| При этом ненарушимым законом для вас должно быть добросовестное послушание вашим епископам, тогда как они должны направлять вашу деятельность по тем предписаниям, которые издали наши предшественники и мы сами». Весьма утешительно для папы, что «предметом заветнейшего желания католиков Германии является то, чтобы положение римского папы, которое теперь невыносимо и зависит от чужого произвола («пес tolerabili et precaria conditione utitur»), улучшилось, а именно, чтобы ему дана была возможность постановлять свои решения независимо от всякой посторонней власти». В заключение папа выражает пожелание, чтобы число участников конгресса было возможно более, чтобы его постановления были полезны для немецкого народа и преподает свое благословение. Стоит холодная, сырая погода, но настроение у всех праздничное. В субботу с 7 до 8 часов вечера раздавался гармоничный звон во всех городских церквах. В воскресенье с утра поезда один за другим выбрасывают толпы участников конгресса. Всякого рода католические организации с красивыми знаменами и значками маршируют по узким, напоминающим декорации в «Фаусте», улицам древнего немецкого города. Там и здесь мелькают сутаны и талары католических священников, подпоясанные белыми шнурами рясы монахов. Они идут с веселыми, довольными лицами. Это и понятно. Они находятся в городе, издревле бывшем твердыней католичества, и на торжестве католического могущества. После мессы, совершенной кельнскими епископом Мюллером в древнем соборе, в большом зале городского кургауза состоялось закрытое собрание для избрания президиума. На эстраде поместились епископы во главе с высокой, сухой фигурой кардинала Мерсье в красном кардинальском одеянии и виднейшие деятели католичества. Председателем избирается депутат Д-р Шмитт, почетными председателями известный политический деятель Шпан, фабрикант в Гладбах Брандтс и племянник Виндтгорста Энгелен. Избранные говорят речи. При громком одобрении присутствующих председатель оглашает текст телеграмм сначала к папе, а потом к императору. |
| Они, по этому же свидетельству, боялись главным образом того, чтобы не потерять своих епископских кафедр и не подпасть под отлучение 82 : только это мирское соображение заставляет их присоединить свою подпись к символу наряду с другими епископами. Приверженцы Евсевия Никомидийского как до собора Никейского, так и после собора остались верными учению арианскому в его крайней форме. Подпись под символ ни к чему не обязывала этих двоедушных созданий. – С таким же лицемерным расположением духа подписался под символом Евсевий Кесарийский и его приверженцы, присутствовавшие на соборе Никейском. Когда символ Евсевия Кесарийского не был принят собором в полном составе, но потерпел весьма значительные изменения, это сильно смутило дух его. Он увидел, что он сражен, что его изворотливость ни к чему не послужила. Евсевий после этого был в большом затруднении – подписать ли символ Никейский, к которому не лежала его арианствующая душа, или нет. 83 Приверженность к арианству говорила ему – не следует; но опасность, с какою могла быть сопряжена для него такая решительность, побуждает его, вопреки убеждению, подать голос за символ, исповедывать который он не хотел. Евсевий подписался, а за ним и другие. Лучшим доказательством того, как мало арианская группа, предводимая Евсевием, соглашалась с определениями собора, кроме последующего поведения Евсевия в истории христианской, служит его послание, написанное им тотчас по заключевии собора к его пастве, до возвращения его в епархию 84 . В этом послании Евсевий очень недвусмысленно дает знать, что в сущности он остается при прежних убеждениях. А нужно помнить, что партия Евсевия Кесарийского была значительна по своему влиянию и численности 85 ; из нее вышли впоследствии почти все дальнейшие движения арианские умеренного характера, именно так называемые полуарианские движения, которые составляли опасную силу, противодействующую церкви. Клир и паства церкви кесарийской, в которой предстоятелем был Евсевий, разделяли, должно думать, мысли своего епископа в спорном вопросе. |
| Троица – 1) догмат христианства, утверждающий, что единый Бог существует в трех лицах: Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого. Окончательно утвердился на II Константинопольском Вселенском соборе в 381 г.; 2) один из наиболее значительных (двунадесятых) христианских праздников, отмечаемый на 50-й день после Пасхи Господней (его также называют Пятидесятницей). На 51-й день празднуется Духов день. В основе праздника лежит свидетельство Нового Завета о сошествии Святого Духа на апостолов и он трактуется как начало широкого распространения христианства. Включает поминание умерших, украшение жилищ зеленью. См.: праздники православные великие и двунадесятые. Тромп – полукруглая ниша в углу потолка наоса христианского храма. Трон – 1) императорский – высокое сиденье без спинки с подушкой и подножьем. Т василевса был двухместным – второе место отводилось Христу, которого символизировал положенный на сиденье крест (итомасия); 2) епископский – кресло архиерея, седалище (возвышенное – «горнее место»), расположенное в алтаре, в центре апсиды у стены; к нему с двух сторон примыкают скамьи священников (синтрон). Троп (тропы) – 1) слово или выражение, употребляемое в переносном значении для достижения большей выразительности; примеры Т в риторике. аллегория, гипербола, метафора, эпитет, сатира, метономия, плеонасм, подражание; 2) одно из названий мартириев в Византии. Тропарь – короткое церковное песнопение в виде молитвы, посвященной церковному празднику или святому, элемент любого религиозного гимна ромеев. Поначалу это была простая проза. Потом, когда стали применять ритмические законы словосложения, Т принял поэтическую форму. См.. ирмологий, аполитикион, канон, контакион, стихерон. Тропик (греч.) – портик перед входом в зал в виде арки, поддерживаемой двумя колоннами. Тропики Магнавры – длинный портик полукруглой формы, представляющий собой открытую колоннаду в Большом императорском дворце рядом с триклином Магнавры. Трулло – отдаленная зала Большого императорского дворца, предназначенная для судебных заседаний. В ней собирался Шестой и Пято-Шестой Вселенский соборы в 680/681 и в 691/692 гг. |
| Александр Щипков. Фото: С. Мшвилдадзе/Православие.Ru Читая статью Александра Ципко, в которой анализируется концептуальное выступление Патриарха Кирилла на Всемирном русском народном соборе, ловишь себя на мысли, что автор – человек во многих отношениях искушенный – отнесся к выбранной теме на удивление нервозно. Взвинченная интонация, торопливость изложения. Материал собран из часто повторяемых публицистических мемов с одной-единственной целью: уличить патриарха Кирилла в приверженности ошибочной, по мнению публициста, идее «солидарной цивилизации», в то время как это понятие давно является предметом серьезного обсуждения в среде русских и европейских интеллектуалов. Тайное учение? Надо сказать, что больше всего автора в патриаршей речи задели два слова: «солидарность» и «уникальность», употребленные по отношению к русско-византийской традиции. В слове «уникальная» ему послышались отголоски мифа национальной исключительности. Воспроизводить весь поток ассоциаций, на который опираются рефлексии политолога, было бы утомительно. Но в каком смысле следует понимать цивилизационную уникальность России – на этот вопрос, пожалуй, стоит ответить. Для начала цитата. Патриарх говорит: «Бог предоставляет каждому народу возможность раскрыть свои дарования и не утратить национального лица. В этом равенстве различающихся народов, в этом уважении к многообразию культур, в этом отрицании превосходства – наше понимание христианства, в этом – особенность нашей цивилизации». Смысл такой уникальности, конечно же, не в том, что одни страны и цивилизации якобы «более уникальны», чем другие. Любые суверенные страны уникальны в равной мере, а их сходство состоит в уникальности каждой в отдельности. Элементарная диалектика ведет нас именно к такому выводу, если мы претендуем на «схватывание» предмета, а не на жонглирование политическими мифами. При большом желании можно соотнести понятие «уникальность» с философским термином das Selbst. Уникальность родного языка мы ощущаем еще до того, как овладеваем лингвистическими теориями, так же обстоит дело и с традицией в целом: в сознании окрепшего социума ее концепт пребывает в статусе самоочевидного. В России о таких вещах сегодня говорят довольно часто, и это можно понять: ведь не так давно мы переживали период, когда вопрос об исторической и национальной субъектности был, по сути, табуирован. Отмена табу, если она не противоречит требованиям морали, рождает радостное ощущение свободы и единства. Как там было у классика? «Нету разлук. Существует громадная встреча…» Встреча с духовными сродниками и с собственной историей. |
| Ранним утром 14 сентября император отправился в Падую, чтобы посмотреть [на город] и ради [собственного] удовольствия, так что ни уважение к воскресенью, ни Воздвижение Честного Креста не побудило его остаться, не был он удручен и ущербом венецианцев. Он вернулся через три дня и оставался [еще] много дней, пока не были приготовлены корабли. 5. В эти дни дож попросил императора, чтобы наши отслужили литургию в храме Св. Марка, с тем, чтобы и он увидел нашу литургию. Конечно, и дож имел такое стремление, но по большей части это было внушение наших, которые хотели подвигнуть к служению в латинском храме тех, кто были плохо настроены в отношении объединения и приняли его без расположения. Император согласился с тем, чтобы это состоялось. Затем он посоветовался с великим протосинкеллом, стоит ли всем архиереям служить вместе или же одному архиерею с тремя или четырьмя священниками и диаконами. Великий протосинкелл сказал: «Служить впятером или вшестером в большом храме при таком стечении народа не будет торжественно, а наша литургия должна быть славной и торжественной. Но, опять-таки, служить всем не сделает нам чести, ведь людей много, и среди множества есть некоторые невнимательные, которые не умеют сохранять благообразие общего служения. Латиняне же – люди воспитанные и сохраняющие всякую благоустроенность и благоговение на службе. Так что если кто-то из множества сделает что-то неправильное и неуместное, упрек падет на всех, и вместо славы и чести будет нам порицание и бесчестие. Поэтому стоит, чтобы служили десять из архиереев, двое благоговейнейших и почтеннейших из ставрофорных архонтов и остальные чиновные (φφικιλιοι) архонты Церкви, и из иеромонахов и пресвитеров благоговейнейшие. И таким образом будет наша литургия славной и торжественной. 6. Император это одобрил и попросил его выбрать определенных людей. Прошли мимо таких архиереев, о которых знали, что они добровольно перешли в унию и охотно ее одобрили. Так что ни [митрополитов] Росийского, ни Кизического не упомянули, ни Никейского, ни Митилинского, ни кого другого, им подобного. |
| В 1650 г. французский гуманист, сенатор и советник короля Клод Сарро (Сарравиус) передал через Воссиуса королеве «рукописи, относящиеся к Флорентийскому собору». Очень вероятно, что это и были (или – среди них были) «Воспоминания» Сиропула. Когда королева в 1654 г. перешла в католичество и уехала в Рим, с ней уехала значительная коллекция рукописей, среди которых Сиропула не оказалось. Манускрипт остался в Швеции под опекой протестанта Воссиуса, который затем передал его для издания англичанину Роберту Крейтону. Инициатива издания принадлежала канцлеру английского короля Эдварду Хайду, который узнал о том, что Воссиус обладает рукописью Сиропула и направил к нему Крейтона, бывшего в то время придворным проповедником. Крейтон издал рукопись вместе со своим латинским переводом в Гааге в 1660 г. Это стало edition princeps данного сочинения. Возможно, что именно наличие этого издания удержало в конце того же века Иерусалимского Патриарха Досифея, активного издателя антилатинских текстов, от его повторной публикации. Издание вызвало негодование в католическом ученом мире, которое выразилось в «разгромной рецензии», а на самом деле в большом томе, выпущенном ученым греком-ренегатом Львом Алляцием по поводу издания Крейтона и сочинения Сиропула как такового 28 . Похоже, что именно Алляций на долгое время посеял среди католических исследователей сомнение в ценности «Воспоминаний» как источнике. В начале XX в. интерес к Сиропулу значительно вырос в контексте трудов французских ассомпсьонистов 29 во главе с Луи Пти, бывшем в то время латинским архиепископом Афинским. Среди прочего, их труды (и, конечно, тех, кто работал вместе с ними, на Востоке или уже в Западной Европе, иезуитов в первую очередь) привели к изданию восьми томов сочинений Геннадия Схолария и целой серии, посвященной Флорентийскому собору 30 . В этой же серии появилось критическое издание «Воспоминаний» Сиропула с французским переводом, комментарием и вступительной статьей, подготовленное В. Лораном. В своей небольшой заметке о «Воспоминаниях», опубликованной в 1939 г., М. |
| д. Даже в настоящее время греки, особенно в Турции, поют подобным образом (Κpατματα), как например, при благословении хлебов на святой горе Афонской пение: «Богородице Дево радуйся», вследствие повторения, продолжается около часа. 145 Hierüber siehe die Ausgabe des Propstes Nikolski: Ueber Gottesdienste der Russischen Kirche, welche sich in den alten gottesdienstlichen Büchern befinden. Petersburg, 1885. 146 См. о них в издании Прот. Никольскаго: «О службах рус. церкви, бывших в прежних печатных Богослужебных книгах». СПб. 1885 г. 151 Diese Vertheilung fand im Jahre 1656 etwas später, kurz vor dem Besteigen des Esels durch den Patriarchen statt. 155 Im Jahre 1671, wo in Wologda eine Missernte stattfand, wurde diese Handlung zu dem specieilen Zwecke vollzogen, durch das Bild des letzten Gerichtes die Herzen der Reichen zur Barmherzigkeit zu bewegen. 156 В голодный для Вологды 1671 г. чин сей был совершён с целью побудить, через изображение картины Страшного суда, богатых к призрению и попечению неимущих, что и имело громадное значение и самые благие результаты. 161 Ritus der in der Mariä-Himmelfahrts-Kathedrale beobachteten heiligen Handlungen und Gebräuche. Petersburg 1795. A. Lewschin, Historische Beschreibung der Mariä-Himmelfahrts-Kathedrale zu Moskau. Moskau 1783. 162 Чин священнослужения и обрядов, наблюдаемых в большом Успенском соборе (СПб. 1795); А. Левшин, История, описание Московского Успенского собора. (Москва 1783.) 163 So z. B. die Bewohner der neu erbauten Stadt Karpow baten 1648 den Zaren Alexeij Michailowitsch, ihnen das heilige lebendig machende Kreuz mit Reliquien zu senden, zur Wasserweihe und zur Heilung von allen Krankheiten und Trübsalen, welcher Bitte der Zar auch entsprach. 164 Так жители новопостроенного города Карпова в 1648 г. и просили Царя Алексея Михайловича отпустить им животворящий крест Господень с мощами для освящения воды и исцеления всяких болезней и скорбей, что и было исполнено Государем. 165 Im Sluschebnik, welcher 1755 zu Petschajew erschien, ist vermerkt, dass dieser Ritus vorzunehmen ist, wenn die Noth erfordert, eine Liturgie in einem Hause zu halten, welches alsdann mit diesem Weihwasser zu besprengen ist. |
| Они же в свою очередь этому понятию церкви как власти прямо противопоставляли другое, свое понятие церкви как предания, хранимого народом. «Аще я и немыслен (писал протопоп Аввакум), гораздо неученый человек, да то знаю, что вся Церкви от святых отец преданная свята и непорочна суть. Держу до смерти якоже приях, не прелагаю предел вечных. До нас положено, лежи оно так во веки веков». Как же решить этот спор, где же в самом деле сила Церкви: в законной ли, богоучрежденной власти, или в благочестивом народе, хранящем отеческие предания? Мы вполне допускаем, что наши иерархи были правы, защищая начало духовной власти в Церкви, причем однако они могли погрешать в своей исключительной приверженности этому началу; а раскольники с своей стороны были правы, лишь поскольку они свидетельствовали против злоупотреблений и исключительных притязаний тогдашней власти и выставляли другое необходимое начало всенародности в церковной жизни. Но беда была в том, что обеим сторонам приходилось быть судьями в своем собственном деле, а потому им и нельзя было прийти к справедливому его решению. Обе стороны не додумались (да по степени нашего духовного развития в то время и не могли додуматься) до одного простого вопроса, в котором однако несомненно заключалось истинное разрешение всего спора. А именно спрашивалось: по какому праву народ местной русской церкви присвоил себе значение народа всецерковного и свою верность местной старине принял за верность вселенскому преданию? И точно также с другой стороны: имела ли иерархия местной церкви, хотя бы и соединенная на большом, но все же однако поместном, а не вселенском соборе, — имела ли она права всецерковной власти, могла ли произносить окончательные решения и требовать себе безусловного повиновения? Чтобы наше общество путем ясной религиозной мысли могло прийти к сознательной постановке этого во- 245 проса, оно должно было освободиться от исключительности замкнутой национальной жизни, далеко расширить свой умственный кругозор, и знанием и делом войти в общий поток всемирной истории. |
| Веществом для Таинства Евхаристии служат: 1) хлеб – чистый, квасный и пшеничный; 2) вино – виноградное, красное, чистое, не окисшее и не смешанное ни с какою другою жидкостью. Апостольские правила (3-е) подвергают извержению священнослужителя, употребляющего в Таинстве Евхаристии вместо вина какой-либо другой напиток. Вода примешивается к цельному вину обыкновенно уже во время совершения литургии 21 и то – не в большом количестве, чтоб вино чрез это не потеряло своего естественного вида и не приняло вкуса воды. О соединении вина с водою во время совершения Таинства Евхаристии положено было на Вселенском Соборе особое правило (32-е), подвергающее извержению, – как повреждающих преданное от апостолов и делающих нововведение, – тех священнослужителей, которые приносят пречистую жертву, не соединяя вина с водою. Кроме того, для совершения литургии необходимы следующие вещественные принадлежности: потир, дискос, звездица, два покрова и воздух (для покрытия потира и дискоса), копие, лжица, губка, блюдо (для антидора), ковш (для вина и теплоты), кадило, крест и Евангелие. При самом совершении Божественной литургии и Таинства Евхаристии, священнослужитель обязан строго держаться установленных Православною Церковию порядка и внешней формы священнодействий. Если литургию служат несколько священников вместе, то слова молитв: «Приимите, ядите» ... – «Пийте от нея вси» ... – «Твоя от Твоих» ... – «И сотвори убо хлеб сей» ..., «а еже в чаше сей – Честную Кровь..., преложив Духом Твоим Святым», – все служащие священники должны произносить непременно в одно и то же время, – первенствующий громогласно, а прочие тихо. §23. Разрешение недоумений по разным случаям, могущим встретиться при самом совершении Божественной литургии Всех случайных обстоятельств, какие могут встретиться при совершении Божественной литургии, конечно, нельзя предвидеть, и потому трудно указать какие-нибудь одни определенные правила на все подобного рода случаи. Всего лучше разрешение недоумений при подобного рода обстоятельствах предоставить благоразумию, а равно совести и благочестивому чувству самого священника. Но на многие случаи, могущие быть при совершении литургии, изложены в «Учительном Известии» определенные правила. Так как некоторые из них мало приложимы к практике современных нам священнослужителей и в настоящее время имеют более церковно-историческое, чем церковно-практическое значение: то мы приведем здесь не все из них. |
| библ., можно судить, что умственные интересы до конца жизни привлекали внимание Исидора. Он постоянно нуждался в средствах, часть которых уделял на своих соотечественников и выкуп пленных 360 . § VII В другом роде представляется личность Виссариона, хотя он и Исидор шли рука об руку в своей деятельности и целях. Родом трапезунтец (р. 1403), он учился в Константинополе, признаваемом на Западе центром тогдашней науки, где сблизился с Георгием Схоларием и итальянским гуманистом Филельфом; потом уже монахом – в Пелопоннесе, в школе Гемиста Плееона – математике и философии. Под влиянием Плееона он проникся симпатией к Платону и усвоил некоторого рода свободомыслие в религиозных вопросах и терпимость к латинянам, которые жили там в большом числе. Он славился здесь как проповедник. В виду предстоявшего собора о соединении церквей, Виссарион близко ознакомился с литературой этого вопроса, сочинения по которой находились в его библиотеке. Его расположение к философии Платона, благоприятствовавшей латинскому учению, облегчило и переход его на сторону последнего 361 , и хотя он хвалился убедить латинян своим красноречием в пользу учения восточной церкви, но, возведенный одновременно (1437) с непримиримым противником латинян, Марком ефесским , в архиепископы (никейские), с которым сначала действовал согласно, он впоследствии разошелся с ним (отчасти в Ферраре и окончательно во Флоренции), соединившись с Исидором и той придворной партией (с импер. Иоанном во главе), которая, в интересах политических, добивалась этого сближения. Тем более, это столкновение явилось неизбежным, что оба они – Марк и Виссарион, отличались противоположными характерами. Первый был человек крутого и резкого нрава, второй обладал мягкостью и гибкостью, при самолюбии и гордости натуры. Соперничество тут оказалось неизбежным. Сближению Виссариона с латинами вероятно способствовал тот же Исидор, еще на соборе в Базеле обнаруживший свою склонность к соединению. Близкие знакомства, которые Виссарион свел с представителями латинства, и чтение разных произведений этого направления все более содействовали его перелому. |
|
|
