| Население Владимира, как города нового, было из людей «мизинных», как метко называет их летописец, т.е., людей маленьких, незнатных, «сходцев» разного рода, между которыми главную массу составляли без сомнения низшие классы южнорусского сельского и городского (посадского) населения, недовольные южными порядками, южными усобицами, и переселявшиеся сюда или сами ради спокойствия, или по приглашению Андрея в то еще время, когда он пребывал на юге, помогая отцу в борьбе за Киев. Ласковый к «людям всякого чина аки отец», Андрей Боголюбский привлекал к себе переселенцев отовсюду и в особенности с юга, которых и поселял у себя во Владимире. Что южноруссов во Владимире было много, указывают названия рек, речек и урочищ во Владимире киевскими именами – Лыбеди, Рпени, Почайны, которые общи и Киеву, и Владимиру. Эго сходство объясняется обычаем всех переселенцев на свете давать новым местам поселения старые названия тех местностей, где они жили раньше. Перенося во Владимир свой княжеский стол, князь Андрей рассчитывал, что владимирцам будет приятно это возвышение их пригорода на степень главного города не только Ростовско-Суздальского княжества, но и всей северной Руси, как думал об этом Боголюбский, – что он не только не встретит во владимирцах противодействия при исполнении дальнейших своих планов для усиления великокняжеской власти, но что они, напротив, окажутся преданными исполнителями его воли. И этот расчет оказался верен: владимирцы, не привязанные к вечему порядку управления и терпевшие ранее от высших классов, земских бояр и дружинников разного рода притеснения, оказались преданными Боголюбскому. Князь Андрей деятельно начал отстраивать свою новую столицу, по местоположению своему во многом напоминавшую Киев, расположенную на высоком берегу реки Клязьмы при впадении в нее двух речек – Рпени и Лыбеди. Насыпаны были новые валы, по этим валам были выстроены дубовые стены, опоясывавшие город со всех сторон, и самый город была значительно расширен. Построено было несколько каменных храмов, дворец княжеский и несколько ворот между валами 37 , ведущих в город, с разных сторон. |
| Андрей Боголюбский не принимал участия в походе, – он не выехал из Владимира и после торжественного взятия «на копье и щит» древней столицы великокняжеской 75 . Он отдал ее младшему брату своему Глебу. Эго было верхом унижения для Киева: он терял свое значение столичного города и становился в разряд обыкновенных городов, где княжили подручники великого князя. Вместе с тем этот поступок Андрея был знаменательнейшим фактом в истории древней Руси; от него наша история принимала новое течение, с него начинался новый порядок вещей. Это было не простое перенесение великокняжеской столицы с одного места на другое, это было провозглашение новых начал государственной жизни Руси, выработанных Андреем. Завладевши древней столицей великокняжеской и получивши все права великого князя, он мог простирать свою власть почти над целым югом; оставаясь же князем Суздальской земли, он сохранял в своих руках и ту сильную власть князя, которую он создал на севере. Вместе с тем он отделил от места самый титул великого князя и соединенные с этим права, который ранее были неразрывно связаны с Киевским княжением. Прежде князь, добившейся Киева, оставлял свое прежнее княжение родичам, теперь Андрей сосредоточил в одних своих руках сильную власть, как над югом, так и над севером. Ослабивши Киев, он обратил свое внимание на Новгород и отправил туда те же войска, что были под Киевом, чтобы укротить своеволие Новгородцев. Нарушать права и не такого могущественного князя, как Андрей Боголюбский, нельзя было безнаказанно, между тем как Новгородцы не только преступили крестное целование, данное ими Андрею, выгнав его подручника, Святослава, и посадив против его воли князя Романа, но вместе с этим князем напали на Суздальские дружины в Двинской области и собрали двойную дань с Суздальцев, живших там вместе с Новгородцами. Андрей решить наказать их так же, как и своевольных Киевлян. «Нельзя, – рассуждают летописцы, – по этому поводу оправдывать Новгородцев... разве передние князи велели им преступать крест и соромлять внуков или правнуков, целовать им крест и после изменять присяге? Злое неверие в них вкоренилось. |
| Признаки борьбы и самообороны Боголюбского. Каких-либо ран на внутренней стороне костей верхних конечностей, которые бы свидетельствовали об активном противоборстве князя Андрея с оружием в руках, не имеется. Локализация и взаиморасположение повреждений, обнаруженных на скелете Андрея Боголюбского, свидетельствуют о том, что князь получил большую их часть в процессе борьбы и самообороны. При этом князь стоял левым боком к нападавшим, выдвинув вперед согнутую в локте левую руку в качестве щита для защиты головы и туловища. Повреждения лучевой и локтевой костей, в частности, были причинены при пронации и супинации предплечья . Вне всякого сомнения, он активно перемещался, уходя от ударов, либо ослабляя их последствия (повреждения 5–7). Будучи неоднократно раненым и истекая кровью, Боголюбский продолжал оказывать сопротивление. На скелете князя найдено только два повреждения, которые он мог получить в положении лежа на спине: это рубленые раны левого бедра и правой половины лба. Правда, могли быть и другие повреждения, которые невозможно теперь подтвердить: например, в мягких тканях, либо на утраченных костях. Боевые приемы и навыки убийц. Согласно Тверской летописи «убиен бысть благоверный великий князь Андрей Юрьевич Боголюбский от своих бояр от Кучковичев по научению своеа ему княгини...» с. 54–55]. В летописных списках исполнителями убийства указаны – «Петр Кучков зять», «начальник же оубийцам», и Яким Кучкович, доверенный ключник Андрея алан Анбал и еврей Ефрем Мойзович. Судя по следам повреждений на скелете князя, механизму и последовательности их причинения, непосредственными исполнителями могли быть лишь два человека. Первый – это, скорее всего, Петр Кучков зять – был вооружен рубяще-режущим орудием типа сабли. Атаковал князя спереди и несколько слева. Затем сместился левее и кзади. Удары саблей наносил под острым углом к поверхности тела князя с протягиванием. Это очень страшные удары, поскольку разрезы мягких тканей, имея большую протяжённость и глубину, сопровождаются повреждением многих кровеносных сосудов и обильным кровотечением. Удары наносил с дальней дистанции концом клинка. Судя по однотипности и силе ударов, он профессионально владел оружием и тактикой ближнего боя. |
| Блгв. кн. Мстислав Ростиславич во время осады в Вышгороде в 1173 г. Литография. Ок. 1836 г. Худож. Б. А. Чориков В 1173 г. Андрей Боголюбский потребовал у Ростиславичей выдать виновников смерти его брата, Киевского кн. Глеба Юрьевича, и велел Роману Ростиславичу оставить Киев, Давиду уйти из Вышгорода, а М. Р.- из Белгорода, где он оказался еще при жизни отца. Роман покинул Киев и ушел в Смоленск, но Рюрик, Давид и М. Р. остались в Киевской земле и вскоре заняли столицу, захватив там брата вел. кн. Андрея - блгв. кн. Всеволода (Димитрия) Юрьевича Большое Гнездо. В Киеве сел Рюрик Ростиславич. Андрей Боголюбский послал к Ростиславичам мечника Михна с ультиматумом: Рюрику уйти в Смоленск, а Давиду - в Берладь (Н. Подунавье). М. Р. он передал: «В тобе стоить все (т. е. ты виновник всего происшедшего.- А. Г.), а не велю ти в Рускои земле быти». Т. о., именно М. Р., младший из Ростиславичей, был наиболее активным сторонником того, чтобы выйти из подчинения вел. кн. Андрею Боголюбскому (считавшемуся «старейшим» среди потомков Владимира Мономаха). М. Р., к-рый, по словам сочувствовавшего Ростиславичам летописца, «от уности навыкл бяше не уполошитися никого же, но токъмо Бога единого блюстися», приказал остричь и обрить посла Михна и отправил его назад, велев передать Андрею: «Мы ти до сих мест акы отца имели по любви, аже еси сь сякыми речьми прислал, не акы кь князю, но акы кь подручнику и просту человеку, а что умыслил еси, а тое деи, а Богъ за всем». После этого вел. кн. Андрей послал на Ростиславичей войска Суздальской, Новгородской, Рязанской, Муромской, Полоцкой, Турово-Пинской и Черниговской земель, и даже Роман Ростиславич вынужден был отправить на своих братьев из Смоленска полк во главе с сыном. Командующим войском - сыну Юрию и воеводе Борису Жидиславичу - Андрей Боголюбский повелел Рюрика и Давида изгнать, а М. Р. схватить и привести к нему. Рюрик затворился в Белгороде, Давид ушел в Галицкую землю искать поддержки, а М. Р. засел в Вышгороде, городе Давида, со своим и Давидовым полком. К городу подступила часть сил коалиции во главе с братом Андрея Всеволодом и Игорем Святославичем из черниговских Ольговичей (буд. главным героем «Слова о полку Игореве»). М. Р. сначала принял бой вне городских стен, нанеся противнику серьезный урон, а затем в течение 9 недель успешно держал оборону города. Затем подошедший к Киеву из Луцка Ярослав Изяславич перешел на сторону Ростиславичей в обмен на обещание ему киевского стола и Андреево войско отступило из Юж. Руси. М. Р. погнался за отступавшими полками, захватил пленных и добычу (Там же. Стб. 569-578). |
| Сын Георгия Долгорукого – предприимчивый Боголюбский, основывая свое государство на берегах реки Клязьмы в новых формах, в новых видах его внутреннего благоустройства, все свое внимание устремлял на то, чтобы подчинить себе Новгород с его обширной областью. С одной стороны богатство Новгорода и обширность его областей давно возбуждали к нему зависть, а с другой – оскорбление прав княжеских, преступление клятвы, вольность Новгорода были причиною того, что все ненавидели Новгородцев, и все князья поголовно готовы были восстать на них, ждали только случая. И когда Андрей Георгиевич, оскорбленный в 1169 г. упорством и изменою Новгородцев, решил смирить непокорных: то на его мнение дружно откликнулась вся земля русская и предложила свои услуги – наказать буйных Новгородцев – «крамольников извечных» 160 . Первые неприятельские действия между Суздалем и Новгородом начались в северной части области Новгородской. Двиняне, исстари принадлежавшие Новгороду, почему-то отказались платить ему обычную дань, которая получалась рыбою и дорогими мехами, и поддались великому князю Андрею Георгиевичу 161 . Новгородцы, оскорбленные такой изменой, собрали ратников по сто человек с пяти концов, и эту дружину в числе пятисот, под предводительством опытного вождя Даньслава Лазутинича, отправили за Двину для усмирения и сбора дани 162 . В это же время и Боголюбский отправил рать из 7000 человек, вероятно, для сбора дани, а вероятнее, для преграждения пути Новгородцам в задвинские области 163 . Обе рати сошлись на беле озере «и сотвориша бой, и пособи Бог мужем Новгородским»; Суздальцы были разбиты на голову и бежали со стыдом в свою область 164 . После этой победы Даньслав Лазутинич собрал одну дань на заволочанех, а другую на «Суздальских смердех» 165 . Услышав об этом поражении, Боголюбский ие мог простить победу малочисленной Новгородской дружины над сильным отрядом Суздальцев. Судьба Новгорода и без того давно была решена в его уме. Зимою 1170 г. явились на помошь Андрею Георгиевичу, давно ожидаемые им союзники: князья – Смоленский, Рязанский, Муромский и Торопчане, и Полочане, и «просто рещи, говорит летописец, вся земля русская совокупися», так что одних князей в войске было 72 166 . |
| Колонизация севера, устроение многочисленных городов, увеличение народонаселения и усиление земли Ростовско-Суздальской требовали не пятилетней деятельности, а целых десятилетий, как и было на самом деле, так как Андрей Боголюбский жил и трудился здесь с небольшими перерывами до этого времени целых тридцать лет. Что молодые годы не прошли даром у Боголюбского, свидетельствует наконец, та единодушная любовь, которую он заслужил во всей земле и которая особенно ярко выразилась в единодушном избрании его князем всей Ростовско-Суздальской земли по смерти Юрия Долгорукого. Летописцы не отметили этой мирной, скромной и невидной, но в высшей степени плодотворной, колонизаторской деятельности Андрея на далеком севере. Они были слишком привязаны к своему югу, слишком заняты междоусобиями южнорусских князей, ратными подвигами их и в особенности ратными подвигами своих любимцев, которых не мало было между князьями у каждого летописца. Летописец был вполне человеком своего времени: у него был свой идеал князя, которым он измерял всех своих современников и их деяния. Наиболее подходящим под этот идеал был князь Владимир Мономах , совершивший 83 больших похода против Половцев и других кочевников, всю жизнь свою проведший на коне и «на далечи пути в санех сидя», подвергаясь всевозможного рода опасностям беспокойной ратной жизни. Подвиги личной храбрости, прямота действий и беззаветная удаль – вот качества, наиболее всего ценимые современниками и летописцами. На них-то в особенности и любит останавливаться древний летописец, живописуя события своего времени. Этим обстоятельством и объясняется полное молчание летописцев о плодотворной мирной деятельности Андрея Боголюбского на севере в течение более 20 лет. Но зато с 1146 г. они с восторгом начинают описывать ратные подвиги Боголюбского, его удаль, храбрость, неустрашимость и вместе с тем его хладнокровие, которыми он резко выделяется между всеми южными князьями. Бывши главным деятелем на севере, Андрей Боголюбский является правой рукой Юрия и на юге во время усиленной погони своего отца за великим княжением Киевским с 1149 г. |
| После смерти Юрия Долгорукого, когда в Киеве княжил Изяслав Давидович, – князь, не имевший ни особенных прав на великокняжеский стол, ни силе удержать за собой его, – Андрей Боголюбский мирволил ему и не думал пока предъявлять своих прав на Киев. Он обратил свое внимание прежде всего на Новгород, в котором тогда шла полнейшая безурядица. По обычаю весь Новгород разделился на партии, из коих каждая желала возвести на княжеский стол своего кандидата; поэтому князья менялись один за другим и в короткое время их перебывало в Новгороде до пяти. Андрей Боголюбский в это время (в1160г.), считая себя старейшим князем, и предъявил свои права на Новгород. «Да будет вам ведомо», послал он сказать Новгородцам, «что я хочу искать Новгорода добром или лихом, чтобы вы мне целовали крест имея меня своим князем, а мне вам добра хотеть». 76 Это властное слово могущественного соседа произвело сильное впечатление на Новгородцев: начались частые веча, начались волнения. Новгородцы понимали, что решительно отказать Андрею они не могут, но и выполнить его волю им казалось обидно. Большая часть Новгородцев, ведшая торговлю с Камскими болгарами и имевшая в Двинской земле свои колонии, не хотела ссориться с Андреем Боголюбским, так как он мог нанести громадные убытки их торговле, прекратив доступ Новгородцев к Болгарам и запретив ввоз хлеба из Суздальской области, в котором всего более нуждался Новгород, как делал неоднократно еще отец его Юрий, желая подчинить себе Новгородцев. В это время князем в Новгороде был сын тогдашнего великого князя Киевского Святослав Ростиславович. Он княжил вместе с братом своим Давыдом, который сидел в Торжке. После долгих споров партия приверженцев Андрея одержала верх. Новгородцы выгнали от себя обоих князей и обратились к Андрею с просьбою, чтобы он дал им князя. Желая сломить их непокорство и своеволие, Андрей решил давать им князей не тех, которых они хотели, а тех, каких пожелает он сам. Он предложил им сначала в князья брата своего Мстислава, зная, что Новгородцы воспротивятся всеми силами против этого князя, так как он уже ранее княжил у них и был ими изгнан. |
| Таким образом, как в Ростове, так и в Суздале, власть князя была слишком слаба. Между тем Владимир на Клязьме был вполне преданным кн. Андрею городом: он находился под обаянием самой личности Андрея, обязан был ему своим развитием и расширением; наконец, в нем совсем не было, на первых порах, враждебных политическим планам Андрея элементов, в роде своеземцев бояр Ростовских и дружинников Суздальцев. Население Владимира, как города нового, было из людей «мизинных», как метко называет их летописец, т.е., людей маленьких, незнатных, «сходцев» разного рода, между которыми главную массу составляли без сомнения низшие классы южно-русского сельского и городского (посадского) населения, недовольные южными порядками, южными усобицами, и переселявшиеся сюда или сами ради спокойствия, или по приглашению Андрея в то еще время, когда он пребывал на юге, помогая отцу в борьбе за Киев. Ласковый к «людям всякого чина аки отец», Андрей Боголюбский привлекал к себе переселенцев отовсюду и в особенности с юга, которых и поселял у себя во Владимир. Что южноруссов во Владимире было много, указывают названия рек, речек и урочищ во Владимире Киевскими именами – Лыбеди, Рпени, Почайны, которые общи и Киеву, и Владимиру. Это сходство объясняется обычаем всех переселенцев на свете давать новым местам поселения старые названия тех местностей, где они жили раньше. Перенося во Владимир свой княжеский стол, князь Андрей рассчитывал, что Владимирцам будет приятно это возвышение их пригорода на степень главного города не только Ростовско-Суздальскаго княжества, но и всей северной Руси, как думал об этом Боголюбский, – что он не только не встретит во Владимирцах противодействия при исполнении дальнейших своих планов для усиления великокняжеской власти, но что они, напротив, окажутся преданными исполнителями его воли. И этот расчет оказался верен: Владимирцы, не знавшие вечевого порядка управления и терпевшие ранее от высших классов, земских бояр и дружинников, разного рода притеснения, оказались преданными Боголюбскому. |
| Весть эта, как гром, поразила несчастного отца, лишившегося в умершем сыне надежды и опоры. Он поспешил во Владимир и здесь после «сильного плача», устроил пышные похороны почившему князю. Неутешное горе великого князя разделяли и все жители Владимира, в особенности нищие и убогие, которые потеряли в юном Глебе своего заступника и кормильца. Удрученный этой новой семейной потерей, снедаемый горем и тоской, Андрей Боголюбский покинул Владимир и все дела свои, удалился в Боголюбов, и здесь, в уединении дворца, соединенного с Богородичным храмом, в молитве и слезах, решил пережить первые дни жгучей горести о безвременно скончавшемся сыне своем. Не чувствовал он, что давно собиравшиеся против него тучи на горизонте сгустились и что ему самому готовится гибель злобными врагами его, коих оказалось у него много и которые всюду окружали его.... Откуда же взялись враги эти? Мы видели, что в начале своего самостоятельного княжения в Ростовско-Суздальской земли, поели смерти Юрия Долгорукого, Андрей Боголюбский для возвышения и усиления власти князя должен был вступить в борьбу с сильными боярами и дружинниками старейших городов Ростова и Суздаля. С целью ослабить силу и значение боярского сословия и дружины он перенес и самый княжеский стол из Ростова и Суздаля во Владимир, население которого было ему всецело предано. И в самом Владимире он старался по возможности отстранить от власти самовольных бояр и дружинников. Он создал новое служилое сословие из людей всецело ему преданных, которых он привязал к себе и подарками, и жалованьем, и раздачей им правительственных должностей – посадников, тиунов, волостелей и т. п. 88 Состав этого нового служилого сословия, созданного Андреем Боголюбским, был самый разнообразный. Великий князь Андрей возвышал около себя только таких людей, коих он считал всецело преданными себе, несмотря при этом на происхождение: это были большей частью его ближайшие слуги, «молодые люди», «отроки» и «дворяне», состоявшее при дворе князя и успевшие своими личными заслугами снискать к себе доверие князя. |
| На запад от Днепра мы видели судьбу старшей линии Изяслава Мстиславича, княжившей во Владимире Волынском, что касается до младшей линии князей луцких, то по смерти Ярослава Изяславича в Луцке княжил Ингварь, сын его, которого мы видели одно время и в Киеве; по смерти Ингваря в Луцке сел брат его Мстислав Немой, который, умирая, поручил отчину свою и сына Ивана Даниилу Романовичу; Иван скоро умер, и Луцк был занят двоюродным братом его Ярославом Ингваревичем, а Чарторыйск – князем пинским Ростиславом, но Даниил взял и Луцк, и Чарторыйск и отдал Луцк и Пересопницу брату своему Васильку, который владел также и Брестом, а Ярославу дал Перемышль и Межибожь. Мы упомянули о князе пинском; после того как внуку Святополкову, Юрию Ярославичу, удалось утвердиться в Туровской волости, волость эта стала делиться в его поколении между двумя княжескими линиями, пошедшими от сыновей его – Святополка и Глеба; главным образом Туровская волость делилась на два княжества – Туровское и Пинское, кроме того были другие мельчайшие волости. Святополк Юрьевич, шурин Рюрика Ростиславича; умер в 1195 году. Между разными линиями князей полоцких по-прежнему происходили усобицы, ничем особенно не замечательные. Рассматривая деятельность князей русских в период времени от взятия Киева войсками Боголюбского до смерти Мстислава Удалого, мы заметили при них бояр и слуг: на севере, в Суздальской области, видели знаменитого воеводу Боголюбского, Бориса Жидиславича, который по смерти Андрея вместе с другими своими товарищами держал сторону Ростиславичей против Юрьевичей, вследствие торжества последних перешел в службу к врагу их, князю Глебу рязанскому, вместе с которым попался в плен ко Всеволоду III в сражении при Прусковой горе. На одной стороне с Борисом были Добрыня Долгий, Иванко Степанович, Матеяш Бутович; двое первых погибли в битве Всеволода III с Мстиславом ростовским, последний, как видно, тут же был взят в плен. Кроме имен лиц, находившихся при дворе Андреевом и участвовавших в заговоре на его жизнь, мы встречаем имя Михна – посла его к Ростиславичам южным. |
|
|
