| Да снизойдет на нас милость Твоя! Да прольется на нас человеколюбие Твое! И не допусти нас погибнуть из-за грехов наших, не дай уснуть и умереть горькою смертью, но избавь нас от царящего в мире зла и дай нам время покаяться, ибо много беззаконий наших пред Тобою, Господи! Рассуди нас по милости твоей, Господи, ибо Имя Твое нарицается в нас, помилуй нас и спаси и защити молитвами преславных страстотерпцев Твоих. И не предай нас в поругание, а излей милость Твою на овец стада твоего, ведь Ты — Бог наш и тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь». О Борисе, каков был видом. Сей благоверный Борис был благого корени, послушен отцу, покоряяся во всем отцу. Телом был красив, высок, лицом кругл, плечи широкие, тонок в талии, глазами добр, весел лицом, возрастом мал и ус молодой еще был, сиял по-царски, крепок был, всем был украшен — точно цвел он в юности своей, на ратях храбр, в советах мудр и разумен во всем, и благодать Божия цвела в нем. Примечания «Сказание о Борисе и Глебе» посвящено трагическим событиям русской истории начала XI b. — междоусобной борьбе между наследниками Владимира Святославича, приведшей к гибели младших сыновей Крестителя Руси — Бориса и Глеба. После смерти Владимира Киевский престол занимает Святополк. Как старший из братьев он имел право на это, однако Святополк прекрасно знал, что он не сын Владимира. История такова: убив в междоусобной борьбе своего старшего брата Ярополка, Владимир взял себе в жены его беременную вдову. Таким образом, Святополк был сыном не Владимира, а Ярополка, потому и не любил его Владимир. Однако желание быть великим князем настолько овладело Святополком, что он решился на подлое убийство своих братьев-соперников: Святослава, Бориса и Глеба. Этому событию и посвящено «Сказание», подробно излагающее обстоятельства убийства. Автор резко осуждает «окаяннаго Святополка», прославляет Бориса и Глеба, не нарушивших феодального правопорядка и не поднявших руки на своего старшего брата даже в защиту собственных жизней. |
| Отношение историков к «Повести» прошло три стадии. На первом — полное принятие, на втором критическое отношение, вплоть до объявления ее сугубо литературным памятником. На третьем, когда появились данные археологических раскопок древних городищ, стало понятно, что славянские переселенцы прибыли на берег Вятки задолго до упоминания этих событий в летописях, а значит, в своей основе «Повесть» — правдива. Дважды новгородская река Окончательного консенсуса у лингвистов относительно слова «Вятка» — имя реки и города — нет. Наиболее обоснованная версия: Вятка происходит от древнерусского слова «вятше» — больше, и благодаря присоединению суффикса «ка» значит «большая река», а имя дали новгородские переселенцы. Любопытно, что на татарском языке Вятка называется Нократ — Нукрат йылгасы (Новгородская река), так как новгородцы именно по ней спускались в Каму с торговлей или грабежом. 2 Взять Болванский городок, основать Вятку Будущую Вятскую землю населяли предки современных удмуртов, марийцев, коми. К моменту появления русских поселенцев это были патриархальные племена с зачатками феодальной знати. «Повесть» объясняет появление новгородцев на берегах Вятки так: «желающе безмятежно жити и отъ междоусобия отъити». В дальний путь отправились люди, не желавшие участвовать в войнах Новгорода с Владимиро-Суздальской низовой землей. Согласно «Повести», в 1174 большой отряд будущих поселенцев проплыл по Волге, поднялся по Каме и решил обосноваться на Вятке. Новгородцы разделились на две группы. Первая, двигаясь по Вятке, увидела на правом, на высокой горе деревянную крепость, которую назвали «Болванский городок» — город идолов. Был объявлен строжайший пост — воины поклялись святым Борису и Глебу не есть и не пить до победы, после чего пошли на штурм, взяли укрепление и основали на его месте городок Никулицыно, не доживший до наших дней. Другой отряд узнав об этом успехе, покорил городок Кокшаров: часть жителей сбежала, а часть — сдалась. «Повесть» утверждает, что на месте Кокшарова возник город Котельнич, но археологические раскопки не обнаружили аборигенного поселения, предшествующего русскому. |
| Рукопись, мною разбираемая, принадлежит в этом отношении к тем, какие служили образцом для справщиков и корректоров славянских старопечатных книг, а через эти последние и доселе оказывают свое влияние на систему надстрочных знаков и в ныне принятой церковно-славянской печати. Таким образом, рукопись эта по языку и грамматике предлагает нам искусственную смесь русского элемента с поглощающим его элементом южнославянским, а по почеркуи приемам письма относится к школе погреченной, греко-южнославянской. Где была написана эта рукопись, в России или на Афонской горе, или же где в другом месте у южных славян, и кто были ее писцы, из русских ли, которые настолько подчинили свой родной язык искусственной смеси сербо-болгарских форм, что уже не могли вразумительно прочесть то, что писали, или же из южных славян, вероятно болгары, которые старались дать своему средне-болгарскому письму более правильный грамматический вид, то есть самый искусственный и самый далекий от живой речи: предоставляю эти вопросы решить другим. Не подлежит сомнению одно, что Троицкая Псалтырь между другими многочисленными вкладами южнославянского письма в нашу древнюю литературу составляет ее неотъемлемое достояние, как по упомянутой выше летописи, относящей ее написание ко времени Самодержцев именно Земли Русской, так и по внесенным в восследование Псалтыри церковным славословиям русским угодникам: св. Варлааму Хутынскому, св. Сергию Радонежскому и св. князьям Владимиру, Борису и Глебу, лл. 237 об., 280 и об.; смотр. снимки. Впрочем, все достоинство описываемой рукописи и ее важное значение в истории нашей письменности состоит не в языке и грамматике, а в ее каллиграфических качествах и украшениях. В этом отношении она представляет явление небывалое, единственное в своем роде. Из предлагаемых здесь снимков достаточно явствует каллиграфическое искусство писцов в изобретательности самых разнообразных, оригинальных и иногда замечательных по изяществу почерков. Это настоящее собрание прописей или образчиков каллиграфии. |
| Но Господь, не оставляющий своих рабов, как сказал Давид, «хранит все кости их, и ни одна из них не сокрушится». И этого святого, лежавшего долгое время, не оставил Бог в неведении и небрежении, но сохранил невредимым и явлениями ознаменовал: проходившие мимо этого места купцы, охотники и пастухи иногда видели огненный столп, иногда горящие свечи или слышали ангельское пение. И ни единому, видевшему и слышавшему это, не пришло на ум поискать тело святого, пока Ярослав, не стерпев сего злого убийства, не двинулся на братоубийцу окаянного Святополка и не начал с ним жестоко воевать. И всегда соизволением Божьим и помощью святых побеждал в битвах Ярослав, а окаянный бывал посрамлен и возвращался побежденным. И вот однажды этот треклятый пришел со множеством печенегов, и Ярослав, собрав войско, вышел навстречу ему на Альту и стал в том месте, где был убит святой Борис. И, воздев руки к небу, сказал: «Кровь брата моего, как прежде Авелева, вопиет к тебе, Владыка. И ты отомсти за него и, как братоубийцу Каина, повергни Святополка в ужас и трепет. Молю тебя, Господи, — да воздается ему за это». И помолился и сказал: «О, братья мои, хотя телом вы и отошли отсюда, но благодатию живы и предстоите перед Господом и своей молитвой поможете мне!» После этих слов сошлись противники друг с другом, и покрылось поле Альтское множеством воинов. И на восходе солнца вступили в бой, и была сеча зла, трижды вступали в схватку и так бились целый день, и лишь к вечеру одолел Ярослав, а окаянный Святополк обратился в бегство. И обуяло его безумие, и так ослабели суставы его, что не мог сидеть на коне, и несли его на носилках. Прибежали с ним к Берестью. Он же говорит: «Бежим, ведь гонятся за нами!» И послали разведать, и не было ни преследующих, ни едущих по следам его. А он, лежа в бессилии и приподнимаясь, восклицал: «Бежим дальше, гонятся! Горе мне!» Невыносимо ему было оставаться на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый гневом Божьим. И прибежал в пустынное место между Чехией и Польшей и тут бесчестно скончался. |
| И принял отмщение от Господа: довел Святополка до гибели охвативший его недуг, и по смерти — муку вечную. И так потерял обе жизни: здесь не только княжения, но и жизни лишился, а там не только царства небесного и с ангелами пребывания не получил, но мукам и огню был предан. И сохранилась могила его до наших дней, и исходит от нее ужасный смрад в назидание всем людям. Если кто-нибудь поступит так же, зная об этом, то поплатится еще горше. Каин, не ведая об отмщении, единую кару принял, а Ламех, знавший о судьбе Каина, в семьдесят раз тяжелее наказан был. Такова месть творящим зло. Вот Юлиан цесарь — пролил он много крови святых мучеников, и постигла его страшная и бесчеловечная смерть: неведомо кем пронзен был копьем в сердце. Так же и этот — неизвестно от кого бегая, позорной смертью скончался. И с тех пор прекратились усобицы в Русской земле, а Ярослав принял всю землю Русскую. И начал он расспрашивать о телах святых — как и где похоронены? И о святом Борисе поведали ему, что похоронен в Вышгороде. А о святом Глебе не все знали, что у Смоленска был убит. И тогда рассказали Ярославу, что слышали от приходящих оттуда: как видели свет и свечи в пустынном месте. И, услышав это, Ярослав послал к Смоленску священников разузнать в чем дело, говоря: «Это брат мой». И нашли его, где были видения, и, придя туда с крестами, и свечами многими, и с кадилами, торжественно положили Глеба в ладью и, возвратившись, похоронили его в Вышгороде, где лежит тело преблаженного Бориса; раскопав землю, тут и Глеба положили с подобающим почетом. И вот что чудесно и дивно и памяти достойно: столько лет лежало тело святого Глеба и оставалось невредимым, не тронутым ни хищным зверем, ни червями, даже не почернело, как обычно случается с телами мертвых, но оставалось светлым и красивым, целым и благоуханным. Так Бог сохранил тело своего страстотерпца. И не знали многие о лежащих тут мощах святых страстотерпцев. Но, как говорил Господь: «Не может укрыться город, стоящий на верху горы, и, зажегши свечу, не ставят ее под спудом, но на подсвечнике выставляют, чтобы светила всем». |
| 5. невосполнимая утрата, утрата ближнего вот только узнала...как же так, Михаил... " Поклонюсь Борису, Глебу... И над Родиной святой Буду гром возить по небу На телеге золотой! " не знаю, как на Руси, а над Джакартой сейчас такой гром громыхает, и дождь, и у меня из глаз катяться горькие слёзы... Царствие небесное...я поставлю свечу. 4. Re: «Я прошел этот мир от креста до гурта...» Мы читаем стихи. Мы окунаемся во внутренний мир поэта. Мы напрягаем разумные силы своей души, чтобы увидеть мир глазами поэта, и в этом напряжении ,как нам кажется, общаемся с поэтом, даже ушедшим. Но сил сегодня очень немного, они распыляются духом мира сего невероятной,фантастически громадной сферой общения, и гигантским количеством мгновенно доступной информации. Нам это нравится, но душа - истаевает. Пища души - молитва,но сил ,места для нее уже не хватает. Душа занята работой. 3. Ответ на 2., Koordinator: Просто поразил меня стих про Емелю. Мда, грустно, под разговоры о том, что литература мертва, живут среди нас и умирают нечитанными большие художники слова. ...Марево будто бы морфий, Кольца удава крепки. Скалами Крофи и Морфи Стиснуто русло Реки. Смотрят жрецы и друиды, Как у китайской скалы Слёзы богини Исиды, Падают с русской ветлы. Мифы завязаны в узел, И, в окружении фей, Грудь и лицо Аретузы Гладит волнами Алфей. А на холмах Эридана, Над отречённой тоской, Нимфу Мензолу Диана Делает горной рекой. Полнится мукой и стоном Давних замесов земля, Где гелиады Тифоном Превращены в тополя. И на коленях у фавна, В брызгах небесной свечи, Плачет княжна Ярославна, Меч обнажая в ночи. А над пустыней Псалтыри, Между святилищ и рун, Мечутся Феникс и Сирин, Падает в воду Перун. Плещется красная рыба, Утка кричит в камыше… Всё, что ушло и погибло, Вновь оживает в душе. Вечность не знает урона, Видишь? – гуляя по дну, Мёртвая дочь фараона Кормит собачку Муму. А за холмом, за лесами, Дальше – кругом и везде Словно круги под глазами Тают круги на воде. 2. «Я прошел этот мир от креста до гурта...» |
| 1842 Первый на 188 л. без начала; второй без начала и конца в 4-ку 114 л. Снес.: Срезневск. Древн. памятн. русск. письма и языка, в Изв. II Отд. Ак. наук. С. 200. T.10 (277). 1843 Востоков. Опис. Евген. рукоп., в Учен. записк. II Отд. импер. Акад. наук. Кн. 2. Вып. 2. С. 67 (84). 1846 Краткие сведения о первом Кондакаре изложены г. Ундольским в статье «Замечания для истории церковного пения в России» (Чтен. Моск. истор. общ. 1847. 3. Отд. 1. С. 2–3 (300)). Но относить этот Кондакарь к началу XII в. нельзя, потому что здесь под 1-м августа помещен уже праздник Всемилостивому Спасу, учрежденный при Андрее Боголюбском в 1164 г. О втором и третьем Кондакаре см.: Срезневск. Древн. памятн. русск. письма и языка, в Изв. Ак. наук. 10.162, 593 (277). 1847 О Стихираре 1157 года см. г. Буслаева статью «Палеогр. и филолог, материалы для истор. письмен славянск.». С. 18 (Материалы для истор. письмен. Моск., 1855 (76)). А о прочих Стихир, см.: Савв. Указат. Москов. Синодальн. библ. 255 (247). 1848 Список Стихираря имп. Акад. наук описан г. Востоковым в Учен. зап. II Отд. имп. Акад. наук. Кн. 2. Вып. 2. С. 121–226 (86); список Стихираря Публичн. библ. описан г. Лавровским в Чтен. М. истор. общ. 1858. 4. 33–35 (170). А Стихирарь Новг. Соф. библ. значится в каталоге под именем «Обихода церковного», в бол. 4-ку на 113 л. Первых восьми тетрадей в нем недостает, на которых помещались стихиры с 1 сент. по 12 декабря. На л. 99-м из числа сохранившихся сделана следующая приписка рукою самого писца: «Коньцашася книгы сия месяца сентября в 13 день на канон Въздвижения от месяца июня при епископе Аркадии и при тиюне Тупочеле». После этой приписки помещены еще на оставшихся листах стихиры и канон святым Борису и Глебу и канон апостолам Петру и Павлу, писанные сначала крупнее, а потом тем же почерком, как и вся книга. Выписки как из этого Стихираря, так и из других Стихирарей и Кондакарей см. у Среднее, в указан. Древ. памят. русск. письма и языка (277). 1851 Последняя Триодь в каталоге значится под именем «Триодь постная», но содержит в себе церковное пение под крюковыми нотами с четверга сыропустной недели (первые листы затеряны) до недели всех святых включительно. Некоторые песни в средине книги оставлены без нот. В конце книги сделана приписка киноварью, нам уже известная (см. прим. 111). Снес.: П. собр. р. лет. 3. 42, 47 (228). О прочих названных Триодях см.: Срезневск. Там же. С. 163,199 (277). |
| Franklin S. Some Apocryphal Sources of the Kievan Russian Historiography//Oxford Slavonic Papers. 1982. Vol. 15. P. 1–27. 123 Ряд ученых, считающих Речь Философа цельным произведением, относят ее к более раннему периоду, к творчеству св. Константина-Кирилла, просветителя славян, или его учеников. См.: Ламанский В. И. Славянское Житие Кирилла как религиозно-эпическое произведение и как исторический источник. Пг., 1915. С. 176–182; Лебедев Лев, прот. К вопросу о происхождении «Поучения Философа князю Владимиру» в тексте «Повести временных лет»//Герменевтика древнерусской литературы X–XIV вв. М., 1991. Сб. 3. С. 104–122; Трендафилов X. Речта на философ в старароруската Повесть временных лет и полемичните традиции на Кирил-Константин//Старобългарска литература. 1990. Т. 22. С. 34–46; Trunte Н. «Doctrina Christiana»: Untersuchungen zu Kompilation und Quellen der sogenannten «Rede des Philosophen» in der Altrussichen Chronic//Millennium Rirsiae Christianae. Köln, 1993. S. 355–394. 124 Шахматов А. А. Повесть временных лет. Пг., 1916. С. LXXIV–LXXVI; Приселков М. Д. Нестор-летописец. Пг., 1923. С. 46–47, 95. 126 Голубовский П. В. Служба свв. мученикам Борису и Глебу в Иваничской минее 1547–1579 гг.//ЧИОНЛ. Киев, 1900. Кн. 41. Вып. 3. Отд. 2. С. 125–166; Приселков М. Д. Нестор-летописец. Пг., 1923. С. 46–47, 95. 129 Черепнин Л. В. «Повесть временных лет», ее редакции и предшествовавшие ей летописные своды//ИЗ. М., 1948. Вып. 25. С. 293–333; Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 46–66; Рыбаков Б. А. Древняя Русь (Сказания. Былины. Летописи.). М., 1963. С. 159–192. 131 Соболевский А. И. Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру Святому//Сборник в память 900-летия со времени крещения Руси/Под ред. А. И. Соболевского//ЧИОНЛ. Киев, 1988. Кн. 2. Отд. 2. С. 22; Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб., 1906. С. 16–24. 132 Насонов А. Н. Указ. соч. С. 28. А. А. Шахматов полагал, что отдельные списки происходят от первоначальной редакции Древнего жития помимо «Памяти и похвалы». См.: Архив РАН. Ф. 154 (А. А. Шахматова). Оп. 1. 2-я корректура книги «Жития князя Владимира» (далее: Корректура). С. 57–58. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > В чем же подвиг св. Бориса и Глеба? 20.06.2009 615 Время на чтение 7 минут Вопрос этот на самом деле не столь прост, как может показаться на первый взгляд, и недоумение нашего Премьер-министра В. Путина вполне закономерно. Более того, по моим наблюдениям, оно вполне присуще очень многим современным патриотам-государственникам православного вероисповедания. И совершенно не случайно нынче так редко вспоминают об этих святых князьях-братьях. Казалось бы, должно быть всё наоборот: в наше время, время осмысления настоящего и будущего бытия русского племени, уяснения русской идеи и пр., св. Борис и Глеб, как первые, раньше всех прочих подвижников веры христовой, прославленные Богом и Русской Церковью святые, должны быть на устах у всех русских мыслителей. Но факт налицо - их подвиг явно непопулярен. Почему так? Попробуем разобраться. В начале переломных 90-х годов прошлого столетия я работал учителем истории в обычной средней школе большого совхозного посёлка вблизи Санкт-Петербурга. Мне было позволено вносить любые изменения в школьную программу, и я активно этим пользовался. В 8-м классе, в самом начале курса Истории России, отдельный урок был посвящён св. страстотерпцам Борису и Глебу. Сорок минут я, как мог, рассказывал об обстоятельствах того времени, о самом их подвиге, обильно цитируя и древнее житие и наиболее удачные рассказы историков об этих святых. А в конце урока предлагал ученикам на дом тот же самый простой вопрос, который вызвал недоумение нашего Премьер-министра: в чём подвиг св. Бориса и Глеба? Так как ответов было множество (я это задание давал в течение многих лет всем восьмиклассникам, а их в нашей школе тогда было по три полноценных класса), то позволю себе их обобщить. Скажу сразу: ни одно домашнее задание не давало такого громадного количества формального списывания друг с друга, как этот несложный вопрос. Особенно трудно задание давалось мальчикам: большинство соглашались на двойку, лишь бы не отвечать, причём далеко не всегда из-за недостатка прилежания - отвечать-то надо честно, а если честно - то действия, а скорее бездействие кн. Бориса и особенно кн. Глеба, по представлениям обычных мальчишек никак не подпадали под их понятие подвига. Наиболее сознательные из мальчиков в ответах делали акцент на чудесные обстоятельства прославления св. страстотерпцев, справедливо полагая, что раз их Бог прославил такими чудесами, то значит подвиг их того достоин, в целом уходя от прямого ответа, то есть как и В.Путин на выставке у Глазунова (Борис и Глеб - святые, это понятно, но они всё отдали без борьбы). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КАРПИНСКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ [болг. и македон. Карпинско Евангелие], пергаменная рукопись западноболг. происхождения (ГИМ. Хлуд. 28), содержащая Евангелие-апракос полный (Л. 1-168, 2-я пол. (?) XIII в.) и Апостол-апракос полный (Л. 169 об.- 302; нач. XIV в.). Рукопись (23,2 ´ 16,5; 312 листов) с утратами (нет начала, нек-рых листов в середине и конца), в переплете XV в., украшена киноварными заставками балканского и старовизант. типа и инициалами старовизант. (в Евангелии) тератологического стиля хорошей работы. «Техническая» тератология, возможно, отражает влияние древнерус. образца, хотя, вероятно, опосредованное Евангелие написано одним писцом, Апостол - двумя. К. Е. было написано в сев. районах Македонии, по правописным нормам (двуюсовая и одноеровая (Ь) орфография) его связывают с Кратовской школой. К лексическим особенностям этой рукописи относится использование в тексте перевода греч. имени София как Премудрость (Л. 142 об.). Письмо и оформление евангельской части К. Е. имеют ближайшую аналогию (возможно, доходящую до уровня тождества) в среднеболгарском Норовском Евангелии-апракос кратком 2-й пол. (?) XIII в. (ГИМ. Муз. 178 + Увар. 289-Q). Лист из Карпинского Евангелия. XIII в. (ГИМ. Хлуд. 28.I.101. Л. 100) Лист из Карпинского Евангелия. XIII в. (ГИМ. Хлуд. 28.I.101. Л. 100) В состав кодекса входят евангельские чтения на весь год (Л. 1-138); месяцеслов (Л. 139-165), евангельские воскресные чтения (Л. 165-168; текст обрывается в начале 11-го чтения), апостольские чтения на год (Л. 169 об.- 273), месяцеслов (Л. 273-301), апостольские чтение на разные случаи (напр., черноризцу, на бездождие: Л. 301 об.) и указатель прокимнов с аллилуариями 2-8 гласов и блаженны 8 гласов (Л. 303-313). В месяцеслове Евангелия содержится память мученикам Борису и Глебу, «иже в Русии» (л. 162), в месяцеслове Апостола - память равноап. Кирилла Философа с тропарем (л. 292). На л. 26 об. серб. полууставом с элементами канцелярского письма XI-XV вв. приписаны молитва над 5-ю хлебами (молитва на благословение елея и хлебов) и молитва на литии «на все праздники Господни». |
|
|
