| В «Философическом письме» превозносятся абсолютные ценности цивилизации и прогресса: «идеи долга, справедливости, права, порядка» (39). Но разве Православие отвергает эти понятия? Нет, разумеется, но устанавливает свою иерархию ценностей, исходя из евангельского откровения: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» ( Мф. 6:33 ). Долг, справедливость, право, порядок есть для православного человека следствие в движении на пути не к земному блаженству, но к спасению. Для западного человека эти же понятия есть необходимое условие для достижения земного рая. Собственно, эти драгоценнейшие Чаадаеву понятия объединяются общей для них идеей закона , в них — главное содержание принципа юридизма , каким живёт западническое сознание Самое начало русской культуры сопряжено с установлением православной системы ценностей — в «Слове о Законе и Благодати» святитель Иларион точно указал: Благодатью человек спасается, Законом утверждает себя в мире. Для православного человека поэтому закон подчинён Благодати. Для западника подобная иерархия представляется непрактичной. «…В природе вообще западной оказалось начало личное, начало особняка, усиленного самосохранения, самопромышления, самоопределения в своём собственном Я, сопоставления этого Я всей природе и всем остальным людям, как самоправного отдельного начала, совершенно равного и равноценного всему тому, что есть кроме него» , — так Достоевский передал своё впечатление от наблюдаемой им западной жизни. Достоевский, исходя из православного миропонимания, утверждал, что не отдельное Я должно требовать себе прав от остального мира, но этот мир, побуждаемый братской любовью, стремлением к спасению, необходимо должен признать самоценное право каждой личности, основанное на её неповторимом своеобразии. Порабощённый тщеславием и любоначалием, Чаадаев отдаёт приоритет самодовлеющему стремлению человека утвердить себя в мире, и оттого, ни словом не обмолвившись о спасении как цели бытия (и имея в виду иную цель), не может не превознести закон. Не усматривая подобного же отношения к закону в православном народе, Чаадаев обвиняет русских в «полном равнодушии к добру и злу, к истине и ко лжи» (40). Оторванное от общей европейской (католической) семьи, русское сознание поэтому не смогло «воспользоваться идеями, возникшими у наших западных братьев» (43). Отметим ещё раз, что отвергая те основы, которые только и могут установить братство между людьми, западники не устают твердить именно о братстве. Что же до идей, на Западе возникших, то нетрудно вспомнить: это идеи гуманизма, то есть всё того же самообособления человека, отвержения им Творца (в лучшем случае приспособления Слова Божия для подтверждения собственных социальных вожделений). |
| Посему, если уже небрежность и ленность в исполнении звания преступны и достойны наказания, то чего должен ожидать себе вероломный, обманщик, корыстолюбец? Пусть твое ремесло не богато, твое звание не почетно, круг деятельности ограничен, однако никто другой, а Бог определил тебе их: будь верен в малом! Учитель ли кто, пусть хранит верность в учении (ст. 7); будь добросовестен ты — наставник юношества, ты — отец и мать, которым вверены дети, для того, чтобы научиться от вас пути вечной жизни. Увещатель ли кто (о παρακαλων — утешающий, увещавающий) пусть пребывает верным во увещании (ст.8). Ты получил дар преподавать обильное и сердечное утешение плачущим, увещавать заблудших, предостерегать колеблющихся, — пользуйся этим даром с усердием и неослабной ревностью. Раздаватель ли кто, раздавай в простоте (ст.8): — к вам, которые заведуете благотворительными учреждениями, к вам особенно относится это наставление Апостола — вы должны в простоте сердца, без задних намерений, исполнять свою должность и не отказывать в раздаянии нуждающимся, хотя бы вы и имели что-либо против просящего лица. Но с другой стороны, не раздавайте вверенного вам по лицеприятию, где нет действительной нужды. Начальник ли кто, пусть начальствует с усердием (ст.8); ввверено ли тебе от правительства заведывание какой-либо отраслью управления, как начальнику, или ты управляешь своим домом, как домовладыка; исполняй свою должность с усердием и постоянством. Благотворитель ли кто, (о ελεν — милуюший, подающий милостыню) пусть благотворит с радушием (ст.8), ибо добровольно дающего любит Бог. 2. Благочестие христианина должно отражаться в его любви к ближним. Любовь, говорит Апостол, да будет нелицемерна (ст. 9), выражающаяся не словом только и языком, но делом и истиной. Любовь христианина к людям должна быть непритворная, святая, посему и прибавляет Апостол: « отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру » (ст.9). Любовь — это божественная жизнь в нас, и потому должна быть долека от греха. Твоя любовь должна ненавидеть зло везде, даже в твоем друге, ты не должен одобрять его несправедливостей, или называть добром его ошибки, или намеренно молчать, где ты должен откровенно говорить и обличать; добро (благое), напротив, ты должен везде любить, ценить, хвалить и почитать, даже в твоем враге; ты не должен умалять достоинств, какие у него есть, или с намерением отвергать их и возводить на него такие обвинения, каких он не заслуживает. Будьте « будьте братолюбивы друг к другу с нежностью » (ст.10). Кроме общей любви к людям, мы особенно должны любить наших братьев, наших присных в вере, как заповедал Господь в своей новой заповеди (Иоан. 13:34–35 ); любовь эта должна быть доброжелательна, с нежностью , какую питают родители к детям, дети к родителям, добрые братья и сестры к друг другу, и какая изображается в 1Кор. 13:4–8. Такая любовь легко переходит в почтение и основывается на взаимном уважении, так что каждый воздает другому бóльшую честь или предупреждает почтительностью ради Господа. |
| Спрашивается, какое значение имели эти вечери, и откуда получили они свое начало? Есть ли это явление чисто христианское или же привнесенное отвне? Бесспорно, подобные вечери существовали как в иудействе, так в язычестве, и новообращенные христиане иудейские вечери могли знать по опыту, так как сами участвовали в них до своего обращения, языческие — по слуху. Но одна аналогия, и притом чисто внешняя аналогия вечерей христианских с дохристианскими, не дает права ставить их в — исторически причинную связь и первые производить из последних. Мы должны вникать в сущность исторического явления, как представляется оно само в себе, в своей объективной действительности, и на основании положительных данных объяснять его происхождение. Из книги Деяний гл.2, ст.46, мы видим, что христианские вечери получили свое начало естественно и независимо от сторонних влияний, с первым зарождением христианского общества, которое в них именно впервые открылось, как собственно христианское общество, в отличие от общества Иудейского. Отделившиеся от «рода развращенного» (Деян. 2, 40), соединенные крещением, исполненные Духом Святым, христиане образовали одну семью и имели все общее (Деян. 2, 44-45 и 4, 34-35), даже ежедневные вечери. К такой тесно сплоченной общинной жизни — совне располагала опасность, грозившая им со стороны их соплеменников, изнутри — тот дух братства и свободной любви друг к другу, какой породило христианство. Сам Спаситель, Своим отношением к ученикам, — представил первообраз истинно христианской жизни. Сам Он считал Себя отцом и обращался с ними, как со Своими детьми (Матф.10, 25; 20, 1; Лук.13, 25), Его малое стадо или малый кружок учеников лично принимали в них участие. Правда, название (γπαι) указывает на то, что они обязаны своим происхождением главным образом христианской братской любви (αγπη) или, лучше, общению (κοινωνα), которое нашло в них соответствующее выражение своего существа. Тертуллиан противополагает характер христианских агап характеру языческих обедов, к которым допускались и бедные, и в этом отношении указывает существенную разницу между теми и другими. В то время как там бедные допускались к столу только в качестве шутов, христиане принимали их, как братьев, чисто из любви к ним: на эту-то любовь указывает самое название γπαι… В этой-то любви, в этом общении исключительно и полагают источник или начало происхождения агап, по примеру Златоуста, который называет агапы απρροια της κοινωνας εκενης… Как ни неоспоримо это все-таки остается необъясненным, почему христианская братская любовь и общение в общей именно трапезе искали своего осуществления, а не проявились в другой какой-нибудь форме. |
| К этому религиозному настроению первенствующих христиан присоединились и нравственные побуждения: братское общение и любовь. Любовь своей могущественной силой связывала всех в один кружок любящих братьев: все чувствовали себя соединенными в одном средоточии живого братства, воодушевленного и вдохновленного духом братской любви и единства. Никто не хотел иметь своей отдельной собственности, все долженствовало быть общим. А где это чувство с большей полнотой могло выразиться, как не в общей братской трапезе? Таким образом в первенствующей Церкви вечери любви существенно были связаны с церковной жизнью христиан, проникнутых духовным чувством единства и общности достояния каждого, — были, так сказать, только завершением их; а отсюда понятно, как могло принятие пищи и пития — дело материальное – так тесно соединиться с самым высоким, чисто духовным богослужением, — Евхаристией. Распространению вечерей любви могли немало способствовать самая необходимость и обстоятельства времени. Христиане, гонимые извне, должны были теснее соединиться между собою и в этом тесном общении искать опоры, утешения и ободрения. Религиозные собрания первенствующих христиан происходили в частных домах: устроению вечерей благоприятствовала самая малочисленность христиан. Было немало и других причин в первоначальном положении христиан, которые способствовали распространению этого обычая. Но времена переменялись. С распространением христианства, первоначальная жизнь христиан, имевшая семейный характер, более и более принимала обширные размеры жизни общественной, церковно-народной; поэтому первоначальные агапы должны были постепенно выйти из употребления сами собою. В конце третьего века начинают они праздноваться только в особенные дни, преимущественно в память мучеников, и именно, как пиршества для бедных. Уничтожению вечерей любви много способствовали злоупотребления и беспорядки, примешавшиеся к ним. Язычники по поводу такого непонятного для них учреждения, каковы были вечери любви, осыпали христиан злыми и нелепыми клеветами. |
| Таким образом Италианская Легенда, как основанная главным образом на Славянском Житии Кирилла, за исключением вышеуказанного известия о посвящении обоих братьев в епископы, известия, которое, как известно, находится в противоречии как с Паннонскими Житиями, так и с другими памятниками, и след. требует критического рассмотрения, говорим, Итальянская Легенда к общей сумме сведений о жизни Кирилла, сообщаемых нам Славянским его Житием, не прибавляет ровно ничего. Теперь скажем несколько слов и сделаем общие выводы о методе, которой следовал ее составитель при сокращении Славянского Жития. Эта метода совершенно одна и та же, какую употребляли составители позднейших кратчайших житий, выбранных ими из житий редакции древнейшей и пространнейшей. С первого взгляда в подобных случаях иногда представляется, что кратчайшая редакция сообщает что-то новое, отличное от известий, находящихся в редакции полнейшей, на которой она основана, и по местам полнее ее; а при ближайшем рассмотрении оказывается, что позднейший, а иногда и современный, совратитель, ровно ничего не зная нового о рассказываемом событии, только перифразировал, сокращал, по своему видоизменял, а иногда украшал и дополнял собственными чисто-логическими соображениями и размышлениями рассказ своего источника. Точно тоже видим и в Итальянской Легенде. Почти на половину она есть буквальный перевод Славянского Жития, и Кириллова сказания о перенесении мощей св. Климента; а во всем остальном, за исключением вышеуказанных мест, мы видим или сокращение и изложение в общих положениях того, что в Славянском Житии рассказывается подробно, или риторическое распространение и видоизменение его показаний, или же наконец чисто-логические выводы, сделанные автором рассматриваемого памятника на основании общих соображений о событиях, либо на основании известий, читающихся в Славянском Житии иначе, но по своему понятых совратителем. Говорим все это потому, что это ведет однако ж иных исследователей жизни Славянских Апостолов к разного рода недоразумениям, как то: заставляет находить между Славянским Житием и Итальянской Легендой противоречия, которых вовсе не существует, отыскивать в ней относительно жизни Славянских Апостолов будто бы новые данные, которых там вовсе нет, и которые именно имеют значение частью исторических, частью логических выводов, какие стал бы делать современный совратитель Славянского Жития Кирилла, как и всякого другого памятника, на основании в нем же самом заключающихся сведений, на основании общего хода событий и т. п. Для примера возьмем в рассмотрение самое важное место в обоих памятниках о посольстве Моравлян и о деятельности Апостолов в Моравии 38 , заметив предварительно, что как по внешнему объему, так и по обилию фактов рассказ об этом Славянского Жития в четыре раза полнее рассказа Итальянской Легенды, и что мы, разумеется, будем говорить о тех показаниях, которые есть в том и другом сказании. |
| До сих пор мы говорили об опасностях. Что можно противопоставить им, кроме нашей веры в Россию? Есть объективные факты, точки опоры для нашей национальной работы – правда, не более чем точки опоры, ибо без работы, скажу больше – без подвига, – России нам не спасти. Вот эти всем известные факты. Россия не Австралия и не старая Турция, где малая численно народность командовала над чужеродным большинством. И если Россия, с культурным ростом малых народностей, не может быть национальным монолитом, подобным Франции или Германии, то у великорусской народности есть гораздо более мощный этнический базис, чем у австрийских немцев; во- вторых, эта народность не только не уступает культурно другим, подвластным (случай Турции), но является носительницей единственной великой культуры на территории государства. Остальные культуры, переживающие сейчас эру шовинистического угара – говоря совершенно объективно, – являются явлениями провинциального порядка, в большинстве случаев и вызванными к жизни оплодотворяющим воздействием культуры русской. В-третьих, национальная политика старой России, тяжкая для западных, культурных (ныне оторвавшихся) ее окраин – для Польши, для Финляндии, – была, в общем, справедлива, благодетельна на Востоке. Восток легко примирился с властью Белого царя, который не ломал насильственно его старины, не оскорблял его веры и давал ему место в просторном русском доме. Из оставшихся в России народов прямая ненависть к великороссам встречается только у наших кровных братьев – малороссов, или украинцев. (И это самый болезненный вопрос новой России.) В-четвертых, большинство народов, населяющих Россию, как островки в русском море, не могут существовать отдельно от нее; другие, отделившись, неминуемо погибнут, поглощенные соседями. Там, где, как на Кавказе, живут десятки племен, раздираемых взаимной враждой, только справедливая рука суперарбитра может предотвратить кровавый взрыв, в котором неминуемо погибнут все ростки новой национальной жизни, то касается Украины, то для нее роковым является соседство Польши, с которой ее связывают вековые исторические цепи. Украине объективно придется выбрать между Польшей и Россией, и отчасти от нас зависит, чтобы выбор был сделан не против старой общей родины. И, наконец, в-пятых, за нас действуют еще старые экономические связи, создающие из бывшей Империи, из нынешней СССР, единый хозяйственный организм. Разрыв его, конечно, возможен (пример: та же Австрия), но мучителен для всех участников хозяйственного общения. Силы экономической инерции действуют в пользу России. |
| Для Церкви как единого духовного пространства не существует политических границ. Нет и не может быть разделений по политическому, национальному или территориальному признаку для наших православных братьев и сестер. В прошлом году, выступая в Совете Федерации, я отметил, что нельзя считать виновниками сложившейся ситуации народы России и Украины, которые вышли из единой Киевской купели Крещения, которые объединены православной верой и связаны общей исторической судьбой. И сегодня скажу, что ни народ России, ни народ Украины не могут быть заинтересованы в этой междоусобной брани. И поверьте, у меня достаточно информации из глубин украинской жизни, чтобы об этом свидетельствовать. Всем людям доброй воли нужен справедливый и прочный мир, возможность существовать без войны. Сформировавшийся на Западе ценностный политический мейнстрим приводит к тому, что традиционные нормы христианской нравственности, особенно касающиеся брака и семьи, подвергаются целенаправленной маргинализации. Мы не можем согласиться с надругательством над нашим духовным наследием и позволить вернуться во времена, когда под лозунгами прогресса из жизни людей удаляется вера, их национальная и культурная идентичность. Ни для кого не секрет, что на фоне частичной мобилизации некоторые наши сограждане покинули Россию. Конечно, вполне понятен страх смерти, который они, вероятно, испытали. Думаю, что многие из них нуждаются в духовной помощи и назидании. В то же время хотел бы отметить, что люди уехали по разным мотивам, поэтому было бы неверно выносить какие-то общие суждения обо всех. Некоторые удивлены массовостью отъезда. Но должно ли это нас удивлять? Ведь среди молодого поколения многие годы насаждались и утверждались импортированные извне ложные ценности, воспринимаемые совершенно некритично. Мы должны задуматься о системах воспитания и образования, которые по крайней мере часть нашей молодежи превращают во внутреннюю эмиграцию, в то время как ситуация в Отечестве требует от них, как и от всех, здравомыслия и патриотизма. |
| По милости Божией я дожил до очень преклонного возраста, и Господь в моей жизни сотворил множество чудес. Еще совсем недавно я не смел и предположить, что мы будем вместе молиться и помогать друг другу. Наше соработничество – преодоление бывшей вражды и противостояния. о. Имре. 2012 год Сегодня православное духовенство, простые русские люди могут приехать в Венгрию и помолиться у могил усопших воинов, а венгры — посетить могилы венгерских солдат. В 2006 году вместе с венгерской делегацией мы молились в Св.-Никольском храме. За богослужением я вспоминал войну, разрушенный Воронеж, огромное горе, которое прошло через сердца миллионов россиян и венгров. Но всю эту скорбь Господь претворяет в радость и благодарность, и это чувство усиливается от осознания того, что в Воронеже мы обрели братьев и сестер во Христе. Видимо в этой земной жизни больше не придется побывать в Воронеже, чтобы помолиться на месте упокоения моих товарищей, но молитва не знает расстояний; и меня согревает мысль о том, что есть православные сердца, открытые для венгров. Читайте также: Сербский священник из Бирмингема: Сколько нам пришлось пережить! Катынь — место общей трагедии России и Польши Виктория Мондич — голос свободы, век двадцатый Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 27 января, 2024 28 октября, 2023 28 мая, 2023 7 мая, 2023 1 апреля, 2023 28 января, 2023 21 января, 2023 12 марта, 2022 26 февраля, 2022 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. |
| Иногда у нас опускались руки. Мы были готовы оставить этот чрезвычайно сложный и ответственный труд. Нами овладевал страх того, что мы исказим облик Старца и вместо пользы принесем духовный вред и соблазн. Мы чувствовали себя подобно маленькому ребенку, который, пытаясь говорить о чем-то великом, превосходящем его меру, не находит слов и не может выразить то, что он желает. При жизни отца Паисия мы не считали необходимым записывать его слова, фотографировать его самого или собирать о нем биографические сведения с тем, чтобы когда-нибудь составить его жизнеописание. Нас наполняло само его присутствие, нам было достаточно уже того, что мы его видели и слышали. Возможно, кто-то посчитает это упущением. Однако наша совесть спокойна от того, что мы не делали ничего, что могло его огорчить. Единственным исключением были немногие записи, сделанные нами для того, чтобы не забыть ответы отца Паисия на личные вопросы, связанные с нашей ежедневной монашеской жизнью. Отвечая нам, Старец приводил примеры из своего подвижнического опыта, рассказывал о пережитых им сверхъестественных событиях и демонических искушениях. Однако в основном мы опирались на то, что сохранилось в нашей памяти. Многое из того, что запомнилось, мы слышали от него неоднократно. И сейчас — к общей пользе наших братьев и сестер мы передаем на бумаге его слова, начертанные им в наших сердцах. Узнав о составлении «Жития», многие миряне и священнослужители — по собственной инициативе или по нашей просьбе — предоставили в наше распоряжение немало ценных документов: писем Старца Паисия, фотографий, записей и свидетельств очевидцев. Весь этот материал, привнесший в «Житие» Старца немало ранее неизвестных страниц, был использован с осторожностью и ответственностью. После многократного просеивания и отбора было оставлено лишь то, что действительно заслуживало доверия. Не все в предоставленных сведениях соответствовало действительности и духу Старца. Некоторые люди от нерассудительного благоговения что-то преувеличивали, а другие, возможно, поняв Старца неправильно, передавали его слова искаженно. Были и такие — совсем немногие, — кто высказывался о Старце отрицательно — возможно, делая это по неведению, а не по злому расположению. Пусть Бог не вменит им этого в грех. |
| К. происходил из семьи влиятельного жителя г. Неймеген Якоба Каниса († 1543). Хотя исследователями выдвигались предположения, что фамильное имя Канис (букв. пер. с лат. яз.- собака) является латиниз. формой для нем. фамилии Hund или нидерланд. Hondt (с тем же значением), к наст. времени на основании архивных документов установлено, что это имя происходит непосредственно от лат. слова canis и встречается лишь в латиниз. форме Canis, Kanis или Kanijs. Связь между именем и образующим его лат. словом была закреплена в фамильном гербе Канисов, где в верхнем поле изображена бегущая гончая собака ( Begheyn. 1996. S. 11). Впосл. от фамильного имени К. образовал лат. форму Canisius (Канизий), которую обычно и использовал как собственную подпись (Ibid. S. 10-11). Отец К. изучал право в Кёльне и в Орлеане; он долго служил воспитателем при дворе герц. Рене II Лотарингского, затем неск. раз избирался бургомистром Неймегена. Мать К., дочь богатого аптекаря Йелис (Эгидия) ван Хауэнинген († 1526), была весьма религиозна и благочестива. Начальное обучение К. получил в лат. школе Неймегена при ц. мч. Стефана (Синт-Стевенскерк). Неск. лет он посещал школу братьев общей жизни , где велось духовное образование и воспитание детей в соответствии с идеалами католич. религ. движения Devotio moderna (PCEA. Vol. 1. P. 13). В 1535 г. отец отправил К. в Кёльн продолжать обучение в ун-те. 18 янв. 1536 г. в матрикул ун-та была внесена запись: «Петр Канес из Новимагия [допускается к занятиям] искусствами» (Petrus Kanes de Novimagio ad artes - Die Matrikel der Universität Köln. Bonn, 1919. Bd. 2. S. 935); вскоре К. приступил к занятиям на фак-те искусств. К. входил в число студентов коллегии Монтанум, куда определялась большая часть дат. и нидерланд. студентов. Особенностью коллегии было то, что философское обучение в ней велось по сочинениям Фомы Аквинского , тогда как в др. коллегиях главным авторитетом оставался наиболее известный кёльнский схоласт - Альберт Великий ( Brodrick. 1935. P. 23-26; Oswald. 1996. S. 22). К кон. 1536 г. К. получил степень бакалавра искусств, в 1538 г. стал лиценциатом, т. е. приобрел право преподавать на фак-те искусств. |
|
|
