| Положиша его с великим князем Юрьем Ингоревичем во единой раце. 230 А братью свою – князя Давыда Ингоревича да князя Глба Иньгоревича, положиша у него близ гроба во единой рац. Поиде же князь Ингварь Ингоревичь на реку на Воронеж, иде убьен бысть князь Федор Юрьевич Резанский. И взя честное тло его, и плакася над ним на долгъ час, и принесе во область его – к великому чюдотворцу Николе Корсунскому. И его благовръную княгиню Еупраксю, и сына их князя Ивана Федоровича Посника похраниша в во едином мст. И поставиша над ними кресты камены. И от сея вины да зовется великий чюдотворець Николае Заразский, яко благоврная княгиня Еупракса и с сыном своим князем Иваном сама себе зарази. Сии бо государи рода Владимера Святославича, сродника Борису и Глбу, внучата великаго князя Святослава Олговича Черниговьского. 231 Бяше родом христолюбивыи, братолюбивыи, лицем красны, очима светлы, взором грозны, паче мры храбры, сердцем легкы, к бояром ласковы, к приеждим привтливы, к церквам прилежны, на пированье тщивы, до осподарьских потех охочи, ратному длу вельми искусны, к братье своей и ко их посолником величавы. Мужествен умъ имяше, в правде-истине пребываста, чистоту душевную и телесную без порока соблюдаста. Святого корени отрасли и Богом насажденаго сада цвты прекрасныи, воспитани Быша въ благочестии со всяцем наказании духовнем. От самых пеленъ Бога возлюбили, о церквах Божиих вельми печашеся. Пустошных бесд не творяще, срамных человекъ отвращашеся, а со благыми всегда бсдоваша, Божественых писаниих всегда во умилении послушаше. Ратным во бранех страшениа ивляшеся, многия враги, востающи на них, побежаша, и во всех странах славна имя имуща. Ко греческим царем велику любовь имуща и дары у нихъ многи взимаша. А по браце целомудрено живяста, смотряющи своего спасениа. В чистой совести, и крпости, и разума придерьжа земное царство и к небесному приближаяся. Плоти угодие не творяще, соблюдающи тло свое по браце греху непричасна. Государьский сан держа, а посту и молитве прилежаста и кресты на рам своем носяща. |
| Когда Вы перестали думать о том, чтобы уйти из профессии? Когда разобрался. Долго разбирался, можно ли заниматься тем, чем занимаюсь, и понял, что опасность не в профессии, а в бесе, который искушает каждого человека. Праведником или грешником можно быть в любой профессии. Не от профессии это зависит, а от человека. Свои выводы я сформулировал в эссе «Есть ли Бог на сцене?» Написал Борису Николаевичу Любимову… Сейчас он ректор Щепкинского училища, а тогда заведовал кафедрой театроведения ГИТИСа. Он тоже много говорил и писал на эту тему, есть у него прекрасная книга «Действо и действие», и мне хотелось знать его мнение о моей работе. Написал ему, спросил, не против ли он, если я ему ее пришлю. Он ответил: да-да, присылайте. И потом он мне позвонил. Смешно получилось тогда. Телефон у нас на кухне стоял. Звонок, я снимаю трубку. «Виктор Николаевич, здравствуйте! Вас беспокоит Любимов». Я от неожиданности воскликнул: «Борис Николаевич!» Жена рядом стояла. Она аж присела: «Ельцин!!!» Такая у меня была реакция. С Борисом Николаевичем мы повидались, когда я приехал в Москву, и потом общались и переписывались. Тогда же он дал мне телефон Сергея Юрьевича Юрского. Я узнал, что Юрский в 1995 году крестился и что он член редколлегии «Континента», а главным редактором «Континента» был Игорь Иванович Виноградов, ваш однофамилец. Позвонил я Юрскому, сказал, что хотел бы, чтобы он ознакомился с моей статьей, он спросил, о чем статья, и, услышав, что о Церкви и театре, ответил: «Хотите совместить несовместимое? Давайте, почитаю». Но когда прочел, позвонил и сказал, что статья ему понравилась и он передаст ее Игорю Ивановичу. Потом и Игорь Иванович мне позвонил, а вскоре я опять приезжал в Москву и был у Игоря Ивановича дома, поговорили. Мое эссе вышло в 109 номере «Континента». А в приходе Вы детские спектакли ставили? Конечно. Готовили и новогодние утренники, и спектакли к праздникам. Детский театр – особая статья. Дети играют совсем не так, как взрослые. Многие, считающие нашу профессию душевредной, небогоугодной, аргументируют это тем, что актер якобы всё время проживает чужие жизни – жизни тех, кого играет. Чепуха это – ничего актер не проживает. Актер играет. Это игра. А у детей это еще и вера. Они играют ангелов, которые явились пастухам, и самих пастухов, и верят в это. Не значит, что они этой жизнью живут, но для них это постижение веры. |
| Вступив в 1149 г. в борьбу за Киев, Юрий предпринял шаги, весьма напоминавшие чуть более позднюю практику смоленского кн. Ростислава Мстиславича: он начал раздавать сыновьям волости на юге Руси, прежде всего в Киевской земле (Андрею - Вышгород, Борису - Белгород, Ростиславу, а затем Глебу - Переяславль, Васильку - Поросье с Торческом), но ни один из них, кроме переяславского кн. Глеба Юрьевича, впосл. там не удержался. Более того, Андрей в 1155 г. самовольно покинул Вышгород и вернулся в свою вотчину на родине (вероятно, Владимир), предвосхитив основную тенденцию будущей киевской политики владимиро-суздальских князей. Именно желая обеспечить своему потомству решающее влияние в Киевской земле, Юрий завещал суздальский стол младшим сыновьям от 2-го брака - Михалку (Михаилу) и Всеволоду. Но его планы разбились о своеволие ростовского и суздальского веча, пригласившего на княжение кн. Андрея Боголюбского (1157-1174). Андрей расправился с княжеской оппозицией, отправив на время в изгнание троих младших братьев (Василька, Михалка, Всеволода) и племянников - сыновей старшего брата Ростислава, умершего еще при жизни Юрия Долгорукого, а также часть старшей дружины отца. Получив княжение благодаря вечу, Андрей не терпел никакой зависимости от него и потому сделал главным столом Владимир, из-за чего возник глубокий конфликт между старыми Ростовом и Суздалем и новым Владимиром, резко обнаружившийся после убийства кн. Андрея в 1174 г. Ростовцы и суздальцы призвали на стол Мстислава и Ярополка, сыновей Ростислава Юрьевича, тогда как владимирцы стояли за младших Юрьевичей - Михалка и Всеволода. Противоборство закончилось в пользу последних, и на владимирском столе (после скорой смерти Михалка) надолго вокняжился Всеволод Большое Гнездо (1176-1212). После затяжного междоусобия Всеволодовичей в 1212-1216 гг., в к-рое оказался втянут и Новгород, и скорой смерти победившего св. кн. Константина Всеволодовича снова наступила полоса длительной стабильности в правление его младшего брата св. кн. Георгия (Юрия) Всеволодовича (1212-1216 и 1218-1238), при к-ром в 1214/15 г. в пределах его владений была образована Суздальская и Владимирская епархия (см. Владимирская и Суздальская епархия ). |
| – Между тем многие знатные Новогородцы прибыли в Московский стан и вступили в службу к Великому Князю, или предвидя неминуемую гибель своего отечества, или спасаясь от злобы тамошнего народа, который гнал всех Бояр, подозреваемых в тайных связях с Москвою. Ноября 19, в Палине, Иоанн вновь устроил войско для начатия неприятельских действий: вверил передовой отряд брату своему, Андрею Меньшему, и трем храбрейшим Воеводам: Холмскому с Костромитянами, Феодору Давидовичу с Коломенцами, Князю Ивану Оболенскому-Стриге с Владимирцами; в правой руке велел быть брату, Андрею Большему, с Тверским Воеводою, Князем Микулинским, с Григорием Никитичем, с Иваном Житом, с Дмитровцами и Кашинцами; в левой брату, Князю Борису Васильевичу, с Князем Васильем Михайловичем Верейским и с Воеводою матери своей, Семеном Пешком: а в собственном полку Великокняжеском – знатнейшему Боярину; Ивану Юрьевичу Патрикееву, Василию Образцу с Боровичами, Симеону Ряполовскому, Князю Александру Васильевичу. Борису Михайловичу Оболенскому и Сабурову с их дружинами, также всем Переславцам и Муромцам. Передовой отряд должен был занять Бронницы. Еще нс довольный многочисленностию своей рати, Государь ждал Псковитян. Тамошний Князь Ярослав, ненавидимый народом, но долго покровительствуемый Иоанном – был даже в явной войне с гражданами, нс смевшими выгнать его, и пьяный имев с ними битву среди города – наконец по указу Государеву выехал оттуда. Псковитяне желали себе в Наместники Князя Василья Васильевича Шуйского: Иоанн отправил его к ним из Торжка и велел, чтобы они немедленно вооружились против Новагорода. Обыкновенное их благоразумие не изменилось и в сем случае: Псковитяне предложили Новогородцам быть за них ходатаями у Великого Князя; но получили в ответ: «Или заключите с нами особенный тесный союз как люди вольные, или обойдемся без вашего ходатайства». Когда же Псковитяне, исполняя Иоанново приказание, грамотою объявили им войну, Новогородцы одумались и хотели, чтобы они вместе с ними послали чиновников к Великому Князю; но Дьяк Московский, Григорий Волнин, приехав во Псков от Государя, нудил их немедленно сесть на коней и выступить в поле. |
| Вернемся к Борису и Ирине Годуновым. С учреждением опричнины Борис вошел в состав опричного войска (как и некоторые другие Годуновы и Сабуровы), но про них неизвестно, чтобы они принимали какое-то участие в тех самых казнях, за которые опричников не любил народ . Его сестра Ирина Годунова родилась примерно в 1557 году и уже в 7 лет была принята на воспитание в Кремль, где росла вместе с Федором-царевичем - своим одногодком. Федор-царевич женился на Ирине примерно в возрасте 15 лет. Точная дата свадьбы Федора-царевича и Ирины Годуновой неизвестна, принято считать, что это произошло не позднее 1575 года. Вполне вероятно, что она состоялась в 1572 году - вслед за свадьбой старшего сына Грозного. Именно в этом году братья Дмитрий Иванович и Борис Федорович Годуновы сделали первый земельный вклад в Ипатьевский монастырь - село Прискоково неподалеку от Плеса (ныне - Ивановская область). Напомню, что Ирина стала женой суздальского удельного князя, так как никто не знал, что после смерти Ивана Федор станет царем. Еще при жизни Грозного его невестка прославилась своими мастерскими. В 1572-82 годах она и ее помощницы вышили следующие пелены: «Положение во гроб» для Ипатьевского монастыря, «Преподобный Сергий Радонежский» для Троице-Сергиева, «Преподобный Варлам Хутынский» для Хутынского, «Преподобный Александр Свирский» для Свирского монастыря. В 1575 году царь Иван Грозный женился на Анне Васильчиковой - и Борис Годунов вновь был дружкой - только уже самого царя, и вновь вместе с ним «в мыльне мылся». В 1577 году во время военного похода по пути из Новгорода в Псков царь изволил ехать на аргамаке, то есть на коне, Бориса Годунова. Это была большая честь. И в том же году Борис был пожалован чином кравчего. Кравчие следили за тем, чтобы царь случайно не отравился и не был специально отравлен во время еды и питья. Таким образом, Иван Грозный доверил Борису Годунову свою жизнь, точно также как его отец Василий Третий доверил свою жизнь брату Соломонии Сабуровой - кравчему Ивану Юрьевичу. |
| Вологда (как Коломна в 1433 г.) стала центром притяжения сил, поддерживавших Василия II. Сюда, в частности, приезжал от тверского великого князя Бориса кашинский наместник князь Федор Юрьевич Шуйский. Он передал Василию Васильевичу приглашение Бориса Александровича выехать в Тверь. Вскоре Василий II отправился в Кириллов монастырь. Путь его лежал, конечно, в Тверь (по Шексне на Волгу). В Кириллове Василий II, очевидно, рассчитывал выяснить позицию белозерского князя Михаила Андреевича в предстоящем столкновении с Шемякой. К сожалению, прямых известий о князе Михаиле и его отношении к событиям 1446 г. у нас нет. Но вот игумен Кириллова монастыря Трифон недвусмысленно поддержал планы Василия II. Благословив его на борьбу с Шемякой, Трифон взял на себя грех нарушения Василием Васильевичем крестного целования. «Еже еси целовал неволею», — объяснял этот свой шаг кирилловский игумен. Позднее (в 1448 г.) в благодарность за поддержку в минуту жизни трудную Василий II назначил Трифона архимандритом придворного Новоспасского монастыря. Трифон стал одним из довереннейших лиц Василия Васильевича (он, в частности, подписал духовную великого князя). Из Кирилло-Белозерского монастыря Василий II направился в Тверь. Существует несколько версий о прибытии Василия Васильевича к тверскому великому князю Борису. Согласно одной из них, Василий II, двинувшись к тверскому рубежу, обратился к Борису Александровичу со следующими словами: «Аще еси ко мне изменил и крестное целование забыл, и с Шемякою еси думал, и с своим шурином на меня и рать еси посылал на Москву, то все ныне забуду, а ныне буди со мною един человек, и прииму тя в любовь и во одиначество; аще ли сего не восхощешы, то имам воевати отчину твою и грады твоя имати». Князь Борис «учини по воли князя великого, повеле ему к себе во Тферь итти». Версия эта неправдоподобна: находясь в тяжелейшем положении, Василий II не мог угрожать войной великому князю тверскому. Договоренность о приезде Василия II в Тверь была достигнута еще в Вологде. |
| Жители столицы приведены были к присяге на имя Василия II. На случай возможного нападения противника город начали спешно укреплять. Одновременно с посылкой «изгонной рати» Плещеева и Измайлова воеводы Василия II решили нанести удар по врагу своими основными силами. Вместе с Борисом Александровичем Василий Васильевич двинулся из Твери по направлению к Волоколамску, где находились в бездействии Дмитрий Шемяка и Иван Можайский. Получив известия о падении Москвы, о выступлении объединенной московско-тверской рати из Твери и войск Василия Ярославича из Литвы, они под угрозой полного окружения поспешно бежали. Борис Александрович, дойдя с Василием II до городка Редена, узнал о бегстве Шемяки «в далная части земли». Тогда он отпустил с великим князем московским своих воевод Бориса и Семена Захарьичей со «множеством» воинов, а сам («той же зимы») «восхоте пойти ко граду Ржеве». Ржевичи, однако, «не восхотеша отворити» ворот своего города тверским воеводам Дмитрию Федоровичу и Григорию Никитичу. «Град той аще ли мал, но тверд, и велми приправы градскые на нем велми много», — отметил инок Фома. Борис Александрович послал в Ржеву своего боярина Константина Константиновича с предложением о сдаче. Но и на этот раз ржевичи не капитулировали. Тогда князю Борису пришлось направить подкрепление с воеводами Даниилом Григорьевичем и Карпом Федоровичем. Ржевичи зажгли посады и перешли к обороне. Сражение под Ржевой затянулось. Покидая Волоколамск, Дмитрий Шемяка, очевидно, отправил часть своих войск («москвичей») во главе с Колычевым против зубцовского князя Ивана Юрьевича, племянника князя Бориса. Возможно, одной из задач этой посылки была помощь ржевичам. Но Колычев был разгромлен соединенным войском Ивана Юрьевича и Бориса Александровича. «Москвичей» гнали «до Сижешкы и еже есть ошуюю Ржевы». 500 человек сдались в плен. Много было убитых и раненых. Из-под Волоколамска Дмитрий Шемяка направился в Галич. Путь его пролегал по рекам Ламе, Шоше, Волге, Костроме и Вексе (через Углич, Ярославль и Кострому). |
| И стал разбирать князь Ингварь Ингваревич тела мертвых, и взял тела братьев своих – великого князя Юрия Ингваревича, и князя Давыда Ингваревича Муромского, и князя Глеба Ингваревича Коломенского, и других князей местных – своих сродников, и многих бояр, и воевод, и ближних, знаемых ему, и принес их во град Рязань, и похоронил их с честью, а тела других тут же на пустой земле собрал и надгробное отпевание совершил. И, похоронив так, пошел князь Ингварь Ингваревич ко граду Пронску, и собрал рассеченные части тела брата своего благоверного и христолюбивого князя Олега Ингваревича, и повелел нести их во град Рязань. А честную главу его сам князь великий Ингварь Ингваревич до града понес, и целовал ее любезно, и положил его с великим князем Юрием Ингваревичем в одном гробу. А братьев своих, князя Давыда Ингваревича да князя Глеба Ингваревича, положил в одном гробу близ могилы их. Потом пошел князь Ингварь Ингваревич на реку на Воронеж, где убит был князь Федор Юрьевич Рязанский, и взял тело честное его, и плакал над ним долгое время. И принес в область его к иконе великого чудотворца Николы Корсунского. И похоронил его вместе с благоверной княгиней Евпраксией и сыном их князем Иваном Федоровичем Постником во едином месте. И поставил над ними кресты каменные. И по той причине зовется великого чудотворца Николы икона Заразской, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном своим князем Иваном сама себя на том месте «заразила» (разбила). Сии бо государи рода Владимера Святославича – сродника Борису и Глебу, внучата великаго князя Святослава Олговича Черниговьского. 445 Бяше родом христолюбивыи, братолюбивыи, лицем красны, очима светлы, взором грозны, паче мры храбры, сердцем легкы, к бояром ласковы, к приеждим привтливы, к церквам прилжны, на пированье тщывы, до осподарьских потех охочи, ратному длу велми искусны, к братье своей и ко их посол ником величавы. Мужествен умъ имяше, в правде-истине пребываста, чистоту душевную и телесную без порока соблюдаста. Святаго корени отрасли, и Богом насажденаго сада цвты прекрасныи. |
| Переходя ко второй части презентации, А.Г.Елфимов и М.Д.Афанасьев вручили от фонда и библиотеки благодарственные письма попечителю Алексею Юрьевичу Устинову, благодаря которому этот дорогой дар библиотеке («Евангелие Ф.М.Достоевского») был оплачен. Благодарственные письма приняла мать попечителя – Устинова Ольга Викторовна. А.Г.Елфимов рассказал о том, что 28-ой выпуск альманаха «Тобольск и вся Сибирь. Северный морской путь» – это масштабное издание, в котором представлена история освоения Арктики и северных морских путей русскими первопроходцами и исследователями, начиная от летописца Нестора и заканчивая сегодняшним днём. Эта огромная работа была проделана в рекордно короткие сроки. Главный редактор альманаха Юрий Петрович Перминов собрал и обработал более 200 материалов всего за два года, его вклад в это издание огромен. С оценкой масштабной работы фонда «Возрождение Тобольска» выступили историк Николай Иванович Никитин, писатель, психолог, автор книги «Князь русской Америки» Владимир Юрьевич Ружейников, Леонид Леонидович Круглов – автор фильма-реконструкции «Великий Северный путь», военный аналитик, исследователь вопросов подводной стратегии и тактики во время Второй мировой войны Рудаков Александр Борисович, Председатель Союза писателей России Геннадий Викторович Иванов – автор стихов о полярниках, один из авторов 28-ого выпуска альманаха. Далее состоялась церемония вручения премии имени А.А.Дунина-Горкавича и других наград фонда. Награды были вручены Владимиру Николаевичу Захарову – известному исследователю жизни и творчества писателя, автору нескольких книг о нём; заместителю директора Литературно-мемориального музея Ф.М.Достоевского в Санкт-Петербурге Борису Николаевичу Тихомирову; скульпторам-художникам Сергею Григорьевичу Мильченко, Михаилу Орестовичу Лушникову, Михаилу Владимировичу Переяславцу, российскому фотохудожнику Павлу Павловичу Кривцову; писателю, первому редактору альманаха «Тобольск и вся Сибирь» Юрию Михайловичу Лощицу, издателю Снитенко Александру Викторовичу. Все авторы 28-го выпуска «Тобольск и вся Сибирь. Северный морской путь», а также дочь знаменитого полярника адмирала Георгия Ушакова Маола получили в подарок авторские экземпляры альманаха. |
| 96 Рукопись XVI в. в 4-ку, Волокол. библютеки, 393, содержит в себе обиход монастырский, составленный Евфимием игуменом по духовной грамоте Иосифа. 97 В конце 10-й главы книги Есфирь находится пояснение того, что дальнейшей части книги этой нет в Еврейском подлиннике и что переводчик заимствовал ее с перевода (приведешя иже Грецким языком). 98 Московская духовная академия, 137/492, 154/520, 164/530, в последнем – послесловие Вассиана; 165/531 послесловие Фотия. 100 На одном сборнике XVI в. (Моск. дух. Акад., 655, Волок. библ., 229), очень большом, приписка: «лета 7076 июля 15 дал сию книгу глаголем соборник, слова праздничные на весь год Михайло Грпгорьев сын, в иноцех Мисайло... и за эту книгу написати его в Сенаник по монастырскому обычаю поминати». 101 В 1573 году сделана была опись книг Иосифо-Волоколамского монастыря «лета 7081, по благословению игумена Пимона и по совету соборных старцев Евфимий, да книгохранитель Пафнотий Рыков переписали в обители Пречистыя Богородицы все книги в казне и по церквам и по кельям» (Опись книг Иосифо-Волоколамского монастыря 1543 г., П.С. Казанского , в Чт. общ. истор. и древн., 1847 г., 7). 104 Левкиев монастырь на р. Рузе был также в уделе завещателя, почему и имел право на милость князя. 106 См. в Источниках рукопись I и II, л. 107. Кроме того, устав Иосифа находится в рукописи XVI в. С.-Петер. дух. акад., 1490, из Новг. Соф. библиотеки; в рукописи XVII в. бывшей Царского, 185 и многих других списках. 107 См. рукопись II, л. 277; в рукоп. Моск. дух. акад., 186/573, л. 300; изд. в Доп. к Акт. ист., т. I, 211. 114 Это место пропущено в рукописи Московской духовной академии, а равно и в печати; оно находится в сборнике II (см. Источники). 120 Она называется в самой грамоте Иосифа вдовою князя Андрея Фёдоровича. Голенины известны по отношению к монастырю Иосифа. Они происходили от ростовских князей. Потомок великого князя Всеволода Юрьевича Владимирского, Фёдор Иванович Голеня дал своему роду прозвание. Сыновья его служили Борису Волоцкому и владели вотчинами в Волоколамском уделе. У князя Андрея Фёдоровича значится три сына: Иван, Семён и Андрей Нюнка. Первые двое были записаны княгинею, матерью их, в поминание; Андрей постригся в монастыре Иосифа (см. о нём выше); все трое были бездетны и служили Фёдору Борисовичу Волоцкому. |
|
|
