| Место и время событий, описываемых в трех отрывках Не касаясь прямых географических данных, заключающихся в указаниях на Борион, Маврокастрон и Климаты, мы уже приходили в своих предыдущих объяснениях к тому заключению, что события, описываемые во втором и третьем отрывках, совершаются на Дунае и всего скорее в Болгарии. Основанием для такого толкования служили нам два места, где был упомянут Дунай, и некоторые намеки, всего ближе идущие к действиям князя русского Святослава в Болгарии. Теперь представляется вопрос, может ли такое толкование быть согласным с наличною географическою номенклатурой. По нашему убеждению, не только может быть согласно, но именно Маврокастрон и Климаты делают наше объяснение единственно возможным. Что касается до Бориона (Βοριν), то он остается для нас почти столь же темным, как он был темным и неизвестным для всех других. Ни Ф. К. Брун, ни А. А. Куник не нашли ничего подходящего на правой стороне Днепра, хотя, по-видимому, представлялась возможность думать об Олешье, находя в греческом названии славянский корень «бор», а в русском – «лес». Впрочем, в настоящее время левобережность Олешья сделалась так же сомнительною, как и его тождество с городом Алешками Таврической губернии. Исследования г. Бурачкова («Заметки по древней географии Новороссийского края» – в Известиях Имп. Русского географического общества за 1875 г., отд. II, стр. 302 сл.) довольно убедительно опровергают мнение, которого держались все авторитетные знатоки древней географии (Н.И. Надеждин, Ф. К. Брун). По этим исследованиям оказывается, что Олешье находилось ниже, но вблизи порогов и реки Хортицы, и притом на правой стороне Днепра. Так как Олешье служило в XI и XII веках пристанищем для гречников, так как здесь останавливались послы императорские и митрополиты, присылаемые из Византии (Ипатьевск. летоп. под 1164 годом) 159 , то довольно естественно было бы предположить здесь переправу нашего топарха (хотя и не в брод – вследствие осени). Но с Филологической точки зрения, конечно, ближе будет к Бориону Боровой, или Боровица, находящийся выше порогов, близ Канева и древнего Заруба, где также была переправа через Днепр. Если ж это будет слишком далеко на север, то остается еще переправа через Днепр, о которой есть известие из позднейшего времени; она также находится ниже порогов, и при ней есть название, опять-таки, напоминающее Борион. Это переправа Тягинская или Бургунская, в 40 верстах выше Алешек (см. статью Бурачкова, стр. 305), где, по словам Боплана (стр. 58), нужно было «переходить три глубокие и широкие потока: Конские воды и два раза глубокий Днепр». В описании реки Днепра, составленном в 1697 году, на Чигиринской стороне реки отмечается речка Боргунка Верхняя и речка Боргунка |
| Два дня противники двигались так в виду друг друга. Наконец, Кахтаба нашел брод, и часть его сил напала на группу воинов Ибн Хубайры, готовивших лагерь для ночевки арьергарда. Сначала успех был на стороне нападавших, но потом подошел остальной арьергард и потеснил их. Кахтаба переправил все войско, но ему не сразу удалось одолеть противника. Бой кончился уже в темноте, победители-хорасанцы не сразу обнаружили исчезновение своего вождя. Как и когда он погиб – не заметил никто. То ли он сбился с брода при переправе и пошел на дно вместе с конем, то ли обрушился с частью берега, подмытого водой. Это произошло 8 мухаррама/27 августа. Потеря командующего могла свести на нет достигнутый успех, и военачальники немедленно собрались на совет и единодушно поручили командование сыну Кахтабы, Хасану. Кахтаба погиб 8 мухаррама/27 августа, и в тот же день, вероятно, в Куфу пришла радостная весть о переправе его через Евфрат. Она взбудоражила город. Абу Салама стал призывать надеть черные одежды и выступить против Умаййадов. Возглавил восстание Мухаммад б. Халид ал-Касри, сын наместника Ирака при Хишаме, которого пытками довел до смерти отец нынешнего наместника. 28 августа, еще не зная о гибели Кахтабы, он с тысячной армией направился к резиденции наместника. Располагавшийся в ней начальник полиции сбежал. Торжества вскоре сменились беспокойством при слухе о приближении Хаусары б. Сухайла. Простонародье, составлявшее значительную часть войска Ибн Халида, при этой вести разбежалось. Сам он остался в укрепленной резиденции и послал сказать Хаусаре: «Мы повинуемся амиру», после чего тот, не заходя в Куфу, направился в Васит. По-прежнему не зная о случившемся, Мухаммад б. Халид отправил к Кахтабе гонца с сообщением об уходе Хаусары. Мухаммад б. Халид оставался хозяином Куфы с пятницы 29 августа до воскресенья 31 августа, а утром 1 сентября в город вошли хорасанцы. 762 В анонимной «Истории Аббасидов» рассказывается, как Абу Салама организовал парадное вступление хорасанского войска в Куфу, предписав надеть лучшие одежды. |
| Именно это легко понятное расположение, правильность которого, по-видимому, подтверждается сделанными на самом месте наблюдениями, буквально описывается в исторической части библейского повествования, которую нужно отличать от песен или поэтической части.... «Море», говорится в этой исторической части, «благодаря очень сильному восточному ветру, дувшему в течение целой ночи, отступило, сделалось сухим и воды его разделились». Отдельные колена немедленно же вступили на обнажившуюся от воды мель и вступали все больше по мере того, как расширялась самая мель. Они двигались вперед, имея слева воды озера, которые с этой стороны стесняли их подобно стене, и справа воды всего моря, которые, по мере своего удаления от озера и расширения пути, отступали как бы для того, чтобы дать свободный проход народу» 431 . Совершенно верно, что на оконечности Красного моря имеются два брода, из которых один находится почти в полутора часах к северу от Суэца, а другой на юг от него. Северным пользовались караваны, направлявшиеся в Мекку, и до прорытия Суэцкого канала этот брод был обычным местом переправы караванов. Со времени же открытия канала места эти подверглись изменению, так что переправа здесь может совершаться только при посредстве легкого парома, который содержится «Суэцким Обществом». Южный переход лежит против Суэца; он имеет направление почти к юго-востоку. В этом направлении он во время высокого прилива покрывается на пространстве трех верст в длину и становится непроходимым. При отливе вода остается только в малом канале, в 100 сажен ширины, глубина которого пред Суэцом восходит от 3/ 4 аршина до 2 аршин. Он, следовательно, доступен для перехода. И действительно, арабы совершали здесь переправы на осле, когда отправлялись к источнику Моисееву. Со времени открытия канала, переход сделался невозможным, и переправа обыкновенно совершается посредством особой барки 432 . Если таково именно было состояние этих местностей и в то время, то мы не будем оспаривать, что до открытия Суэцкого канала здесь возможно было по временам совершать переход чрез залив. |
| Изяслав с дядею не ошибались, призывая к себе отовсюду союзников: Юрий не думал оставлять их в покое и послал сказать Давыдовичам и Ольговичам: " Изяслав уже в Киеве, ступайте ко мне на помощь " . Святослав Ольгович выступил немедленно, соединился в Чернигове с Владимиром Давыдовичем и на лодках приплыли вместе в Городок к Юрию. Но другой Давыдович, Изяслав, перешел на сторону Вячеслава и Изяслава: как видно, этот Давыдович поневоле был до сих пор с Юрием, на которого сердился за отнятие дреговичских земель в пользу Святослава Ольговича. Скоро приехал в Киев и Ростислав Мстиславич с полками смоленскими; а между тем Юрий выступил с союзниками из Городка и стал у Днепра, при устье речки Радуни, куда пришло к нему на помощь много диких половцев. На этот раз Изяслав был осторожен, не дал неприятельскому войску переправиться чрез Днепр, и потому с обеих сторон начали биться в лодках, от Киева до устья Десны. В этой речной битве Юрий не мог получить успеха, потому что Изяслав, по выражению летописца, дивно исхитрил свои лодки: гребцов на них не было видно, видны были только одни весла, потому что лодки были покрыты досками, и на этой крышке стояли ратники в бронях и стреляли, а кормчих было по двое на каждой лодке - один на носу, а другой на корме, - куда хотят, туда и пойдут, не оборачивая лодок. Видя, что нельзя переправиться через Днепр против Киева, Юрий с союзниками решили идти вниз к Витичевскому броду; но, не смея пустить лодок мимо Киева, пустили их в Долобское озеро, оттуда волокли берегом в реку Золотчу и по Золотче уже впустили их в Днепр, а половцы шли по лугу. Но Мотиславичи с дядею Вячеславом, с Изяславом Давыдовичем, с городенским князем Борисом, киевлянами и черными клобуками шли рядом с ними по западной стороне Днепра, по нагорному берегу, а лодки плыли по реке, так что когда войско Юрия достигло Витичевского брода, то уже там стояла киевская рать, и опять началась речная битва за переправу. Тогда Юрий позвал к себе союзников и сказал: " Стоим мы здесь, и чего достоимся? Лучше постараемся перехватить у них Зарубский брод и перейти на ту сторону " . |
| В 30 день из Нарвы Государь, простяся с своею Фамилиею, восприял назначенный путь свой ко Смоленску и к местечку Горкам, и между тем на дороге, отъехав ото Пскова, получена ведомость чрез ротмистра Антона Девдера, что Король Шведский реку Березу под местом Головчиным перебрался, и наши от того паса отступили. (157) Июля от 13 августа по 1 число Государь был в Горках, и между тем осматривал свое войско, и крепили посты. В 3 день Государь по полудни смотрел пехотных полков, и была екзерциция. (158) А в 11 день Государь с половиною пехоты прибыл во Мстиславль, а достальная пехота пришла на другий день, то есть августа во 12 день. В 17 день по утру Государь изо Мстиславля путь свой восприял до Рясны, где кавалера обреталась, и прибыл в Рясну тогоже числа, и осматривал тамо драгунские полки. (159). В 19 день из Долгич послан указ к генералу майору Волконскому, чтоб осведомился подлинно о неприятельском обращении, куда оный намерен ити, к старался б достать языков, и того же числа от Долгичь, отъехав 2 мили, в деревне Ермаковке получена ведомость, что генерал майор Волконский с своим полком и козаками и Волохи напал на неприятельский обоз, и несколько Шведов побил и 2 в полон взял. В 20 день, отъехав от Ермаковки 2 мили, пришли в Крычов, и тут получили ведомость, что неприятель в местечко Чириков вступил, которое от Крычова в 5 милях, чего ради всему обозу указано перебраться за реку Сожу чрез мост, который от того места с милю, и остановиться; а Государь с Преображенским и Семеновским и с несколькими полками драгунскими, переправясь оную реку у самого Крычова в брод, пошли по другой стороне подле оной реки по той же дороге, переправяся 3 речки небольшие зело болотистые. В 21 день Государь с полками гвардии пошел до деревни Борисович, которая от того места, что на Соже, с милю; но как по прибытии во оную де (160)-ревню получили о неприятеле подлинную ведомость, что он у Чирикова пост занял, то, не мешкав, поехал Государь до помянутого паса, где стоял генерал порутчик Рен, а гвардии велено обождать указа о марше; а неперед для ведома к генералу порутчику Рену отправлен был адьютант Бартенев, который, возвратясь от него, Рена, репортовал тож, что неприятель пост у Чирикова занял, и тогда ночевали в деревне Веприне Того же вечера слышна была стрельба у Чирикова. |
| «Умоляю, ваше величество, – сказал он, – не выступать, по крайней мере, сегодня; если желание бессмертной славы и победы так горячо побуждает ваше величество, то повременим до утра: быть может, тем временем мы получим наверное известие о неприятеле». Король приказал помедлить, но все-таки собирался в поход, и передовые полки были за четыре версты от стана 561 . Вдруг прибегает гонец Вишневецкого. Иеремия уже успел под Радзивилловым войти в новую битву с казаками и узнал намерение неприятеля. «Воротитесь (извещал он) и не покидайте своего поста. Хмельницкий идет к Дубно, чтоб остановить войско наше во время переправы чрез Икву, а хан хочет напасть на оставшийся обоз на Стыри и уже сосредоточил свои силы около местечка Перепятина 562 . Тогда король дал приказание немедленно воротиться и начал переправлять остальную пехоту и обоз с левой стороны Стыри на правую. Эта работа продолжалась весь день и, наконец, целую ночь, при зажженных лучинах 563 . Король запретил, под страхом наказания, выходить из обоза пасти лошадей, для того, чтоб какой-нибудь нерасторопный слуга не попался под татарский аркан и не высказал неприятелю о положении войска. Но поляки, как обыкновенно у них делалось, не слушали приказаний, попадались в плен и через это Хмельницкий знал обо всех движениях своих неприятелей. Так случилось и в этот день 564 . Попавшись в плен, слуги сказали, что король уже нейдет к Дубно. Хмельницкий узнал, что другой план его разрушен Вишневецким. Досадно стало гетману, что его кровный и непримиримый враг один уничтожает замыслы его и как будто насмехаясь над силою его стоит в отдалении и от главного войска и спасает всех своею храбростью и предусмотрительностью. Хмельницкий послал сильный отряд сломить и уничтожить храбреца. Недалеко от Берестечка напали казаки на Вишневецкого; два раза он посылал просить подкрепления и два раза не выдержали поляки. Приходилось Вишневецкому посрамить свою воинскую славу, как вдруг, уже на закат солнца, является Конецпольский. С тех пор, как он был выслан для узнания местности, его не было в лагере; он воевал с казацкими загонами, а теперь возвращался из Брод и, услышав шум сражения, нечаянно поспешил на спасение Вишневецкого и ударил на казаков сзади; они смешались и оставили сражение. С торжествующим видом прибыл Иеремия в обоз с новыми пленниками. Татарские пленники сказали, что хан хотя прибыл, но вовсе не расположен сражаться и теперь хочет возобновить мир 565 . |
| Хасфон , город, взятый Иудою Маккавеем, после победы над Тимофеем ( 1Мак.5:36 ). Некоторые Хасфон принимают за одно с Каспином . Каспин был населен разными народами. Иуда Маккавей после того, как наказал вероломство Иоппийцев и сжег гавань Иамнии, был злословим жителями Каспина. Поэтому бывшие с Иудою произвели в Каспине бесчисленные убийства, так что близлежащее озеро, имевшее 2 стадии ширины, казалось наполненным кровью ( 2Мак.12:3–9; 13–16 ). Гергеса или Гераса , город на юго-востоке Геннисаретского озера ( Мф.8:28 ), несколько далее Гадары ( Мк.5:1 ). Иавис. Жители этого города не приняли участия в войне Израильтян против колена Вениаминова, происшедшей по случаю оскорбления, нанесенного жене левита жителями Гивы. По окончании войны, Израильтяне послали в Иавис 12000 сильных мужей и дали им приказание поразить жителей Иависа мечом и оставить в живых только девиц. 400 пощаженных девиц Израильтяне отдали в замужество за тех Вениамитян, которые не обнажали меча против них и убежали в пустыню, к скале Риммону ( Суд.21:8 и сл.). Несколько лет спустя, Иавис был осажден Наасом, царем Аммонитским. Наас обещал снять осаду только при условии, если жители Иависа дадут вырвать у каждого из них правый глаз. Осажденные объявили, что согласятся на его условие, если в течение 7 дней не получат помощи от Израильтян. Саул, узнав о положении Иависа, поспешил к нему с сильным войском и разбил Аммонитян ( 1Цар.11:1–11 ). За это жители Иависа навсегда сохранили привязанность к дому Саулову, и после Гелвуйского сражения, они, пробравшись ночью, взяли повешенные на стене Вефсана тела Саула и сыновей его, принесли в свой город и в нем, под дубом, погребли кости их ( 1Цар.31:11–13 ). Бефвара , местечко на восточном берегу Иордана, где можно было перейти эту реку в брод. «Гедеон послал послов на всю гору Ефремову сказать: выйдите навстречу Мадианитянам, и перехватите у них переправу чрез воду до Бефвары и Иордан» ( Суд.7:24 ). Давир ( Нав.13:26 ), при впадении Иавока в Иордан. Пелла , при потоке Иавоке. Во время приготовлений Тита к осаде Иерусалима, христиане из Иудеев, следуя словам Иисуса Христа: «Тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» ( Мф.24:10 ), удалились из Иерусалима, под предводительством епископа Симеона, в Пеллу. |
| Осада Будишина могла бы затянуться весьма на долгое время, 719 если бы Болеслав, следивший за действиями Немцев, своим вмешательством не ускорил развязки: он отдал приказание сдать Будишин, под условием свободного выхода Поляков. Тогда Генрих занял город и посадил в нем свой отряд. Войско, утомленное походами и голодом, нуждалось в отдыхе, и дальнейший поход в глубь Полыни отложен был до следующего года; местные графы должны были оберегать границу и готовиться к новой войне. 720 В августе 1005 года собрались немецкие войска близь Девина; Болеслав польский, оставив незащищенною страну между Одрой и Бобром, укрепился в Кросно, на Одре, на границах Польши. Немецким и чешским войском предводительствовал король Генрих, он ожидал еще вспомогательного отряда от язычников Лютичей. Генрих шел правым берегом Лабы в Лужицы, и миновал Добролуг; здесь проводники, подкупленные Поляками, долго водили немецкие войска по трясинам и болотам Спревы и по пустынным местам, где нельзя было найти съестных припасов. В то же время польские стрелки неожиданно появлялись перед неприятелем и затрудняли его движения. 6 сентября Немцы расположились для отдыха в жупе нишанской, на берегу Спревы; в это время почти в след за ними гнавшиеся польские стрелки нанесли им весьма чувствительный ущерб, неожиданно убивая знатнейших и лучших воинов; так пали здесь: изящный рыцарь Тидберн, Бернгард, Изон и Бенон со многими другими. 721 Положение Немцев было весьма затруднительно, и тем отраднее для них было прибытие дружин лютичских. Лютичи явились на войну под предводительством своих жрецов, несущих впереди языческие изображения ретрийской святыни. 722 Болеслав в это время находился в Кросно, не предполагая, чтобы Немцы могли пробраться далее Одры, берега которой были им сильно защищены. И в самом деле, семь дней стоят Немцы над Одрой, наконец Болеслав получил известие, что передняя часть неприятельского войска нашла брод, и уже переправляется на правый берег реки. Не выжидая появления врагов. Болеслав поспешно отступил в глубь страны; если бы не Лютичи, замечает Титмар, которых пришлось долго ждать, то первые отряды наши еще нашли бы на месте лагерь польский. |
| Отсюда происходила медленность в распоряжениях и то, что управление делами областей предоставлялось только военачальникам, которые, предавшись страсти своекорыстия, из боязни, как бы не потерпеть чего-нибудь от царя за бессовестное взяточничество, для сокрытия своих преступлений, доношения к нему наполняли ложью, будто страна их наслаждается спокойствием, и таким образом довели империю до опустошения. Говоря это, царь отказался от обычных ему удовольствий и от всякой прислуги, так что питался, чем случилось, и по возможности, шел вперед. Продолжая безостановочно поход, он следовал попятам за отступавшими персами: проводил день там, где они ночевали, так что заставал еще горячими покинутые ими очаги,– и ночевал там, откуда за день или за два едва успевали они сняться. Плодов, от зрелости падавших в то время с деревьев, было такое множество, что ими питалась большая часть войска; а возить туда что-нибудь другое из съестного давно уже всякий, боясь неприятелей, отказывался с клятвою. Поэтому роскошные кушанья своего стола – черствый хлеб из отрубей и сухари, царь нередко посылал и жене, и теще, и патриарху, и знакомым, изображая этим трудность своего похода, и в письмах прибавляя, что вода доставляется ему не из фонтанов, а из мутной реки, и бывает годна к употреблению только тогда, как ее процедят и дадут отстояться на воздухе. Видя невозможность далее преследовать персов, а особенно чувствуя недостаток в необходимом, он счел нужным заняться укреплением границ и снабдил их частыми крепостями по обеим сторонам реки: одни, развалившиеся от времени, обновил и восстановил, другие воздвиг сам в тех местах, где река, по мелководью, переходима была в брод, чтобы таким образом воспрепятствовать вторжениям персов, как многочисленностью крепостей, так и занятием необходимых для переправы пунктов. Желая вообще положить преграду набегам неприятелей, чтобы они не могли беспрепятственно вторгаться, откуда ни захотели бы, и пробираться незамеченными внутрь, империи, он приказывает немедленно собрать как можно большее число рабочих с топорами, и во всю длину реки, где нужно было ее укрепить, сообразив при этом и достаточную ее широту, велит строить засеки из дерев: эти деревья, наваленные одни на другие, так тесно переплелись своими ветвями, что сквозь них нельзя было пролезть и змее. |
| Но впереди предстояла другая встреча, еще более опасная,– встреча с Исавом, от которого он мог опасаться мщения за лишение его первородства 51 . Хотя Иаков был ободрен видением небесного воинства, как бы ополчившегося на его защиту, но с этого места (которое он назвал в память видения: Маханаим, т.е. ополчение) он принял собственные меры к предотвращению опасности и мщения со стороны Исава и с этой целью послал к нему в землю Сеир, в область Эдом, вестников с просьбою о благоволении с его стороны к возвращающемуся на родину брату. Но вестники возвратились лишь с ответом, что Исав сам придет встретить своего брата и при этом идет во главе четырехсот вооруженных воинов. Известие это было отнюдь не успокоительное, даже помимо того обстоятельства, что эти четыреста вооруженных воинов собрались под его знаменем видимо с целию грабежа и кровопролития, подобно тем диким племенам бедуинов, которые и теперь наводят ужас повсюду, где только ни появятся. Вследствие этого, услышав такое известие, «Иаков очень испугался и смутился». Он был совершенно беспомощен и беззащитен перед яростью своего мстительного брата, и единственно, что он мог придумать на случай действительной опасности, это – разделить свой караван на два стана в расчете, что «если Исав нападет на один стан и побьет его, то остальной стан может спастись бегством». Расчет был очевидно сомнительный и во всяком случае печальный. Тогда он обратился к единственной защите с молитвой к Богу. Молитва его была искренна и горяча и представляет собою первую молитву, дословно сохранившуюся для нас из первобытного патриархального времени 52 . Признавая свое бессилие, Иаков всецело возлагал свое упование на Бога Авраамова и Бога Исаакова и на его обетование не лишать его защиты. И этот вопль отчаяния не остался не услышанным. Между тем, чтобы все-таки умилостивить своего брата, Иаков выделил из своего каравана значительную часть стад и послал их в качестве подарка Исаву, а сам с семейством и остальным караваном двинулся позади, и переправив их через брод потока Иавок, текущего между Геннисаретским озером и Мертвым морем в реку Иордан, сам остался один, и тут совершилось одно из самых таинственных и великих событий в жизни Иакова 53 . |
|
|
