| В-третьих, не сообразил человек, что его первые исторические статьи давали и мне, как и всякому другому, достаточно материалов для того, чтобы рельефно выставить на показ скудость его учёных ресурсов. В-четвёртых, не сообразил человек, что мне, профессору и инспектору, несшему обязанности и секретаря цензурного комитета, совсем не до того было, чтобы прочитывать рукописи и книги, представлявшиеся на рассмотрение цензуры. Рукописей и книг поступало очень много. Наприм., в течение одного первого месяца того самого 1879 года, в котором вышла брошюра Матвеева, троими членам цензурного комитета были рассмотрены 1,366 страниц рукописей, 1889 страниц книг и 85 картин. Не то, что читать рукописи и книги, a только управляться с чисто-канцелярской работою секретарю было не легко, при других серьёзных делах. В-пятых, автор не сообразил, что авторы рукописей и издатели книг, особенно из числа жителей Москвы, могли считать для себя гораздо более удобным доставлять свои рукописи и книги прямо к жившим в Москве цензорам: о. протоиерею M. С. Боголюбскому и о. архимандриту Сергию. В-шестых, автор не сообразил, что в делах комитета, именно в записях бумаг входящих и исходящих, останутся несомненные, не допускающие никакой возможности извращения, доказательства того, была ли известная рукопись доставлена в канцелярию комитета, или поступила прямо от автора в руки цензора. Дела комитета математически точно докажут А. П. Лебедеву , если он захочет справиться в них, что рукопись Матвеева, до её одобрения в печать, на руках у секретаря не была, а поступила прямо в руки цензора. Теперь пусть А. П. Лебедев сам и приискивает название для своего деяния, публично им содеянного в аудитории московской духовной академии по отношению к секретарю цензурного комитета, то есть ко мне. A во всяком случае, из „эпохи гонений» на А. П. Лебедева одного Диоклетиана, сидевшего в московском комитете для цензуры духовных книг, из сонма гонителей нужно исключить. Да и весь сонм, при надлежащем историческом расследовании, не исчезнет ли лёгким дымом? |
| ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ. Это был московский Кремль в первоначальном своем очертании: он занимал, как это выяснено И. Е. Забелиным в его Истории г. Москвы, западный угол кремлевской горы, обрывавшийся крутым мысом к устью Неглинной у нынешних Боровицких ворот, в названии которых сохранилась память о боре, хвойном лесе, некогда покрывавшем кремлевскую гору. Пространство, опоясанное стенами князя Юрия и имевшее вид треугольника, по соображениям г, Забелина, едва ли занимало половину, скорее третью долю нынешнего Кремля. Город возник на перепутье между днепровским югом и верхневолжским севером. С тем же значением пограничного городка Суздальской земли является Москва и в дальнейших летописных известиях. Я рассказывал о шумной борьбе, какая поднялась по смерти Андрея Боголюбского между его младшими братьями и племянниками. В 1174 г. дяди, восторжествовав над племянниками, вызвали из Чернигова укрывавшихся там своих жен. Княгинь поехал провожать сын черниговского князя Олег; он довез теток до Москвы и оттуда воротился в " свою волость " Лопасню Лопасня - село в 70 верстах от Москвы к югу по серпуховской дороге: так близко подходила тогдашняя черниговская граница к суздальскому городку Москве. Из рассказа той же летописи видно, что Москва носила и другое, более раннее название - Куцкова. Название это она получила от местного вотчинника, боярина и, по преданию, суздальского тысяцкого Степана Куцка или Кучка, которому принадлежали окрестные села и деревни и память о котором, замечу мимоходом, сохранялась после в названии московского урочища Кучкова поля (ныне улицы Сретенка и Лубянка). С временем возникновения и с географическим положением Москвы тесно связана и ее дальнейшая политическая судьба. Как городок новый и далекий от суздальских центров - Ростова и Владимира, Москва позднее других суздальских городов могла стать стольным городом особого княжества и притом должна была достаться младшему князю. Действительно, в продолжение большей части XIII в. в Москве не заметно постоянного княжения: князья появлялись в Москве лишь на короткое время, и все это были младшие сыновья своих отцов. |
| «Калужские просторы» – это, конечно, Оптина. Там было что-то еще, пишу сейчас по памяти, но смысл был один: призыв к до-священническому светлому и свободному другу. Посылая письмо, я мало на что рассчитывал: уже лежали между нами годы одиночества на разных путях. Кстати, сейчас вспомнил, как однажды С.Н., уже будучи священником, сказал мне как-то: «Сейчас время одинокое». И вот пришел ответ. Он писал примерно так: «Спасибо тебе. Я получил письмо, когда лежал едва живой в сердечном припадке, и я читал его в слезах». Тут же были выписаны строки Батюшкова: О память сердца, ты сильней Рассудка памяти печальной! Но переписка и общение дружбы между нами так и не восстановились. Говорят, что перед смертью он много плакал, что он чувствовал ее приближение и сказал своей жене: «Можешь хоронить меня или как священника, или как мирянина, мне все равно», как бы заявляя этим, что он не отрекался от священства, а только отошел от него. Передавали мне, что и епископ Стефан (Никитин) (см. о нем: ЖМП, 1963, с.26. – В.П.), знавший его лично, говорил, что он никогда и нигде не отрекался от Церкви и не снимал сана. Писать о нем мне трудно, потому что его болезни – мои еще больше, или как он мне сам написал в этом же письме: «На Страшном суде мы с тобой будем расплачиваться по одному векселю». Когда-то, кажется, в 20-х годах, он читал в Московском богословском институте «курс аскетики», а жил он тогда в келий башни Боголюбской часовни у Варварских ворот. Мне говорил один человек, опытно и до конца жизни прошедший аскетическим путем, что когда он в этот период пришел к нему, то увидел действительно монаха-мыслителя, несущего силу и тишину. Но «курс аскетики», т.е. учение о практике христианского пути, имеет одну особенность: если за него браться, то по этому курсу надо и идти, хоть спотыкаясь, всю долгую жизнь. Это не «Размышление о Фаусте», закончив которое можно испортить существование своим ближним или окунуться в иной вид слепоты и самодовольства. Вот почему чем ближе ко мне срок расплаты по векселю, тем мне все страшнее жить V Милому Андрею Дмитриевичу с благодарностью за тепло дружеской поддержки – самое нужное в мире. |
| Как давно основано с. Василева-Слобода и кем, определить трудно, так как ни устных преданий об этом, ни тем более летописных сказаний в Василевских архивах не сохранилось никаких. Но едва ли это село не современно древнему Городцу-Радилову, князьям которого в древнее время оно и принадлежало, как крепостца, или опорный пункт против живших тогда на Волге к северу и к югу инородцев финского племени, преимущественно: мордвы, черемисов, мещеряков и частью болгар, каковыми народами, как известно из летописи Нижегородского края (см. Ниж. летоп. Гациск.), и было заселено пространство, занимаемое ныне Нижегородскою губерниею. По отношению к Московскому государству, местность Нижегородской губернии, лежащая на продолжении Волжского пути к юго-востоку, составляла естественный предел первоначального распространения Московских владений в эту сторону и входило в состав, так называемой в летописях, «Низовские земли». Об утверждении ее за собою князья северных русских областей заботились еще до основания Московского княжества. Знакомство русских с этим краем началось с первыми походами русских князей в земли волжских Болгар, но обладание областью Низовские земли могло обнаружиться положительное только с основания на севере древней Руси Суздальско-Владимирского княжества. Св. Андрей Боголюбский и его преемники для обеспечения восточных пределов своих владений старались упрочить свою власть в Низовской земле построением городов в смысле укрепленных мест. Устье реки Оки было посещаемо русскими еще в начале XII века, а на берегах Волги уже существовал Городец-Радилов, основанный в 1152 году, переименованный князем Юрием Долгоруким из Малого Китежа, отнятого им у прежде живущих тут черемисов (см. Город. летоп.). Этот Городец, ныне село Балахнинского уезда, не раз упоминается в истории Нижегородского княжества, как особый удел, имевший особых князей Городецких из рода Боголюбского, и является древнейшим из русских городов этого края. Близ лежащие к Городцу местности составляли область Городецкую, или Белгородскую. В этой-то Белгородской области в числе древних селений упоминается и село Василева-Слобода, или просто Василево, которое в XV, XVI и XVII столетиях было даже главным местом Белгородской волости. Поэтому есть даже предположение, что село Василева-Слобода обязано основанием своим удельному Городецкому князю Василию Юрьевичу Долгорукому, сыну князя Юрия Долгорукого, жившему во второй половине XII века, по имени которого и получило свое название. |
| Пётр Таковы причины торжества. Каковы же были последствия? Распространение России, развитие сил вещественных, уничтожение областных прав, угнетение быта общинного, покорение всякой личности мысли государства, сосредоточение мысли государства в лице государя, – добро и зло до-Петровской России. С Петром начинается новая эпоха. Россия сходится с Западом, который до того времени был совершенно чужд ей. Она из Москвы выдвигается на границу, на морской берег, чтобы быть доступнее влияние других земель, торговых и просвещённых. Но это движение не было действием воли народной; Петербург был и будет единственно городом правительственным и, может быть, для здорового и разумного развитая России не осталось и не останется бесполезным такое разъединение в самом центре государства. Жизнь власти государственной и жизнь духа народного разделились даже местом их сосредоточения. Одна из Петербурга движет всеми видимыми силами России, всеми её изменениями формальными, всею внешнею её деятельностью; другая незаметно воспитывает характер будущего времени, мысли и чувства, которым суждено ещё облечься в образ и перейти из инстинктов в полную, разумную, проявленную деятельность. Таким образом, вещественная личность государства получает решительную и определённую деятельность, свободную от всякого внутреннего волнения, и в тоже время бесстрастное и спокойное сознание души народной, сохраняя свои вечные права, развивается более и более в удалении от всякого временного интереса и от пагубного влияния сухой практической внешности. Мы видели, что первый период истории Русской представляет федерацию областей независимых, охваченных одною цепью охранной стражи. Эгоизм городов нисколько не был изменён случайностью Варяжского войска и Варяжских военачальников, которых мы называем князьями, не представляя себе ясного смысла в этом слове. Единство языка было бесплодно, как и везде: этому нас учит древний мир Эллады. Единство веры не связывало людей, потому что она пришла к нам из земли, от которой вера сама отступилась, почувствовав невозможность её пересоздать. Когда же гроза Монгольская и властолюбие органически созданного княжества Московского разрушили границы племён, когда Русь срослась в одно целое, – жизнь частей исчезла; но люди, отступившись от своей мятежной и ограниченной деятельности в уделах и областях, не могли ещё перенести к новосозданному целому тёплого чувства любви, с которым они стремились к знамёнам родного города при криках: «за Новгород и святую Софию», или: «за Владимир и Боголюбскую Богородицу». России ещё никто не любил в самой России: ибо, понимая необходимость государства, никто не понимал его святости. Таким образом, даже в 1612 году, которым может несколько похвалиться наша история, желание иметь веру свободную сильнее действовало, чем патриотизм, а подвиги ограничились победою всей России над какою-то горстью Поляков. |
| Dr. И. Стациц Громогласов И.М. О предполагаемом Издании Св. Синодом церковных правил с толкованиями//Богословский вестник 1906. Т. 2. 5. С. 149–154 (2-я пагин.). —149— В заседании 23 марта текущего года Московским Обществом Любителей Духовного Просвещения было заслушано устное сообщение о. председателя, прот. Н.И. Боголюбского, о предложении издательской комиссии при Св. Синоде – передать ей на будущее время право издания „Правил св. Апостолов, св. соборов вселенских и поместных и св. отец с толкованиями“. Под этим заглавием в 70-х и 80-х годах прошлого столетия напечатан был сперва в приложении к издававшемуся тогда Обществом журналу („Чтения в Обществе Любителей Духовного Просвещения“), а затем и отдельно, в шести выпусках, перевод толкований на церковные правила, принадлежащих знаменитым византийским комментаторам – Зонаре, Вальсамону и Аристину, вместе с греческим текстом самых канонов и их авторизованным церковною властью славяно-русским переводом, взятым из „Книги Правил“; в издании Общества, сверх того, после текста каждого правила и пояснений к нему названных комментаторов, перепечатан из славянской „Кормчей“ перевод того же канона в сокращенной (синоптической) редакции и „толкование“ к нему, в большинстве случаев совпадающее с комментарием Аристина. Почтенный труд общества, выполненный при участии известного знатока своего дела, бывшего профессора церковного права в Московской Духовной Академии А.Ф. Лаврова (впоследствии преосв. Алексия, архиеп. Литовского) пользуется заслуженною известностью среди ученых —150— специалистов; но до недавнего времени он не имел большего распространения вне этого очень неширокого кружка. Достаточно сказать, что три последних выпуска, вышедшие в свет более 20 лет тому назад, еще не дождались второго издания. Конечно, в этом нужно видеть не оценку названного труда по его внутренним качествам, а лишь свидетельство о том равнодушии, с каким члены нашего церковного общества привыкли с давних пор относиться к вопросам церковной жизни и права. |
| После житий святых летописи, странники и сборники легендарные пользовались особенным вниманием предков и развивали в них аскетические стремления и предрассудки. Летописи русские составлены под влиянием греческих хронографов, палеи и рассказов богомольцев или странников. В древности появлялись местные летописи, обнимающие жизнь отдельных княжеств. Такова летопись пр. Нестора, имеющая предметом своим насаждение в России христианства и доведенная до 1110 года. Ипатьевская летопись изображает события южной России и главным образом раздоры князей, до XIII века; событий северной России она касается со времени Боголюбского. Лаврентьевская или суздальская летопись изображает события южной и северной России (суздальские и новгородские дела), до исхода XII века. Не упоминаем о летописи новгородской, псковской и других. С XV века, времени сосредоточения московского государства, появляются летописные сборники, обнимающие события государства, разных областей его. К концу первого периода, с упадком слабого просвещения, в летописях умножились суеверные предания, повести о волшебстве, каменных дождях, гласах животных и проч. В Никоновской летописи много невероятных сказаний. Густынская летопись преимущественно отличается суеверным характером. Поводом к составлению летописей было ведение пасхальных таблиц и дневников, и особенно поучительный тон греческой литературы, желание грамотных иноков поделиться своими знаниями, поучить людей добродетели. Летописи, составляя любимое чтение предков, подобно Чети минеям, развивали в них аскетические стремления. В изображении жизни летописцы обращали особенное внимание на церковные события: построение монастырей и церквей, прославление угодников, различные откровения. Самые житейские события они освещали библейским взглядом. Изображая подвиги князей, они хвалили их за благочестие, покровительство иноков, милосердие к нищим, построение церквей, и вообще утверждение веры. Осуждая пороки современников, летописцы показывали всю несообразность их с званием христианина. |
| Николаевской, в Новой слободе, церкви протоиерея В.И. Кедрова: Прот. В. Кедров Свящ. Н. Беневоленский Пименовской, в Старых Воротниках, церкви протоиерея М.П. Ласточника: А.И. Зимина А.П. Баранова Покровской, в Кудрине, церкви протоиерея Г.И. Истомина: От причта Спиридоновской, на Спиридоновке, церкви протоиерея Н.П. Любимова: От причта Христорождественской, в Палашах, церкви протоиерея Д.Н. Ренского: Свящ. Н. Величкин Феодоро-Студийской, на Никитской, церкви священника В.А. Модестова: От причта Никитского сорока II-ro отд. Алексиевской, на Глинищах, церкви протоиерея Н.Н. Строганова: Прот. Н.Н. Строганов —27— 135. Благовещенской, на Тверской, церкви священника А.М. Соболева: Свящ. А.М. Соболев С.А. Печатнов Ив. Ив. Мишин Вознесенской, на Б. Никитской, церкви протоиерея Н. Делекторского: B. Кондратьев Воскресенской, на Успенском Вражке, церкви священника Н.А. Поспелова: Свящ. Н. Поспелов Георгиевской, на Красной Горке, церкви настоятеля: От причта От неизвестного Космо-Дамианской, в Шубине, церкви священника П. Постникова: Н.А. Михайлов Нозгин Параскевиевской, в Охотном ряду, церкви протоиерея С.М. Маркова: Прот. С.М. Марков C. Сибиряков Ф. Германова Лобачев Свящ. Н.С. Недумов Т.Д. Прохоров Вас. Михеев Москов. Город. Кредит. Общество А. Бычков Псаломщик Молчанов Сергиевской, на Дмитровке, церкви священника С.И. Лебедева: От неизвестного Спасской, на Песках, церкви священника Н.И. Луневского: Свящ. Н.И. Луневский в фонд воспитанников LIV академич. курса Свящ. Н.П. Соколов Учитель Епарх. Филар. ж. Училища Соколов Диакон Вл. Руднев Псаломщик В. Делекторский Псаломщик И. Другов Татианинской, в Университете, церкви протоиерея Н. Боголюбского: От неизвестного Успенской, на Вражке, церкви священника А.П. Поройкова: Свящ. А.П. Поройков М.А. Пономарев Н и к и т с к о г о сорока III-ro отд. Александро-Невской, в убежище увечных воинов, церкви священника И.И. Смирнова: Свящ. И.И. Смирнов Благовещенской, в Петровском парке, церкви протоиерея П.В. Сперанского: Купец В.К. Быков Ив. Мих. Михайлов |
| II, изд. 3. Спб. – 1823, в 8. 64 Новгородская летопись, собран Иеродьяконом Геронтием, в главном Моск. Архиве Мин. ин. дел. 83, л. 174. 78 Средне Греческое слово χοιτωι, созвучное, если не сродственное с Китаем, по изъяснению Дюканжа, хранилище Царских сокровища, казна, храмина. Китаем назывались В. К. Андрей Боголюбский и Новгородский наместник в XV веке. Китай город, по Географии Бишипга, находится в Подольском воеводстве. На Географической карте Польши Соцмана он помещается близь Днестра в нескольких милях от Каменца Подольского. В Гайсинском уезде, по свидетельству Профессора Даниловича, был малый деревянный городок Китай город, который некогда почитался пристанищем воров и копекрадов. Китай город местечко сотенное Полтавского полку было на Орели. 79 Etymologicon magnum, opera Fr. Sylburgii, ed. nova. Lips. 1846, in-4. Κταια, πλις Σκυθας; κα Κτα, πλις Κολχδος. ι δ κα τρα Κτας τς υρπης. Starovolscius Regni Poloniæ descriptio. Colon. 1632, in-16. p. 126. Руский Ист. Сборник, т. I, кн. Ι. 83 Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши, собр. и изд. Ц. Мухановым. М. 1834, в 8. 85 В Стоглаве так описывается крестец: «В царствующем граде Москве искони вечная тиунская пошлина ведется, глаголемая Крестцом, не веме како уставися кроме священных правил. Изо всей Митрополии, из Архиепископии и Епископии, из всех градов Руския Митрополии Архимандриты и Игумены протопопы и священноиноки и свящеиники и диаконы приедут по своей воли, за своими делы – да живучи в Москве, сходятся на крестец в торгу на Ильинской улице, да наймутся у Московских священников по многим св. церквам обедней служити и пр». 91 Белый, город, или Белгород есть Киевский, Курский, Рязанский, на Волге, Смоленский, Галицкий. По сказанию иностранных путешественников, Белый город сперва был краснаго цвета от кирпичей, из коих он построен, а потом выбелен по приказанию Царевны Софии Алексеевны. 99 Смолина улица в Москве упоминается в Истории Г. Р. Карамзина VIII, прим. 173. Места ее с точностию означить нельзя. |
| Свойства народа изъясняются всегда обстоятельствами; однако ж действие часто бывает долговременее причины: внуки имеют некоторые добродетели и пороки своих дедов, хотя живут и в других обстоятельствах. Может быть, самый нынешний характер Россиян еще являет пятна, возложенные на него варварством Моголов. Некоторые думали, что суеверие обезоруживало нас против сих тиранов; что Россияне видели в них бич гнева Небесного и не дерзали восстать на исполнителей Вышней мести, подобно как чернь доныне мыслит, что нельзя обыкновенными средствами угасить пожара, производственного молниею. История не доказывает того: Россияне неоднократно изъявляли самую безрассудную дерзость в усилиях свергнуть иго; недоставало согласия и твердости. Но заметим, что вместе с иными благородными чувствами ослабела в нас тогда и храбрость, питаемая народным честолюбием. Прежде Князья действовали мечем: в сие время низкими хитростями, жалобами в Орде. Древние Полководцы наши, воспаляя мужествов в воинах, говорили им о стыде и славе: Герой Донской битвы о венцах Мученических. Если мы в два столетия, ознаменованные духом рабства, еще не лишились всей нравственности, любви к добродетели, к отечеству: то прославим действие Веры; она удержала нас на степени людей и граждан, не дала окаменеть сердцам, ни умолкнуть совести; в уничижении имени русского мы возвышали себя именем Христиан и любили отечество как страну Православия. Внутренний государственный порядок изменился: все, что имело вид свободы и древних гражданских прав, стеснилось, исчезало. Князья, смиренно пресмыкаясь в Орде, возвращались оттуда грозными Властелинами: ибо повелевали именем Царя верховного. Совершилось при Моголах легко и тихо чего не сделал ни Ярослав Великий, ни Андрей Боголюбский, ни Всеволод III в Владимире и везде, кроме Новагорода и Пскова, умолк Вечевой колокол, глас вышнего народного законодательства, столь часто мятежный, но любезный потомству Славянороссов. Сие отличие и право городов древних уже не было достоянием новых: ни Москвы, ни Твери, коих знаменитость возникла при Моголах. Только однажды упоминается в летописях о Вече Московском как действии чрезвычайном, когда столица, угрожаемая свирепым неприятелем, оставленная Государем, видела себя в крайности без начальства. Города лишились права избирать Тысячских, которые важностию и блеском своего народного сана возбуждали зависть не только в княжеских чиновниках, но и в Князьях. |
|
|
