| антропологии и сформулированы важные общие позиции в области социальной этики, утверждающие незыблемость традиц. христ. принципов, особенно в сфере семейных отношений и воспитания молодежи. Многосторонние диалоги на всеправославном уровне С Древними Восточными (Дохалкидонскими) Церквами I Всеправославное совещание (1961) предложило, II Всеправославное совещание (1962) подтвердило предложение развивать взаимоотношения с Древними Восточными Церквами. Главным требованием к Древним Восточным Церквам было признание с их стороны IV Вселенского Собора в Халкидоне (451) вместе с томосом папы Льва I и принятие учения о двух естествах (волях) и действиях во Христе. ВСЦ активно участвовал в попытке объединения этих Церквей, организовав неофиц. консультации между богословами на темы «О Соборах» и «О Халкидонском Соборе». Консультации прошли в Орхусе (Дания, 1964), Бристоле (Великобритания, 1967), Женеве (Швейцария, 1970) и в Аддис-Абебе (Эфиопия, 1971). В Бристоле был выработан проект соглашения по доктринальным вопросам. В 1971 г., после заседания ЦК ВСЦ, была организована неофиц. встреча членов ЦК от этих конфессий по теме «Снятие анафем и канонизация святых». Затем правосл. Церкви создали Межправославную богословскую комиссию по диалогу с Древними Восточными Церквами, а те в свою очередь - Межориентальную комиссию. Встреча комиссий состоялась в 1979 г. в Шамбези. Обсуждались конкретные темы предстоящего диалога и его структура. 1-я офиц. встреча Смешанной комиссии по диалогу состоялась в 1985 г. в Шамбези, где подкомиссии было поручено подготовить общие тексты, к-рые должны быть представлены на пленум Смешанной комиссии для обсуждения и утверждения. В 1987 г. члены подкомиссии собрались в Коринфе (Греция) для изучения подтемы «К общей христологии» и констатировали, что, «хотя важнейшие термины употребляются и с различными оттенками, тем не менее обе ведущие диалог Церкви этими терминами выражают православное богословие» ( Скобей Г. На пути к единству: О богословском диалоге между Правосл. |
| — Как, возможно, Вы знаете, я посвятил всю свою жизнь исследованию богослужения. Исследуя литургические вопросы, я часто сталкивался с проблемой перевода богослужебных текстов на современные языки. Это проблема актуальна и на институциональном уровне. В следующем году мы рассчитываем выпустить обновленный мессал (католическая богослужебная книга, содержащая последования Мессы — прим). Сталкиваетесь ли вы в православном богослужении с проблемой непонимания богослужебных текстов, и как вы объясняете их смысл? — Мы сталкиваемся с этой проблемой, потому что наш основной литургический язык — церковнославянский — непонятен большинству современных людей. Но мы не пошли по пути модернизации языка, перевода литургических текстов на современный язык. Может быть, следующие поколения к этому придут, но наше поколение к этому не пришло. Поэтому мы решаем эту проблему путем разъяснения смысла Литургии, смысла литургических текстов. — Вопросы отношений между католичеством и Православием были в сфере Вашего внимания и до того, как Вы стали председателем Отдела внешних церковных связей. В частности, в свое время Вы управляли Венской епархией Русской Православной Церкви. Можно ли сказать, что Вы были свидетелем развития диалога между двумя Церквами? — Задолго до своего назначения на Венскую и Австрийскую кафедру, работая в Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата в качестве секретаря по межхристианским отношениям, я имел самое непосредственное отношение к православно-католическому диалогу и сам принимал в нем участие. Начиная с 2000 года и до недавнего времени я являлся представителем Русской Православной Церкви в Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Православными Церквами и Римско-Католической Церковью. Десять лет моего служения в качестве председателя Отдела внешних церковных связей были насыщены встречами и мероприятиями, организованными совместно с представителями Римско-Католической Церкви. Я, в частности, многократно посещал Ватикан, четыре раза встречался с Папой Бенедиктом XVI , семь раз с Папой Франциском , многократно с высокими представителями Римской курии. |
| В результате углубленного анализа документа членами Синодальной Богословской Комиссии первые, часто эмоциональные реакции на него сменились взвешенным, ответственным подходом, учитывающим не только формулировки, содержащиеся в самом документе, но и позиции богословов, изучавших этот документ, а также реакции на него других Поместных Православных Церквей. Если на первом Пленуме Синодальной Богословской Комиссии (17-18 ноября 1994 г.) был высказан ряд недоумений в связи с некоторыми формулировками «Второго общего заявления», то на Втором Пленуме (7-9 февраля 1996 г.) часть этих недоумений была снята. К числу последних относятся недоумения по поводу выражений «сложная Ипостась» (sinthetos ipostosis) и «только мысленно» (en theoria mone) встречающихся в пунктах 3,4 и 7 Заявления. Оба выражения после углубленного изучения были признаны вполне православными. Была отмечена нежелательность перевода выражения en theoria mone как «в одном воображении», поскольку в современном русском языке такой перевод имеет докетическое звучание. В свою очередь, предложения Второго Пленума Синодального Богословской Комиссии были подвергнуты критическому анализу на заседании Президиума комиссии 25 декабря 1996 г. Было, в частности, отмечено, что предложения имеют скорее фразеологический, нежели догматический характер и потому вряд ли могут существенно улучшить текст Заявления в вероучительном плане. Кроме того, видоизменение текста входит в компетенцию не отдельных Поместных Православных Церквей, но следующей Смешанной комиссии по диалогу, которая может, с учетом сделанных принципиальных замечаний, или составить новое Заявление, или дать соответствующие комментарии к уже имеющемуся документу. Суть Замечаний, сделанных Синодальной Богословской Комиссией по отдельным пунктам «Второго общего заявления», заключается в следующем. В пункте 2 Заявления содержится осуждение «криптонесторианства Феодорита Кирского». Это выражение может быть понято двояко: а) учение бл.Феодорита отождествляется с несторианством; б) осуждаются лишь те сочинения бл. Феодорита, которые были направлены против Св. Кирилла Александрийского и впоследствии подверглись осуждению на V Вселенском Соборе. Первое понимание является для нас неприемлемым, в то время как второе следует признать полностью православным. Представляется целесообразным внести уточнение в данный параграф и исключить из него двусмысленное выражение «криптонесторианства Феодорита Кирского». |
| 1931. Шлинк Э. Тезисы к диалогу между православными и евангелическими богословами о проблеме Предания: [Докл. на собеседовании Арнольдсхайн – I между представителями РПЦ и ЕЦ Германии. 27–29 окт. 1959 г.]//БТ. 1968. Сб. 4. С. 243–248. См. также 223, 446, 1687. Проблемы православно-лютеранского диалога 1933. Арнольдсхайн – I: Протокол Богословского собеседования между представителями РПЦ и ЕЦ Германии. 27–29 окт. 1959 г.//БТ. 1968. Сб. 4. С. 203–216. 1934. Богословские собеседования – II: Протокол Богословского собеседования между представителями РПЦ и ЕЦ Германии, 21–25 окт. 1963 г., гор. Загорск//БТ. 1970. Сб. 5. С. 153–195. 1935. Богословские собеседования – III: Тезисы по докладам и резюме Богословского собеседования между представителями РПЦ и ЕЛЦ Германии в Хехсте (ФРГ), 3–8 марта 1967 г.//БТ. 1971. Сб. 6. С. 202–206. 1936. Богословские собеседования – IV: Резюме и тезисы по докладам Богословского собеседования между представителями РПЦ и ЕЦ Германии в гор. Ленинграде, 12–19 сент. 1969 г.//БТ. 1973. Сб. 10. С. 90–93. 1937. Православно-лютеранские богословские собеседования в Финляндии: Коммюнике собеседования между представителями РПЦ и Финляндской ЕЛЦ в гор. Турку, 19–22 марта 1970 г.: Резюме//БТ. 1971. Сб. 7. С. 212–214. 1938. Православно-лютеранские богословские собеседования между представителями Русской Православной Церкви и Финляндской Евангелическо-Лютеранской Церкви в гор. Загорске, 12–16 дек. 1971 г.: Коммюнике: Резюме по евхаристической теме: С. 162–164; Резюме по теме «Справедливость и насилие»: С. 192–193//БТ. 1973. Сб. 11. С. 162–164; 192–193. 1939. Сарычев В. Д. К критике и продолжению важнейших позиций евангелическо-правосл. переговоров – I (Ар-нольдсхайн, 27–29 окт. 1959 г.): [Докл. на Богосл. собеседовании – II между представителями РПЦ и ЕЦ Германии. Загорск, 21–25 окт. 1963 г.]//БТ. 1970. Сб. 5. С. 264–270. См. также 1566, 2086. Читать далее Источник: Богословие и история Церкви: Аннотированный указатель статей центральных периодических изданий Русской Православной Церкви (1947–2000)/Сост. и введ.: монахиня Елена (Хиловская), О. В. Мелихова, О. В. Руколь; Науч. и общ. ред., предисл.: канд. ист. наук А. Г. Дунаев. — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2006. — 464 с. |
| Это оказало бы большую услугу Римо-католической Церкви в ее противостоянии с Кальвинизмом на Западе. С другой стороны, спор о транссубстанции мог послужить хорошим стимулом, чтобы переубедить патриарха Иерусалимского Досифея, принципиального противника латинян, взять на себя инициативу соборного обсуждения проблемы Кальвинизма. Так или иначе, сильное латинское присутствие в Палестине создавало дополнительные стимулы для такой инициативы, которая, надо сказать, не противоречила соответствующим решениям Константинопольского Собора (1642 г.). Поэтому можно понять, почему текст собора был сразу переведен на латинский язык, а оригинальный текст с латинским переводом был опубликован двумя изданиями (1675–1677 гг.) в Париже. Тот факт, что оба издания были составлены на основе оригинальной копии протокольных записей собора, переданных, через французского посла Нуантеля, самим Иерусалимским патриархом Досифеем королю Франции Людовику XIV, т.е. основному представителю латинской пропаганды на востоке, раскрывает более широкие исторические рамки конкуренции и давлений, объясняющих остроту текста, направленную против Кальвина. IV . Я остановился на тексте Иерусалимского Собора (1672 г.), во-1-х, потому, что он является характерным образцом обличительного православного богословия того времени, во-2-х, потому, что он получил официальный соборный статус и оказал влияние на последующее православное богословие. Очищение «богословского ядра» от конъюктурной исторической натянутости становится необходимым для работы Смешанной Богословской Комиссии по Диалогу Православных с Реформатами, конечно, на основе современной проблематики и методики. Современный экуменический диалог определил новые рамки богословского сближения, ослабляющие старые рамки полемического богословия, но ни в коем случае не упраздняющие фактические фундаментальные богословские разногласия, приведшие к трагическому расколу христианского мира. Православное богословие впервые имело в рамках современного экуменического богословского диалога трезвое и всестороннее понимание богословской проблематики и богословских тенденций, развивавшихся через протестантскую Реформу в западном христианском мире. |
| С 24 по 27 июня 2015 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла митрополит Волоколамский Иларион посетил Рим и Ватикан, где принял участие в работе Редакционного комитета Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Православной Церковью и Римско-Католической Церковью. В ходе поездки также состоялись встречи председателя Отдела внешних церковных связей с государственным секретарем Святого Престола кардиналом Пьетро Паролином, председателем Папского совета по содействию христианскому единству кардиналом Куртом Кохом и Президентом Итальянской Республики Серджо Маттареллой. Обсуждалось современное состояние православно-католического диалога и другие вопросы, представляющие взаимный интерес. С 5 по 6 июля 2015 года митрополит Иларион посетил Стамбул, где состоялась его встреча со Святейшим Патриархом Константинопольским Варфоломеем. В беседе, в которой принял участие митрополит Галльский Эммануил, был обсужден широкий круг вопросов, касающихся взаимодействия между Константинопольской и Русской Православными Церквами, в частности, в подготовке Всеправославного собора. ПОСТАНОВИЛИ: Доклад принять к сведению. ЖУРНАЛ 52 СЛУШАЛИ: Доклад Преосвященного митрополита Волоколамского Илариона, председателя Отдела внешних церковных связей, председателя Синодальной библейско-богословской комиссии, о результатах изучения проектов документов Всеправославного Собора «Вклад Православной Церкви в торжество мира, справедливости, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой и прочих дискриминаций» и «Важность поста и его соблюдение сегодня», отредактированных Специальной межправославной комиссией на заседаниях, проходивших 15-20 февраля и 30 марта — 2 апреля 2015 года в Шамбези (Швейцария), и о предложениях Синодальной библейско-богословской комиссии по усовершенствованию данных документов. Справка: Священный Синод в заседании от 5 мая 2015 года (журнал 18) поручил Синодальной библейско-богословской комиссии изучить проекты документов, отредактированных Специальной межправославной комиссией, и представить выводы к следующему заседанию Священного Синода. |
| С ноября 1975 г. заведующий отделением теологии в академии Павла в Цюрихе, доцент по духовности и руководитель семинара по душепопечению (Цюрих), лектор на курсах повышения квалификации священнослужителей в деканате Цюрих-штадта. С 1985 г. преподаватель католического богословия (с акцентом на фундаментальном богословии) в университете Цюриха. С 1985 г. ординарный профессор фундаментального богословия на богословском факультете Фрибургского университета, директор института экуменических исследований. Деятельность в рамках университета Член редколлегии журнала философии и богословия Фрибургского yhubepcumema(Freiburger Zeitschrift für Philosophie und Theologie), а также «Экуменического сборника» (Schriftenreihe Ökumenische Beihefte/Cahiers Oecuméniques), «Экуменических заметок» ( Ökumenische Wegzeichen/Repères oecuméniques und Dokimion). Куратор образовательной программы богословского факультета (1992-1994; 1998-2000). Сотрудник «Американской программы колледжей» (ACP) в университете Фрибурга. Член научного комитета Института православного богословия в Шамбези. С 2000 по 2002 гг. декан богословского факультета Фрибургского университета. С 2003 по 2007 гг. вицеректор Фрибургского университета. С 2008 г. ректор Фрибургского университета. Деятельность вне университета: Президент комиссии по экуменизму Швейцарской епископской конференции, член богословской комиссии епископской конференции, член евангелическо-католической комиссии по диалогу (до 1997 г.), член совета «кружка германоговорящих преподавателей догматического и фундаментального богословия» (1998-2002). С 1993 по 2002 гг. член генералитета доминиканского ордена в области образования и повышения квалификации. В 2005 г. удостоен звания доктора богословия honoris causa богословского факультета в Бухаресте (Румыния). Библиография работ автора на языке оригинала: Список публикаций с 1995 г.: Интервью с ректором Фрибургского университета Гвидо Фергаувеном о проблемах современного высшего образования и связях университета Фрибурга с православными духовными школами. |
| Во вступительном разделе Ж.-К. Ларше предлагает обзор предшественников современного персонализма, отмечая вклад Н.А. Бердяева, В.Н. Лосского, прот. Думитру Станилоэ, архим. Софрония Сахарова и констатируя умеренность их концепций. Иначе он оценивает характер персоналистских концепций Яннараса и Зизиуласа: их идеи гораздо более проблематичны по причине своей радикальности, концентрированности и систематичности; они представляют собой своеобразную идеологию, на основе которой предпринимаются попытки переосмысления богословия, антропологии, космологии, экклезиологии и православной духовности, и, тем самым, коренного изменения традиционного православного учения и устроения жизни. Под идеологией Ж.-К. Ларше в данном случае понимает некую теоретическую систему, исходящую из какого-либо избранного элемента реальности (как экономика для марксизма или бессознательное для психоанализа) и претендующую на фундаментальное переосмысление всей целостности мировоззрения. Для персонализма таким исключительным элементом реальности, как явствует из самоназвания, служит понятие личности. Ж.-К. Ларше не умаляет несомненные заслуги богословского персонализма. Он положительно оценивает его потенциал в некоторых областях церковной жизни и мысли: богословам-персоналистам удается убедительно показать, что Бог не есть безличное Бытие, но три Лица; достаточно эффективна их критика современного западного субъективизма и индивидуализма, за которыми кроется другая крайность — политический, экономический и технологический тоталитаризм. Наконец, нельзя не оценить открытость богословов-персоналистов к современным проблемам и готовность к диалогу с современной мыслью. Тем не менее, по своему характеру исследование Ж.-К. Ларше представляет собой критику богословского персонализма, порой чрезвычайно жесткую. Собственный метод ученый формулирует достаточно отчетливо: он заключается в исследовании наиболее проблематичных аспектов в теориях Яннараса и Зизиуласа, выявлении их источников и параллелей с другими представителями персонализма и экзистенциализма и оценке этих аспектов с точки зрения православной, прежде всего патристической традиции. Структура основного содержания исследования отчетливо следует так сформулированному методу. В первом разделе рассматриваются теоретические аспекты персоналистских концепций Яннараса и Зизиуласа: их источники и методология. Второй раздел посвящен выявлению последствий основных положений их учений, примененных к различным областям церковной мысли и жизни, их анализу и сопоставлению со святоотеческим наследием. Следует отметить, что исследование Ж.-К. Ларше опирается на обширную научную литературу, посвященную критическому осмыслению общих и частных тем богословского персонализма. |
| 18 апреля 1997 г. Состоялось заседание президиума Комиссии, посвященное изучению документа VII Пленарной сессии Смешанной Международной Комиссии по богословскому диалогу между Православной и Римско-Католической Церквами «Униатизм, как метод объединения в прошлом и поиск полного единства в настоящем», принятого в Баламанде (Ливан) в июне 1993 года. Вокруг этого документа возникла дискуссия во время прошедшего в феврале этого года Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, в связи с чем было принято решение «передать его на изучение Синодальной Богословской Комиссии и поручить Священному Синоду выразить официальное отношение к этому документу». В связи с этим Богословская комиссия сочла необходимым дать разъяснение, касающееся предыстории Баламандского документа. Важным итогом деятельности Синодальной библейской комиссии стало принятие на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года документа «Об отношении Русской Православной Церкви к инославию». В 2000-е годы комиссия продолжила разработку тем, начатых в 1990-е годы, и провела ряд значимых мероприятий. В частности, состоялись: Международная конференция «Православное богословие на пороге III тысячелетия» (7-8 февраля 2000 г., Москва), Международная конференция «Пресвятая Троица» (2001 г., Москва), семинар «Богословие и философия: аспекты диалога» (2001 г., Москва), Международная конференция «Учение Церкви о человеке» (5-8 ноября 2001 г., Москва), семинар «Философская этика и нравственное богословие» (2002 г., Москва), Международная конференция «Православное учение о Церкви» (17-20 ноября 2003 г., Москва), конференция «Православное богословие и запад в XX в.» (30-31 октября 2004 г., Москва), конференция «Проблема зла» (6 июня 2005 г., Москва), Международная конференция «Эсхатологическое учение Церкви» (14-17 ноября 2005 г., Москва), Международная конференция «Православное учение о церковных таинствах» (13-16 ноября 2007 г., Москва). В 2009 г. круг вопросов, относившихся к компетенции Патриаршей библейской комиссии, был включен в сферу ответственности Синодальной богословской комиссии, которая решением Священного Синода от 27 августа 2009 г. была переименована в Синодальную библейско-богословскую комиссию. |
| – Почему Вы выбрали такую редкую научную область, как восточно-христианская филология? – Собственно, филологию я не выбирал, и назвать себя филологом никак не могу, это филология зачем-то выбрала меня. Произошло все совершенно случайно. В один момент наша кафедра оказалась на грани развала, не было заведующего, не хватало преподавателей, потому что те, кто кафедру создавали, – несколько филологов и историков-востоковедов – неожиданно уволились. Мне предложили возглавить кафедру, потому что к тому времени я немного занимался восточным богословием, в частности монофизитским, и, таким образом, имел хотя бы самое общее представление о Христианском Востоке. – То есть к языкам Вы в то время отношения не имели? – Конечно, изучал европейские языки, отчасти латинский и греческий, в той мере, в какой это было необходимо для занятий догматикой и патрологией. Но с языками христианского Востока я до того времени не соприкасался. Когда же меня назначили заведующим кафедрой, я решил, что в таком положении быть совсем незнакомым с восточными языками неприлично. – С какого языка Вы начали? – Начал с арабского языка, с «латыни Востока», а потом уже начал изучать и эфиопский. – Вы самостоятельно выучили восточные языки? – Арабский я учил полтора семестра у нас в университете факультативно, а в основном, конечно, самостоятельно. Эфиопский изучал самостоятельно, но консультировался по электронной почте у известного петербургского эфиописта, ныне покойного, Севира Борисовича Чернецова. – Каково было Ваше участие в обсуждении вопроса об объединении Православной Церкви и нехалкидонских Церквей? Был такой униональный проект, который предполагал восстановление общения между Православной и Восточными Церквами. Проект этот в православном мире был воспринят очень неоднозначно, многие отмечали, что с православной стороны он предполагает недопустимые уступки в вопросах вероучения. Реализация этой унии могла привести к весьма серьезным последствиям как для Вселенского православия, так и для русского. Дело могло закончиться серьезным расколом. Вопрос о ратификации документов, которые были подготовлены смешанной Комиссией по диалогу, после того как они встретили активное сопротивление со стороны церковной общественности, священноначалием нашей Церкви было решено вынести на обсуждение пленума Синодальной богословской комиссии. Нашему институту было поручено подготовить основной пленарный доклад, который должен был стать предметом обсуждения на пленуме и содержание которого в значительной степени должно было определить характер как итогового документа пленума богословской комиссии, так и предложений богословской комиссии Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви. В институте именно мне поручили подготовить этот доклад. Так совершенно неожиданно для себя я оказался в центре церковно-политической жизни, что во многом обусловило мой последующий интерес к христианскому Востоку и к ориентальному богословию. |
|
|
