| д) Нудить себя на добро есть одна сторона трудничества. Другая есть — противиться себе в худом. Эта последняя есть брань духовная. О ней так учит святый Макарий. 136. Кто хочет истинно благоугождать Богу, и поистине возненавидеть противную сторону злобы, тому должно нести брань в подвигах и борениях двоякаго рода, именно: в видимых делах мира сего удаляться от земных развлечений, от любви к мирским связям и от греховных навыков; а в делах сокровенных бороться с самими духами злобы, о которых сказал Апостол: несть наша брань к крови и плоти, но к началом, ко властем, к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Ефес. 6, 12). (21, 1). 137. Человек, преступив заповедь и будучи изгнан из рая, связан двояким образом и двоякаго рода узами: в мире сем — делами житейскими, любовию к миру, т. — е. к плотским удовольствиям и страстям, к богатству и славе, к имению, к жене, к детям, к родным, к отечеству, к месту и одеждам, одним словом, ко всему видимому, от чего слово Божие повелевает отрешиться по собственному произволению (потому что каждый ко всему видимому и привязывается по добрей воле), чтобы, отрешась и освободив себя от всего этого, мог он стать совершенным исполнителем заповеди; втайне же опутывают, окапывают, остеняют и оковами тьмы связывают душу духи злобы (21, 2). 138. Посему, когда, услышав кто Божие слово, вступит в подвиг, отринет от себя дела житейския и мирския связи, отречется от всех плотских удовольствий и отрешится от них; тогда с постоянством устремляя мысль ко Господу, может он дознать, что в сердце есть иная борьба, иное тайное противление, иная брань помыслов от лукавых духов, и что предлежит ему иный подвиг. И таким образом, с несомненною верою и великим терпением непрестанно призывая Господа, ожидая от Него помощи, можно здесь еще получить внутреннее освобождение от уз, тенет, преград и тьмы лукавых духов, то–есть от действия тайных страстей (21, 3). 139. Сия же брань может быть прекращена благодатию и силою Божией; потому что человек сам собою не в состоянии избавить себя от противления, от скитания помыслов, от невидимых страстей и козней лукаваго. |
| В церковнославянском переводе это звучит так: «Радуйтесь и веселитесь, ибо мзда ваша многа на небесех». Что такое «мзда»? Это слово нас несколько смущает, так как имеет отрицательный оттенок, например, в слове «мздоимство». А между тем это слово Олимпийских, Истмийских, Немейских и прочих спортивных игр. Оно означает награду, которую получает спортсмен. Иными словами, здесь содержится потрясающее сравнение христианина со спортсменом. Такое, которое с трудом укладывается в нашу концепцию христианства, воспринимающую спорт как нечто языческое, безбожное. Но ведь спорт — это борьба, притом борьба не с кем-то, а за что-то. Спорт — это борьба упорная, и мы знаем по вазописи и по текстам античных писателей, какую роль в жизни древних людей играли спортивные игры. Но, повторяю, это борьба не «против», а «за», борьба, которая не приносит никому смерти, никого не разрушает — если это спорт нормальный, многоборье, как было в древности, а не нынешний профессиональный спорт, когда человек развивает в себе какое-то одно качество, а остальные гибнут. Так вот, оказывается, что «мзда… на небесех» — награда победителю, нетленные венцы, подобные венкам, которые получает спортсмен. Вы, конечно, помните, что говорил апостол Павел о брани невидимой. (Позже Лоренцо Скуполи напишет на эту тему книгу «Духовная брань», на рубеже XVIII-XIX веков Никодим Святогорец переведёт её на греческий язык, а святитель Феофан Затворник — с греческого на русский.) Апостол Павел говорит: «…Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф 6:12). В греческом языке есть множество слов, обозначающих войну, брань, сражение. А здесь Павел употребляет слово pale, от которого образовано существительное палестра. А что такое палестра? Место, на котором спортсмены состязаются друг с другом. Если бы это было сражение, когда бойцы поражают друг друга копьями, то было бы употреблено слово mache " . А здесь pale — схватка между борцами-спортсменами, которая кончается не убиением одного другим, а рукопожатием. |
| Христианин, если падает, должен встать и продолжать бороться, призывая Христа на помощь Падший и лежащий востани, как воин на брани обычно. Они падают и встают, уязвляются и уязвляют. Тако твори и ты, христианине! Стани на ноги твои и ободрись и призвавши Господа сил, Иисуса Христа, в помощь, стой и подвизайся. Неотменно поможет тебе, видя твое ТЩАНИЕ и УСЕРДИЕ; поможет тебе, Который сделался подобным тебе ради тебе и пострадал и умер за тебе. Воинам, необыкшим к брани, сначала страшна бывает брань, но потом не страшна, и с дерзновением исходят на брань: тако и тебе страшен сначала подвиг сей, но потом легок и удобен будет. Дерзай убо, возлюбленне, и изыди и подвизайся противу супостата твоего. Христос царь наш, Христос заступник наш, Христос помощник наш, Христос крепок и силен в брани; Той зовет нас на брань и подвиг противу врага нашего, который и самого имени Его трепещет; зовет и обещает нам помощь Свою подать: «дерзайте, яко Аз победил мир». Той убо в нас победит его: только востанем и станем добре, и Он востанет в помощь нашу и станет за нас, и будет столп крепости от лица вражия. «Воскресни Господи, помози нам, и избави нас имене Твоего ради» ( Пс. 43, 27 ) (4:51). Претерпевшие и победившие получают венец от Христа По окончании брани победители с торжеством и радостию во отечество возвращаются и от царя своего почет приемлют: тако ХРИСТИАНЕ, благополучно окончивши брань свою и блаженно скончавше житие временное, с торжеством и веселием идут во отечество небесное и приемлют венец правды от Царя небесного, Иисуса Христа. «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох: прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, Праведный Судия, не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его» ( 2Тим. 4, 7 ) (4:50). Удивительно, что силе духа врага противостоит немощь плоти подвижника Что бо славнее, как плоти немощной сильнаго духа победить; дух гордости, злобы, зависти духу смирения, кротости и любви попирать? Сие ему, яко духу гордому, нестерпимая язва, и более мучит его, нежели огнь геенский, яко от немощной плоти побеждается. На сию победу Подвигоположник Христос с небесе благоприятно смотрит, и победителю венец славы готовит. О сей Ангели святии радуются, и поют Господа своего, на таковый подвиг укрепившаго рабов Своих. О сей весь свет удивляется. Кто бо сему не дивится, разсуждая немощь плоти и силу духа? Сами нечестивые мучители терпению мучеников, которых плоть, как звери терзали, удивлялися. Откуда многие и в познание истины приходили и Котораго хулили и гнали, Христа, Того с страдальцами прославляли, и веровали в Того (3:446). |
| Если обратим наши взоры на виновника настоящего празднества Святителя Филиппа, то – что увидим? Сын богатого и знатного сановника при царском дворе тайно ночью покидает родительский дом и обрекает себя на все нужды бедного странника; отлагает дорогую боярскую одежду и заменяет ее рубищем поселянина; изнуряет себя непривычною работою в доме простого крестьянина, и с великим терпением переносит здесь, в обители, тяжелые труды, томит себя алчбою и жаждою и спит на голой доске, имея возглавием камень; на целые недели удаляется в чащу леса… Для чего все это? Не для того ли, чтобы успешнее вести борьбу с собою, доставить духу торжество над плотию, привлечь благодать и с помощью ее изгнать из себя грех? Борьба с живущим в нас грехом, или внутренняя брань, есть брань преимущественно мысленная, потому что, если ум не согласится тайно на грех , то не может родиться ни слово, ни дело греховное. В этой мысленной брани ратует против человека исконный враг его диавол. Дух злобы орудует злыми помыслами и мечтаниями греха, и посредством их склоняет человека творить богопротивные дела. Человеку приходится на этом мысленном бранном поле или одержать победу и избавиться от власти лютого миродержца, приобретя свободу бесстрастия, или же потерпеть поражение и подчиниться владычеству диавола, сделавшись его рабом. Вот значение этой борьбы! Вот в чем вся важность ее! Св. ап. Павел, призывая христиан к этой великой невидимой брани, заповедует им облечься во все оружия Божии, чтобы возмочь противостать козням диавольским: яко несть наша брань к крови и плоти, – говорит апостол, – но к началом и ко властем, и к миродержителям тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным ( Ефес.6:11–12 ). Кто же отваживается на такую брань – «Только воистину отрекшийся от мира,– говорит Св. Макарий Великий,– подвизающийся, свергнувший с себя земное бремя, удалившийся от суетных желаний, плотских страстей и человеческих почестей и весь предавшийся Господу. Только такой находит в себе сопротивление, тайные страсти, невидимые сети, сокровенную войну, внутреннюю брань. Находясь посреди этой брани и непрестанно молясь Богу, он приемлет с неба духовные оружия, которые описал апостол: броню правды, шлем спасения, щит веры и меч духовный. Препоясавшись ими, он может противостать тайным козням вражеским, на него устремленным, и победив сопротивные власти помощию Духа и собственными добродетелями, соделаться достойным вечной жизни!» 1 |
| Они готовы были броситься на нас, а я дышал против них огнем и яростью. Там военачальник меня оставил, сказав: „Если кто желает мужественно сразиться с ними, я ему не препятствую, а помогаю“. И снова я пришел в себя. И размышлял: „Интересно, что же это будет за война?“» С тех пор началась жестокая брань с плотью, бесы не оставляли Франциска в покое ни на мгновение ни днем ни ночью. Каждую ночь – бешеная борьба, а днем – помыслы и страсти. Он не мог глаз сомкнуть: только закрывал глаза, как случалось осквернение. Избежать этой яростной брани ему не удавалось. Он спал стоя в углу или на деревянном сидении наподобие кресла, которое соорудил сам, чтобы облокачиваться руками. Так он спал целых восемь лет – столько, сколько продолжалась эта война, ни разу не позволив себе лечь. В прошлом у Франциска не было никакого опыта плотской жизни. В миру он хранил себя в чистоте. Он был девственником в полном значении этого слова. Несмотря на это, по домостроительству Божию с ним случилась такая брань, чтобы проявилось его произволение и подвижнический дух. Франциск подвизался сурово, ибо вполне осознавал, что это за брань. Он упражнялся в крайнем посте и всю ночь проводил в бдении. Ел сухой хлеб и пил очень мало воды. Когда наступала невыносимая усталость, его укрепляла благодать, и он продолжал снова. Время шло, а война с бесами становилась все более жестокой, почти непрерывной. Но и он яростно нападал на них. По шесть часов подряд Франциск сидел пребывая в умной молитве и не позволял уму выйти из сердца. По телу его потоками струился пот. У него была палка, и он безжалостно бил себя ею, особенно по бедрам и икрам. Они были избиты до черноты. Он колотил себя дважды или трижды в день. Много палок переломал он о свои бедра. Как палач он стоял сам над собой. Все его тело дрожало, когда видело, что он берется за палку. Бесы убегали, страсти успокаивались, приходило утешение, и радовалась душа. Ибо есть Божий закон: все, что приносит наслаждение, исцеляется страданием. Со многими слезами просил Франциск, чтобы Бог сжалился над ним и отвел от него эту брань, однако брань не прекращалась. Но Франциск был очень мужественным. Он нападал на врага, понуждал себя, проявлял неописуемое терпение. Он говорил: «Либо я тебя, диавол, либо ты меня». При таком произволении, выказанном Франциском, как могла не помочь ему благодать Божия, как могла не возвести его в то высокое духовное состояние, в котором он потом находился! |
| Злые помыслы суть, как неприятели наши и разбойники, которые входят в домы душ наших, и хотят разграбити сокровище, в них сокровенное, и нас самих умертвить и погубить. И кто сим врагам не противится и их не умерщвляет, тот неотменно сам от них умерщвлен и погублен будет. Надобно бо непременно единому из противных и сражающихся побеждену быти и пасти, другому быть победителем, ибо брань без того не бывает. Должно убо и нам, любезный христианине, в начале самом, как только почувствуем приход сих наших врагов, противитися им, затворяти клеть сердца нашего и хранити, и на помощь себе всемогущаго Иисуса Христа, Царя нашего, силу призывати... Аще бо в начале не воспротивимся и не отразим их, то вшедше в дом сердца нашего, разорят и опустошат его и нас самих погубят. Неприятель, вшедши во град, пустым его делает, и гражданам неутешный плач, или, что горше того, смерть соделовает: тоежде делают нам злые помыслы, когда им не противимся мужественно (2:102–103). Брань христиан с врагом беспрерывная, а если и отступает враг, то с хитростью и коварством Когда люди противу людей воюют, то временем и почивают от брани; но сатана и ангелы его злые никогда не спят, но всегда бодрствуют и тщатся нас низложить. Брань, которая между людьми бывает, хотя и продолжается, однако престает и мир заключается: но у ХРИСТИАН непрестанная брань, даже до смерти, противу врагов своих, и смертию кончится. Бывает на брани, что неприятель отступает и будто престает от брани, но тогда опаснейший бывает; ибо тако хитрость свою употребляет и замышляет противную сторону искуснее поразить: тако враг наш сатана делает, часто аки отступает от нас и престает от брани; но сие хитрость и коварство его есть: ибо тако замышляет в неосторожность и безопасность привести нас и удобнее нас низложить (4:48). В борьбе против врага христианин отстаивает честь Христа (3:446, см. ХРИСТИАНИН , 1094). Если христианин не чувствует борьбы, значит, враг завладел им Которые христиане брани сея не чувствуют, в бедственном состоянии находятся: яко враг того не безпокойствует, кто воле его злой покоряется, якоже сие видеть можем и на брани, на которой человек с человеком сходится, где неприятель покоряющагося себе не борет. |
| Страх Божий ободряет в бесовских страхованиях (5:66, см. СТРАХ БОЖИЙ , 1000). В борьбе с врагом вера требует твердой надежды (3:443, см. БОРЬБА, 125). Утверждаемся в надежде, когда от сатаны искушаемся (5:76, см. НАДЕЖДА , 588). Христиане не уступают место на брани врагу своему диаволу, если приобретают добродетели (2:36, см. ПОДВИГ , 685). Кто греху противится, тот сопротивляется врагу – диаволу (1:209, см. ГРЕХ , 279). Сопротивляясь помыслам, мы побеждаем врага (4:205, см. ПОМЫСЛЫ , 745). Враг всегда преследует, поэтому с ним постоянная БОРЬБА Победа без подвига, подвиг без брани, брань без врагов не бывает. Христиан, рабов Христовых общий и всегдашний есть враг диавол с темным своим полчищем, демонами и служителями своими. Противу сего врага им непрестанная брань и ПОДВИГ предлежит. Когда Израиль рукою крепкою и мышцею высокою избавился от работы египетския,– Фараон, египетский царь с воинством своим гнал в след его, хотя его паки себе поработить: тако христиан, новаго Израиля, иже «суть чада Авраамля духовная» ( Рим. 4, 12 ; Гал. 3, 17 и 29), гонит сатана с своим мрачным воинством, гонит, яко от темныя власти и работы силою Христовою избавившихся, дабы их паки себе покорить. Израилю ветхозаконному, идущему в землю обетованную, многие враги препятствие чинили и не пущали до земли оной. Тако новаго Израиля, христиан, тщится не допустить тойжде враг диавол до небесного отечества, которое обещал Бог верующим во имя Его. С ним супостатом имеют христиане брань и подвиг всегдашний (3:440–441). Враг невидим, и в этом трудность подвига Враги сии христианские не видимые, но невидимые суть; не кровь и плоть, но духи злобы поднебесные, якоже Апостол глаголет: «несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителем тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным» ( Еф. 6, 12 ). И потому на сей духовной брани не так бывает, как на брани мира сего, где друг друга враги видят и опасаются. Но зде враги наши нас видят, назирают, что делаем, что начинаем, к чему дело, слово и начинание наше склоняем, примечают; но мы их, яко духов, не видим (3:441). |
| И, воскресши, в преображенном и сильном теле, теле поистине духовном, не в том смысле, что оно было нематериальным, но, будучи из плоти и костей, было нетленным, будучи плотным, проходило чрез запертые двери. Он стал Первенцем из мертвых и Главой Церкви духовно-воинствующей. Наделив человека силой от Себя и испросив от Отца Духа и подав нам. Наконец, третье – это то, что духовная брань христианина, это именно брань духовная, происходящая в глубине нашего духа и души. Это, никак не социальная, или политическая борьба. Подвижник, Христов воин, ведет брань, противостоя лукавым помыслам, обходя духовные ловушки и силки, поражая духовного змия злоначальника в голову. Если же духовная брань и проявляется во вне, то лишь в аскетизме, с помощью которого непослушное разуму тело, становится послушно ему и развращенная душа покоряется разуму и человек, таким образом, обретает начаток целомудрия, или же то, что на аскетическом языке христианского Востока, называлось бесстрастием. 363 После того, как плоть «приручена» и больше не доставляет различных неприятностей (разжение плоти, страсти), подвижник переходит к военным действиям в области ума, где держит оборонительную позицию, не давая проникать в область ума лукавым помыслам. Когда же навыкнув и в этом, т. е. сделав тело бесстрастным, а ум невозмутимым, подвижник переходит к третьему этапу – созерцание Бога. Таким образом, в этой системе нетрудно заметить переосмысленную в христианском ключе трехчастную систему Платона, правда в христианском аскетизме она упрощается до двухчастной: практика – теория (созерцание). Практика – аскетический праксис (делание), внешний (усмирение телесных движений) и внутренний (борьба с помыслами), а созерцание приводит подвижника к единению с Богом – Боговидению. Таков, если говорить в общем, путь христианского подвижничества. 3.3.2. Страсть, грех, помыслы (аскетическая психология и психотерапия). Итак, «училище христианской философии» 364 начинается с практики, в которой было, на основании личного опыта нескольких поколений подвижников, разработана и классифицирована шкала главных (т.н. |
| священства уже возложена полнота обязанностей пастырского звания. Жизнь человеческая вообще есть борьба, жизнь добродетельная еще больше борьба, жизнь пастыря сугубая брань. В человеке естественном борется начало жизни с началом тления и разрушения; в человеке духовном – начало добра с навыком злым, жизнь нравственная с греховною плотскою; но священник кроме того должен ратоборствовать еще за спасение ближних против бесчисленных случаев к их погибели. Как человек, он чувствует в себе брань духа и плоти, чувствует всю важность обязанности обратить внимание на свое внутреннее состояние; но как воин Царя Небесного, как страж дому Израилева, он помнит свою обязанность ополчиться на брань за спасение ближних, на брань против зла разлившегося в міре, против невежества, в котором еще погрязают многие из пасомых, против всех видимых и невидимых препятствий, угрожающих успеху его служения. Он видит то и другое, и теряется в недоумении, с чего начать, куда обратить более внимания, труда, усилия, терпения. Если он по чувству самосохранения будет более пещись о благоустройстве собственной души: он опасается, как бы не подвергнуться ответственности за нерадение или недостаточное попечение о спасении ближних. Если он свое время и весь свой труд отдает духовному благосостоянию ближних, он приходит в новое опасение, как бы, иным проповедуя, самому не остаться неключимым. Он ищет правильной меры, чтобы вернее разделить между различными обязанностями свое время и внимание, чтобы не теряя из виду себя, не оставить без внимания других; но сколько нужно благоразумия для того, чтобы постановить эту меру, если от пастыря требуется такая любовь к стаду, по которой он был бы готов принести на жертву ближним всё свое благосостояние, свою жизнь, свое даже спасение. «Священник, рассуждает св. Златоуст, должен быть всегда трезвен, дальновиден, должен смотреть тысячью глаз; потому что живет не для себя одного, а для множества людей. Не упоминай мне ни о пощении, ни о ночном бодрствовании, ни о жестоком ложе, ни о других изнурениях телесных. Всё сие может быть весьма полезно человеку, заключив- |
| Наконец, после обета обращающийся самым делом вступает в союз с Господом, облекается свыше на дела богоугождения в таинствах Покаяния и Причащения, которые служат поэтому как бы завершением образования духовной жизни, как со стороны человека, так и со стороны благодати. Изрекши обет служить Богу, грешник, приступая к сим таинствам, делает как бы последние шаги своего возвращения к Господу. Господь же выходит на встречу грешнику, даруя ему всепрощение и благодатные силы, – полноту и печать духовной силы. 209 Но преосвященный Феофан предупреждает, что такая решимость, запечатленная в таинствах и свидетельствующая о совершившемся в душе возрождении, есть только начало христианском жизни, а не полнота её, – есть только первое вступление на путь к небу, а не совершение его. 210 «Эта решимость, по словам преосвященного, как бы ни была крепка, похожа на малую точку» 211 . «Душа здесь ненавидит грех , но он еще живет в ней; ненавидит гнев, зависть, гордость, тщеславие и все порочные чувства, но они еще в сердце и поминутно прорываются из него, как темные облака, стремясь затмить только что воссиявшую зорю духовной жизни. Мужественная душа вступает теперь в жестокую брань с собою, – брань, которая мучительнее и болезненнее всякой видимом брани: ибо здесь собственное существо разделяется на части, собственное сердце поражается, своя как бы кровь проливается собственною рукою». 212 Вот эту то духовную брань человека, имеющую главное значение в процессе духовного христианского совершенствования, мы и намерены, проследив ее в сочинениях преосвященного Феофана, изложить в следующей главе. Глава 3. Необходимость трудничества или подвига при духовном христианском совершенствовании после обращения «Ведай, что без труда не исправишься. Борьба великая предлежит всем, хотящим победить плоть, воюющую на дух» (Еп. Феофан. Внутренняя жизнь, стр. 57). «Вслед за обращением к Господу, у всех тотчас начинается борьба, – и борьба на жизнь и смерть». (Еп. Феофан Письма к разным лицам, стр. 149). |
|
|
