| 72 Jobert A. Aux origines de l’Union de Brest. Le protestantisme en Ruthenie//Ksicga pamiatkowa 150-lecia Archiwum Glownego akt dawnych w Warszawie. Warszawa, 1958. P. 371–382; Jobert A. De Luther à Mohila: La Pologne dans la crise de la Chrétienté, 1517–1648. Paris, 1974 (есть польский перевод); Jobert A. Unia brzeska i jej architekci//Znak, 36 (1984). S. 1491–1524. 73 Halecki O. From Florence to Brest (1439–1596). Hamden 1968; Halecki O. Rome and Eastern Europe after the Council of Trent/Antemurale (1955). P. 8–35. 74 Peri V. Chiesa latina e Chiesa greca nell " Italia posttridentina (1564–1596)//La Chiesa greca in Italia dall’VIII al XVI secolo. Padova: Editrice Antenore, 1973 (Italia sacra, 20–22). P. 271–469; Peri V. La Congregazione dei Greci (1573) e i suoi primi documenti//Studia Gratiana (1967). Collectanea Stephan Kuttner III. P. 129–256; Peri V. Inizi e finalita ecumeniche del Collegio Greco in Roma//Aevum. XLIV (1970). Fasc. 1 P. 1–71; Peri V. I precedenti storici ed ecclesiologici dell’Unione di Brest//Il Battesimo delle terre russe. Bilancio di un millenio. A cura di S. Graciotti. Firenze: Leo S. Olschki Editore, 1991. P. 323–333. 75 Suttner E. Cb. Das wechselvolle Verhältnis zwischen den Kirchen des Ostens und des Westens im Lauf der Kirchengeschichte. Würzburg, 1996; Suttner E.Cb. Gründe für den Miserfolg der Brester Union//Der Christliche Osten 45 (1990). S. 230–241. 76 Heyberger B. Les Chretiens du Proche-Orient au temps de la Reforme catholique, Rome, 1994; Heyberger B. Reforme catholique et union des Eglises orientales (XVIe – XVIIIe siecles)//Homo Religiosus. Autour de Jean Delumeau. Paris: Fayard, 1997. P. 292–298. 77 Borowoj W. Odrzucenie Unii Brzeskiej przez Prawoslawie – przyczyny dogmatyczne i historyczne//Unia Brzeska z perspektywy czterech stuleci. Materialy micdzynarodowego sympozium naukowego. Lublin, 20–21 IX 1995. Pod red. S.S. Gajeka i St. Nabywanca. Lublin, 1998. S. 71–72 (tezy); Ведер В.Р. Конфликт двух интеллектуальных традиций в полемике между Львом Кревзой и Захарием Копыстенским//400 лет Брестской церковной унии, 1596–1996, Критическая переоценка. Сборник материалов международного симпозиума, Неймеген, Голландия. Б.м., 1998. С. 231–237; Podskalsky С. Die Union von Brest aus der Sicht des Ökumenischen Patriarchats (Konstantinopel) im 17. Jahrhundert//OCP. 61 (1995). S. 555–570; Peri V. La lettura del Concilio di Firenze nella prospettiva unionistica romana//Christian Unity. The Council of Ferrara-Florence, 1438/39–1989. Ed. by G. Alberigo. Leuven University Press, 1991. P. 593–611. |
| Мту Ипатию в его латинизаторской деятельности нужны были грамотные и деятельные помощники. Для того, чтобы обеспечить себе действенную поддержку со стороны униатского духовенства, Поцей решил реформировать немногочисленное греко-католическое монашество, имевшееся в его распоряжении. С этой целью он создал по образцу римо-католических орденов униатский орден монахов-базилиан (или василиан). Свое название они получили от имени св. Василия Великого, правила которого якобы должны были стать основой деятельности ордена. В реальности базилиане в гораздо большей степени руководствовались теми принципами, на которых основывался орден иезуитов. Фактически это и были иезуиты восточного обряда, с самого начала ставшие подлинной " гвардией " греко-католического мта и важнейшим орудием латинизации униатов. Даже сегодня базилиане остаются наиболее латинизированной частью Украинской греко-католической церкви и проводниками римо-католического влияния. Главным помощником Поцея в организации ордена и его первым руководителем в сане протоархмта (в латинской традиции - генерала) стал Иосиф Вельямин-Рутский. Он был сыном представителя родовитой московской фамилии Вельяминовых, бежавшего при Иоанне Грозном в Литву. Здесь Иосиф принял латинство и проходил выучку у иезуитов, которые направили талантливого юношу для продолжения образования в Рим. Учеба Иосифа в Риме совпала по времени с заключением Брестской унии, и молодому русину было предложено вернуться из латинства в восточный обряд, оставшись при этом католиком. Иезуиты рано разглядели в Рутском дарования, обещавшие ввиду его преданности папству принести богатые плоды на поприще униатского прозелитизма. Вскоре Иосиф стал настоятелем отобранного у православных виленского Троицкого мря. Обитель стала центром базилианского ордена и важнейшей кузницей кадров высшего униатского духовенства. Троицкому мрю и его архмту были подчинены все остальные униатские обители Речи Посполитой, которые отныне были четко организованы в структуру базилианского ордена. Характерно, что подобно римо-католическим орденским мрям, базилианские также были изъяты из юрисдикции своих епархиальных архиереев. В число базилиан влилось немало римо-католических миссионеров, перешедших на восточный обряд, особенно - иезуитов. |
| Русь изначально выстраивала себя как империю на цивилизационной платформе православия. Это была монолитная православная глыба, очень жизнестойкая; век спустя Смута показала ее устойчивость. (Это потом, уже официально став империй, она откажется от православного прозелитизма на присоединяемых иноверческих землях, когда будет в состоянии обеспечить иные крепкие, политические и экономические, связи внутри себя.) С начала XVI в. перед страной встала задача не просто собирания русских земель, но собирания православной цивилизации, ее жизненного пространства, сформировавшегося еще во времена Древней Руси. Население же Литвы находилось вдобавок под потенциальной угрозой окатоличения. Пусть о катастрофической Брестской унии 1596 г., породившей грекокатоличество, еще никто не подозревал. Но Рим настойчиво «соблазнял» московского князя своей верой. И Василий III, конечно, догадывался, что на землях под властью католического польско-литовского монарха такие же соблазны для населения будут со временем все больше подкрепляться «методом крестоносцев». Смоленск — крайняя точка на западе Руси, до которой когда-то дотягивалась католическая цивилизация. После Брестской унии и Смуты, когда Смоленск на сорок лет был отнят у России Речью Посполитой, это еще и граница распространения униатства. Смоленская земля не успела тогда стать гнездом униатства и католичества, каким стала к XVIII в. вся Белая Русь, включенная Екатериной II в состав Российской империи. И не случайно именно на этом смоленском рубеже вскипало ожесточенное противоборство в 1610, 1812, да и в 1941-м. В моменты опасности это последний, самый близкий к Москве западный рубеж обороны Русской цивилизации. И покушаться на него вновь отделившимся братьям-соседям — ай-яй-яй. Пускай празднуют легендарную «перемогу», единственную победу в когда-то проигранной войне, пишут на сувенирных мечах, что слава Орши еще сильна. Или заявляют на горящей Украине: «Нам есть, чем гордиться». Это как если бы новгородцы сейчас праздновали победу над владимиро-суздальским войском в 1171 г. Или рязанцы — сожжение Москвы в 1177 г. Или татары — опустошение Киева в 1241 г. Кому были бы понятны их мотивы? |
| 8-10 марта 2016 года исполняется 70 лет Львовскому собору, который принял решение об отмене Брестской унии 1596 года и возвращении греко-католиков Западной Украины в состав (на то время) Русской Православной Церкви. Тогда часть униатского духовенства и верующих искренне вернулась к православной вере. Подтверждением этому являются не только исторические документы, в том числе о деятельности протопресвитера Гавриила Костельника, который задолго до Львовского собора симпатизировал Православию, но и тот факт, что сегодня в Галичине действуют около 900 православных приходов, которые даже после легализации УГКЦ не захотели возвращаться к униатству. Однако, следует признать и тот факт, что часть униатского духовенства и верующих не приняли решений Львовского собора. В 1990 году началось возрождение УГКЦ, которая вышла из своего подполья со злобой и выраженной антиправославной агрессией. Сегодня в информационном поле существуют попытки очернить деяния Львовского собора 1946 года, который часто представляется исключительно акцией атеистического режима по уничтожению греко-католиков в Галичине с помощью православных. Однако, нельзя давать оценку деяниям собора на основе только фактов гонений на греко-католиков, не говоря о страданиях Православной Церкви от советской власти, многочисленных пытках православных священнослужителей и множества верующих. Нельзя давать оценку собору, не вспоминая и десятилетние страдания православного населения Украины от униатской политики, начиная со времени Брестской унии 1596 года. Кроме того, главным поводом для ликвидации УГКЦ карательными органами Советского Союза было открытое сотрудничество этой религиозной конфессии с немецко-фашистскими оккупационными войсками и их приспешниками на территории Западной Украины. Считаем, что сегодня в своих отношениях православным и греко-католикам следует думать не о поиске вины, а над выработкой концепции мирного сосуществования в единой Украине, а также сотрудничестве в тех сферах, где это возможно. Все факты исторической боли обеих сторон следует детально изучать и открыто обсуждать ради взаимопонимания и выстраивания конструктивных отношений. |
| В., Флоря Б. Н., Яковенко С. Г. Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI – начале XVII вв. Ч. 1. Брестская уния 1596 г. Исторические причины. М., 1997. С. 28. 251 Чумичева О.В. Киев и Москва в борьбе с протестантским влиянием: две книги в защиту иконного образа (конец XVI – первая половина XVII в.)//Православие Украины и Московской Руси в XV–XVII веках: общее и различное. М., 2012. С. 64–65, 69. 253 Тимошенко Л.В. Князь В.-К. Острожский и «единоверная» Московия (к проблеме взаимоотношений православных религиозных культур Восточной Европы)//Православие Украины и Московской Руси в XV– XVII веках: общее и различное. М., 2012. С. 105. 254 Опарина Т.А. Иван Наседка и полемическое богословие киевской митрополии. Новосибирск, 1998. С. 6–8. 255 Корзо М.А. Внешняя традиция как источник вдохновения. К вопросу об авторстве киевских и московских православных текстов XVII в. Два примера//Studi Slavistici VI (2009). P. 60; Тимошенко Л.В. Религиозность католиков и религиозность православных Речи Посполитой: пути и методы сравнительного анализа представлений модерного общества//Религиозные традиции Европы и современность: изучение и преподавание в российских и зарубежных университетах. Иваново. 2011. С. 138–141. 261 Томсон Ф. Мелетий Смотрицкий и уния с Римом: религиозная дилемма в Рутении XVII века/400 лет Брестской унии 400 лет Брестской церковной унии (1596–1996): Критическая переоценка. Немеген, Голландия. Б.м. 1998. С. 193. 266 Ševenko I. Many worlds of Peter Mohyla//Idem. Ukraine between East and West: Essays on Cultural History to the Early Eighteenth Century. Toronto, 1996. P.165–166. 285 Там же. С. 357. Примечательно, что униатские сочинения подобного толка известны уже с начала XVII в. 286 Эту распространенную точку зрения см.: Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. Том II. СПб., 2004. С. 291–292. 296 Зайцев Д.А. Киево-Могилянская школа в ее влиянии на русскую религиозно-философскую мысль второй половины XVII в. |
| 2. Источники не содержат сведений о связи унионной инициативы православного епископата с политикой польского правительства, деятельностью папской курии, иезуитов и польского духовенства. Поэтому если под генезисом Брестской унии понимать разработку православным епископатом плана перехода под юрисдикцию Рима и шаги по осуществлению этого плана в 1590–1594 гг., то выясняется, что прямой связи между генезисом Брестской унии и католической политикой, унионными проектами римского и польского духовенства нет. Равным образом нет оснований считать, что унионная инициатива была связана с памятью о Ферраро-Флорентийском соборе и так называемой «флорентийской традицией». Уния понималась православным духовенством инструментально – как средство преодолеть кризис православной церкви, предотвратить «латинизацию» и провести ряд внутрицерковных реформ. В обмен на признание юрисдикции Рима православные епископы рассчитывали получить поддержку в осуществлении этих планов. Причины унионной инициативы, приведшей в конце концов к Брестской унии, следует, таким образом, искать во внутреннем развитии украинско-белорусского православия, а не в его отношениях с католической церковью. 3. Унионная инициатива православного духовенства была ответом на внутрицерковный кризис второй половины 1580-х гг. Этот кризис выразился в столкновении духовенства и мирян, которые стали претендовать на лидерство в церкви. Православные братства, созданные или обновленные во второй половине 1580-х – начале 1590-х годов, получив поддержку патриархов, выдвинули свою программу церковных реформ, которая была неприемлема для духовенства, так как фактически предусматривала передачу мирянам власти в церкви. Желая упрочить свою власть, преодолеть нараставший в церкви хаос, провести необходимые реформы, противодействуя натиску католицизма, протестантизма и «ересей» внутри самого православия, группа православных епископов решилась на рискованный шаг – перемену высшей церковной юрисдикции. Это выразилось в унионной инициативе 1590-х гг. Однако в течение нескольких последующих лет сохранялась возможность преодоления кризиса собственными силами. Но в июне 1594 г., во время очередного Брестского собора, кризис в отношениях мирян и духовенства достиг апогея. Опасаясь внутрицерковного переворота, епископат перешел к практическому осуществлению унионного плана. В источниках нет каких бы то ни было упоминаний о реакции православных иерархов, решившихся обратиться к папе, на учреждение Московского патриархата. |
| Доктор церковной истории В.И. Петрушко описывает почти пятисотлетнюю историю идеи создания " Киевского униатского патриархата " , особое внимание уделяя попыткам со стороны греко-католиков, которые предпринимались в ХХ веке. Идея создания Киевского униатского патриархата впервые была выдвинута в период подготовки Брестской унии, в 1570—1580-е гг. Данный проект задумывался как средство вовлечения в унию православных Речи Посполитой, но реализовать его тогда так и не удалось . К плану создания Киевского патриархата католическая сторона обратилась вновь в связи с попытками диалога между православными и униатами Речи Посполитой в 1620—1640-х гг., обусловленного стремлением обеих сторон преодолеть острое межрелигиозное противостояние, причиной которого стала Брестская уния. Приверженцы Православия соглашались на обсуждение вопроса об общем с униатами патриархате, полагая, что тем самым будет возможно положить конец гонениям со стороны католиков. Последние же вновь видели в этом проекте средство распространения унии. Эта попытка создания униатского патриархата также не увенчалась успехом . Украинские греко-католики вновь вернулись к проекту Киевского униатского патриархата лишь в ХХ в. Значительное оживление церковной жизни в Униатской Церкви в Галиции, наступившее на рубеже XIX—XX вв. благодаря деятельности митрополита Андрея Шептицкого, сопровождалось усилением прозелитизма униатов на Востоке Украины и в России. Шептицкий планировал распространить униатство на этих территориях и создать под своим главенством обширную униатскую церковную структуру. Разрабатывая в быстро меняющихся политических условиях новые стратегические планы распространения унии на Восток, Шептицкий старался не афишировать своих патриарших амбиций. Но если в своей официальной переписке с Ватиканом по вопросу миссии на Востоке митрополит Андрей избегал говорить о своем потенциальном патриаршестве, то с политическими партнерами он иногда бывал более откровенен. Так, например, в письме к эрцгерцогу Вильгельму Габсбургу глава греко-католиков Галиции, имевший на основании доходивших до него слухов весьма неясные представления о проходившем в Киеве в продолжение 1918 г. Всеукраинском Православном Церковном Соборе , писал: |
| 2. Ватикан поддерживает Унию Несмотря на то что Ватикан лицемерно «осуждает» Унию как метод соединения Церквей (Баламандское соглашение, §1), он подтверждает ее тем, что признает существование униатских общин (§31), всячески усиливая их присутствие и деятельность на канонических территориях Православных Церквей. Поэтому мы спрашиваем себя: до каких пор мы, православные, будем продолжать богословский диалог, терпя это чудовищно ненормальное положение вещей? Католики (не считая достойных похвалы исключений, когда они, в отличие от Ватикана, не согласны с Унией) непоследовательно осуждают Унию как метод прошлого и, в то же время, признают униатские общины. Как возможно осуждение Унии и одновременная поддержка униатских общин, которые делают Унию реальностью на сцене современной истории? Прошлая неприглядная деятельность папской Унии известна. Напомним, что, используя политическую и военную беспомощность Восточной империи после тяжелого венецианского владычества, паписты заложили первое основание Унии, подчинив православных греков решениям папского Лионского собора (1274) при императоре Михаиле Палеологе и патриархе Иоанне Векке. Вторым серьезным основанием стало известное тираническое требование Папы Евгения IV, чтобы находившиеся в затруднительном положении восточные христиане полностью подчинились Ферраро-Флорентийскому собору (1439). Кроме того, со времени Брестского собора (1596) иезуиты делали Унию великим искушением для православной Восточной Церкви подобными по своему коварству методами. Уния стоила жизни Патриарху Кириллу Лукарису, привела к низложению многих патриархов, отторжению из недр Церкви великих общин на Украине, в Трансильвании, Далматии, Антиохии и вызвала жестокие гонения на православных в этих и других областях, контролировавшихся турками . В тот же исторический период организуемая папами униатская пропаганда развивается в два этапа: сначала как деятельность отдела папской курии Propaganda Fidei (Пропаганда Веры), а затем в виде строительства школ (главенствующее место среди них занимает Коллегий св. Афанасия в Риме), руководимых папскими миссионерами с целью не столько обращения в Унию отдельных лиц, сколько изменения всего мировоззрения православных при помощи латинофильской деятельности многих выпускников таких школ. |
| Многие ближневосточные христиане мечтали о культурном и духовном возрождении своих общин при опоре на европейскую образованность и достижения западной науки. Денежная помощь миссионеров восточным христианам в дни голода и эпидемий принималась с благодарностью. Иерархи, наиболее склонные к сотрудничеству с миссионерами, получали и персональные субсидии. 1810 Однако неоднократные заявления западных проповедников XVI–XVII вв. о готовности православных сирийцев к воссоединению с римским апостольским престолом и принятию латинских догматов, похоже, были далеки от действительности. Католическая историография, отличавшаяся экзальтированным историческим оптимизмом, была склонна объявлять сторонниками унии всех ближневосточных иерархов, кроме тех, кто официально провозглашал анафему латинскому вероучению. В то же время арабо-христианские летописи о контактах с католиками XVI – середины XVII века не говорят ни слова, да и двухсотлетние разговоры миссионеров с православными иерархами об объединении церквей никаких конкретных результатов не дали. Возможно, латинские миссионеры преувеличивали свои успехи в контактах с Православным Востоком; возможно, они искренне заблуждались, принимая за чистую монету утонченный азиатский ихтирам, этикет общения и кодекс гостеприимства. Кроме того, межцерковные контакты в Османском мире XVI–XVII вв. нельзя мерить мерками Восточной Европы времен Флорентийской или Брестской унии, где можно было наблюдать осмысленное и бескомпромиссное противостояние Византийской и Западной цивилизаций. На Арабском Востоке взаимоотношения христианских общин были куда менее конфликтными. Достаточно вспомнить попытку странной мелькитско-маронитской унии при патриархе Дорофее III 1811 или отмеченные в источниках конца XVI века факты совместного использования церквей православными и маронитами. 1812 По утверждению арабо-униатского историка XVIII века Юханны аль-‘Уд-жайми, антиохийский патриарх Иоаким ибн Джума (1543–1576 гг.) позитивно относился к католикам и в 1560 г. |
| 1 Нужно согласиться с мнением крупнейшего польского историка Оскара Халецкого, что выражение «Брестская уния» и датировка ее 1596 г., строго говоря, некорректны и что по сути дела уния была заключена в Риме в 1595 г. (Halecki 1968. P. 287, 311). 40 Relacye nuncyuszöw apostolskich i innych osob о Polsce od roku 1548 do roku 1690. Zebral J. Albertrandi/Wyd. E. Rykaczewski. T. 1–2. Berlin; Poznan, 1864; Listy Annibala z Kapui, arcybiskupa Neapolitanskiego, nuncyusza w Polsce о bezkrölewiu po Stefanie Batorym/Wyd. A. Przezdziecki. Warszawa, 1852; Викентий Лаурео, мондовский епископ, папский нунций в Польше, 1574–1578, и его неизданные донесения кардиналу Комскому, статс-секретарю папы Григория XIII, разъясняющие политику Римской курии в течение вышеуказанных лет по отношению к Польше, Франции, Австрии, России, собранные в тайном Ватиканском архиве и изданные Ф. Вержбовским. Варшава, 1887. Ряд документов из ватиканских архивов опубликован Вержбовским в другом издании: Uchansciana czyli zbior dokumentow, wyjasniajacych zycie i dzialalnosc Jakuba Uchanskiego. Wydal T. Wierzbowski. T. I–V. Warszawa, 1884–1895. 43 Начерк руской церкви з Римом. Львов, 1896. Ср. отклики в русской церковной публицистике: Малышевский И.И. Заметка по поводу празднования в Галицкой Руси 300-летней годовщины Брестской унии//ТКДА. 1895. С. 623–672; Малышевский И.И. Галицкорусская депутация в Рим. По поводу 300-летней годовщины Брестской унии//ТКДА. 1896. С. 30–54. 45 C.M. Якова до Великого (огляд видань римських джерел з Новая Вип. 2. 1993. С. 6–14; Яковенко С.Г. Донесения папских нунциев как источник по истории Восточной Европы (50-е – 60-е годы XVI в.). Структура и типология//Методы изучения источников по истории русской общественной мысли периода феодализма. Сб. научных трудов. Под ред. Б.М. Клосса. М., 1989. С. 131–146; Яковенко С.Г. Переписка папских нунциев в Речи Поспо-литой (вторая половина XVI в.). Изучение и публикация источников. Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. Сб. статей. М., 1989. С. 78–95. |
|
|
