| Поскольку же дань памяти святых 24 июля был главным в борисоглебском цикле, то и стихиры его службы могли использоваться и использовались для составления других служб, в частности, на перенесение мощей 20 и 2 мая, о чем писала Н.С.Серегина (см. выше). Как уже отмечалось, ко времени официальной канонизации святого (или святых) должно быть написано его (их) житие, которое призвано было дополнить службу им. До нас дошли два жития — «Чтение» Нестора и анонимное «Сказание», и две службы — на 24 июля и 2 мая. Как жития соотносятся со службами? Ответу на этот вопрос посвящена одна из глав кандидатской диссертации Е.В.Антоновой «Службы свв. Борису и Глебу в книжности Древней Руси» (М., 1997. Далее при ее цитировании страницы указаны прямо в тексте). Проведя сравнительный анализ службы 2 мая и «Сказания о Борисе и Глебе», Е.В.Антонова пришла к очень важным выводам: оба творения были созданы в паре и, скорее всего, одним автором (С.93-99). Рассмотрим подробнее ее аргументы. «Как служба, так и «Сказание» уделяют внимание гибели святых, не затрагивая биографических подробностей (внимание к биографии характерно, например, для «Чтения» Нестора) ... Оба произведения позволяют себе описывать настроение святых в предчувствии гибели — их печаль и слезы ... Следующий пример из текста «Сказания» особенно важен: «плакашеся съкрушенънъмь сьрдьцьмь, а душею радостьною жалостьно гласъ испущааше: «сльзъ моихъ на презьри, Владыко, ...тако да с Твоими рабы прииму часть и жребии съ вьсеми святыми Твоими». Описание представленное светильном «Горькими слезами» практически тождественно: «Борис горькими слезами умывая лице свое//и плачем жалостным плакашеся//Иисусу Христу глаголя,//слезъ моих не презри, Владыко,//но тем мя причти,//иже Тебе ради пострадаша, Господи» (С.93-94). «Двойственность настроения святого — «плакашеся сьрдьцьмь, а душею радостьною» («Сказание») также передается и в песнопениях службы 2 мая: «копиемь прободаемь веселяшеся» («Христове уведевше»). В службе 2 мая, равно как и в «Сказании», находит отражение просьба святого Глеба о милости, даровании жизни: «Не пожьнете мене отъ жития не съзрела, не пожьнете класа не уже съзьревъша, нъ млеко безълобия носяща, не порежете лозы, не до коньца възрастъша, а плодъ имуща». В составе службы этот, фольклорный по своим истокам, плач произносится от лица обоих братьев: «брате Святополче не погуби наю, еще бо вельми млади есмы, не порежи лозы неплодныя, не сожни класы несозрелыя, не пролеи крови наповинныя, не сотвори плача матери нашеа ...» («Зря корабля») (С.94). |
| Находится ветхозаветный прообраз и «греховного плода» князя Владимира – Святополка. Как бы само собой напрашивается сопоставление братоубийцы Святополка, прозванного за то «Окаянным», с первым братоубийцею Каином. Захватив после смерти Владимира Святославича киевский престол «Святополк … исполнившись беззакония, воспринял мысль Каинову» – захотел погубить братьев своих и послал убийц к Борису и Глебу. Однако параллель с Каином не полная: Каин убил брата Авеля из ревности, что не его жертва была принята Богом, но не ради престола. И летописец находит в библейской истории полную аналогию, сравнивая Святополка и по греху, и по происхождению, ставшему причиной греха, с Авимелехом: «Этот же Святополк – новый Авимелех, родившийся от прелюбодеянья и избивший братьев своих, сыновей Гедеоновых; так и свершилось» (с. 201). Летописцу важно было указать не просто на братоубийцу, а на уже имеющийся в ветхозаветной истории прецедент рождения братоубийцы от «греховного плода»: «Ламех убил двух братьев Еноховых, и взял себе жен их» (с. 201), от одной из них и родился Авимелех; Владимир убил своего брата Ярополка, силою взял в жены его жену – мать Святополка, уже беременную им. Ветхозаветный Авимелех выступил прообразом новозаветного Святополка. Изменилось время и исторический быт, но не исчез грех братоубийства. И кончина, т. е. наказание за преступление, Святополка находит библейскую аналогию. Разбитый Ярославом Владимировичем (Мудрым), вступившимся за своих меньших братьев, Святополк бежал с поля битвы: «И когда бежал он, напал на него бес, и расслабли все члены его, и не мог он сидеть на коне, и несли его на носилках. Он же говорил: «Бегите со мной, гонятся за нами». Отроки же его посылали посмотреть: «Гонится ли кто за нами?» И не было никого, кто бы гнался за ними, и дальше бежали с ним . Он же лежал немощен и, привставая, говорил: «Вот уже гонятся, ой, гонятся, бегите». Не мог он вытерпеть на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый Божиим гневом, и прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там бедственно окончил жизнь свою. Праведный суд постиг его, неправедного, и после смерти принял он муки окаянного. И по отшествии от сего света, связанный, вечно терпит муки. Есть могила его в том пустынном месте и до сего дня. Исходит же из нее смрад ужасен» (с. 201). |
| Зеленский А.В. Нестор Летописец. Таковы его герои, его система ценностей. Юношей он пришёл к преподобному Феодосию, стал послушником, потом постригся в монахи. Нёс послушание летописца. А например, князь Святослав был для монаха-летописца идейным врагом. Он отказался от крещения, был убеждённым язычником, как и его дружина. Летописец мог представить Святослава злодеем на престоле – вроде Ярополка или Святополка. И трагическую гибель князя можно было бы представить как «бесславную». Но нет! Трудно не проникнуться сочувствием к Святославу, который «отмстил неразумным хазарам», благородно предупреждал врага своим «Иду на вы!» и не щадил живота своего в бою. Нестор воспевает его, как Гомер – Аякса. А молится – Борису и Глебу. В те годы смирение и милосердие входили в уклад государства, в обычай. Их учитывали даже когда попирали. Разве может правитель действовать против своей выгоды, против целесообразности? Князь Владимир, «познав истинного Бога», отказывался от привычных замашек, которые в прежние годы приносили ему победы и славу. Многим хорошо известен этот эпизод летописи: «Живяше же Володимер в страсе Божием. И умножишася зело разбоеве и реша епископи Володимеру: се умножешася разбойницы, почто не казниши их? Он же рече им: боюсь греха. Они же реша ему: ты поставлен еси от Бога на казнь злым, а добрым на милование. Достоит ти казнити разбойники, но со испытом. Володимер же отверг виры, нача казнити разбойников». В этом притчевом сюжете князь дважды проявил способность к смирению. Сперва он отменил смертную казнь, показав, что греха он боится больше, чем ослабления собственной власти… А потом не стал упорствовать в своём максимализме, подчинился увещеваниям епископов! В прежние годы могущественный князь своих решений не отменял. В древней Руси умели самые сложные, самые далёкие от язычества евангельские заповеди воспринимать как нечто простое и ясное. А ведь Борис и Глеб совершили свой подвиг, когда после Крещения Руси не прошло и тридцати лет. Срок ничтожный! Князья-страстотерпцы были из первого поколения русских людей, которых крестил князь Владимир. Крещение Руси проходило постепенно, город за городом. Борис и Глеб княжили в Ростове и Муроме и мы можем предположить, что для этих городов они стали крестителями. |
| В церковнославянском подкорпусе Национального корпуса русского языка зафиксировано 1248 вхождений слов с корнем росс- и всего 176 с корнем рус-, причем большая часть примеров с рус- встречается в текстах, появившихся в ХХ веке. Этот корень встречается лишь в нескольких старых службах. Неоднократно рус- встречается в службе Борису и Глебу (2 мая): имже Христос просвети всю Страну Русскую, днесь Земля Русская вами светится, яко солнце [М_каб_май: 525] и т. д. По одному примеру нашлось в службах Иосифу Волоцкому (9 сентября: придите ублажим … светильника русскаго [М_каб_сент: 201]), Алексию Московскому (12 февраля: Церкви Русския первопрестольный иерарше [М_каб_февр: 277]) и Александру Невскому (23 ноября: радуйся, князей русских похвало [М_каб_ноябрь: 448]). Появлению в ruмhorpaфuuXIX-XX вв. слов русский/Русь мы в значительной степени обязаны тем процессам, которые происходили в светской культуре. В первой половине XIX века в России актуальным становится концепт святой Руси. Вопрос о происхождении этой формулы нельзя считать решенным. По всей вероятности, она восходит к фольклору. Выходил Егорий на святую Русь. Завидел Егорий свету белого, Услышал звону колокольного, Обогрело его солнце красное. И пошел Егорий по Святой Руси, По Святой Руси, по сырой земле Ко тому граду Иерусалиму [Голубиная книга 1991: 54] Поскольку записи фольклора относятся к XVIII-XIX векам, сложно с уверенностью утверждать, что эта формула относится к глубокой древности. И.Л. Бусева-Давыдова, рассматривавшая содержание понятия Святая Русь, связывала его появление с Макарьевскими канонизациями 1547 и 1549 годов: «Небывалое возрастание святости в Русском государстве не могло не сопоставляться с ситуацией в других православных странах, где святость в основном «убывала» (за счет уничтожения реликвий иноверцами и оттока их на Русь)» [Бусева-Давыдова 2007: 37]. Нам это предположение не кажется убедительным, поскольку формула Святая Русь попадает в гимнографию не в XVI, а лишь в XX веке. Трудно себе представить, что инновация, толчком к которой послужили канонизации, а значит – редактирование или создание новых служб, не нашла отражения ни в службах, ни в житиях. |
| Еще четче неприятие нововведений св. Владимира выразилось в его отношениях с сыновьями. Мы уже говорили, что первый раздел, согласно «Повести временных лет» и НС, был осуществлен после похода на Корсунь и крещения Руси. Сначала по своим уделам отправились четверо старших. Первенец Вышеслав сидел в первом после Киева городе Руси – Новгороде; сын Рогнед Изяслав правил в восстановленном специально для него Полоцком княжестве; Святополк владел Туровским княжеством, непосредственно граничившим с Киевской землей; четвертый сын, Ярослав, сидел в Ростове. Смерть Вышеслава вызвала новый передел княжений, о котором рассказано в той же статье 6496 (988) г. Тогда младшие сыновья впервые получили уделы, но св. Борис в отличие от них отправился на свое первое княжение еще при жизни Вышеслава Новгородского. Об этом свидетельствует Нестор в своем «Чтении» о свв. Борисе и Глебе. Тогда же, по его словам, возник первый конфликт Святополка и Бориса. 853 Он зашел так далеко, что св. Владимир, опасаясь за жизнь сына, вывел его с княжения. В этом сообщении не нужно видеть выдумку пристрастного агиографа. Святополк действительно не мог быть доволен новым соседством. Первоначально в Туровское княжество кроме земли дреговичей и Погорынья несомненно входила Древлянская земля. 854 По реке Горыни, южному притоку Припяти, Волынь граничила с Туровской землей, плохо различимые археологические культуры волынян и дреговичей накладываются друг на друга и в Побужье, округе Берестья. Видимо, первоначально Святополк управлял и Волынью. Поместив там Бориса, св. Владимир урезал владения пасынка. 855 Кроме того, была нарушена очередность княжений. Всеволод, Мстислав и Святослав были старше св. Бориса, и отец их явно обошел. Возможно, именно наделение его волостью в обход прав старших братьев спровоцировало Святополка на заговор, о котором пишет Титмар Мерзебургский. После смерти Вышеслава в Новгород на его место перешел следующий по старшинству Ярослав. Святополк среди участников нового раздела не упомянут, видимо потому, что уже был в заключении. Теперь его удел оказывается поделенным на Древлянскую землю (древлян) и Владимиро-Волынское княжество, которые получили соответственно Святослав и Всеволод. Борис получил Ростов, обогнав одного из старших братьев, Мстислава, отправленного в Тмуторокань. Глеб был помещен рядом с Борисом в Муроме. В 1030-е гг. Судислав обнаруживается в Пскове, Станислав, согласно чтению свв. Борису и Глебу из Пролога 2-й редакции, сидел в Смоленске. Вероятнее всего, эти владения они получили также от отца, а не от старших братьев. |
| Темже того святую душу яко всеплодие жертвенное в вышния обители приял еси, идеже со дерзновением предстоя и в лице святых водворяяся, священномученик Макарий да поминает и нас, всечестным мощем того покланяющихся. Ей, молися, отче священнейший, во еже избавитися нам от враг видимых и невидимых и получити благодать и милость от Господа, Емуже со Отцем и Святым Духом слава, честь и поклонение во веки веков. Маиа 1. Молитва преподобному Герасиму Болдинскому О добрый наш пастырю и богомудрый наставниче, преподобне отче Герасиме! Услыши нас молящихся тебе и призывающих в помощь скорое предстательство твое. Виждь нас грешных, в толицех обстояниих сущих: виждь нас немощных, отвсюду уловляемых, и всякаго блага лишенных, и умом от малодушия помраченных. Потщися, угодниче Божий, не остави нас во греховнем плену пребывати, да не будем в радость врагом нашым и не умрем в лукавых деяниих наших. Моли о нас недостойных Спаса Господа, Емуже ты со безплотными лики предстоиши. Милостива к нам сотвори Содетеля нашего в нынешнем веце и в будущем, да не воздаст нам по делом нашым и по нечистоте сердец наших: но по Своей благости да сотворит нам. на твое бо ходатайство уповающе, твоим предстательством хвалимся, твое заступление на помощь призываем, и к цельбоносному гробу твоему припадающе недостойнии, исцеления просим. Избави нас, угодниче Христов, от злых, находящих на ны, и укроти волны страстей и бед, возстающих на нас, да ради святых твоих молитв не объимет нас напасть, и не погрязнем в пучине греховней и в тине страстей наших. Моли, преподобне отче наш Григорие, Христа Бога нашего, да подаст нам мирное жительство, оставление грехов и душам нашым спасение и велию милость, ныне и во веки веков. Маиа 2 и иулиа24. Молитва святым благоверным князем Борису и Глебу, во святем крещении Роману и Давиду О двоице священная, братие прекраснии, доблии страстотерпцы Боорисе и Глебе, от юности Хртисту верою, чистотою и любовию послужившии, и ковьми вашими яко багряницею украсившиися, и ныне со Христом царствующии! Не абудите и нас сущих на земли, но, яко теплии заступницы, вашим сильным ходатайством пред Христом Богом нас помилуйте: юныя убо во святей вере и чистоте, невреждены от всякаго прилога неверия и нечистоты сохраните, и всех нас молящихся от всякия скорби, озлоблений и внезапныя смерти избавите, укротите же всякую вражду и злобу, действом диавола от ближних и чуждих воздвизаемую. |
| Хотя и грешен я, и невежда, но на Божию благодать и на щедроты его уповая и на ваши молитвы к Христу надеясь, работал я над трудом своим. Желая вам на земле хвалу воздать, настоящей хвалы еще и не коснулся. Хотел вам ради вашего кроткого правления и праведной жизни сплести венки похвальные после преставления вашего, но по-настоящему еще и не коснулся этого. Ибо прославлены и увенчаны вы на небесах истинными нетленными венками общим владыкой всех Христом, которому подобает вместе с безначальным его Отцом и с пресвятым, благим и животворящим Духом вся слава, честь и поклонение ныне и всегда, и во веки веков. Аминь. ПОВЕСТЬ О РЯЗАНСКОМ ЕПИСКОПЕ ВАСИЛИИ О ГОРОДЕ МУРОМЕ И О ЕПИСКОПИИ ЕГО, КАК ПЕРЕШЛА ОНА В РЯЗАНЬ Слышал я от неких, рассказывавших древние сказания о городе Муроме, что в стародавние времена был он основан не там, где ныне стоит, но находился в ином месте в той же области, на расстоянии от нынешнего города немалом. Сказание же о нем говорит, что был это преславный город в Российской земле в древние времена. По прошествии же многих лет пришел он в разорение и запустение, потом минуло еще много времени, и был он перенесен на иное место, на окраину той же области, и поставлен там, где и ныне стоит. Во времена правления в Киеве и во всей Русской земле превеликого, святого и равноапостольного князя Владимира, когда пришло ему время разделить между детьми своими города — кому каким владеть, то одному из сыновей своих, святому Борису, передал он город в Российской земле Ростов, а другому сыну, святому Глебу, — город Муром. Из этих городов и пошли они на страдание ради Христа, и святость их познана была праведными людьми, и стали прославляться они во святых церквах. И в тех городах, где княжили они, были поставлены епископы, и назывались те епископы местными епископами святых страстотерпцев Бориса и Глеба. Со временем два князя, родные братья, из того же рода святого превеликого князя Владимира начали управлять городами: старший — городом Муромом, младший же — Рязанью. |
| Остался при своем мнении и С.А. Бугославский, повторив его в главе " Жития " первого тома академической " Истории русской литературы " (1941 г.). Эти две точки зрения и стали основными в отечественной науке, приводятся, практически, во всех серьезных исследованиях и историях древнерусской литературы; подвергаются новым разборам, дополнениям, уточнениям, но, в принципе, ни одна из них так и не заняла доминирующего положения. Подключение к её решению зарубежных исследователей не привело к принципиальным изменениям. Л. Мюллер, будучи сторонником ранней канонизации свв. Бориса и Глеба, заявляет: " ... я не готов признать " невозможность " того, что уже до 1050 г. появились агиографические произведения о Борисе и Глебе " . Однако, " анонимное " Сказание " и " Чтение " Нестора появляются, по его мнению, только после 50-х годов XI в. " . Полемизирующий с ним под одной журнальной обложкой А. Поппэ основные свои выводы, опирающиеся на диссертационное исследование ещё 1960 г., сводит к следующему: " ...древнейшим посвященным Борису и Глебу памятником является анонимное " Сказание страсти и чудес свв. Бориса и Глеба " , состоящее из двух самостоятельных частей: 1. " Сказания страсти... " , завершенного похвалой мученикам и составленного в связи с торжественным чествованием свв. братьев 20 мая 1072 г. в Вышгороде, и 2. " Сказание чудес " , созданного в два приема. Вскоре после мая 1072 г. было составлено описание их прославления и содеянных ими чудес, которые в связи с перенесением святых мощей в новый храм 2 мая 1115 года было дополнено произошедшим после 1076 г. Защищая датировку Несторова " Чтения о житии и погублении Бориса и Глеба " началом 1080-х годов, я пытался доказать знакомство его автора Нестора-агиографа со " Сказанием страсти " и первой частью " Сказания чудес " , тогда как автор второй части " Сказания чудес " , писавший вскоре после 2 мая 1115 года, в свою очередь воспользовался добавленным у Нестора рассказом об узниках. Мною была принята также точка зрения о полной текстуальной зависимости летописной статьи 1015 года от " Сказания страсти " и показана вторичность летописной статьи 1072 г. сравнительно с описанием вышгородского празднования 20 мая 1072 г. в " Сказании чудес " . |
| Не все, однако, так сразу и безоговорочно приняли выводы А.А. Шахматова. Профессора И.А.Шляпкин и М.Н.Сперанский в своих лекционных курсах, вышедших, соответственно, в 1913 и 1914 гг., придерживались старого взгляда на проблему (о старшинстве " Сказания " и его авторе - монахе Иакове), не подвергнув, впрочем, разбору мнение А.А Шахматова. Христос подает венцы святым Борису и Глебу Оппонентом А.А. Шахматова выступил С.А. Бугославский в специальном исследовании " К вопросу о характере литературной деятельности преп. Нестора " . Ученый полагал, что, наоборот, Нестор воспользовался " Сказанием " (Иакова) при написании своего " Чтения " . Но и само " Сказание " не является результатом деятельности одного автора, а трех. Первый из них писал до смерти Святослава, т.е. до 1076 г., и в его сочинении еще не было рассказа о творимых святыми Борисом и Глебом чудесах. Второй - после 1097 г., но до 1113 г. (смерти Святополка), скорее всего, около 1108 г. Третий, переработавший сочинения своих предшественников и придавший " Сказанию " известный нам вид, - после мая 1115г.,т.е. второго перенесения мощей Бориса и Глеба в Вышгороде. " Сказание " во второй редакции (т.е. 1108 г.) послужило основным источником для Несторова " Чтения " . Кроме него в ходе работы Нестор пользовался и другими сочинениями - рассказом о Борисе и Глебе из " Древнейшего летописного свода " , " Словом о Законе и Благодати " Илариона, " Житием Евстафия Плакиды " и др. Главный же вывод исследователя заключался в том, что Нестор работал над " Чтением " уже после 1108 г. А.А.Шахматов умело отвел в своей следующей работе " Повесть временных лет " большинство замечаний С.А. Бугославского и остался при своем старом мнении о работе Нестора над " Чтением " между 1081 и 1088 гг., но отказался от прежних взглядов о зависимости " Сказания " от " Чтения " . Правда, не согласился при этом с выводами С.А. Бугославского об обратной зависимости, полагая, что у " Чтения " и " Сказания " был общий источник. Назвать его он обещал во второй части труда. |
| Вообще, недоверие к таким древнейшим писателям, как мн. Иаков и преп. Нестор, ссылка на незнакомство с источниками для них, обвинение этих авторов в неумении передать сведения первоисточника и в недобросовестности пользования их указывают вовсе не на объективное, беспристрастное исследование древних памятников, а на тенденциозное отношение к ним, при котором всякими средствами хотят достигнуть заранее намеченной цели. Едва ли такую критику можно назвать строго ученою... Несколько ниже мы еще встретимся с образцами подобного же тенденциозного отношения к историческим памятникам. IV Наконец, в порядке обозрения источников, имеющих значение при решении вопроса о времени крещения св. Владимира и Руси, нам следовало бы остановиться на летописи, памятнике, несомненно, важном. Но в предыдущем изложении, в речи о „Похвале Володимеру» и о двух сочинениях, посвященных св. мученикам Борису и Глебу, мы не раз касались этого произведения древности и, по возможности, определили время его составления; а несколько ниже необходимо должны будем коснуться и некоторых данных летописи и оценить их достоинства. Впрочем, в короткой статье нет и возможности подробно и обстоятельно говорить об этом памятнике, сделавшемся предметом многих специальных исследований. Притом же и проф. Соболевский, с мнением которого нам и было желательно познакомиться, говорит о летописи слишком мало. Сделав попытку (как мы видели, очень неудачную) доказать, что „Похвала» св. Владимиру, „Сказание» об убиении Бориса и Глеба и „Чтение» о погублении их – произведения, сравнительно с летописью, позднейшие, ученый профессор указывает, почему нужно больше всего доверять не первым трем источникам, а последнему, а также отмечает и самый способ пользования им. Остановимся несколько на этих его указаниях. Заканчивая свои критические замечания по поводу статьи г. Завитневича, он пишет: „мы показали, что источники, на которых основывается г. Завитневич, взятые все вместе, не позволяют признать верными его выводы. Но у нас есть еще источник, которым он не захотел воспользоваться, – наша древняя летопись. |
|
|
