| К сожалению, несмотря на все имеющиеся правовые основания, воплотить в жизнь начертанную пхом Мелетием программу было невозможно. Король принял сторону униатов, а потому, невзирая на юридическую сторону дела, решительными административными мерами стремился водворить Брестскую унию в пределах Речи Посполитой. Сигизмунд III воздвиг яростное гонение на православных, целью которого было не допустить восстановления полноценной церковной организационной структуры в Западной Руси. На стороне православных было право, однако они были практически бессильны против католического государственно-административного аппарата. В феврале-марте 1597 в Варшаве собрался Генеральный сейм Речи Посполитой, на котором православные выразили решительный протест против Брестского униатского беззакония. Православные послы сейма заявили, что не приступят к обсуждению каких-либо вопросов до тех пор, пока не будут гарантированы свобода исповедания православной веры и права не подчинившихся Риму священнослужителей. Особенно решительно выступили на сейме православные магнаты - князь Острожский и Гулевич. Однако в ответ на их протестации канцлер Сапега заявил, что унии желали все, а смуту учинил один только Никифор Кантакузин. В связи с этим от Острожского, во владениях которого находился Экзарх, потребовали представить его на сейм, дабы учинить над ним королевский суд. Католики, вполне справедливо полагавшие, что одним из главнейших препятствий на пути к триумфу унии является именно Никифор, горели желанием отомстить ему. Устранив столь опасного противника, можно было надеяться на больший успех в деле насаждения унии. Однако Никифор не видел за собой никакой вины и потому спокойно явился на сейм 10 марта 1597. Но католики нашли зацепку для того, чтобы привлечь Никифора к суду и погубить его. Повод к судебному преследованию экзарха дали следующие обстоятельства. Некий слуга Константина Острожского - Ян Волошанин - был отправлен князем в Валахию для покупки турецких коней. В имении польского гетмана Яна Замойского Шаргороде посланец Острожского, будучи пьяным, обронил свою сумку, в которой оказались четыре написанных по-гречески письма некоего монаха к своим родным и знакомым, проживавшим в Османской империи. Письма доставили Замойскому, которого весьма заинтересовало содержание писем. В одном из них говорилось: " Хищные волки, то есть псы ляхи, принуждают наших христиан на свою папежскую веру и бьются между собой, уже их до двадцати тысяч полегло " . В ином письме грек отмечал: " Але наш цесарь, Бог дай, был здоров, если бы он хоте на Польшу, теперь бы самое время " . |
| Кирилла и дали ему четыре наших бланкета с нашими подписями и печатьми для принесения королю такой же точно жалобы от нас и просьбы. Но теперь дошла до меня весть, что о. владыка Луцкий написал на тех листах что-то иное, представил королю какие-то предложения от нас, какое-то постановление, противное нашей вере, правам и вольностям, чего я ему никогда не поручал. Против такого постановления, написанного владыкою Луцким или другими лицами, я протестую, потому что оно составлено в противность правилам и обычаям нашей православной веры, нашим правам и вольностям, без ведома и дозволения патриархов, наших духовных начальников, без совещаний духовного Собора, а также без воли светских сословий, как знатных старожитных фамилий, так и простых людей православной веры, без согласия которых мы ничего делать и решать не можем» . В последних словах протеста ярко высказывались те самые мысли, каких держались сам князь К. К. Острожский и другие ревнители православия и на основании которых они отвергали затеянную теперь епископами унию. Протест Гедеона мог иметь в свое время весьма важное значение: он бросал новую и самую мрачную тень на дело унии, основанное будто бы на подлоге, и тем сильнее мог отталкивать от нее православных. Но поистине протест этот был несправедлив и не заслуживал веры. То правда, что на Брестском Соборе 1590 г. епископы жаловались друг другу на обиды, какие терпели от светских чинов, но не четыре только епископа, а все; следовательно, если бы на Соборе действительно было положено принесть жалобу королю, то, конечно, всеми присутствовавшими епископами, а не четырьмя. Отчего же на бланкетах, данных с этою целию Терлецкому, не подписались ни митрополит, ни Владимирский владыка Мелетий Хрептович, которые также присутствовали на Соборе? Видно, четыре епископа дали свои бланкеты на что-то другое, на что не согласны были ни митрополит, ни владыка Мелетий. Вероятно, на одном из бланкетов, данных четырьмя епископами в Бресте, Терлецкий и написал известное их заявление об унии, пометив его, впрочем, не 1590, а 1591 г. |
| Папство в период после Тридентского Собора (1545 г.) тем более не могло согласиться на вхождение в состав возглавляемой им Римско-католической Церкви — местной церкви этого региона, лишь формально связанной с Римом и даже не разделявшей в полной мере догматического учения католической Церкви. Стоит добавить, что для католических политиков и теологов была также неприемлема сама идея унии как результата формального соглашения между папой и западнорусской Церковью . Поэтому во время приема в Риме представителей западнорусского епископата политики из папской курии не допустили до дискуссии между ними и папой относительно условий, выдвинутых православными. В папской булле представленные епископами артикулы даже не упоминались . О сохранении каких-либо особенностей православной догматики не могло быть и речи: в «исповеданиях веры», подготовленных для западнорусских епископов И. Потия и К. Терлецкого и зачитанных ими при провозглашении унии, говорилось о принятии ими решений не только Флорентийского, но и Тридентского Собора . Правда, в папской булле допускалось сохранение западнорусской Церковью своих традиционных церемоний и обрядов, но сделано это было в условной форме: «Если только эти обряды и церемонии не противны истине и учению католической веры и не препятствуют общению с римской церковью» , и это открывало возможность разнообразных изменений в будущем. Принятие унии в такой форме было успехом политиков курии, но очевидно, что успех не мог быть достигнут, если бы представители западнорусского епископата настаивали в Риме на принятии артикулов. То, что этого не произошло, исследователи уже в прошлом веке справедливо связывали с тем, что главную роль в контактах с папской курией в Риме играл хорошо знавший латинский язык владимирский епископ Ипатий Потий, который готов был пойти по пути сближения с Римом гораздо дальше, чем другие православные иерархи. Причины подобной ориентации Потия достаточно хорошо известны благодаря подробному изложению его взглядов в ряде сочинений. |
| М.В. Дмитриев Глава 3. Кризис Киевской митрополии и подготовка унии церквей в 1590–1595 гг. Задача данной главы двояка: во-первых, рассмотреть, как и по чьей инициативе родился и как формировался в 1590–1595 гг. унионный проект, приведший к заключению в 1595–1596 гг. Брестской унии; во-вторых, проанализировать, как практически подготавливалась Брестская уния в 1590–1595 гг. Происходившее в 1590–1595/96 гг. многократно рассматривалось в историографии 582 . И обилие работ, посвященных событиям 1590–1595/96 гг., казалось бы, могло сделать излишним новое обращение к этой теме. Однако, во-первых, очень значительная часть источников, отражающих события этих лет и их подоплеку, была введена в научный оборот лишь сравнительно недавно (речь идет главным образом, о материалах из ватиканских архивов). Во-вторых, даже самые авторитетные авторы (например, О. Халецкий) далеко не беспристрастно и не полно использовали доступный к сегодняшнему дню фонд информации. Поэтому сложившиеся в историографии представления о непосредственной предыстории Брестской унии нуждаются сегодня в критической проверке, а многие из них – в пересмотре. Наконец, чтобы ответить на главные вопросы нашего исследования, необходимо дать по возможности более полную и точную картину Брестской унии как таковой, на время отвлекшись от того, что ей предшествовало, и того, что за ней последовало. Декларация православных епископов от 24 июня 1590 г. Непосредственная предыстория Брестской унии начинается с решения части православной иерархии перейти под церковную власть Рима. Это решение было принято в 1590 г. Присмотримся к обстоятельствам появления и идеям документов, в которых православные заявляли о готовности пойти на унию с Римом. Первым таким документом стала декларация, принятая 24 июня 1590 г. 583 в Бресте, через несколько дней после завершения собора, посвященного «нестроениям» в православной церкви 584 . Она была подписана четырьмя православными епископами – Гедеоном Балабаном, епископом Львовским, Галицким и Каменецким, Кириллом Терлецким, епископом Луцким и Острожским, Леонтием Пелчицким, епископом Туровским и Пинским, Дионисием Збируйским, епископом Холмским и Белзским. |
| Король Речи Посполитой Сигизмунд III. Гравюра. 1594 г. (РГБ) Король Речи Посполитой Сигизмунд III. Гравюра. 1594 г. (РГБ) Весной 1595 г. намерения западнорус. епископов были преданы гласности и вызвали протесты со стороны православных, возмущенных изменой епископов своей вере из-за низменных, материальных побуждений, нарушением епископами клятвы верности своему верховному пастырю К-польскому Патриарху, а также тем, что столь важные решения были приняты на тайных совещаниях, без созыва Собора. Влиятельнейший правосл. вельможа кн. К. К. Острожский обратился к королю с просьбой о созыве Собора для обсуждения сложившегося положения, но король, не ожидая от такого шага желаемых результатов, просьбу отклонил, предложив православным повиноваться своим епископам. 25 июля 1595 г. кн. Острожский обратился к православным Речи Посполитой с окружным посланием, напечатанным в Острожской типографии, с призывом следовать вере отцов и не признавать епископов, согласившихся на унию с Римом, своими пастырями. Против унии выступили братства, значительная часть правосл. шляхты, мн. представители духовенства (особенно резко обличал организаторов унии Стефан Зизаний (см. Зизании )). Под влиянием развернувшегося движения Львовский еп. Гедеон (Балабан) и Перемышльский еп. Михаил (Копыстенский) отказались от участия в переговорах об унии и заявили о своей верности Православию. Находившийся в Яссах экзарх К-польского Патриарха Никифор 17 авг. 1595 г. обратился с посланием к епископам и православным Киевской митрополии. Епископов он призывал покаяться, если же этого не произойдет, Никифор предлагал православным не признавать архиереев-униатов своими пастырями и прислать к нему кандидатов для поставления на епископские кафедры. Западнорус. архиереи оказались в критическом положении: они могли теперь сохранить за собой свои кафедры лишь при поддержке королевской власти, а такая поддержка могла быть оказана лишь после заключения унии, поэтому они стали торопиться с отправкой в Рим послов для совершения торжественного акта «подчинения» Киевской митрополии папе. |
| Оставшееся после него имение подверглось, как обыкновенно бывало тогда, немалому расхищению от разных лиц, в том числе и от Луцкого владыки Кирилла Терлецкого, который, прибыв лично в Городок, присвоил себе богатую мантию покойного и дорогой клобук и забрал многие бумаги, предав другие огню . Преемником Мелетия на Владимирской кафедре суждено было сделаться человеку, который явился потом одним из самых главных деятелей при введении унии. Адам Потей родился в 1541 г. от православных родителей. Отец его Лев был подскарбием и писарем при короле Сигизмунде I. Образование свое Адам получил в кальвинской школе князя Радзивилла, известного покровителя протестантов, и после в Краковской академии. По окончании воспитания долго служил у того же князя Радзивилл а и в это время сделался протестантом, изменив вере отцов. От Радзивилл а перешел на королевскую службу и был сначала писарем у короля, потом судьею в Бресте, наконец брестским каштеляном, удостоившись вместе звания сенатора. Был женат на дочери острожецкого князя Феодора Анне, от которой имел несколько детей. В протестантстве оставался довольно продолжительное время; но, как сам говорит, без малого за двадцать лет до своего поступления в духовное звание, следовательно, около 1574 г. снова принял православие, которое всегда содержали его предки. Первые мысли об унии с Римом посеял в Адаме Потее, если верить его биографу, папский нунций кардинал Коммендоний, и в 1588 г., как мы видели, Потей, будучи брестским судьею, уже обнаруживал сильную склонность к принятию унии. Трудно предположить, чтобы он не обнаруживал этой своей склонности и в последующее время среди самих владык и других знатных лиц, собиравшихся в Бресте на Соборы. И неудивительно, если желавшие унии с Римом, как только сделалась свободною Брестская и Владимирская кафедра, поспешили предложить ее Потею и Потей, теперь уже вдовый, охотно принял ее, надеясь в новом сане успешнее повести дело, которому столько сочувствовал. Сам владыка Луцкий Кирилл Терлецкий постриг Адама в монашество, дав ему новое имя Ипатия, и это совершалось торжественно в главном городе епархии — Владимире, в присутствии воеводы киевского и старосты владимирского князя К. |
| Мне не случилось читать самой буллы Климента VIII, положившей начало Унии. Она не помещена в двух собраниях папских и других к Унии относящихся постановлений, в Почаевской типографии напечатанных. Сия редкость может происходить из опасения, дабы не взволновать Униатов, если содержание буллы в самом деле таково, как представляет оное кардинал Бернетти. В универсале короля Сигизмунда и объявлении Униатских епископов от лица Брестского собора, для всенародного оповещения о последовавшей Унии разосланных, именно изъясняется, что для Униатов оставлены папою на вечные времена без самомалейшей перемены есть церковные обряды Восточных и Русских церквей по древнему обычаю и уставам Святых Греческих Отец. В бреве Климента VIII, 7 февраля 1595 года, к архиепископам и епископам русского народа сказано: Мы дозволили вам сохранить обряды ваши и церемонии, которые целости католической веры и взаимному нашему соединению вовсе не препятствуют, в том смысле и порядке, как сие дозволено Флорентийским собором. Подтверждения в подобном смысле издаваемы были неоднократно и последующими папами. Известно, что на Флорентийском соборе представители Восточной Церкви согласились отступить только несколько главных пунктов вероисповедания, остальное же всё сохранено как истинное достояние оной Церкви – и русский народ с епископами, приступая к Унии, без сомнения не надеялись, что некогда поместный Замойский синод, дерзнув восстать против постановлений собора, вселенским почитаемого, и толиких пап, посягнёт на сие священное достояние. Довольно взглянуть на учреждения Замойского собора, дабы убедиться, сколь мало оный имел в виду блюсти истинные основания своего Греко-восточного обряда: здесь всюду встречаются постановления Западной Церкви, и в самых ссылках являются почти исключительно Западные соборы и учреждения. Таковое нарушение Замойским синодом основных постановлений своей Церкви не одобрено самим Римским двором. Оный, после четырёхлетнего рассмотрения утверждая постановления сего синода, объявляет , что таковым утверждением не отменяются постановления вселенских соборов и пап, в отношении Греческих обрядов изданный, а напротив они во всей силе оставаться долженствуют. Следовательно, все нововведения Замойского синода остались без законной силы, и не могут считаться обязующими для Униатской Церкви. Сие-то без сомнения и было причиною, что учреждения сего синода до сих пор не приведены в общее употребление и действие, а только были вводимы постепенно в разных местах, сколько тому способствовало при других обстоятельствах влияние базилиан и Римского духовенства – и против сих-то сторонних средств и своевольства необходимо Высочайше порученное Греко-Униатской коллегии наблюдение. |
| Руководствуясь личными выгодами, они совершенно были равнодушны к вере и папству, и старались только отделаться какими бы то ни было средствами от патриарха. Патриархи же раздражали уже неприязненных духовных взятками и тем умаляли свое достоинство. 2) Что другой повод к ней вытекал из того, что духовенство сознавало упадок своего сана и хотело как бы то ни было возвратить ему значение. Так они мыслили через принятие унии достигнуть права на участие в делах государственных. Униженные католицизмом, они не имели столько силы, чтобы противустать ему, и находили единственное средство избавиться от унижения в добровольном отречении от самостоятельности: общий удел стороны, лишенной внутренней энергии. 3) В начале уния была замыслом духовных, следовательно делом партии, а не проявлением необходимости народа. Но Русь была тогда в таком положении, что уния, вытекая первоначально из планов нескольких лиц и будучи делом, противным народному направлению, была вместе с тем народным требованием; потому что когда народ потерял свой характер, тогда все, что на него навязывают, становится поневоле его идеею, его требованием. Для униатов были два важные пособия: правительство должно было видеть в их замыслах удобнейший путь к прочнейшему слитию Руси с Польшей, а католики, и прежде того теснившие православных, потачкой сих последних, делались дерзновеннее и смелее. II. Образование унии Вслед за брестским собором, на коем положено принять унию, вопреки протестации нескольких духовных, без испрашивания согласия со стороны мирян, история изображает нам образование этого раскола и вместе проявление его политического характера. Униаты, обезопасив себя согласием короля и единством своих намерений с намерениями правительства, отправили депутатами в Рим зачинщиков раскола, Терлецкого и Поция, с соборным определением и прошением к папе; оставшиеся же на Руси их товарищи старались расположить и приготовить умы, чтобы внезапное появление унии не показалось слишком диким для православных, при чем, вероятно, сносились они со своими депутатами, которые пробыли в Риме около года, ожидая времени, пока с идеей нововведения свыкнется народ. |
| Автором этого сочинения был, по всей вероятности, сам Ипатий Потей . Другое сочинение, под названием «Антиррисис», составлено было по поручению Потея учителем его брестской школы, известным греком Петром Аркудием , в опровержение «Апокрисиса» Христофора Филалета и издано сряду три раза: в 1598 г. на латинском языке , на котором и написано, так как Аркудий не знал ни русского, ни польского, в 1599 г. на русском а в 1600 г. на польском Следя шаг за шагом за своим противником, Филалетом, и стараясь всячески защитить от его нападений дело унии и владык, принявших ее, автор «Антиррисиса», назвавший себя Филотеем, поместил в своем сочинении немало важных грамот относительно унии, не помещенных в «Апокрисисе», и таким образом сделал свою книгу также драгоценною и для последующего времени . Замечательно, что авторы тогдашних полемических сочинений или совсем скрывали свои имена, или под псевдонимами. Это делали они из опасения, как бы не подвергнуться преследованиям от тех, против кого ратовали, и не испытать участи, постигшей Стефана Зизания . князю и присовокуплял, что такой унии, какой желает князь, в которой участвовали бы и греки с своими патриархами, и Московское государство, никогда быть не может, потому что народ греческий и московский совершенно заматорели в схизме. Наконец, просил князя выслушать диспут между избранными лицами из православных и латинян, чтобы яснее увидеть, на какой стороне истина, или по крайней мере допустить к себе с этою целию его, Потея, и побеседовать с ним в духе кротости . Князь Острожский не захотел отвечать Потею, а вместо князя по собственному желанию написал «Отпись» на послание Потеево один из клириков церкви острожской. Он прежде всего восстал против Потеевых похвал состоявшейся тогда унии, или согласию, между Восточною Церковию и Западною и привел множество примеров из ветхозаветной и новозаветной истории, как согласие и соединение людей в том или другом деле, несогласное с волею Божиею, бывало противно Богу и гибельно для самих людей, и продолжал: «Не таково ли, отче владыко, и ваше согласие — уния? Посмотри оком и послушай слухом, что наделали вы своею униею. |
| Скачать epub pdf Страница из истории богослужебных текстов Если вы имели случай когда нибудь в старое дореволюционное время посетить старообрядческий храм или часовню, а потом вам пришлось побывать в русинском храме в каком нибудь глухом углу Прикарпатья, – не послышалось ли вам в прикарпатских церковных напевах нечто уже знакомое? не напомнили ли вам некоторые своеобразные выражения в песнопениях то, что вы слышали уже когда то давно в старообрядческом чтении или пении? «Богородице Дево, радуйся, обрадованная Марие, Господь с Тобою»... Откуда эта общность? Откуда сходство между русскими староверами и западно-русскими униатами? Не слышится ли в этом униатском голос седой старины? Да, это, действительно, голос старины, но не об унии говорит он и не в пользу унии. Это сохранение старины переносит нас в период доуниатский (Брестская церковная уния заключена в конце XVI столетия). Неожиданное сходство далеких друг от друга, но единых национально, русских севера и юго-запада говорит лишь о том, что в Западном крае были причины крепко беречь свои церковные уставы, свой обряд, свои обычаи. Пронести неповрежденной свою веру, выраженную в богослужении, через длинный период насильно введенной унии, сколько бы он ни продол жался, – Таково было инстинктивное стремление угнетенного народа; оно внушило народу, во что бы то ни стало, крепко держаться при «старом» обряде. И народ – если говорить о главной массе – в течение 300-летнего периода унии сохранил себя. Общность старых богослужебных форм Руси юго-запада и Руси севера переносит нас в ту отдаленную эпоху, когда Русь представляла собой одно целое в духовном смысле, хотя в политическом отношении она была разделена границей между Литвой-Польшей и Московской Русью. Единый русский народ жил в разных государствах. Первоначальная Киевская митрополия скоро разделилась на две; каждая из двух претендовала на имя «Киевской»; оне были не только разобщены, но и соперничали друг с другом: и все таки духовное церковное бытие было общее, сходное, по существу единое. |
|
|
