| Однажды при первой новогодней встрече Глеб объявил, что прибыл издалека к брату не без цели, а с просьбой помочь ему жениться. Борис принял было это за шутку. Но Глеб сказал серьезно: «Спаси меня от невыразимой скуки одиночества! Опостылела мне холостая жизнь, хочу сидеть вечером с дорогой женой!» По повести Н.С. Лескова «Жемчужное ожерелье» «Блаженны миротворцы, ибо они сынами Божьими нарекутся». (Мф. 5, 9) «Не будь побежден злом, а побеждай зло добром». (Рим. 12, 21) В повести «Жемчужное ожерелье» Н. Лесков показал, как общение с высоконравственным человеком может просветить совесть другого человека, подверженного страстям. Лесков не называет по именам двух братьев, поэтому мы назовем старшего Борисом, а младшего — Глебом. Однажды при первой новогодней встрече Глеб объявил, что прибыл издалека к брату не без цели, а с просьбой помочь ему жениться. Борис принял было это за шутку. Но Глеб сказал серьезно: «Спаси меня от невыразимой скуки одиночества! Опостылела мне холостая жизнь, хочу сидеть вечером с дорогой женой!» Борис стал приводить веские доводы, что женитьба-дело серьезное и в короткий срок его решить нельзя. «Надо иметь в виду хорошую девушку, которая пришлась бы тебе по сердцу, и чтобы ты ей также». Брат ответил: «Времени две недели довольно. Вы меня сосватайте, а на Крещение мы обвенчаемся». Борис был уже давно женат, поэтому он остался при своем мнении и ушел на службу, оставив брата со своей женой. Но каково же было его удивление, когда, вернувшись вечером, он увидел, что задуманное дело уже созревает. Между мужем и женою произошел следующий разговор. — У нас была Машенька Васильева, просила меня съездить с нею выбрать ей платье, и пока я одевалась, они (то есть брат твой и эта девица) посидели за чаем, и брат говорит: «Вот прекрасная девушка! Что там еще много выбирать — жените меня на ней!» Борис ответил жене: — Теперь я вижу, что брат в самом деле одурел. — Нет, позволь,- отвечает жена,- отчего же это непременно «одурел»? Зачем же отрицать то, что ты сам всегда уважал? |
| Да, но Ватопедский такой же ученик, как Глеб, едва-едва перебрался в шестой класс и уже мечтает стать вольноопределяющимся. «Зиночка, подумайте о своем будущему, – говорила мать. – Борис Иваныч очень порядочный и приличный человек. Очень вам предан. Его можно устроить в Нижний, по агрономической части. Николай Петрович о нем отличного мнения и похлопочет…» Мыша опять краснела, теперь по-другому – ничего уж не могла пролепетать. Потом шушукалась с Лизой, плакала, хохотала, вспухала, бледнела… А Борис Иваныч добросовестно выхаживал ее – приезжал в пять, до шести гулял с ней в парке, среди полусаровских сосен. «Борис Иваныч превосходный жених, Зиночка», – настаивала мать – сама не замечая, вела она давнюю свою линию: из ее дома должны выходить не «романчики» (чего она терпеть не могла), а браки. Когда лето подходило к концу, Глебу с Лизой пришлось собираться. Они расставались с жизнию балыковского дома, с Саровом, Вичкинзой, тетеревами Кастораса, летними прогулками, бездельем, Чеховым – все это туманно, полусонно, но несло в себе ощущение шири, вольности, как шум Саровских сосен, когда Глеб катил средь них на своем велосипеде. Теперь же трогались на Муром, по другой дороге – сто верст в тарантасе муромскими лесами, только что не с Соловьем-разбойником – и вновь к Оке в этом Муроме, древнем городке на нагорном берегу, с видом необозримым на приокские луга и леса. От Мурома железная дорога на Москву – это Глеб знал. Но не знал того, что первый непротивленец русский, святой страстотерпец, имя которого он носил – князь Глеб был именно князь Муромский – отсюда начинал агнчий свой путь. Когда они уезжали, Мыша много плакала, тиская Лизу в объятиях. Она говорила, что, кажется, уж полюбила и Бориса Иваныча. И Ватопедского жаль, и счастлива она, и боится… – опять фыркала, опять хохотала, вновь плакала… Мать провела свой план. Свадьба Мыши была назначена на сентябрь. V У Красавца и Олимпиады Глеб чувствовал себя теперь уже прочно. Родители в Балыкове, далеко. На каникулы он туда ездит, но живет, трудится здесь. И хотя праздник с буднями несравним, все же не мог бы он сказать, что Красавец его теснит или что с Олимпиадой ему тяжело. |
| Когда въехал с монахом самовар, в белом облаке, пыхтя, кипя, потянуло слегка угарцем. И чашки с цветами, и варенье вишневое в баночке, и поклон гостинника, все – привет, дружба здешних мест, малое, но доброе расположение ковчега. Лиза и Мыша поправляли прически, обтирали платья, обчищали туфли. Мыша, вся розовая от бега, волнений, глаза блистают, еще больше похожа на овечку. «А мы как побежали, я думала, сейчас нас зальет… А Борис Иваныч меня под ручку… мы бежим… а мы – ха-ха-ха…» Лиза хохотала. «Эх ты, Мыша несчастная, тебя бы под дождем оставить…» Из фортки залетали капли. Втекавший воздух чуть ли не вкуснее самого варенья. Чай пили не торопясь, с блюдечек, и опять барышни бессмысленно хохотали. Глеб и Борис Иваныч были довольно благодушны – Глеб более задумчив. Борис Иваныч объяснил, что дождь скоро пройдет. Он говорил негромко и небыстро, но основательно. Дождь не мог его не послушаться. И действительно послушался. Когда через час Глеб вышел опять на крыльцо, летели уж отдельные капли. Над соснами посветлело, с каждой минутой светлело больше. Сзади дымилась еще сизая туча. Но уже все кончилось. И мгновенно наступило странное состояние: совсем стихли капли, пал ветер, тишина, в ней нежно благоухало лесом, дальним лугом, неземной свежестью. И после таинственных переливов, невидных перемещений в небесах радуга, отливая нечеловеческим семицветьем, вознеслась через тучу, конец ее прямо уперся в Сэров, в этот двор огромный. Глеб стал еще задумчивее. Он безмолвно смотрел на Саровский рай. Как там, на дороге близ Балыкова, не мог предвидеть ни торжеств Серафима, ни судеб Родины, так здесь – откуда мог бы знать о грядущей участи самого Сарова? Но эта радуга, благоухание, тишина… Глеб был почти взволнован, смущен. Из сарая шагом выехала тройка, направляясь к крыльцу. Сиденье линейки еще перевернуто – от дождя. Хвосты лошадей подвязаны коротко, тугими узлами. Ровная жизнь, «полная чаша». Матери нравился большой удобный дом, хозяйство, слуги, огороды, где она распоряжалась, цветники перед домом, молодой яблоневый сад, который они сажали вместе с отцом. |
| Пропев псалмы и каноны, Борис стал молиться: - Господи Иисусе Христе! Как Ты в этом образе явился на землю ради нашего спасения, собственною волею дав пригвоздить руки Свои на кресте, и принял страдание за наши грехи, так и меня сподобь принять страдание. Я же не от врагов принимаю это страдание, но от своего же брата, и не вмени ему, Господи, это в грех. - Как видим, мученическая смерть от руки убийц для князя желанна, ведь тогда он сможет последовать примеру Христа. Для него это не наказание, но награда. Награда, которой ждали и первые христианские мученики, умиравшие на арене Колизея. Бориса заботит не только собственная душа, но и душа брата. Поскольку смерть желанна, он рад, что примет ее от родственника, а не от чужого, и просит у Бога простить неразумного Святополка. Ведь он «не ведает, что творит»... Слуги Святополка накинулись на Бориса и пронзили его копьями. Потом тело завернули и повезли показывать Святополку. Это удивительно, но Борис не умер до тех пор, пока старший брат не приказал двум своим слугам-варягам прикончить его, пронзив сердце мечом. Настала очередь Глеба. Новости по Древней Руси распространялись медленно, гонца запросто могли убить, поэтому, вероятно, Глеб и не знал, что его отец Владимир умер. Святополк воспользовался этим и сообщил брату, что отец призывает его к себе, потому что сильно болен. Глеб, как и Борис, был послушен старшим, а потому поспешил приехать к отцу. Глеб был в дороге, когда от другого брата, Ярослава, к нему пришла весть, что Владимир умер, а Святополк убил Бориса. Узнав об этом, Глеб «возопил со слезами», как говорится в летописи: - Увы мне, Господи! Лучше было бы мне умереть с братом, нежели жить на свете этом. Если бы видел я, брат мой, лицо твое ангельское, то умер бы с тобою: ныне же зачем остался я один?.. Если доходят молитвы твои к Богу, то помолись обо мне, чтобы и я принял ту же мученическую кончину. - Как раз в это время пришли посланные от Святополка, и Глеб, как и его брат, был убит мечом. «Так был принесен он в жертву Богу, вместо благоуханного фимиама жертва разумная, и принял венец царствия Божия, войдя в небесные обители, и увидел там желанного брата своего, и радовался с ним неизреченною радостию, которой удостоились они за свое братолюбие», - говорится в «Повести временных лет». |
| Так динамика аллегорических образов воплощает движение историко-философской мысли пьесы: ветхозаветный плач→ летописный гимн России→ Благовещение Нового Завета. Не оплакивать прошлое, а строить будущее – в этом смысл жизни. В «Реках Вавилонских» комическое неотделимо от трагического. В тесном переплетении этих категорий реализуется себя сложный, пессимистичный и оптимистичный одновременно эмоциональный настрой произведения. Аналогичный пафос «оптимистической трагедии», только поднятый на более высокую ступень героики, отличает и пьесу А. Ренникова «Борис и Глеб». Главная тема ее – борьба эмигрантов-патриотов против советской власти – решена в форме жанрового синтеза: шпионского детектива (что определило сюжетно-композиционные особенности пьесы) и героической драмы. Однако эти две жанровые составляющие у А. Ренникова отнюдь не равнозначны: шпионский детектив здесь – лишь форма, а содержательная доминанта решена в жанре героической драмы. Героический пафос пьесы задан сигнальной репликой одного из персонажей: «Подумать только: в какое героическое время мы живем!» (Ренников А. 1934: 25). Не менее важна и такая художественная деталь: главная героиня Наталья Николаевна, чистя картошку, перечитывает «Накануне» Тургенева. Так с первой же сцены возникает аллюзия на высокие патриотические идеалы прошлого, а современность оказывается подсвеченной темой революционно-освободительной борьбы и великой жертвенной любви. Но прежде всего жанр героической драмы задан историко-религиозным подтекстом пьесы. Трагедия разделения, болезненного рассечения русской нации в результате революционного переворота увидена сквозь призму историко-житийного сюжета о Борисе и Глебе – первых православных мучениках Руси, павших жертвой политической борьбы своего времени. Главные герои А. Ренникова – два брата-дворянина, офицеры русской армии, полковник Борис и капитан Глеб Арканзасовы. После революции они, как кажется вначале, оказались по разные стороны баррикад: младший, Глеб, эмигрировал вместе с матерью в Париж, старший, Борис, «продался» большевикам и теперь занимает важный пост в советском Торгпредстве. Все родные, в том числе жена Наташа, и друзья глубоко презирают «предателя». Героическая традиция русской истории прервана, современность разделила благородных братьев, и теперь они ведут непримиримую борьбу друг с другом. Поэтому и название пьесы зритель поначалу склонен трактовать в горько саркастическом ключе. |
| Борис и Глеб: «Легли и ждали, пока убьют»? Если Святополк действовал по наущению лукавого, – в чём же подвиг святых, которые не сопротивлялись? 6 августа, 2018 Если Святополк действовал по наущению лукавого, – в чём же подвиг святых, которые не сопротивлялись? Смирение… Как трудно горделивому современному человеку примерить это качество на себя. От других-то мы ежедневно требуем смирения, это нам даётся легко. Борис и Глеб спаслись, не преступив Христовых заветов смирения. Не цеплялись за жизнь, молились за нас, растапливали наши сердца. Мученическою кровию порфиру окропивше светло… Летом 2009 года на выставке Ильи Глазунова состоялся примечательный диалог. На многонаселённой картине «Вечная Россия» высокий гость – Владимир Владимирович Путин – обратил внимание на святых Бориса и Глеба. « Борис и Глеб — святые, это понятно. Но они всё отдали без борьбы. Это не может являться примером для нас. Легли и ждали, пока их убьют». Илья Сергеевич Глазунов согласился с государственным мужем: «Мне это чуждо». Илья Глазунов «Сто веков» («Вечная Россия») Думаю, собеседники не лицемерили, не лукавили. Глазунов всю жизнь воспевал героику ратного подвига, Путин – как спортсмен, офицер и политический деятель – воспитал в себе дух победителя, чемпионский характер. А ведь святость Бориса и Глеба проявилась именно в том, что они «всё отдали без борьбы». Правда, не совсем «всё», а всё мирское, материальное. В это, наверное, трудно поверить, но я вовсе не собираюсь глумиться над Путиным в посудной лавке и на художественной выставке. Это становится всевластным веянием моды – бранить Путина. Мода порабощает, опасно открывать душу такому соблазну. Я не про выборы, не про митинги. Просто вспомнилось, что много раз изучал со студентами и школьниками – и всегда этот памятник древнерусской литературы вызывал споры. «Это же бессмысленное смирение! Они потворствовали злу, фактически помогли Святополку утвердиться на престоле. Если Святополк действовал по наущению лукавого – в чём же подвиг святых?», — такие восклицания и вопросы звучат в любой аудитории, когда речь заходит о Борисе и Глебе. Нередко припоминают и о толстовстве , об Иване Ильине , говорят о недопустимости непротивления злу насилием. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Борис и Глеб: история князей, которые отказались убивать жестокого брата и были убиты сами 10 мин., 06.08.2023 Во времена Древней Руси обычная семья состояла, как минимум, из шести-восьми человек. Как правило, семьи были очень дружными и сплоченными. Но случалось и так, что многодетность приводила к серьезным конфликтам и ожесточенной борьбе за наследство, остававшееся после смерти родителей. При этом в ход шли любые средства вплоть до физического устранения конкурентов. Жертвой таких междоусобиц становились не только представители «заинтересованных сторон», но и ни в чем не повинные люди. Похожая драма разыгралась и в семье Великого Киевского князя Владимира сразу после его смерти в 1015 году. У крестителя Руси было 13 сыновей и 10 дочерей от шести жен. Владимир умер в зрелом возрасте, внезапно, после болезни, и, как это часто бывает, прямая передача престола не состоялась. Главная трудность после смерти Великого князя была в том, что 11 его сыновей родились в язычестве, и только двое — Борис и Глеб — были детьми от церковного брака. Возник очень непростой вопрос. Правом на Великое княжение обладает самый старший потомок мужского рода. Но кого именно считать старшим? Если речь идет о старшинстве вообще, то таковым был Святополк — второй сын князя и самый старший на тот момент (первый сын Вышеслав умер еще при жизни отца). Если же речь идет о старшинстве среди законнорожденных сыновей, то наследником должен был стать Борис, которому в 1015 году исполнилось 29 лет. Святополк и Борис были совершенно разными людьми. Родившись в язычестве и мало чем отличаясь от своего окружения, Святополк принял христианство уже в зрелом возрасте. Набожностью он не отличался, и крестился, скорее, по политическим мотивам, чем по личным убеждениям. Происхождение княжича весьма туманно — его мать до сожительства с Владимиром была монахиней, но вместе с тем обладала очень эффектной внешностью. Она приглянулась брату Владимира Ярополку, который поступил вполне традиционно для того времени — сделал женщину своей наложницей, несмотря на обеты целомудрия, данные ей при пострижении. Да и кого, собственно, интересовало мнение несчастной женщины? Понравилась князю? Хочешь жить? Тогда иди к нему в терем. От этой связи и родился Святополк. Но еще когда он был в утробе матери, Владимир в борьбе за власть убил Ярополка и занял Киевский престол. Все имущество брата, в том числе — и красавица-наложница, перешло победителю. Владимир принял женщину в свое окружение, сделал фавориткой, а еще не родившееся дитя провозгласил собственным ребенком. |
| Поэтому по человеческой логике, по естественному рассуждению единственным правильным решением было идти войной против Святополка. К этому и пытались склонить Бориса его мудрые воеводы и дружинники. Однако святой князь наотрез отказался воевать против своего брата, да еще и старшего. «Не подниму, – говорил он, – руки на старшего брата моего, которого мне следует считать за отца». После долгих уговоров, убедившись, что Борис не изменит этого решения, казавшегося воеводам безумным, дружинники и войско покинули его, спасая свою жизнь. И действительно: кто будет оставаться с князем, добровольно склоняющим голову под меч врага? Святополку донесли, что Бориса все оставили, и он, как свирепый хищник, воспользовался моментом и послал отряд своих приспешников, которые, найдя князя, ворвались к нему в шатер и безжалостно убили его, а также тех нескольких людей, которые пожелали остаться с ним до конца. Подобным образом, спустя короткое время, посланные Святополком палачи убили и князя Глеба, бывшего еще совсем юным. Так завершили святые братья свой земной путь. При чтении жизнеописания Бориса и Глеба может возникнуть вопрос: почему убиенные князья были причислены к лику святых? Ведь это было обычное политическое убийство, совершенное в борьбе за власть, убийство, подобных которому в истории любой страны можно насчитать десятки и сотни. Почему бы всех этих неудачливых политиков, устраненных конкурентами, не причислить к лику святых? Чем принципиально отличаются от них святые Борис и Глеб? Принципиальное отличие заключается в ответе на вопрос, ради кого претерпели смерть те и другие. Святые Борис и Глеб претерпели смерть ради Христа, принесли себя в жертву Христу, а не идолу властолюбия, как все прочие, встретившие смерть, яростно борясь за власть, с мечом в руке, с чувством ненависти и ожесточения, с жаждой мести. Умирая в таком состоянии, кому они приносили себя в жертву? Кому угодно, только не Христу. А Борис и Глеб встретили смерть, имея в душе мир и любовь Христовы, преданность Христу, готовность умереть, но не нарушить Его заповеди о любви ко всем людям, даже и к врагам, и к убийцам. И святой Борис, и святой Глеб умерли с молитвой. Летопись повествует, что, когда пришли палачи Святополка, князь Борис слушал в шатре утреню и успел причаститься перед тем, как они ворвались в шатер. Подражая Христу, молившемуся на Кресте за Своих распинателей, святой князь молился за своего брата, чтобы Господь не вменил ему это убийство в грех. Последними его словами, обращенными к убийцам, были: «Братия, приступите и окончите повеленное вам, и да будет мир брату моему и вам, братья». С подобным же христианским расположением души встретил смерть и юный князь Глеб. |
| После смерти Владимира в самом выгодном положении оказался Святополк. Узы киевской тюрьмы не были тяжелыми для княжеского сына, видимо — это был домашний арест. Зато он один оказался в столице во время смерти отца. И не замедлили воспользоваться своим положением. Святополк объявляет себя великим князем, и его задача — избавиться от соперников, скорей, пока они не предприняли что-то. Основной соперник — Борис, и к нему незамедлительно посланы убийцы. Что делает князь? Он отказывается поступать как язычник. Он не включается в борьбу за власть, он христианин. Он предпочитает пострадать, но не идти против совести. Примеру Бориса следует Глеб. И это стало нравственной победой святых братьев. Впечатление от их поступка было настолько велико, что вся земля признает их святыми. Это был переворот от языческого сознания, от властолюбия и наживы, к христианству, достижению духовного и нравственного идеала. Святополк убил конкурентов, но проиграл. Его власть ничего не дала ему. Он сгинет в безумии неизвестно где. Смерть Святополка. Б.Чириков. А Борис и Глеб становятся нравственными образцами. Люди увидели в них князей, не ценящих власть больше всего, но поступающих по совести. У Владимира были и другие сыновья, погибшие в усобице. Святослав, князь Древлянский, был убит Свтополком, но не причислен к лику святых, потому что включился в борьбу за власть и собирался привести венгерское войско на помощь. Остаётся ещё Ярослав. Победитель. Он с оружием в руках пошел на брата. Но он не проклят как Святополк. Недаром Ярослав имел прозвище Мудрый. Многолетними трудами, постройкой храмов, принятием законов заслужил он быть причисленным к благоверным князьям, являя собой образец выдающегося правителя. А Борис и Глеб получили себе венцы нетленные, их жертва способствовала христианской вере на Руси, а их молитвенная помощь сопровождала русских князей в истории. Актуальна эта история и в наши дни. Современное мировоззрение близко к языческому. Борьба за власть и наживу, стремление к материальному накоплению, популярность колдунов и ведьм, презрение к «лузерам», «лохам». И так нужны сейчас моральные примеры нестяжательства, милосердия, доброты. |
| С привычками языческими заодно действовал во вред христианской жизни дух времени, невежественный и дышавший кровью во всей Европе, довольно мрачный и между греками. Говорят, что век извиняет человека: но, тем не менее, христиане страждут от страстей века, и страдали в древней России. История древней России представляет печальную картину диких раздоров. Князья удельные дрались друг с другом за участки, и при первом случае бросались на великого князя за его престол; брат восставал на брата; нередко дети поднимали оружие на отца, и отец на детей. Лучшие питомцы любви Христовой выходили из борьбы со злым духом времени победителями высокими, мучениками. Таковы были св. Борис и Глеб – прекрасный цвет новокрещенной земли русской. По глубокой, нежной любви к новой, св. вере, они были лучшие из сыновей св. Владимира; новая вера отражалась в душе и жизни их, как в ручьях чистой воды небесный луч света. Не таков был Святополк. В душе его жило язычество с дикой страстью к власти; наставления Рейнберга освятили эту страсть. Сердцу его незнакома была христианская любовь. Он был христианином по имени, свирепым на деле. Св. Владимир уже видел в Святополке ненависть к брату Борису. Опасаясь, чтобы эта ненависть не была причиной какого-нибудь несчастия, Владимир призвал доброго Бориса к себе в Киев из Ростова. Это не смягчило, а раздражило Святополка. Он видел, что хотят предоставить Борису, а не ему, права великого князя. Скоро прошел слух о вторжении печенегов в поселения русских. Владимир отправил Бориса против врагов, и в его отсутствии скончался. Получив весть о смерти отца, Борис приглашаем был дружиной занять престол его: имел верную надежду и на киевлян, знавших прекрасные качества его и намерение отца. Борис отвечал дружине: «не могу поднять руки на старшего брата своего; отец мой умер, но тот будет мне вместо отца». Святополк не понимал Бориса, не понимал и Глеба, которого любил Борис. Он послал наемных убийц убить Бориса. Извещенный о намерениях брата, Борис молился: «Господи, не постави им греха сего», – и пострадал, как мученик кроткой любви (июля 24-го 1015 г.) Та же участь настала вслед за тем и для Глеба. Святополк известил его, что отец болен и желает видеть его. Глеб, не подозревая ни в чем брата, спешил в Киев; близ Смоленска брат Ярослав известил его о смерти отца и брата; Глеб горько оплакивал особенно последнего; но в то же время явились и посланные Святополком убийцы и зарезали св. князя (сент. 5-го 1015 г.). § 23. Благочестивые обычаи |
|
|
