| И кажется, это очень нетрудно было бы сделать. Давайте еще раз вспомним результаты соответствующих исследований (Vallin et al., 2007). Во-первых, большие синицы при нападении на добычу оказались существенно храбрее лазоревок. Во-вторых, мы видим столь же существенные различия в храбрости даже внутри одного и того же биологического вида. Почти половина больших синиц не испугалась демонстраций глазчатого бражника (хотя более половины – испугались). А одна большая синица не испугалась и демонстраций дневного павлиньего глаза, и съела его с первой же попытки. То есть, мы наблюдаем уже готовые различия в нужном нам признаке, которые естественному отбору осталось только подхватить и отобрать. Так почему же естественный отбор не сделал этого уже тысячи лет назад? Возникает такое ощущение, что птицы с бабочками прибыли к нам из каких-то разных миров, причем совсем недавно (например, только 6000 лет назад). Поэтому они еще просто не успели «притереться» друг к другу. И только по этой причине мы и застаём весь процесс («притирки друг к другу») еще в действии . Где, например, лазоревка: 1 . Всё еще сильно пугается дневного павлиньего глаза. 2 . Но уже меньше пугается глазчатого бражника. 3 . И уже практически не пугается (яркую) крапивницу, хотя та всё еще (по привычке) распахивает свои крылья (так же как и дневной павлиний глаз) в (уже) напрасной надежде испугать этого хищника (Vallin et al., 2006). 4 . И наконец, лазоревка научилась уже совсем не пугаться ночного павлиньего глаза. То есть, если мы представим, что и птицам, и бабочкам (и может быть, всему нашему миру), на самом деле, гораздо меньше лет (чем принято думать сейчас), тогда озвученные факты получают своё объяснение. Потому что можно предположить, что птицы и бабочки просто еще не успели толком приспособиться друг к другу. Однако если мы считаем, что птицы и бабочки произошли уже 150.000.000 лет назад, тогда у этих животных, очевидно, было время, чтобы хорошенько «притереться» друг к другу. И в этом случае простой блеф дневного павлиньего глаза, который, тем не менее, до сих пор неизменно срабатывает на лазоревках и больших синицах, начинает представляться весьма удивительным явлением. Потому что трудно представить, что с помощью случайных мутаций бабочке быстрее и проще: 1) разрисовать себе крылья именно нужным образом, 2) научиться «пугающе» распахивать крылья, 3) научиться при этом издавать особые звуки… чем птице перестать пугаться всего этого. |
| Строки партий записываются разным цветом, в трехголосии чередуются киноварь и чернила. Местоположение голосов не закреплено в партитуре, иногда бас записывался выше тенора. З. м. представляет собой преимущественно «композиции на первоисточник»; в качестве источников использовались, как правило, одноголосные песнопения знаменного распева , бытующие в тот же период. Однако данные песнопения подвергались существенным изменениям, «по всей вероятности, для того, чтобы они могли использоваться в многоголосии в качестве cantus firmus» ( Шавохина. 1987. С. 34). Как отмечал Бражников, возможно, в связи с этим гласовые особенности знаменного распева в З. м. нивелировались ( Бражников. 1979. С. 17). Как и в случае с многоголосным демеством и троестрочием, при дешифровке З. м. возникают проблемы, связанные с ритмической коррекцией голосов, наличием особых знаков транспозиции (сипавые и «двойные» пометы) ( Шавохина. 1987. С. 39-50). Свойственное демественному многоголосию «полимелодическое наслоение голосов в знаменном двухголосии преобразовалось в моноритмически организованную фактуру, где сопровождающий голос стал выполнять функцию дублирования cantus firmus» (Там же. С. 115). З. м. представляет собой преимущественно консонантное двух-, трехголосие с параллельным голосоведением (ГИМ. Син. певч. 182. Л. 35 об.), хотя иногда встречаются и мелизматические и силлабические диссонансы (Там же. Л. 29 об.- 30). В отличие от партесного многоголосия в З. м. присутствуют черты модальности; «возможен параллелизм практически любых созвучий... отсутствует внутреннее членение музыкальной строфы (кадансы) вплоть до начала следующей» ( Шавохина. 1987. С. 70). З. м. свойственна не только графическая, но и стилевая однородность. Шавохина видела в этой особенности З. м. «показатель ранней стадии формирования нового типа мышления, которое должно было сначала утвердиться, прежде чем по-разному проявлять себя в разных жанрах» (Там же. С. 38). К З. м. условно можно отнести 4-голосные стихиры из рукописи «Праздники» (РГБ. Ф. 379. 82, посл. четв. XVII в.), записанные казанской нотацией (по определению М. В. Богомоловой). В качестве первоисточника многоголосных стихир использованы практически в неизменном виде соответствующие монодийные песнопения столпового знаменного распева, поэтому данный вид многоголосия скорее следует назвать знаменной гармонизацией. Г. А. Пожидаева рассматривает эти песнопения как образец знаменного силлабо-мелизматического многоголосия ( Пожидаева. 2003; Она же. 2007. С. 431-442). См. также ст. Многоголосие . |
| В блоке 2-3-4 отдельного названия для знаменной нотации еще нет, и слово «знамя» в одном предложении используется в обоих значениях - общем и частном, что приводит к некоторой неуклюжести формулировки. В блоке 6-7 уже появляется термин «столповое знамя», новый для этого руководства. Можно предположить, что мон. Христофор был редактором разд. 6, отличающегося от архетипа изученных списков. Также вероятно, что мон. Христофор является составилелем разд. «Розвод строк мудрых и фит». Фитники довольно разнообразны и индивидуальны, что может давать основание связывать их происхождение с конкретными сборниками. В заключении этого руководства автор объясняет отсутствие разводов фит из Обихода тем, что «те тамо фиты и готовы розведены». Если эти слова будут подтверждены анализом рукописи, это даст основание для признания мон. Христофора автором фитника. Однако выше повторены слова «и в заутрени», что является одной из типичных ошибок переписчика и свидетельствует о копировании этого текста из др. источника. Изд.: Христофор. Ключ знаменной. 1604/Публ., пер.: М. В. Бражников, Г. А. Никишов; предисл., коммент., исслед.: Г. А. Никишов. М., 1983. (ПРМИ; 9); Шабалин Д. С. Певческие азбуки Древней Руси: Тексты. Краснодар, 2003. С. 32-33, 105, 155, 268-269. (Мат-лы и исслед. по древнерус. музыке; Т. 1). Лит.: Бражников М. В. Древнерусская теория музыки. Л., 1972. С. 119-127, 369-375; Богомолова М. В. Путевой распев и его место в древнерус. певч. искусстве: Канд. дис. М., 1983. С. 77-156; Никишов Г. А. «Ключ знаменный» и певческие сборники Христофора//Сов. музыка. 1983. 3. С. 78-80; он же. «Ключ знаменный» Христофора в связи с написанными им нотными сборниками//Музыкальная культура Средневековья. М., 1992. Вып. 2. С. 83-84; Гусейнова З. М. «Путные тайны» Азбуки Христофора//Источниковедческое изуч. памятников письменной культуры: Сб. науч. тр./Сост.: Г. П. Енин. Л., 1990. С. 51-71; она же. «Извещение» Александра Мезенца и теория музыки XVII в. СПб., 20082. С. 14-51, 90-94; она же. Знаменный распев в теории и практике обучения в средневек. |
| И по твоему Великаго Государя Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу послали мы холопи твои в Сумской острог прежним стрельцам Петрушке Бугаеву с товарыщи на перемену Архангельскаго ж города и Колмогорских стрельцов пятидесятников Исака Варламова, Васку Рагозина с товарыщи сто человек с сотником с стрелецким с Ефимом Бражниковым марта в 10 день, и о том в Сумской острог к воеводе к Ивану Мещеринову писали и имянную роспись тем стрельцом под отпискою к нему послали, а хто имяны Архангельскаго города и Колмогорских стрельцов посланы в Сумской острог и тому имянную роспись к тебе Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу к Москве послали мы холопи твои под сею отпискою с Колмогорским пушкарем с Федкою Буяновым марта в 18 день, а отписку, Государь, и роспись велели подать в Новогородцком приказе окольничему Артемону Сергеевичу Матвееву да дьяком думному Григорью Богданову да Якову Поздышеву да Ивану Евстафьеву да Василью Бобинину. Роспись кто имяны Двинских стрельцов в Сумской острог к Ивану Мещеринову посланы с сотником стрелецким с Ефимом Бражниковым в нынешнем во 182 году марта в 9 день. Архангельскаго города Сергеева приказу Стешнина: Пятидесятник Исак Варламов Ивашко Одинакой Ивашко Усов Самошко Кузнецов Васка Кяростров Якушко Важепин Сенка Талгишанин Ивашко Лобанов Митка Меркурьев Афонка Пятого Десятник Федор Романов Никифорка Иванов Ивашко Федотов Якимко Сеновозов Сысойко Багаулев Степка Тимофеев Васка Федоров Лазарко Мурзин Савка Самыков Ивашко Корякин Десятник Иван Марков Савка Трубин Якимка Филатов Карпушка Трубин Митка Филипов Фаддейко Игнатьев Максимко Васильев Тараска Пешков Тимошко Агапитов Карпушка Жубрин Пронка Демидов Федка Щербинин Мишка Бурцов Федотко Петров. Колмогорские Ларионова приказу Зыкова: Митка Семенов Ивашко Тимофеев Сергушка Васильев Ивашко Усольцов Васка Старшего Степка Некрасов Никитка Григорьев Десятник Кузьма Кузист Оска Кузмин Мишка Кузмин Артемка Едовин Микитка Матвеев Устинка Хлусов Пятидесятник Василей Рагозин Ивашка Михайлов Гришка Тимофеев Дорошка Минин Ивашко Тряпицын Мишка Захаров Петрушка Осипов Десятник Третьян Семенов Онашка Еремеев Степка Мамонов Васка Посников Ивашко Рагозин Михейко Чечоткин Ситко Соболин Анкидинка Яковлев Амоска Лисицын Алешка Татарин Ивашко Черкашенин Филка Трофимов Гришка Мартынов. |
| В Москве состоялась научная конференция, посвященная столетию Союза Русского Народа Москва, 2 ноября 2005 г . Президиум: В.М. Клыков, А.Д. Степанов, И.Л. Бражников В минувшую пятницу 28 октября в Международном фонде славянской письменности и культуры (Москва) прошла научная конференция, посвященная 100-летию Союза Русского Народа: " Право-консервативные проекты выхода из социально-политического кризиса в начале ХХ века и современность " , сообщает пресс-служба православно-политического интернет-проекта Правая.Ру . Организаторами конференции выступили ИА " Русская линия " (гл.редактор А.Д.Степанов) и сайт " Правая.Ру " (гл.редактор И.Л.Бражников). Работу конференции открыло вступительное слово ее председателя народного художника России, скульптора и общественного деятеля Вячеслава Михайловича Клыкова. Затем член Союза писателей России А.Ю.Хвалин зачитал обращение к участникам конференции Ольги Николаевны Куликовской-Романовой. В.М. Клыков С докладами на конференции выступили доктор исторических наук, харьковский профессор А.Д.Каплин ( " Правые организации Харькова: история и современность " ), рассказавший об истории правого движения Харькова и о судьбе его лидеров; московский историк, кандидат исторических наук А.В.Репников ( " Лев Тихомиров: Отречение Государя и отречение от Государя " ), поведавший участникам конференции о малоизвестных страницах биографии Льва Тихомирова; известный историк, публицист, директор издательства " Русская идея " М.В.Назаров, сделавший интересный доклад, посвященный еврейскому вопросу ( " Правые и способы решения еврейского вопроса: история и современность " ); историк Черной сотни, главный редактор ИА " Русская линия " А.Д.Степанов, рассказавший о судьбе основателя Союза Русского Народа игумена Арсения ( " Игумен Арсений (Алексеев) – основатель Союза Русского Народа: Роль православного духовенства в организации Союза " ). Интерес аудитории также вызвали доклады воронежского исследователя правого движения, кандидата исторических наук В.Ю.Рылова " Вопросы дефиниций правого движения в России в начале ХХ века " ; кандидата исторических наук, сотрудника " Агентства политических новостей " Я.А.Бутакова (Москва): " Несостоявшийся ХХ век: Черносотенная альтернатива российской модернизации " ; кандидата исторических наук, редактора ИА " Русская линия " А.А.Иванова " В своих предсказаниях правые оказались пророками " . |
| Имеется в виду кокизник и фит-ник Божидара Карастоянова, который, вероятно, будет опубликован в Болгарии в ближайшие годы и в котором попевки, лица и фиты рассматриваются не как стабильные, единые структуры, но как структуры сложные и мобильные. Другими словами, Б.Карастяянов совершил переход от статичного рассмотрения попевки к рассмотрению динамическому. Возвращаясь к наследию М.В.Бражникова, невозможно обойти молчанием его расшифровки певческих памятников XVI -XVII вв. Так, им открыты, опубликованы, расшифрованы и снабжены научным аппаратом евангельские стихиры Христианинова перевода вышедшие в «Памятниках русского музыкального искусства». В тех же «Памятниках» в 1983 г. был опубликован «Ключ знаменный» инока Христофора, работа над изданием которого была завершена Г.А.Никишовым, учеником М.В.Бражникова. В 1967 и 1974 гг. были осуществлены выпуски, содержащие праздничные стихиры большого знаменного распева. Большое количество бражниковских расшифровок содержится в «Образцах древнерусского певческого искусства» Н.Д.Успенского . Все перечисленные публикации долгое время оставались чуть ли не единственным источником, из которого рядовой музыкант, не посвященный в тайны медиевистики, мог получить хоть какое-то представление о конкретном мелодическом содержании древнерусского певческого наследия. В этом смысле особо положительную роль сыграл труд Н.Д.Успенского «Древнерусское певческое искусство» (1971) и работа, являющаяся его дополнением,– «Образцы древнерусского певческого искусства», представляющее собой хрестоматию, или антологию, певческого искусства Древней Руси. Правда, наряду с обширным и живо изложенным историческим материалом труд этот содержит немало ошибочных и устаревших теоретических положений. Так, при конкретном разборе песнопений знаменного распева, полностью игнорируется попевочная техника, в результате чего знаменные догматики анализируются с помощью звукорядов, ладов и мотивной разработки, без указания тех конкретных попевок, из которых они состоят на самом деле. Игнорирование попевочной структуры приводит к образно-чувственной интерпретации догматиков и антифонов и позволяет утверждать, что мелодика знаменного распева передает эмоциональное состояние того или иного богослужебного текста. Конечно же после работ В.М.Металлова подобные взгляды могут считаться только чистым нонсенсом. Особое место занимают работы представителя русской эмиграции И.Гарднера. Его двухтомный труд «Богослужебное пение Русской Православной Церкви» (Нью-Йорк, 1978) заметно отличается от работ его коллег, проживающих в России, именно стремлением церковного осмысления исследуемого предмета. Читая его второй том, описывающий певческую историю XVIII-XIX вв., неизбежно приходишь к выводу, что катастрофа, постигшая русское богослужебное пение, разразилась не в 1917 году, но в XVII веке. |
| Не упускает Николай Дмитриевич случая поддержать и ободрить коллегу. Так на с. 59 он подвергает критике одно высказывание М. В. Бражникова, которое может быть воспринято как неуверенность в результатах своего труда. «...Непродуманным можно назвать заявление Максима Викторовича..., что он «не желает никому навязывать свою точку зрения на то, как следует понимать и исполнять фитное пение». Кто из советских музыковедов – продолжает Николай Дмитриевич – так глубоко исследовал фитное пение, как М. В. Бражников? Поэтому непонятно, как исследователь, отдавший всю жизнь своему делу, может говорить, что он никому не навязывает своей точки зрения? Рецензенту кажется, что Максим Викторович должен отстаивать и защищать свою точку зрения как результат своих многолетних трудов, проводить ее в сознание интересующихся этой областью людей и не допускать здесь даже тени индифферентизма». И в заключении отзыва (с. 67–68) Николай Дмитриевич утверждает следующее: «Научно-исследовательский институт театра и музыки в лице М. В. Бражникова имеет крупнейшего специалиста в области русской певческой палеографии, обладающего редким опытом в деле расшифровки певческих рукописей. Институт должен поставить перед М. В. Бражниковым задачу составления добротного руководства по русской певческой палеографии, с тем чтобы эта для многих музыковедов таинственная область оказалась доступной; чтобы исследование певческих памятни ков и их расшифровка продолжались и в дальнейшем, и в большем объеме, чем до сих пор; чтобы тот опыт, который приобрел М. В. Бражников десятками лет работы над рукописями, не погиб для советского музыкознания, а был бы использован последующими поколениями музыковедов». Два других отзыва – на подготовленный Максимом Викторовичем к публикации «Благовещенский кондакарь» и на книгу «Федор Крестьянин – русский распевщик» – меньшего объема, но не меньшей весомости, обстоятельности и подробности. Насколько мне удалось выяснить по текстам опубликованных работ, Максим Викторович учел практически все, предложенные Николаем Дмитриевичем дополнения, исправил отмеченные им недочеты и прислушался ко многим его пожеланиям. Таким образом и здесь их общими усилиями постепенно, но верно достигалась важная цель: у советского музыкознания отвоевывалось пространство для научно-исследовательской, издательской, учебно-образовательной и просветительской деятельности в области древнерусского церковного пения. |
| А сему житию конец мы ведаем: Избави, Господи, вечныя муки, А дай нам, Господи, светлый рай! Во веки веков аминь. II Кто такой этот горемычный молодец? Кто были его отец и мать? Как их звали и где они жили? Откуда и куда по далекой Руси ходил злосчастный бражник, гонимый своим злым гением? Никакого определенного ответа на эти вопросы не дает стихотворение. Это не эпический рассказ о древнем витязе, о каком-нибудь Алеше Поповиче или Добрыне Никитиче, которым по имени можно место дать, по изотчеству пожаловать. Только в одном эпизоде стихотворения, именно там, где говорится о пире-братчине на чужой стороне, упомянуто, что несчастного молодца посадили за стол, не в большее и не в меньшее место, а в среднее, «где седят дети гостиные». Сверх того, и по обстоятельствам жизни его видно, что он был купец, промышлявший в далёких странах, в роде эпического Садки, гостя богатого; только далеко не так счастлив, как этот новгородский корабельщик. Вот и все, что можно извлечь из стихотворения о личности героя. Та же неопределенность в самой сцене действия. Где оно происходит – на юге или на севере, во Владимире, Москве или Новгороде? Ничего не известно. Непослушный сын, злосчастный бражник идет в чужую дальнюю сторону, а оттуда и еще дальше, об руку со своим грозным спутником; но куда – того не знает ни он сам, ни читатель. Повсюду глушь и неизмеримая даль! И тем грознее, в этой неопределенной местности, чудится бражнику нечистый образ Горя-Злочастия; тем безотраднее самое впечатление, производимое этим стихотворением на читателя; и тем, наконец, утешительнее – и тому, и другому, и герою, и его читателю – остановиться на единственном определенном в поэме, образе тихого пристанища, где несчастный находит себе путь спасения. Какую эпоху древней Руси выводит на сцену это стихотворение? Нельзя ли по обычаям, мнениям, убеждениям, порокам и добродетелям, в нем изображенным, составить себе хоть приблизительное понятие об эпохе? Нельзя сказать, чтоб основные мысли этого сочинения могли относиться к какому-нибудь известному времени нашей истории: это общие положения о святости родительского благословения, о неминуемой казни ослушного сына, о печальных последствиях нерасчетливого бражника. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Молитва от депрессии 5 мин., 24.10.2020 Молитва от депрессии – есть ли такая? Помогает ли молитва при таком состоянии? Об этом спрашивают многие, столкнувшиеся с подобной бедой. В первую очередь, надо различать уныние, депрессивное настроение и, собственно, депрессию — одно из наиболее распространенных психических заболеваний. Депрессия приносит человеку много страданий: по данным ВОЗ, это основная причина инвалидности в мире. Подробнее о том, есть ли молитвы, помогающие от депрессии, и как связаны депрессия и уныние мы попросили рассказать иерея Виктора Никишова и иерея Максима Бражникова. Депрессия «просто случается», и важно вовремя прийти на помощь. О религиозном кризиисе при депрессии Иерей Максим Бражников, пресс-секретарь Орской епархии, настоятель Казанского прихода г. Орска Священник Максим БРАЖНИКОВ Депрессию, которая относится к расстройством психики, не стоит путать с грехом уныния. Это совсем не одно и то же. Есть разные виды депрессии. Иногда спровоцировать болезнь может духовное состояние, но чаще это внешние факторы — усталость, смена ритма жизни, тяжелые потрясения. Надо помнить: человек не виноват в том, что с ним происходит. Как всякая болезнь, постигающая нас, депрессия просто случается, и здесь важно вовремя прийти на помощь. Порой человек в состоянии депрессии испытывает религиозный кризис. У него нет желания и сил молиться, у него, может быть, остаются какие-то вопросы к Господу, но он их не задает, потому что болезнь не позволяет. Если священник замечает признаки депрессии, лучше всего направить человка к специалисту. Если болезнь запустить, она может привести даже к суициду. Конечно, в этом вопросе нужен такт, потому что у нас психотерапия и психиатрия не всегда в чести. Случаи, когда путали депрессию и уныние, заканчивались очень печально — больной мог впасть в патологическое состояние, но считать его карой за грехи. Что касается уныния — этот грех может выражаться не в депрессивных, а, напротив, в холерических состояниях, когда человек активно выплескивает свой негатив и желчь на окружающих. При унынии, в отличии от депрессии, нет патологического вегетативного состояния, когда человек лежит лицом к стене, страдает от синдрома «пустой головы» и подобного. |
| теории и истории музыки. Л., 1926. Вып. 2. С. 60–77; Strunk. 1942 (крюковой текст с расшифровкой); Бражников М. В. Памятники знаменного распева. Л., 1974. Вып. 2. С. 58–61 (расшифровка); Raasted J. Zur Analyse der bulgarisch-grechischen Melodie des Doxastikons «Bogonachalnim manoveniem»//CIMAGL. 1984. Vol. 48. P. 131–147; Стихира на Успение: Знам. расп. (нач. XVII в.)/Расшифровка: Н. Б. Захарьина//1000 лет рус. церк. музыки. Вашингтон, 1991. С. 23–26, 678. (Памятники рус. духовной музыки. Сер. 1; Т. 1); Захарьина Н. Б. Художественное время в древнерус. песнопении: На мат-ле осмогласника Успению Богородицы//Источниковедческое изучение пам-ков письменной культуры: Поэтика древнерус. певч. искусства: Сб. науч. тр. СПб., 1992. С. 99–124 (крюковой текст с расшифровкой); она же. Стихира Успению Богородицы «Богоначальным мановением»//Рукописные памятники/РНБ. СПб., 1999. Вып. 5: Из истории муз. культуры. С. 31–61 (строчное многоголосие по ркп. РНБ. Q.I.189, крюковой текст с расшифровкой); Титова Е. А. Осмогласник «Богоначальным мановением» в контексте песнопений службы Успения//Древнерус. песнопение: Пути во времени: По мат-лам науч. конф. «Бражниковские чт.—2002». СПб., 2004. С. 98–107; Сиротинська Н. Стихира «Богоначальним празника Успення Бoropoдuцi в укр. cakpaльhiй Наук. зб. з церк. та Льbib, 2008. Число 4. С. 57–71; «Днесь возгреме труба доброгласная»: Снимки с певч. рукописей Соловецкой б-ки: Прил. к неизд. описанию их С. В. Смоленского. Б. м., б. г.; Орлов А. С. Чаши государевы. М., 1913. С. 21–22; Бражников М. В. Новые памятники знаменного распева. Л., 1967. С. 31–36 (расшифровка); Сергеев В. Н. Русские песнопения XVII в. на ист. тему//ПКНО, 1975. М., 1976. С. 41–43; Герасимова И. В. Под властью рус. царя: Социокультурная среда Вильны в сер. XVII в. СПб., 2015. С. 58–59 (словесный текст, ист. анализ); «На херувимех седяи»/«Иже на херувимех носимый»: Успенский Н. Д. Древнерусское певч. искусство. М., 19712. С. 431; Гундарова Ю. В. Худож. значение осмогласника Сретению Господню//Древнерус. |
|
|
