| Одновременно с иконописью в Мстере зародился ювелирный промысел. Для украшения икон чеканились оклады и венцы, многие мастера хорошо владели финифтяным делом и гравировкой. В середине 19-го века зародилось в слободе еще один славный промысел, сделавший имя Мстере вышивка. Одна девушка из окрестных селений, хорошо знавшая золотошвейное мастерство, вышла замуж за мстёрского жителя и решила приложить свое умение на новом месте. И так удачно приложила, что к 1875 году в слободе в золотошвейном промысле было занято более 50 человек. Местные мастерицы вышивали плащаницы, хоругви, воздухи, епитрахили. К концу столетия в Мстере работали около 400 вышивальщиц. Рабочий день в пятницу заканчивается рано в три часа пополудни вышивальщицы седлают велосипеды и разъезжаются по домам, к теплым печкам. В шкатулочном цеху огромной фабрики «Мстерская миниатюра» остался один мастер и его помощник закладывают под пресс последнюю на сегодня партию заготовок из папье-маше. Три художницы еще корпят над росписью шкатулок, шутят и рассказывают байки, не выпуская кисти и лупы из рук. В иконописной мастерской тоже засиделись двое мастеров на просьбы рассказать о себе смущенно улыбаются, и мы узнаем лишь скупые факты Светлана Овчинникова и Владимир Котков окончили местное художественное училище и работают на фабрике с начала 80-х годов. Но в частных иконописных артелях работа идет до позднего вечера особенно много заказов на большие семейные иконы рассказали нам в артели «Художник». Дети иконописцев играют и рисуют тут же, - за соседним столом. Среди прочих рисунков выделяется один, на котором простым карандашом выведен ангел с нимбом. На поселок опустились тягучие ноябрьские сумерки, работники ставят на сигнализацию знаменитый музей, где собрана великолепная коллекция миниатюр, икон и вышивок, снова зовут колокола к вечерней уже службе в Богоявленском монастыре. Пора уезжать: в свете фар мелькает перечеркнутое красной линией название поселка. Фотографии Алексей Мякишев, Екатерина Соловьева |
| Еще в 1-й трети XIX в. создание икон в М. в количественном отношении значительно отставало от промысла Холуя и Палеха ( Кобеко Д. Ф. О суздальском иконописании. СПб., 1896. С. 3), что объяснялось объективными причинами: с сер. XVIII и до нач. XIX в. в М. активно развивалось ткацкое производство, в котором было занято большинство муж. населения Богоявленской слободы. После войны 1812 г. ткацкое производство пришло в упадок и мстёричи сконцентрировались на иконном промысле, к-рый начал развиваться в их родном селе бурными темпами с сер. XIX в. На становление как всего «суздальского» иконного дела, так и мстёрского в частности позитивно повлияло окончательное дифференцирование самого промысла: разделение на исполнителей-художников (из этой среды вышли хозяева крупных мастерских, к-рые принимали минимальное участие в написании икон) и т. н. офеней - особой социальной группы торговцев, к-рые уже в XVIII в. продавали товар (т. е. иконы), распространив свою деятельнсть на огромные территории (следы их предпринимательства обнаруживаются в Вост. Европе и на Балканах). Так, ок. 1754 г. прот. А. Фёдоров писал, что «крестьяне... многие отходят… со святыми иконами… в Польшу, в Цесарию, в Славонию, в Сербы, в Болгары и прочие…» ( Фёдоров. 1855. С. 108). Объемы товарооборота офеней значительно увеличились, когда в сер. XIX в. всего в 14 км от М. была проложена железнодорожная ветвь из Москвы в Н. Новгород, что в значительной степени предопределило более высокие темпы развития иконописной «промышленности» в М. по сравнению с соседними художественными центрами. Прп. Серафим Саровский. «Расхожая» икона. Кон. XIX — нач. XX в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Прп. Серафим Саровский. «Расхожая» икона. Кон. XIX — нач. XX в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Одной из причин увеличения спроса на иконы мстёрского письма стали обстоятельства, связанные с формированием со 2-й пол. XVIII в. старообрядческих общин Москвы. С 1771 г., когда во время эпидемии чумы староверам было позволено основать карантины и кладбища с часовнями, московские общины стали духовными и культурными центрами всего старообрядческого мира. По-видимому, уже с нач. XIX в. между московскими старообрядческими объединениями и иконописцами-староверами М. установились прочные связи, к-рые повлияли на формирование М. как крупнейшего центра собственно старообрядческого иконописания. С сер. XIX в. между иконописными центрами существовало условное разделение сфер сбыта: палехские иконы распродавались в основном в С.-Петербурге и, по-видимому, в меньшем количестве в Москве, иконы из Холуя и М. офени разносили по др. губерниям, при этом «мстерские образа назначаются преимущественно для староверов и раскольников…» ( Тихонравов К. О. О промышленности и частных промыслах в губернии в 1852 г.//Владимирские ГВ. 1853. 19. С. 5). |
| После Октябрьской революции Богоявленский храм и Владимирская церковь были закрыты. В 1923 году Свято-Богоявленский собор был превращён в музей церковной старины (позднее получил статус краеведческого). С колокольни сняты все колокола, закрыто было и кладбище. В 1929 году вскрыли гробницы Ромодановских. Владимирская церковь сначала служила подсобным помещением музея, а потом просто стояла закрытой; лишь в 1945 году по просьбе мстерян было возобновлено богослужение в тёплой церкви. Краеведческий музей, расположенный в главном храме, просуществовал до 1954 года, а после его закрытия ценные экспонаты были вывезены и пополнили фонды Владимиро-Суздальского музея-заповедника. С 1959 года в течение 40 лет Мстёрское сельпо использовало Богоявленский храм под склад для хранения муки. Всё это, а также случаи бесчинства подростков, нанесли большой ущерб памятнику. В 1989 году по решению Мстёрского поселкового совета погибающий монастырь возвращён епархии. Но ещё 10 долгих лет он стоял осквернённый и безлюдный. В Богоявленском соборе тогда располагалась свалка различного мусора, а разрушаемая ограда к тому времени стала потихоньку сползать к руслу реки Мстёра, оставшийся кирпич от которой постепенно скатывался вниз, в воду. Весна 1999 года принесла перемены. Общественность Мстёры и руководители предприятий приложили усилия для спасения святыни. 24 сентября 1999 года архиепископ Владимиро-Суздальский Евлогий благословил его открытие. На сегодняшний день преобразованы в келии и отремонтированы внутренние помещения бывших торговых рядов в ограде, проведено отопление. Завершены восстановительные работы на колокольне. К Пасхе 2001 года на колокольню были подняты сорокопудовый колокол и 5 разноголосых поменьше, отлитые на Урале, на средства В.Е. Бычкова, в те годы финансирующего всё строительство в монастыре. В Богоявленском соборе перекрыты крыша, главки, застеклены окна, проведены штукатурные работы, отремонтирован и выложен плиткой пол, проведено отопление. Благоустроена монастырская территория. |
| († 1421/22 (?) или 2-я пол. XVI в.), прав. (пам. 23 июня - в Соборе Владимирских святых), Вязниковский, Верижник. Сведения о М. сообщают «Книга, глаголемая Описание о российских святых» (нач. XVIII в.) и «Перечни российских чудотворцев» (списки XVIII-XIX вв.): «Святой праведный трудник и пустынник Михаил верижник в монастыре Успения Богородицы и святаго Николы, иже на Клязьме реце в Мстерской волости Государеве, новый чудотворец» (Описание о российских святых. С. 268; РНБ. ОЛДП. Q. 862. Л. 115 об., XVIII в.; Мих. Q. 532. Л. 229-229 об., XVIII в.; Q. I. 382. Л. 52, XVIII в.; СПбДА. А II/63. Л. 45-45 об., XIX в.- ЭК ИРЛИ (ПД)). По предположению В. В. Баранова, Богоявленская слобода, преобразованная впосл. во Мстёрскую вол., возникла в кон. XVI в. на погосте рядом с «монастырьком Иоанна Милостивого», к-рый существовал уже в 1-й четв. XVI в. (он упом. в духовной грамоте И. В. Ромодановского 1521-1922 гг.; Баранов. 2008. С. 20). Первые сведения о Богоявленской слободе относятся к 1609/10 г.: с этого времени и до 1628/29 г. она находилась во владении кн. Г. П. Ромодановского, а затем перешла к его сыновьям. Как следует из писцовых книг Суздальского у. «Письма и меры Михаила Трусова да дьяка Федора Витовтова» за 1628-1630 гг., в вотчине Ромодановских находился муж. мон-рь: «...погост Богоявленская слободка на реке на Мстере, да на погосте церковь Богоявления Господа Нашего Иисуса Христа каменная да другая церковь Ивана Милостиваго древяна вверх, а в церквах образы, книги и ризы и колоколы и всякое церковное строение вотчинниковы; а у церкви на церковной земле келья чернаго попа Лариона, келья другова чернаго попа Конона, да келья крылошеника Моисея да келья другова крылошеника Арсения, да келья старца и оной двор попа Евфимия...» ( Голышев. 1865. С. 107). Богоявленская ц. до ее перестройки в 1683-1687 гг. имела придел в честь Успения Пресв. Богородицы, поэтому мон-рь называли еще и Успенским (Храмозданная грамота митр. Суздальского Илариона на ц. Богоявления от 27 февр. 1683; см.: Там же. С. 111). В писцовых книгах XVII в. не упоминается о существовании в Богоявленской слободе церковных престолов, освященных во имя свт. Николая Чудотворца. Однако в Иоанновской ц. хранилось напрестольное печатное Евангелие, вложенное в 1649 г. диак. Ионой «в дом Николы Чудотворца по своих родителех... при игумене Герасиме да при едином священнике Митрофане, да при старце Василие, да при старце Тарасие и при всей братии» ( Он же. 1870. С. 59; Евангелие, впрочем, могло поступить в мон-рь и из др. обители). |
| Вопрос о появлении иконописи в М. до сих пор остается без точного ответа. Первоначально большинство исследователей склонялось к мнению Голышева, что иконописное мастерство перешло к «обывателям-поселянам» от монастырских иноков ( Он же. 1865. С. 76), однако эта версия не подтверждается в документальных источниках. Бакушинский и Василенко считали, что иконописный промысел был перенесен в М. из Москвы ( Бакушинский, Василенко. 1934. С. 10). Однако наиболее убедительной является версия о заимствовании мстёричами иконного ремесла у жителей соседней слободы Холуй, находящейся всего в 22 км от М., впервые высказанная Голышевым ( Голышев. 1875. С. 215). В свою очередь появление иконного ремесла в Шуе и Холуе в 1-й трети XVII в. связано с тем, что эти села находились в вотчинных владениях Троице-Сергиевой лавры, имевшей здесь свои подворья. Безусловно мастера из Холуя, где иконное дело зародилось на столетие раньше, неоднократно посещали соседнюю Богоявленскую слободу, контакты между жителями этих сел во 2-й пол. XVIII в. зафиксированы документально ( Он же. 1865. С. 134-135). Так, сообщается о том, что в 1732 г. Федор Иванов был отпущен из М. на год в Холуйскую слободу к крестьянину Селивану Козьмину «для науки иконного ремесла». В 1743 г. отправился на 2 года в слободу Холуй Михайло Иванов Добрынин «для обучения иконописного ремесла» ( Он же. 1875. С. 215). И хотя к тому времени по источникам уже известны имена нек-рых мастеров Богоявленской слободы, мстёричи, видимо, по традиции предпочитали обучаться в Холуе, где иконники имели больший опыт работы. Среди наиболее ранних, сохранившихся до наст. времени икон, к-рые были исполнены в М., одна была упомянута еще Голышевым - это подписная Владимирская икона Божией Матери, созданная в 1762 г. Михаилом Будановым для одноименной церкви Богоявленского монастыря ( Он же. Иконы с надписями. 1871). Сохранились еще 2 иконы XVIII в., которые до революции 1917 г. находились скорее всего в местных мон-рях или в расположенных в округе церквах. Икона «Огненное восхождение прор. Илии» (XVIII в., Мстёрский художественный музей) выполнена в традиционной, довольно архаичной манере. Икона Божией Матери «Прежде Рождества и по Рождестве Дева» написана во 2-й пол. XVIII в., находится в ц. Владимирской иконы Божией Матери Богоявленского монастыря. Учитывая большие размеры иконы, можно предположить, что она происходит из иконостаса какой-то местной церкви, возможно, из старообрядческого (единоверческого) храма (на иконе есть изображение двуперстного благословения). В ее стиле заметно взаимодействие 2 тенденций, характерных для провинциальной русской иконописи XVIII в.: элементы «живоподобной» манеры письма совмещены с более традиционными приемами в трактовке одеяний с пробелами более условной, геометризованной формы. Близкой к этой иконе по характеру живописи является икона 1729 г. холуйского иконописца Тимофея Данилова Ивановских ( Комашко Н. И. Рус. икона XVIII в. М., 2006. С. 100-101). |
| В этой тональности даже часто встречающаяся охра полей приобретала свойства красочного слоя, рефлексирующего холодными оттенками. Такой эффект, напр., можно наблюдать в работах Н. Тюлина (собр. ГМИР) «Благовещение» (80-е гг. XIX в.) и «Вознесение» (1889) ( Basova. 1992. Il. 14, 16) или на иконе «Введение Пресв. Богородицы во храм» (кон. XIX - нач. XX в.). Оливковый или зеленоватый тон доминировал в произведениях более архаичного типа (в основном в сочетании с красками холодного оттенка), как, напр., на иконах «Богоматерь Одигитрия Смоленская, с избранными святыми на полях» (посл. треть XIX в.), «Спас Нерукотворный» (А. В. Тюлин; кон. XIX - нач. XX в.) и др. Мстёрским мастерам как великолепным колористам нередко удавалось соединить эти 3 основных приема и создать абсолютную гармонию цветовой гаммы, как, напр., на иконе «Св. Геннадий Костромской», выполненной в мастерской Гурьянова. Лит.: Фёдоров А. Ист. сведения о Богоспасаемом граде Суждале//ВОИДР. 1855. Кн. 22. Отд. 2. С. 1- 210; Голышев И. А. Богоявленская слобода Мстёра: История, древности, статистика и этнография//Тр. Владимирского губ. стат. комитета. 1865. Вып. 4. С. 1-139; он же. Торговля досками для икон в сл. Мстёре, Вязниковского у.//Владимирские ГВ. 1866. 4. С. 3-5; он же. Иконы с надписями в Вязниковском и Гороховецком уездах, Владимирской губ.//Там же. 1871. 20. С. 3; он же. Производство фольговых икон в сл. Мстёре//Там же. 1871. 47. С. 1-3; он же. Иконописцы XVIII ст. в сл. Мстёре Вязниковского у.//Там же. 1873. 22. С. 3-5; он же. Суздальская иконопись: Начало и переход её в нар. промышленность во Владимирском крае//Ежег. Владимирского губ. стат. комитета. 1875. Т. 1. Вып. 1. С. 205-237; он же. Слобода Мстёра: (Развитие иконописи в окрестностях сл. Мстёры)//Владимирские ГВ. 1879. 18. С. 1; он же. Фолежное заведение в сл. Мстёре//Там же. 1880. 31. С. 1-2; Леонтьев П. Ф. Иконопись//Мат-лы для оценки земель Владимирской губ. Владимир, 1903. Т. 4: Вязниковский у. Вып. 3: Промыслы крестьянского населения. С. |
| Господь Вседержитель. «Подстаринная» икона. Сер. XIX в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Господь Вседержитель. «Подстаринная» икона. Сер. XIX в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Иконописцы Богоявленской слободы трудились круглый год (обработкой земли крестьяне в М. и Холуе не занимались из-за отсутствия пахотных угодий). Исторически сложившаяся практика обучения ремеслу оставалась неизменной до 80-х гг. XIX в. По традиции мальчика в возрасте 8-9 лет определяли учеником в иконописную мастерскую по соглашению с хозяином на 5-7 лет. Денег ученику не платили, и он мог зарабатывать только сверхурочно. Процесс обучения заключался в том, что мальчик писал икону ап. Иоанна Богослова до тех пор, пока не приобретал значительный опыт. Примерно через полгода ученик начинал писать образа на продажу. Труд по 11-12 часов в сутки подрывал здоровье иконописца и способствовал быстрому ухудшению зрения, мастеров старше 50 лет практически не было (Иконописцы и ризоделатели в Вязниковском у. Владимирской губ.//Тверские ГВ. 1880. 84. С. 3-4). В кон. XIX в. в М. и Холуе появились иконописные школы, преобразованные в нач. XX в. в учебные мастерские под эгидой Комитета попечительства о русской иконописи, где учебный процесс был построен по иным принципам. Святые Борис и Глеб. Икона. Нач. XX в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Святые Борис и Глеб. Икона. Нач. XX в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Голышев выделял среди иконописцев неск. категорий ( Голышев. 1865. С. 104). Первую составляли т. н. фабриканты - владельцы больших мастерских, в к-рых работало по найму обычно от 5 до 20 чел. Среди самых крупных иконописных заведений в М. во 2-й пол. XIX - нач. XX в. известны мастерские И. Е. Мумрикова, И. А. Панкрышева, В. О. Шитова, Ф. И. и А. И. Цепковых, И. М. и И. В. Янцовых, С. А. Суслова, А. П. и М. П. Морозовых, П. К. Бороздина, М. Е. Демидова, А. Ф. Захарова, Тюлиных, Н. К. Юразова, Я. Балакина и др. Вторая группа - работники-хозяева, которые писали иконы у себя на дому. Их трудовой коллектив составляли обычно только члены семьи (О работе в домашней мастерской см.: Протопопов Я. Е. Нечто о суздальской живописи//Владимирские ГВ. 1843. 21. Приб. С. 85-87). Продавали хозяева семейных мастерских свой товар или фабриканту, или скупщику-офене. К этой группе, судя по всему, относились мстёрские мастера В. И. Захаров, Р. Ларин, В. М. Кибирев и др. Более малочисленной была категория т. н. промышленников, к-рые «промышляли» в поисках работы по всей России, набирали заказы в др. городах, селах или мон-рях и нередко там же их и выполняли. В отдельную категорию Голышев выделил иконописцев-старинщиков, т. е. мастеров, к-рые занимались реставрацией и подделкой произведений древней иконописи; эта специализация была характерна исключительно для иконного дела в М. и не встречалась в др. иконописных центрах. К последней, самой многочисленной категории относились работники и ученики, к-рые нанимались в различные мастерские. |
| 21 мая, местонахождение неизв.; подробно см. в ст. Владимирская икона Божией Матери ) носили крестным ходом по селениям Гороховецкого и Вязниковского уездов. Икона была поновлена в 1750 г. Указанная в возобновленной надписи на ризе иконы дата - 1464 г.- легендарного характера ( Георгиевский. 1896. С. 119-120; Косаткин. 1906. С. 133; Кочетков. Словарь иконописцев. С. 761). Неясна судьба и 2 почитаемых списков Владимирской иконы Божией Матери «древнего письма» (1-я пол. XVII в.) в драгоценных окладах из Богоявленской ц. Мстёры. Первая, вероятно, была вложена кн. Василием Григорьевичем Ромодановским Меньшим († 1671) и находилась в главном иконостасе, слева от царских врат; 2-я - в киоте перед солеей. Кроме того, по данным В. Г. Добронравова, в храмах Мстёры в кон. XIX в. сохранялось «весьма много древних икон» без указаний на их местное происхождение, особо были выделены 2 образа XVIII в. «местной иконописи»: Владимирская икона Божией Матери 1762 г. мстёрского иконописца Михаила Буданова и Шуйская-Смоленская икона Божией Матери 1761 г. ( Добронравов, Березин. 1898. С. 355-356; Голышев. 1875. С. 217). Первые сведения об иконописцах Мстёры относятся к 1710 г. В XIX в. местный иконописный промысел оформился в развитое промышленное производство, к кон. XIX - нач. XX в. Мстёра превратилась в один из крупнейших иконописных центров не только М. и В. е., но и всей России (подробнее см. ст. Мстёра ). Характерно, что ни в Муромском у., ни в самом Муроме иконописное дело не приобрело массового характера ни во 2-й пол. XVII в., как в Вязниках, ни в 1-й пол. XVIII в., как в Мстёре. В описи 1723 г. указано, что все иконописцы Мурома были «грекороссийского исповедания» в отличие от «2 серебренников, которые по несогласию следовать новоисправленным книгам и некоторым изменениям в обрядах церкви оставались в звании раскольников и платили двойную подать» ( Титов. 1902. С. 69). Сведения о произведениях, созданных посадскими муромскими иконописцами во 2-й пол. XVII - 1-й пол. XVIII в., в наст. |
| Икона Божией Матери «Прежде Рождества и в Рождестве Дева». 2-я пол. XVIII в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Икона Божией Матери «Прежде Рождества и в Рождестве Дева». 2-я пол. XVIII в. (ц. Владимирской иконы Божией Матери, Мстёра) Богоявленская слобода М. расположена на землях, которые с XIII в. входили в состав Стародубского княжества. В XV в. в процессе дробления княжества на уделы, родоначальник князей Ромодановских Василий Феодорович (по прозвищу Ромодан), один из сыновей Ф. А. Стародубского, получил в вотчинное владение территорию, включавшую земли по рекам Мстёре и Таре. Первое упоминание в документах о Богоявленской слободе М. относится к 1609/10 г. Известно, что слобода с одноименной церковью находилась с этого времени до 1628/29 г. во владениях Г. П. Ромодановского, а затем перешла к его сыновьям. Вероятно, слобода могла быть основана самое раннее в кон. XVI в., и возникла она на погосте рядом с существовавшим с 20-х гг. XVI в. «монастырьком» св. Иоанна Милостивого. Посвящение Богоявленской ц., как и название слободы, могли быть унаследованы от московского в честь Богоявления монастыря, с которым князья Ромодановские были связаны с XV в. Несмотря на то что большинство авторов традиционно относят появление иконописного промысла в М. к XVII в., этот факт не нашел документального подтверждения. В источниках XVII в. сохранились сведения об иконописании в Шуе, Холуе и Палехе, однако ничего не сказано об иконописцах М. По данным переписей 1646 и 1678 гг., где подробно описаны профессии жителей М., иконописцы также не упомянуты (Писцовые книги по г. Суздалю//РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11323. Л. 100-106, 142-150). Впервые иконописцы в Богоявленской слободе зафиксированы в 1710 г.: в раздельном акте по слободе М. назван «иконник Константин Никифоров и в его дворе зять Матвей Данилов» (Отказные книги по г. Суздалю//Там же. Оп. 2. Кн. 11368, Л. 685 об.- 686). В 1718 г. известны уже 3 мстёрских мастера - Григорий Голышев, Симон Семёнов и Савелий Никифоров, которые были вызваны к кнг. А. Б. Ромодановской и «делали в пределе иконостас» ( Голышев И. А. Указ кнг. Настасьи Борисовны Ромодановской Никите Станиславскому об отпуске трех человек иконников, 1718 г.//Владимирские ГВ. 1871. 27. С. 3). |
| В первой половине XIX века прихожанами было решено построить вместо обветшавшей церкви новую каменную, о чём иереем Иваном Бутеевым и крестьянином Семёном Савельевым было отправлено прошение во Владимирскую духовную консисторию. 26 июня 1815 года епископ Владимирский и Суздальский Ксенофонт подписал прошение на возведение каменной церкви, каковую взялся выстроить каменщик Герасим Никифоров из гороховецкого села Никулино. 8 июля 1816 года была заложена новая церковь, завершённая спустя два года (строительство обошлось в 4500 рублей). Освящение храма об одной главе, с колокольней, увенчанной высоким шпилем (ярким примером веяний храмовой архитектуры первой половины XIX столетия), состоялось лишь в 1821 году – 29 июня. Главный престол остался в прежнее наименование – в честь Казанской иконы Божией Матери, а придельный в тёплой церкви освятили в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Спустя десять лет акиншинскую церковь окружила каменная ограда, а в 1855 году её стены были украшены " священной живописью " . Среди святынь Казанского храма особенно отмечались иконы Пресвятой Богородицы и Преображения Господня, облачённые в разное время в серебряные ризы, а первая ещё и украшенная жемчугом и сердоликом; Тихвинская икона Божией Матери первой половины XVIII века также в дорогом окладе. Часть икон была написана мстёрскими иконописцами Корягиными в 1820 году и приложена в новый каменный храм. Среди богослужебных книг также выделялись издания XVII столетия. К примеру, Служебник 1666 года, приложила владелица села княгиня Ульяна Ивановна Одоевская. Из священников села Акиншино нам известны следующие имена: В 1666 и 1672 годах там упоминается поп Федот Иванов. В 1674 году – Яков Осипов, а в 1729, вероятно, его сын Дмитрий Яковлев. В 1795 году в Казанской церкви служил священник Трофим Андреев. С 1796 по 1808 акиншинским настоятелем был Иван Алексеев. После него место священника занял сын – Иван Иванович Бутеев, служивший в родном селе сначала пономарём, затем диаконом и рукоположенный во священника после смерти отца. Именно в бытность о. Иоанна настоятелем была построена каменная Казанская церковь, на возведение которой сам Бутеев пожертвовал 300 рублей. Скончался Иван Иванович в 1833 году и был погребён у алтаря храма с южной его стороны. |
|
|
