| Санкт-Петербург. Церковь Происхождения Честных Древ Креста Господня. Спасо-Бочаринская /// Объект утрачен Фотография Е.Ф.Феофанова, конец XIX - начало XX в. Научно-исследовательский музей при Российской Академии художеств, НИМ РАХ КП-517/1378. Ф-10695 (сайт artsacademymuseum.org ; ошибочная аннотация «Кунсткамера в СПб. Деталь фасада») Сергей Прохоров 1 июня 1900 Карта и ближайшие объекты Церковь во имя Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня (Спасо-Бочаринская церковь). Эта церковь, одна из первых на Выборгской стороне, построена в 1714 г. в Бочарной слободе по повелению Петра I. Церковь была деревянная, однопрестольная, освящена 1 августа 1714 г. В 1744-1745 гг. на деньги купцов Дмитрия Лукьянова и Фёдора Зотова на месте обветшавшего храма по проекту И.Я. Шумахера был возведен новый, освященный в 1745 г. Через несколько лет вновь построенное здание было повреждено молнией. В 1749-1752 гг. на месте деревянной была построена каменная двухэтажная церковь в стиле барокко. Она была освящена 7 февраля 1752 г.: главный престол и два придела - Тихвинской иконы Божией Матери и во имя священномученика Антипы. После расширения 20 июня 1761 г. был освящен придел во имя Трех Святителей, а 4 ноября 1967 г. была освящена и верхняя Спасская церковь. Верхнюю церковь, напоминавшую по плану постройки М.Г. Земцова, перекрывал низкий свод с двумя рядами колонн, поставленных попарно. Зал пересекал поперечный неф, благодаря чему помещение казалось более просторным. Деревянная церковь к тому времени была отремонтирована и перенесена на Сенную площадь. В 1828 г. к церкви была пристроена паперть, а в 1832 г. над входом выстроена колокольня, которую в 1902 г. заменили новой, трехъярусной. В 1840 г. по проекту А.Я. Андреева на углу были выстроены каменная ограда и часовня. Последняя подверглась перестройке спустя четверть века при ремонте храма. В 1880-1881 гг. храм был значительно обновлен. В нижнем этаже, где размещались приделы во имя Тихвинской иконы Божией Матери и священномученика Антипы, были установлены фарфоровые иконостасы, изготовленные на фабрике Корнилова. В 1889 г. отремонтировали верхнюю церковь, превратив ее в теплую. В верхнем храме стоял прекрасный деревянный иконостас середины XVIII века с хорошо сохранявшейся резьбой. На хорах находилась церковь во имя Николая Чудотворца, устроенная фабрикантом Роговиковым, позже перенесенная в его дом у Пустого рынка. |
| Проход в южное помещение часовни шириной в 1,5 м занимает большую часть южной стены центрального помещения. Южное помещение имеет в плане форму трапеции длиной в 3 м и шириной в 2,8 м. Основной объем перекрыт крестовым сводом, восточная часть помещения – бочарным сводом. Южная и восточная стены толщиной в 0,75-0,85 м возведены на краю утеса. В этих стенах имеются небольшие окна, постепенно сужающиеся кнаружи. На западной стене – икона 1848 г., на восточной стене два образа – Архангела Гавриила и девы Марии (Благовещение) и Богоматери с младенцем. На остальных стенах еще несколько современных воспроизведений икон (самое старое – 1971 г.). Восточное помещение – алтарь – представляет собой в плане почти полный квадрат (1,6х1,55 м). Стены его построены так же, как у наиболее древних келейных комплексов Великой лавры в Кедронском ущелье. Представляется поэтому, что помещение алтаря – одно из самых старых сооружений монастыря внутри стен (вторая половина V века – древнее центрального ядра лавры). Стены оштукатурены и украшены фресковой росписью предположительно XIX века. Основной вход с запада (со стороны иконостаса в центральном помещении часовни) шириной в 0,5 м ныне забран деревянной решеткой. Другой вход ведет из южного помещения. Пол алтаря несколько выше, чем в остальных помещениях; он единственный покрыт мозаикой византийского периода (в остальных помещениях – современная керамическая плитка). Алтарь завершает сомкнутый свод с распалубками высотой 3,35 м, отремонтированный в поздний период и украшенный фресковой росписью с изображением Богоматери с младенцем, слева от которой Иоаким, справа - Анна. В восточной стене шириной в 0,6 м, построенной на краю утеса, имеются три окна и ниша наподобие апсиды высотой в 1,1 м, шириной 0,44 м и глубиной 0,35 м. Одно из окон находится в нижней части апсиды (высота 0,5 м, ширина 0,26 м). Еще два окна – с обеих сторон от апсиды. Оконные проемы сужаются кнаружи. Еще одно слуховое окошко высотой в 0,34 м – над апсидой. С северной и западной стороны вдоль стен устроены каменные оштукатренные скамьи. |
| – Похоронили его в субботу; отпевал сам преосвященный и четыре иеромонаха; все это очень торжественно. Народу было много; нищей братии 500 человек, – всех оделили. А могила его под средним алтарем – под самым престолом Царицы Небесной Млекопитательницы. Места лучше этого мы с Николаем Никитичем (Добрыниным) не нашли; и преосвященный позавидовал и сказал: «я бы и себе лучше этого места не желал». Около батюшки, по бокам остались места на две могилы; в голове и ногах (т. е. могилы о. Никандра) пришлись две стены бута; по бокам выложили кирпичом; свели свод, потом сверху другой свод и хотим выложить гробницу (т. е. над могилой) из белого камня в аршин вышины, а сверху – отлить чугунную доску и поставить икону – его «благословение», и чтобы теплилась лампада. А как вы пишете похоронить его в нижней церкви, которая в нижнем этаже (той же церкви Богородицы-Млекопитательницы), в правом пределе, то мы этого не знали; лучше этого места не нашли. – Место батюшки заступил Мартирий; да кроме-то его и некому. Владыка ему приказал служить все сорок дней обедню и после панихиду; а лития чтобы была на могиле, т. е. над прахом покойного… Покойный (о. Никандр) был очень заботлив; у него осталось всего много: муки, круп, дров на целый год, кажется, заготовлено и прочего всего много. Послушников мы пока до времени всех оставили: Бог с ними, пусть они молятся за батюшку. Впрочем, владыка ищет хорошего настоятеля: ему хочется, чтобы был хороший порядок…» 22 . Но не пришлось скоро найти столь же достойного настоятеля, как приснопамятный отец Никандр, и нельзя было завести столь же «хороший порядок», какой был при нем. Вторым вполне доверенным, непосредственным и столько же энергичным исполнителем планов В. И. Макарухина был Гавриил Васильевич Бочарников, на которого было возложено главным образом ведение всего хозяйства при устроении стен, жилых зданий и церквей вновь созидаемой обители. Жизнь и личный характер этого человека, с разных сторон, заслуживают особого внимания: на его личной судьбе Промысл Божий наложил свою особую печать. |
| Независимый летописный свод 80-х гг. XV в. Подготовка текста и комментарии Я. С. Лурье и Н. И. Милютенко, перевод Н. И. Милютенко Независимый церковный летописный свод 80-х гг. XV в. сохранился лишь в составе более позднего памятника – летописного свода 1518 г., лежащего в основе двух летописей XVI в. – Львовской (Льв.) и Софийской II (С II). Текст зтих двух летописей сходен с 6900 (1392) г. до 7026 (1518) г., на котором оканчивается наиболее ранний из двух списков С II – Архивский. Свод 1518 г. имел сложный состав – здесь, в частности, читаются совпадающие с великокняжеским Московским сводом обширные повествования ο Флорентийском соборе 1439 г., ο походах на Новгород в 1477–1479 гг.; начиная с 1490 г. и до конца свод 1518 г. почти полностью совпадает с великокняжеским московским летописанием. Другая группа известий свода 1518 г. сходна с Типографской летописью. Обнаруживает свод 1518 г. совпадение еще и с третьей группой летописей – с Ермолинской и Сокращенными сводами, отражающими Севернорусский летописный свод 1472 г. (см. наст. том). Но наряду со всеми этими источниками свод 1518 г. отражает еще четвертый, вполне оригинальный. Черты этого особого летописного свода обнаруживаются с начала XV в. вплоть до середины 80-х гг. XV в. Таковы житийные рассказы и сказания ο чудесах Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, митрополита Петра, ο ярославских чудотворцах, ο чудесах от гроба митрополита Феогноста и т. д. Не менее характерны для четвертого источника свода 1518 г. известия ο важных событиях церковной и светской жизни, отсутствующие в остальных летописях и резко отличающиеся от известий великокняжеского летописания – ο противостоянии великокняжеской и церковной власти, ο противоречиях внутри иерархии, ο столкновениях Ивана III с митрополитом Геронтием. Особое внимание уделял составитель этого свода строительству Успенского собора, повествуя об этом от первого лица («не вем же»..., «дивихся вельми»); от первого лица сообщил он и об обретении им «Хождения за три моря» Афанасия Никитина, которое помещено в его летописи. |
| XII - нач. XIII в., к-рые имели наибольшее значение для развития Д. п. В историографии эти своды получили название «Quinque compilationes antiquae» (Пять древних компиляций). Свод Бернардо Бальби был первым из них, поэтому часто называется также «Compilatio Prima» или «Compilatio I» (Первая компиляция). В нем были собраны декреталии, не включенные Грацианом в Декрет, и новые папские послания. Предложенного Бальби деления материала на 5 книг и на более мелкие титулы придерживались все последующие составители декретальных сводов. В соответствии с содержанием 1-я кн. «Compilatio I» получила условное название «Judex» (Судья - в ней были подобраны декреталии, касавшиеся положения и должностных обязанностей ординарных и делегированных судей), 2-я - «Judicium» (Суд - процессуальное право), 3-я - «Clericus» (Клирик - распоряжение церковными бенефициями, орденское право, право таинств), 4-я - «Connubium» (Брак - брачное право), 5-я - «Crimen» (Преступление - уголовное и уголовно-процессуальное право). Вскоре после создания свода Бернард Павийский составил к нему глоссу, которая получила широкое распространение. В кон. XII - нач. XIII в. были созданы глоссы к «Compilatio I» Ричарда Английского, Петра Испанского, Алана Английского. Свод «Compilatio III» был составлен в 1209-1210 гг. канонистом и нотарием Папской курии Петром Беневентским (Колливаччо). В свод вошли декреталии, изданные папой Иннокентием III за первые 12 лет понтификата (1198-1209). Следующий значительный и признанный в ун-тах свод был составлен в 1210-1212 гг. болонским канонистом Иоанном Уэльским. Поскольку большая его часть помимо посланий Иннокентия III включала хронологически более ранние декреталии Климента III (1187-1191), Целестина III (1191-1198), этот свод получил название «Compilatio II», хотя он был создан после «Compilatio III». «Compilatio IV» называется свод, составленный ок. 1216 г. в Болонье. Он содержит постановления IV Латеранского Собора (1215) (они бытовали и как отдельный свод) и декреталии Иннокентия III за 1209-1215 гг. |
| создал комиссию канонистов во главе с кард. Доминико Пинелли. Помимо папских декреталий, не входивших в др. своды (начиная с нек-рых декреталий папы Григория IX), в новый свод были включены акты вселенских Соборов католич. Церкви, в т. ч. акты Ферраро-Флорентийского Собора, V Латеранского Собора и декреты Тридентского Собора. Завершался свод декреталиями Римского папы Климента VIII (1592-1605), к-рый до избрания на Папский престол был членом этой комиссии. В 1598 г. кард. Д. Пинелли выпустил подготовленный свод под названием «Декреталии папы Климента VIII» (S[anctissi]mi Domini nostri Papae Clementis VIII Decretales. R., 1598); ему было присвоено наименование «Liber Septimus» (т. е. 7-я кн. «Corpus iuris canonici»). Однако папа отказался дать этому своду офиц. одобрение, возможно в связи с тем, что акты Тридентского Собора в нек-рых европ. гос-вах (особенно там, где преобладали протестанты) не получили на тот момент офиц. признания или даже считались не имеющими юридической силы. В 1607-1610 гг. по поручению папы Римского Павла V новая комиссия кардиналов и канонистов подвергла ревизии свод Д. Пинелли, приняв решение от него отказаться. Одновременно с работой комиссии кард. Д. Пинелли франц. канонист П. Матьё предпринял попытку составить свод папских постановлений - «Седьмую книгу декреталий» (Septimus Decretalium constitutionum apostolicarum post Sextum, Clementinas et Extravagantes ad hodiernum diem editarum. Lugdunium, 1590). В сборник, составленный по образцу Декреталий Григория IX, Матьё включил не вошедшие в «Corpus iuris canonici» постановления Римских пап - от Сикста IV (1464-1471) до Сикста V (1585-1590), отдельные каноны Констанцкого, Ферраро-Флорентийского, V Латеранского и Тридентского Соборов (за исключением догматических положений), а также фрагмент Болонского конкордата (1516). Данный свод представлял собой коллекцию канонов частного характера, не имевшую офиц. статуса, тексты не были критически выверены по рукописям и др. изданиям. Однако в некоторых изданиях «Corpus iuris canonici» свод Матьё публиковался в качестве приложения (напр., во франкфуртском издании 1590 г., лионском издании 1621 г. |
| Севернорусский свод 1472 г. во многих отношениях может считаться замечательным литературным памятником. Завершение свода известием ο смерти Юрия Дмитровского, как и ряд известий ο его военных подвигах, позволяет связывать свод с этим князем; однако перед нами не местная летопись Дмитровского княжества, а общерусский свод, для которого Юрий Васильевич является лишь одним из важных персонажей – наряду с опальным воеводой Федором Басенком, сосланным в Кирилло-Белозерский монастырь, князем Михаилом Андреевичем Белозерским и его сыном Василием и т. д. Связь целого ряда персонажей свода с Кирилло-Белозерским монастырем (Юрий Дмитровский был одним из крупных вкладчиков монастыря), а также отражение Северно-русского свода в ряде кратких кирилло-белозерских летописцев позволяют видеть в нем летопись, составленную в этом монастыре – одном из важнейших культурных центров Древней Руси (подробнее см.: Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV–XVI вв. Л., 1976, с. 168–209). Кирилло-Белозерский монастырь постоянно занимал самостоятельную позицию в борьбе между основными политическими силами XV в., в монастыре переписывались разнообразные, в том числе и сугубо «неполезные», с точки зрения официальной церковной идеологии, памятники. Скептическая позиция, которую занимал составитель публикуемого свода в рассказе 1463 г. ο ярославских чудотворцах, соответствует позиции бывшего игумена монастыря Трифона, занимавшего в 1462–1467 гг. ростовский архиепископский престол и вынужденного оставить его из-за того, что он не признал новоявленных чудотворцев; вероятно, свод был создан в кругу кирилловских сподвижников Трифона. Многими чертами этот свод перекликается с литературной деятельностью кирилло-белозерского книгописца Ефросина (см. ο нем коммент. ниже), включавшего в свои сборники ряд «отреченных» сочинений, которые он сам не рекомендовал «честь в зборе» и показывать многим; краткий летописчик Ефросина связан с публикуемым Севернорусским сводом. Признавая московского великого князя «великим осподарем», севернорусский летописец позволил себе, однако, резкую и яркую критику действий этого государя и его воевод – особенно в описании казни серпуховских дворян в 1462 г. и рассказе ο ярославских чудотворцах. |
| Жития херсонесских святых в греко-славянской письменности. – С. 156, sec. 8; Страдание святых священномучеников и епископов Херсонских Василея, Капитона и иных с ними: Пер. с греч. В. Латышев. – С. 110, § 8. Ср.: Повесть временных лет: Подгот. Текста Д. С. Лихачева, пер. Д. С. Лихачева, Б. А. Романова. – М.; Л., 1950. – Ч. 1: Тексты и перевод. – С. 50, 77; ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 1. Повесть временных лет. – 2-е изд. – Л., 1926. – Стлб. 51: Новгородская летопись старшего и младшего изводов. – М.; Л., 1950. – С. 152. Радзивиловская летопись сообщает о церкви во имя Богородицы, Ипатьевская – о церкви св. Софии, Владимирский летописец и Устюжский летописный свод – о церкви Спаса, одна из редакций Повести о перенесении иконы Николы Зарайского, Житие князя Владимира особого состава, Новгородская четвертая, Софийская первая, Воскресенская, Вологодско-Пермская, Тверская летописи, Хронограф и другие, восходящие к Московскому своду Фотия (1423 и 1418 г), сокращенные летописные своды 1493, 1495, 1497 гг., летописный свод 1518 г. – о церкви в честь св. Иакова (см.: Повесть временных лет. Ч. 2: Приложения. Статьи и коммент. Д. С. Лихачева. – М.; Л., 1950. – С. 338; Ипатьевская летопись//ПСРЛ. – Л., 1962. – Т. 2. – С. 97; Вологодско-Пермская летопись//ПСРЛ. – Л., 1959. – Т. 26. – С. 30; Сокращенный летописный свод 1493 г.//ПСРЛ. – Л., 1962. – Т. 27. – С. 210; Сокращенный летописный свод 1495 г.//ПСРЛ. – Л., 1962. – Т. 27. – С. 314; Летописный свод 1497 г.//ПСРЛ. – Л., 1963. – Т. 28. – С. 13; Летописный свод 1518 г.//ПСРЛ. – Л., 1963. – Т. 28. – С. 172; Мусин А. Археология Корсунской легенды//Православные древности Таврики. – К., 2002. – С. 147). Не мудрено, что путаница с определением названия храма 27 оказалась усвоена последующими поколениями и продолжилась уже вскоре после его археологического открытия. Типичным примером может служить записка члена Комиссии по сооружению Владимирского со бора Ф. Дашкова, в которой без каких-либо оснований об остатках крестовидного храма заявлено как о «древнем храме Рождества Богородицы» (Дашков Ф. Историческая записка о сооружении в Херсонисе храма Св. Равноапостольного Князя Владимира//ИТУАК. – 1888. – 5. – С. 14, 134 (рис.). Между тем у 3. А. Аркаса, отправившего в 1861 г. в ООИД описание средневековых фундаментов, найденных на месте сооружения собора св. Владимира, не было сомнений в том, что здесь был именно храм во имя св. Василия: «Удивляться надо множеству церквей, построенных близко одна от другой, но к сожалению, они будут снесены, за исключением одной (Св. Василия) под храмом Св. Владимира, развалины которого останутся в том же виде, с малою поправкою, чтобы можно было служить литургию» (Тункина И. В. Русская наука... – С. 533). |
| Уже в начале пятого века составлен был Свод канонов, в котором поместили все законы, изданные первыми двумя Вселенскими Соборами и пятью поместными, бывшими в Анкире, Неокесарии, Гангре, Антиохии и Лаодикеи. В 451 году Вселенский Собор в Халкидоне одобрил этот Свод. Собор in Trullo дополнил его. Таковы достойные высокого уважения источники благочиния Православной Церкви. Из деяний собора in Trullo можно усмотреть, что Римская Церковь уже в седьмом веке стала уклоняться от общепринятого благочиния по многим предметам. После сего она продолжала уклоняться от него все более и более. В шестом веке римский монах Дионисий Малый перевел Свод канонов с греческого на латинский язык. Он принял в свой перевод только 50 первых правил св. Апостолов и прибавил к ним несколько Декреталий или посланий римских епископов, от Сирикия, в 398 г., до Анастасия II, в 498 г. Собрание это имело силу на Западе до конца восьмого века. В сущности этот древний свод церковных узаконений тождественен с законодательством Восточной Церкви. Но, начиная с девятого века, стали на Западе распространять новый свод, называемый ложными декреталиями, потому что главные его положения были заимствованы из мнимо-канонических посланий римских епископов первых веков. Хотя происхождение этого сочинения не положительно известно, но нельзя не заметить, что время его появления совпадает с временем утверждения папской власти, и достаточно взглянуть на эти декреталии, чтобы заметить, что все распоряжения, в них внесенные, имели одну лишь цель: узаконить притязания римских епископов. Благодаря невежеству того времени, относительно происхождения церквей, документы эти, носящие на себе все признаки подлога, приняты были за достоверные. Таким образом утвердился на Западе предрассудок, еще доныне существующий, будто бы власть папы ведет свое начало со времен апостольских. Многие западные Церкви восстали против нового свода и сохранили древний. Церковь Французская или Галликанская выразила свое противодействие сильнее прочих. Вот почему древний свод, поддерживаемый Французской Церковью, был назван галликанизмом или галликанским правом. Так как, в сущности, древние своды восточный и западный одни и те же, то член Православной Церкви и галликан должны следовать одинаковым правилам во всем относящемся до церковного благочиния. Вслед за ложными декреталиями были составлены многие собрания древних канонов; таковы собрания Режимона, Буркаргта, Ива-Шартрского. |
| Барсов опустил из внимания одно весьма важное в данном случае замечание преосв. Иоанна. Последний указывает, между прочим, что после экзегетического обозрения канонических источников церковного законоведения, он представит свод «важнейших постановлений из общих, основных правил – апостольских, соборных и отеческих, по системе предметов, которых они касаются, с кратким и точным выражением их сущности». «Свод этот, говорит преосв. Иоанн, будет извлечением из всего обозрения правил, и с одной стороны, послужит к общему соображению и совокупному удержанию в памяти правил, разделенных в первом обозрении по порядку времени и мест их происхождения, с другой представит в целом точный образ древнего, вселенского законоположения церкви и сущность ея основных определений» 174 . Таким образом преосв. Иоанн смотрел на свои толкования правил как на работу предварительную. За ними, по его плану, должен был бы последовать свод основных положений церковного права, который облегчил бы читающему – труд «собрать, понять и объединить данные на раскрытие искомого предмета». Часть третья. Монографии преосв. Иоанна Введением, исагогическим и экзегетическим объяснением источников церковного права исчерпывается содержание двух выпусков Опыта церковного законоведения преосв. Иоанна. Но преосв. Иоанн после издания этих выпусков не прекратил своих ученых занятий в области церковного права, а старался выполнить весь план начертанной им системы церковного права. Следуя этому плану, он приготовил к изданию свод основных постановлений, содержащихся в правилах древней вселенской церкви. Но этому своду не суждено было явиться в печати. Не имея под руками этого свода, конечно трудно судить о его достоинствах. Но можно думать, что этот свод представлял из себя труд серьезный и ценный, так как даже такой строгий судья, как митр. Филарет, сказал в заключение своего разбора его, что хотя свод и требует «пересмотра и усовершения», но «большая часть статей его извлечены из правил с основательностью и разборчивостью, и представляют не малый и значительный труд» 175 . |
|
|
