| Богородицы Одигитрии, но отличная от Богородицы Фарской: первая была сначала часовня, молитвенный дом – o!ikov euktéhriov O’dhg%wn, из которого икона переносилась в самый дворец на Страстную неделю, почему Антоний легко мог обойти молчанием самую часовню, (ib., стр. 94), и сказать, что он целовал образ Одигитрии во златых палатах. Но впоследствии при ней разросся большой монастырь, по берегу Пропонтиды (близ Ахор – Капу), из которого выходили, между прочим, и рукописи, как видно из записей писцов монахов t%wn Вторая церковь Богородицы Фарской находилась, по – видимому, выше Одигитрии, в теснейшей связи с дворцом, стоявшим на холме, и как возвышенный пункт, была обведена (неизвестно, в какой части) террасами, откуда византийские императоры могли наслаждаться видами на Пропонтиду и самый город, что ясно можно заключить из рассказа о Константине Копрониме (по житию Стефана Нового), принимавшем своих приближенных на этих террасах. К церкви Фарской Божией Матери примыкало множество построек и келлий, в которых укрывались и были заключаемы члены павшей императорской фамилии. Иной характер представляет местность, огибающая от моря, с Севера и Сераль и плоскую возвышенность, составляющую его продолжение на запад, на которой находятся св. Ирина, св. София и Ипподром с мечетью Ахмеда, стоящею на месте дворцов. Возможно, что широкая (сравнительно – по ней идет теперь конно – железная дорога) и прямая улица, начавшаяся от моста, и идущая частью вдоль стен Сераля и холма св. Софии, шла и в древности, как главный путь из торговых кварталов ко дворцу и присутственным учреждениям. Мы не в состоянии приурочить к этим местам ни одной из церквей, указываемых паломниками вблизи св. Софии. И между тем, не можем обойти молчанием одной мечети, построенной Синамом пашею и находящейся наискосок на СВ. от Софии через эту улицу, несколько выше известных ворот «Верховной Порты» или Мин. Ин. Дел. Мечеть эта не обратила на себя внимание ни одного исследователя Константинопольских древностей, хотя лежит на бойком месте. |
| В двух ранневизантийских зернохранилищах возле Пропонтиды, Александрийском и Феодосинанском, содержалась часть хлеба из Египта, тогда как еще часть хранилась в трех амбарах на севере у Стратигия и порта Просфорий. Масло также хранилось неподалеку в Хорреа Олеариа. С VI в. гавань Юлиана, которой позднее суждено было получить название гавани Св. Софии в честь жены Юстина II, становится все более важной, поскольку гавани Золотого Рога и Феодосианская засорялись, мелели. Гавани на Золотом Роге были оживлены благодяря торговле Венеции, Генуи, Пизы начиная с XI в. и далее. В 1204 г. К. был захвачен и разграблен крестоносцами, участниками Четвертого Крестового похода. Вновь был возвращен византийцами в 1261 г. К моменту гибели Византии население К. сократилось в 10 раз и, как и в 747 г., не превосходило 40–50 тыс. человек. После захвата турками-османами город со временем получил название Истанбул (Стамбул) и до настоящего времени остается столицей Турции. Научные исследования К. начались с XVI в. (один из первых исследователей его топографии – Пьер Жиль, ум. 1555 г.), когда от византийского города уже мало что осталось. От византийского периода дошел только один рисунок К. – эскиз итальянца Буондельмонти, выполненный около 1422 г. (его два десятка копий отличаются друг от друга). Археологический бюллетень, который публиковал Эрнст Мамбури в журнале «Byzantion» и который продолжали публиковать там некоторое время после смерти Мамбури, описывает археологические раскопки К. в 1836–1960 гг. Незаменима книга Р. Жанена «Константинополь византийский», хотя автор ее не использовал всех источников, а некоторые цитировал по устаревшим изданиям. Ныне можно видеть лишь немногочисленные развалины византийских сооружений, в том числе некоторых дворцовых и оборонительных, некоторые цистерны-водоемы, отдельные колонны-обелиски на площадях. Из трехметровых напластований турецкой столицы половина принадлежит византийскому городу, но археологически они изучены слабо. См.: Византий, Акрополь, Золотые ворота, Зевгма, Евдом, Милий, Августион, бани Зевксиппа, Тетрапил, Ипподром, Большой императорский дворец, Великая церковь , Св. |
| В Константинополе много ариан и других еретиков: я не употреблю против них иного оружия, кроме меча Св. Духа, который есть слово Божие; я буду епископом, а не гладиатором, ибо ненавижу ожесточения в богословских спорах. Я отвергаю употребление насилия в деле церковной проповеди. Я готов скорее подвергнуться невежественной клевете, направленной на Василия Великого , что будто его учение подобно реке, сбегающей со скал, чтобы укрыться в песках, чем допустить раздражительные разногласия. Богословские споры оказываются несравненно более слабым доказательством православия, чем простая беззаветная преданность вере. Пчелы, говорил Василий, летают роями и не отнимают друг у друга цветов; не так бывает у нас: каждый гораздо более заботится об удовлетворении своего гнева, чем о спасении, и стремится к тому, чтобы ужалить своего ближнего. За это Василия безумные называли еретиком. Но он на это отвечал только: я порешил не пренебрегать никаким трудом и не бояться пользоваться никаким смиренным словом и делом, и потому не освобожу себя ни от какого путешествия, не уклонюсь ни от какого бремени, чтобы только мне достигнуть награды, обещанной миротворцам. Так говорил Василий. Что касается меня, то я при помощи Божией буду смело обличать пороки; я не буду входить ни в какие соглашения, не буду заключать никакого договора с адом. Для нечестия и порока я буду непреклонным врагом. Но отношению к самим грешникам я всегда готов действовать в духе сострадания и, насколько это будет зависеть от меня и возможно мне, не вредя правде и благу Церкви, буду жить в мире со всеми. Но, возлюбленные, человек есть ничто, Бог есть все во всем. Помогите мне своим сочувствием, поддержите вашей молитвою. Этой проповедью Златоуст сразу определял себя как пастыря, и ту дорогу, по которой он намерен был идти, служа Церкви в новом сане. II раздел Нектарий любил роскошную жизнь. Дом, который он занимал, так называемый дворец патриарха, был обставлен дорогой мебелью, богато украшен. Покойный патриарх держал большой штат прислуги, потому что часто принимал знатных гостей, даже самого императора; патриаршие обеды славились в столице. |
| В конце 768 г. в Константинополе был большой праздник: византийская столица праздновала бракосочетание наследника престола – Льва, сына Константина V. 1 ноября утром праздничная флотилия с судами, обтянутыми великолепными шелковыми тканями, отправилась в Иерийский дворец, находившийся на азиатском берегу Босфора, за молодой невестой, после чего должен был состояться ее торжественный въезд в столицу. Через несколько недель после этого, 18 декабря, в Священном Дворце, в палатах Августея, в присутствии всего двора оба василевса венчали на царство новую монархиню. Сидя на золотых тронах, Константин и его сын вместе с патриархом приподняли вуаль, скрывавший лицо будущей императрицы, надели шелковую хламиду поверх ее длинного золотого платья, возложили на голову ее корону, привязали к ушам подвески из драгоценных камней. Затем в церкви св. Стефана новая Августа принимала поздравления от высших сановников империи; на террасе Триклиния Девятнадцати аккувитов она показалась народу, и подданные громкими криками приветствовали ее. Наконец, в сопровождении блестящей свиты из патрикиев, сенаторов, кувикуляриев и придворных дам она возвратилась в церковь св. Стефана, где патриарх Никита совершил обычное богослужение и возложил брачные венцы на головы супругов. Старый император Константин V, энергичный иконоборец, никак не думал, устраивая эти торжества и возлагая царскую диадему на голову молодой женщины, что эта хрупкая василисса уничтожит все дело его жизни и отнимет трон у его династии. h9 I Подобно Афинаиде-Евдокии, Ирина была родом из Афин; подобно ей, она была сиротой в то время, как по неизвестным нам причинам, в которых несомненно красота ее играла главную роль, она стала невесткой императора. Но дальше этого сходство между двумя царицами не идет. Действительно, Афины VIII и Афины V века резко отличались друг от друга. Это уже не был больше языческий город, город ученых, с университетом, преисполненный славою античных писателей и знаменитых философов, свято хранящий под сенью своих храмов память об изгнанных богах. Во времена Ирины это был маленький провинциальный город, тихий и благочестивый, где Парфенон стал церковью, где святая София изгнала из Акрополя Палладу-Афину, где святые замостили богов. В такой среде воспитание, и в особенности воспитание женщины, не могло больше быть таким, каким оно было во времена Афинаиды. Как большинство ее современниц, Ирина была верующая и набожная; набожность ее была пылкая и восторженная, еще больше воспламеняющаяся от событий того смутного времени, в какое она жила. |
| В нескольких метрах от храма, на восточной стороне, был построен епископский дворец с официальными помещениями (епархиальное управление), занимавший значительное пространство. Руины комплекса показывают, что здесь был большой внутренний двор с колоннадой, бассейном и туалетными комнатами. Храм, видимо, был первой христианской церковью, посвящённой Пресвятой Богородице, и это может расцениваться как указание на очень раннюю традицию, связывающую последние годы Её земной жизни с Ефесом. Археологические раскопки в храме открыли надпись, датированную VI веком и указывающую, что именно здесь проходил Третий Вселенский Собор 431 года. Здесь было осуждено учение константинопольского патриарха Нестория, утверждавшего, что Дева Мария была матерью Иисуса лишь в человеческом аспекте. На Соборе было подтверждено, что Она Богородица, а не Христородица, как предлагал Несторий. В 40;ИИ-40;ИИИ вв. во времена нашествий сассанидов и арабов и церковь , и баптистерий были разрушены (причиной разрушения могло быть и землетрясение 557 года). Позднее (конец VIII в.), на этом же месте внутри старого храма была построена маленькая (длиной 23 метра) купольная церковь из кирпича, которая занимала западную часть античной базилики. Ефесу так и не удалось восстановить древнюю базилику Третьего Вселенского Собора – в связи с очередным переносом города огромный храм оказался на окраине и стал ветшать. Поскольку внутри его пространства была построена вторая церковь , общее название комплекса стало звучать как «Двойная церковь». Вход в позднейшую часть был через апсиду первой церкви. Неф первой церкви стал исполнять функцию атриума (внутреннего двора), к южной стороне были прибавлены дополнительные помещения (часовня для заупокойных богослужений). В позднейшие времена эта последняя церковь по причине невостребованности была ещё раз разделена на два помещения рядом колонн, а в XIII веке около полузаброшенного храма Пресвятой Богородицы стали хоронить людей, тем самым превратив его в кладбищенскую церковь . Церковь Пресвятой Богородицы в Ефесе была открыта археологами в 20-х годах XX столетия. В 1986–1997 гг. были вновь изучены и полностью изменены данные для реконструкции этого храма, но и на сегодняшний день среди археологов нет единого устоявшегося мнения относительно устройства храма (см.: S. Karwiese. The Church of Mary and the Temple of Hadrian Olympos in Ephesos. – Cambridge, 1970; Mustafa Buyukkolanci. The life and the Monument of St. John. – Publication of Efes Foundation, 2000). |
| В понедельник, 28 мая, вдоль стен Города шел большой крестный ход, в котором несли многие святыни Града; ход объединил православных и католиков. Император присоединился к ходу, а по его окончании пригласил к себе военачальников и вельмож. «Вы хорошо знаете, братия, — сказал он, — что мы все обязаны предпочесть смерть жизни ради чего-то одного из четырех: во-первых, за веру нашу и благочестие, во-вторых, за родину, в-третьих за царя как помазанника Господня и, в-четвертых, за родных и друзей… насколько больше — ради всех этих четырех». В одушевленной речи царь убеждал бороться за святое и правое дело не щадя жизни и с надеждой на победу: «Ваше поминовение и память и слава и свобода вечно да пребудут». После речи, обращенной к грекам, он обратился к венецианцам, «имевшим Город второй родиной», и к генуэзцам, которым Город принадлежал «как и мне», с призывами к мужественному противостоянию врагу. Затем, обращаясь ко всем вместе, он сказал: «Надеюсь на Бога, что избавимся мы от надлежащего праведного Его прещения. Во-вторых же, и на Небесах уготован вам адамантовый венец, и в мире будет память вечная и достойная». Со слезами и стенаниями Константин воздал благодарение Богу. «Все словно едиными устами» отвечали ему, рыдая: «Умрем за веру Христову и за отечество наше!» 4 . Царь направился в Святую Софию, молился, рыдая, и причастился Святых Таин. Его примеру последовали многие другие. Вернувшись во дворец, он у всех просил прощения, и чертог огласился стенаниями. Затем он отправился на стены Города проверять боевые посты. Множество народа собралось на молитву в Святую Софию. В одном храме молилось духовенство, до последнего момента разделенное вероисповедной борьбой. С. Рансимен, автор замечательной книги об этих днях, с пафосом восклицает: «Это был момент, когда в Константинополе произошло действительно объединение восточной и западной христианских Церквей» 5 . Впрочем, непримиримые противники латинства и унии могли молиться отдельно, во множестве церквей, находившихся в их распоряжении. |
| В Придворном Уставе подробно описаны выходы и двух последних видов, происходившие, конечно, с меньшей торжественностью сравнительно с великими выходами, причём памятник опять отмечает религиозный характер царской власти в Византии, тесное взаимообщение между басилевсом и патриархом, покровительство царей вере и Церкви, стремление басилевсов подчинять себя руководительству св. Церкви и жить под её благодатной сенью. В частности, средние выходы, происходившие в праздники в честь Богородицы, сопровождались церковными процессиями, совершавшимися из Св. Софии в храмы Халкопратийский и Влахернский, посвящённые покровительнице и защитнице Константинополя, его «взбранной Воеводе». В этих крестных ходах и богомольях принимал участие и царь, который шёл в процессии с зажжённой свечой в руках, заходил в храмы и часовни, расположенные по пути, возлагал апокомвии, слушал потом литургию во Влахернах или Халкопратиях, где также оставлял денежные пожертвования, и, наконец, торжественно возвращался верхом на коне в Большой дворец, окружённый чинами кувуклия и синклита, сопровождаемый блестящей свитой и военной охраной, встречаемый в пути приветствиями и славословиями димотов и народа. Богомольные выходы совершались царём и в храм св. Апостолов, построенный Константином Великим и возобновлённый Юстинианом, хранивший в себе множество драгоценных реликвий, религиозных и политических. Здесь была и усыпальница византийских царей и патриархов. Сюда совершался крестный ход 21 мая [старый стиль], в день святых равноапостольных Константина и Елены, установленный Константином Порфирородным. Торжество происходило по типу среднего выхода. Кроме того, во Влахернах находился священный источник (агиасма), в водах которого византийские басилевсы совершали обряд омовения. В сопровождении высших чинов кувуклия император приезжал сюда утром в пятницу. В притворе Влахернского храма Богоматери царя встречали скевофилакс и весь клир. Император сначала входил в храм и совершал поклонение ризам и иконе Богоматери и другим святыням, потом направлялся к священному источнику, надевал на себя златотканую рубашку, возжигал свечи перед находившимися в священной омывальне иконами и воскурял благовоние. |
| В церкви хранились различные украшения для убранства Хрисотриклина в дни приемов иноземных послов. Главные святыни храма были связаны с почитанием Спасителя и, учитывая использование храма для коронации императоров, напоминали о близости к Нему василевсов. Среди святынь храма в сочинении Николая Месарита (1201 г.; P. 29-31) упомянуты терновый венец Христа, туника Христа, посох Христа, плеть Его бичевания, св. гвоздь, копие, частицы сандалий Христа (привезены имп. Иоанном Цимисхием из Палестины в 975). В 944 г. имп. Роман I Лакапин поместил здесь привезенный из Эдессы Мандилион - плат с Нерукотворным Образом Спасителя. Важным символом для визант. придворной идеологии стала десница св. Иоанна Крестителя, помещенная в храме Богородицы в 956 г. имп. Константином VII Багрянородным и использовавшаяся в церемониях коронаций. 1 авг. в церкви выставлялась часть древа Животворящего Креста Господня. В 1169 г. имп. Мануил I Комнин перенес в церковь из Эфеса камень, на к-рый было положено тело Спасителя после Его снятия с креста, однако незадолго до своей смерти в 1180 г. Мануил перенес эту святыню в столичный мон-рь Пантократора. Вероятно, именно в храме Богородицы в 1204 г. был помазан на царство 1-й лат. имп. Балдуин Фландрский. После лат. завоевания часть святынь была перевезена в Париж и с сер. XIII в. находилась в Сен-Шапеле (утрачены во время Французской революции). Ц. Богородицы пришла в запустение в кон. XIII в. и постепенно разрушилась; сохранившаяся часть святынь Страстей Господних была перенесена в храм св. Георгия в Манганах. В наст. время во дворце-музее Топкапы в Стамбуле хранится серебряная оправа в виде руки, известная как десница св. Иоанна Крестителя, однако она представляет собой венецианскую работу, и ее связь с храмом Богородицы не доказана. Святыни Страстей Господних, а также Мандилион представлены на двусторонней иконе XII в. «Спас Нерукотворный», хранящейся ныне в ГТГ. Мон-рь св. Георгия в Манганах Находился на зап. берегу пролива Босфор, неск. в отдалении от комплексов центра К-поля - Б. |
| Вашего желания – знать неким подробности о нашем шатании не в силах удовлетворить. Все почти забыл. – Там не замечал карандашиком. Ибо с нами была книжка... она у о. Порфирия. – Кое-что разве понемногу. – На первый раз Венеция. Видеть надобно. Описать нельзя. Город на воде, или в воде. – Вместо колесниц – гондолки... 67 . В ризнице храма есть вещи, взятые из Константинополя – из Софийского храма: икона Богоматери – часть из камня в золотой обделке – и другое многое... не помню... подсвечники золотые – больше префигурные... В другой ризнице – три креста с Животворящим Древом – Константина, Елены, Ирины; спица из тернового венца, один из гвоздей, коими пригвожден был Спаситель ко кресту, и сосуды с частицами разных мощей. Налево в храме есть чудотворная икона, писанная евангелистом Лукою, открываемая только в субботу. – Больше о храме ничего не помню. – Храм огромен и благоговение рождает. Из мозаических картин (ими только верхняя часть покрыта) есть и новые – изящные. Старые – скудны видом. Изображают историю священную Ветхого и Нового Завета по частям – и пустынножители есть... и восточные паче. – Многие церкви мы осматривали. Есть картины загляденье... и уборка храмов – диво... Один монастырский храм... диво... Из разноцветного мрамора сделаны по местам занавески так естественно, что подумаешь, будто полотно. Возьми да отдерни... в одном храме мощи св. Саввы – только грудь с головою и ноги от колен. Прочего нет. Отчего кажется – малым. В другом – св. Афанасия – цельны – и св. Иоанна Милостивого в третьем храме... тоже цельны. Все они в боковых приделах над престолами – в нише и за стеклом. Но нам позволили стать на коленах на престоле и посмотреть поближе и поцеловать хоть стекло... Ах, виноват, кажется, открывали заднюю – что против ног – рамку... Ну хаджи, что забыл. – Вид мощей – мрачен. Головки и частички ножек открыты. – Дворец дожа великолепен и огромен. Не помню, что там... Да... показывали около его... темницу, в коей во времена республики упрятывались преступники, – и место, где машинкою отсекалась во мгновение ока голова... Что еще? совершенно все забыл... Большой канал изгибами проходит сквозь город. Гуляли по вечерам. На нем все прежние знатнейшие домы; но пустеют и ветшают без поддержки. – Там есть греческая церковь (то есть в Венеции)... штат греческий... и митрополит Венедикт – 90-летний старец... Мы обедали у него. Он был глава Далматинских христиан православных; но грех ради... хотел в католичество – едва убрали. Получает пенсию от Австрийского правительства. – Теперь он православен. – Ну теперь все истощилось! – И довольно. |
| Возможно, она содержала в себе напоминание об иконографических принципах эпохи ранней Византии (известны по мозаикам VI в. ц. Сан-Витале в Равенне с изображениями имп. Юстиниана I и его двора) и для зрителей являлась свидетельством возрождения империи IX в. В рукописных миниатюрах и резных барельефах средневизант. эпохи император никогда не изображается в сопровождении придворных, их полностью замещают ангелы, святые, отцы Церкви, часто одетые в придворные костюмы. Таковы, напр., портрет имп. Никифора III Вотаниата (Coislin. gr. 79) c арх. Михаилом и свт. Иоанном Златоустом (ок. 1078), изображения имп. Алексея I Комнина, благословляемого Христом и принимающего свитки с правосл. учением от отцов Церкви на миниатюрах из рукописи «Догматического паноплия» Евфимия Зигабена (Vatic. gr. 666; ок. 1118 г.). Т. о., через использование христ. образов устанавливается прямая связь правителя со сверхъестественным и создается особый образ императора, отстраненного от обыденной реальности, избранного, имеющего прямую связь с небом и поэтому превосходящего своих приближенных и советников. Офиц. дворцовое искусство, обращенное прежде всего к придворным и посетителям Б. д., играет существенную роль в постепенном росте культа императора и в поддержании контроля со стороны власти над элитой визант. общества. Важнейшие дворцовые храмы Всего в районе Б. д. по письменным источникам известны более 20 храмов и часовен, среди них Св. Троицы, прор. Илии, Богородицы Победоносной (Νικοποις), Богородицы во дворце Дафна, св. Апостолов, святых ап. Петра, ап. Иоанна Богослова, ап. Филиппа, свт. Василия Великого, св. Димитрия Солунского, св. Анны, св. Феодора Стратилата, свт. Климента Анкирского, 40 мучеников Севастийских и др. Но важнейшими были следующие. Храм Господа (Νας το Κυρου). Находился в комплексе палат экскувитов при дворце Магнавра. По традиции считается, что храм был построен имп. Константином Великим и являлся древнейшим в Б. д. Во время церемоний в этом храме император надевал венец; на обратном пути из собора Св. |
|
|
