию св. Вавилы, сам был христианином. Однако говорить о его ревности к вере едва ли возможно. 407 Сторонники Новата (Навата) отказывались вступать в общение с христианами, которые приносили языческие жертвы во время Декиева гонения, даже после их покаяния. 408 Вибий Требониан Галл и его сын Вибий Афиний Галл Вельдумиан Волузиан были императорами с июня 251 по август 253 г. 414 Окруженный вместе со всей римской армией под Эдессой осенью 259 г., Валериан был вынужден сдаться и умер в персидском плену после 260 г. 415 Галлиен погиб весной 268 г. во время мятежа начальника конницы Ауреола. С доб.: «При нем Евсевий Памфилов , епископ Кесарии Палестинской, составляет «Церковную историю " ». – В действительности Евсевий только родился при Галлиене. 416 Аврелий Валерий Клавдий, известный под эпитетом Готский, правил около 2 лет – с осени 268 до августа 270 г. 419 С доб.: «При этом Клавдии учил ереси Павел Самосатский, епископ Антиохии, назвавший Христа простым человеком». 423 Текст абзаца в списке С : «Аврелиан процарствовал 6 лет. При нем претерпел мученичество святой Лукиан; и стал известен проклятый Мани, от которого манихеи. И он был погублен воинами». Издатель считает его «textum genuinum praebente sed ordine mutato», но для этого нет никаких оснований. 426 Анний Флориан, родственник Тацита, стал его преемником, но уже в августе 276 г. был убит, и императором стал Аврелий Проб, правивший 6 лет (276–282). 428 Император Кар правил с сентября 282 по июль 283 г., его сыновья и соправители Нумериан и Карин были убиты – один в 284 г. по приказу префекта Апра, а второй – в 285 г. одним из офицеров. 436 Максимиан, на некоторое время вернувшийся к власти (307–308), в 310 г. повесился в Массилии после неудачного заговора против Константина. 437 Галерий, ставший вместе с Констанцием августом в 305 г., умер в мае 311 г. от тяжелой болезни. Его преемником стал Лициний, с 308 г. бывший августом-соправителем. |
| угоднику, болезнь тотчас же прошла, и Дарья стала совершенно здорова. 15. Важеского уезда, Слободского стану, Верхонаденской волости, крестьянина Вавилы Григорьева Хламова жена Ирина Несторова в 1738 году, в Филиппов пост, имела женскую болезнь, и все тело ее, и руки, и ноги, и живот опухли так, что она не могла уже видеть ног своих. В одну ночь видела она во сне женщину, которая сказала ей: молись ты святому пр. Прокопию Усьянскому чудотворцу, и Бог простить тебя, хотя тяжело и трудно тебе будет, и родишь одного мертвого. Ирина стала молиться и положила обещание поклониться мощам праведного Прокопия, и родила благополучно близнецов, одного живого, а другого мертвого, и вскоре после сего оправилась от болезни, хотя, по тяжести родов, не надеялась и живой остаться. 16. Житель Усьянской Никольской волости Введенского прихода Потапий Федоров Пушкин в 1739 году плыл с товарищами на вешнем плоте к городу Архангельску, и когда уже был на р. Двине, внезапно поднялся сильный ветер, и начал разбивать и заливать волнами плоть его. В страхе и ужасе, ежеминутно ожидая себе смерти, Потапий со слезами начал призывать себе на помощь праведного Прокопия, обещаясь ему молебствовать, и не успел он еще кончить молитвы, как буря затихла и около плота его сделалось тихо, между тем в то самое время, и выше и ниже по реке, бурею разбило множество плотов с хлебом и лесом. 17. Усьянской Ростовской волости, у диаконского сына Ильи Леонтьева полтора года болела рука так, что он не мог даже и перекреститься ею. В 1745 году видел он во сне, что будто бы Прокопий праведный, в белой одежде, подошел к нему и севши возле него рядом сказал: что ты, окаянный, давно обещался идти к Прокопию Усьянскому и с отцем своим, и доныне не бывал? Иди немедленно и помолись, и сказавши это стал невидим. Пробудившись от сна, Илия почувствовал облегчение болезни, и затем вскоре совершенно выздоровел. 18) В г. Ваге (Шепкурске) в бытность воеводы Александра Васильевича Перелешина, случилось рабе его девице Марие, 20 лет, быть очень больной так, что и руки и ноги у нее сволокло, и близ года нисколько не могла она ими действовать. |
| Повсюду он начал поднимать разлагавшееся язычество и, вместе с тем, унижать и подавлять христианство. Так как Антиохия была одним из главных оплотов христианства, которое там именно впервые и выступило под своим собственным именем ( Деян. 11:26 ) и имело славных учителей и доблестных исповедников, то Юлиан не преминул обратить свое внимание на этот очаг ненавистной ему религии и принял все меры к тому, чтобы подавить и истребить ее. При этом, однако, он был слишком дальновиден, чтобы действовать наподобие прежних императоров-гонителей. Он знал из истории, что грубое гонение не может достигнуть истребления той религии, для которой кровь ее мучеников и исповедников всегда была плодотворным семенем, и поэтому он прибег к другим мерам и стал действовать, с одной стороны, положительно, поднимая унылый дух язычников, а с другой – отрицательно, подвергая христианство всевозможным стеснениям, издевательствам и сатирам, в способности к которым нельзя было отказать этому царственному вероотступнику. Направляясь в Антиохию, Юлиан не преминул посетить ее предместье Дафну, где находился славившийся в свое время храм Аполлона. Некогда храм этот с окружавшей его рощей являлся местом постоянных языческих торжеств и молений, но теперь Юлиан поражен был его пустотой. Даже жертву не из чего было принести, и встретивший его жрец должен был заколоть по случаю этого неожиданного торжества своего собственного гуся. Эта картина глубоко поразила Юлиана, и, тем более что тут же поблизости находившийся христианский храм, в котором находились почитавшиеся христианами мощи св. Вавилы, оглашался священными песнопениями и наполнен был молящимися. Юлиан не стерпел и тогда же велел закрыть христианский храм и мощи из него удалить. Это несправедливое распоряжение, однако, не подавило духа христиан. Они совершили торжественное перенесение мощей, и когда совершалась эта величественная процессия, оглашавшая окрестности и улицы Антиохии пением стихов псалма: «Да посрамятся кланяющиеся истуканам, хвалящиеся о идолах своих» ( Пс. 96:7 ), то Юлиан ясно мог видеть многочисленность христиан и их восторженную преданность своей вере. |
| Возьми какого-нибудь одержимого демоном и беснующагося, приведи его ко св. гробу, где покоятся останки мученика, и ты увидишь, что бесноватый убежит оттуда. Точно будто по разженным угольям надобно ему идти, он боится приступить к преддверию храма, не смеет поднять глаз даже на покров гроба» 228 . В городе Антиохии много тогда находилось мощей святых. В память их, храмы и самые святые останки их находились даже в предместиях городов, между прочим, и в Дафне. Во дни торжеств, совершаемых в память святых, народ собирался во множестве в храмы, посвященные имени их, и св. пресвитер, пользуясь сим обстоятельством, говорил поучения в похвалу мучеников, с обычною ревностию и красноречием, возбуждая предстоящих к подражанию жизни святых. Кроме поучений на рождество Христово, богоявление, воскресение, вознесение, пятьдесятницу, он говорил слова в похвалу святителей антиохийских, Мелетия, Евстафия, священномученика Игнатия Богоносца , Иулиана мученика, св. мучеников Ювентина и Максима, священномученика Вавилы и других. В трех поучениях восхвалил мужество и страдание братьев Маккавеев, св. мучеников египетских и всех вообще мучеников. В похвальном слове всем вообще св. мученикам, сказав о страшных орудиях казни мучеников, о их непоколебимом мужестве, и о том блаженстве, которым они наслаждаются в небесах, говорит, что ныне есть возможность совершить подобные подвиги и заслуживать туже славу. «Не сожалеете ли, вопрошает он, что ныне не время мучений? Но и мы можем подвизаться, как во время мученичества. Мученики презирали жизнь? Ты презирай удовольствия. Они ввергали тела свои в огонь? Ты повергай свое имущество в руки бедных. Они попирали горящия уголья? Ты погашай пламень плотскаго вожделения. Трудно это? Но полезно. Взирай не на настоящия скорби, но на будущия блага; не на бедствия действительныя, но на блаженство уповаемое; не на страдания, но на награды; не на труды, но на венцы; не на изнурения, но на упокоение; не на болезни, но на воздыхания; не на огонь сожигающий, но на царство предстоящее; не на окружающих мучителей, но на увенчавающаго Христа» 229 . Таким образом св. Златоуст, как верный раб, с неутомимым усердием возделывал ниву Господню. Правда, трудно было пробудить народ, беспечно предававшийся порокам, остановить бурный поток разных беспорядков, утвердившихся от продолжительности времени, рассеять облегавший людей мрак неведения истин веры и благочестия, бороться против предрассудков и укоренившихся страстей: но ревность св. Златоуста в исполнении обязанностей пресвитера была так велика, что ничто, как показал опыт, не могло остановить или расслабить его спасительной деятельности. |
| В противоположность поповскому старообрядчеству, среди беспоповских общин священники не играли почти никакой роли в руководстве духовной и социальной жизнью даже тогда, когда духовенство старого, дониконовского рукоположения еще не вымерло. Мы уже видели, что беспоповство, корни которого, несомненно, уходили в годы радикально-аскетической проповеди Капитона и его учеников, зародилось в умах черного духовенства, монахов, не рукоположенных в священники, и что сам Капитон еще до начала раскола из-за нового обряда уже советовал не обращаться к священникам и не просить у них даже благословения. Поэтому можно сказать, что беспоповцы, скорее, нашли объяснение и подтверждение для своих антииерархических и антисвященнических настроений в реформах Никона, в учениях об Антихристе и об угасании благодати в Церкви после никоновских реформ, чем пришли к отрицанию таинств и священства ввиду своего несогласия с никоновской реформой. Ввиду таких антисвященнических настроений, духовенство – как носитель апостольского преемства по рукоположению – вообще не могло принять участия в развитии беспоповства. Вряд ли оно могло и сочувствовать таким настроениям беспоповцев, поскольку эти взгляды заведомо лишали духовенства авторитета в беспоповской среде и даже порождали в ней личный антагонизм против носителей священного сана. Если движение боголюбцев и затем поповцев пронизано литургическими мотивами и стремилось к спасению в миру, то беспоповцы положили в основу своего учения, прежде всего, веру и личное спасение через аскезу и несоприкосновение с земным миром через уход из этого мира. Все беспоповство стоит вне истории и вне мира, и фактически само его существование стало только лишь компромиссом с миром, доживанием последних лет христианства. Монашеское прошлое большинства из ранних руководителей беспоповства – самого Капитона, Вавилы, соловецких монахов, Корнилия и многих других – не только определило аскетический, внемирской характер движения, но и подсказало первые монастырские организационные формы его, – которые, правда, в дальнейшем проявляют устойчивость только в центральных, руководящих общинах движения. Но уже тогда, когда эти общины организовывались, то старых, дониконовского пострижения, монахов среди них уже не было, и, как правило, руководили этими общинами не монахи, а светские люди, хотя и начитанные, богобоязненные и благочестивые, но приобретавшие свое положение не через пострижение, посвящение, обеты, а просто в силу личного авторитета и избрания. Наставники беспоповских монашеских общин – как федосеевских, так и поморских – функционально подобны пасторам или министрантам кальвинистских общин, так как не совершают никаких таинств, недоступных простому мирянину, и в мистическом или литургическом плане ничем не отличаются от прочих, рядовых членов общин. |
| Мучитель-царь в это время заметил детей и, призвав их к себе, спросил: «Имеете ли вы мать?» Отроки отвечали: «Имеем». После этого мать тотчас же приведена была к мучителю, и он спросил её: «Как тебя зовут и мать ли ты этим детям?» Она отвечала: «Имя мое Христодула, а эти отроки – дети мои, которые были мною вверены попечению Вавилы, и надеюсь, что учение его, преподанное им, для них не пропадёт даром». Слыша это, Нумериан пришёл в гнев и приказал бить благочестивую матерь по щекам. Потом снова обратился к детям и спросил каждого из них об имени и о летах. И первый из них сказал, что имя его Урван и от роду ему двенадцать лет; второй сказал, что называется Прилидианом и имеет девять лет, а третий назвал себя Епполонием и что он семи лет. После этого царь стал уговаривать детей, чтобы они отреклись от Христа и поклонились идолам, и предлагал им богатые подарки, если они исполнят его волю. Но отроки, полные любви к Богу, единогласно отвечали: «Не следует нам кланяться идолам: мы научены знать одного истинного Бога, Который сотворил небо и землю; и Тому Одному кланяемся, а не бесам». Мучитель, видя отроков непреклонными, приказал бить их и дать каждому столько ударов, сколько ему лет. И вот, распростерли на земле первого, и дали ему двенадцать жестоких ударов, потом второго, и нанесли девять жестоких ран, а затем и третий получил семь ударов. И отроки, по пламенной любви к Богу, мужественно перенесли всё это, даже сожалели, что не приняли и больших ран за Христа. И говорили: «Если захотите и убить нас, всё-таки не поклонимся ложным богам, но будем поклоняться Единому Богу, Господу нашему Иисусу Христу». Нумериан после сего ещё стал мучить их и велел повесить их вместе с Вавилою на дерево и жечь огнём. И это истязание терпели незлобивые отроки с учителем своим доблественно, при помощи укрепляющей их силы Божией. Видя, что невозможно мучениями их заставить отречься от Христа, царь снова прибег к лести и коварству. Он велел снять детей с дерева и, призвавши их к себе, стал всячески ласкать их, называл их своими чадами, прекрасными и благонравными детьми, предлагал им золото и серебро. |
|
|
