| Таким образом, формальное участие духовного лица или органа церкви в заключении брака несущественно для таинства, ибо все, что принадлежит к существу брака, т. е. взаимная передача и внешние знаки, ее выражающие, восполняется самими супругами и не может восполняться каким-либо третьим лицом 735 . Другими словами, совершители таинства, по этому взгляду, суть сами супруги. Отсюда выводится, что всякий вообще брак, заключенный между христианами в христианском дух, без противоречия христианским требованиям, есть таинство, или, иначе, брак между крещеными не может не быть таинством, потому что если брак уже с общечеловеческой точки зрения, выразившейся в определении римского юриста, есть не только договор, но и институт нравственно-религиозный, то брак в христианстве между лицами, получившими благодать крещения, есть непременно образ таинственного соединения Христа с церковью и, следовательно, таинство. Поэтому римско-католическая церковь совершенно последовательно считает таинством даже брак протестантов несмотря на то, что сами протестанты не признают сакраментальности брака, принимая лишь два таинства: крещения в причащения 736 . Во Франции, церковь которой (галликанская) отличалась вообще многими особенностями от других католических стран, таинство брака, в отличие от общекатолического учения, конструировалось таким образом, что материю этого таинства составляет брачное соглашение или брачный договор двух лиц разного пола, а форму таинства составляет священническое благословение в церкви. Следовательно, с французской точки зрения, церковь материю для таинства получает от государства, заимствует ее из государственной юридической жизни, в брачный договор занимает свое место в ряду других договоров, и этой материи придает церковную форму благословением священническим, возводя ее тем самым в таинство, вследствие чего совершителем таинства является священник. А так как все вообще гражданские договоры подлежать государственному законодательству и государственной юрисдикции, то и брачный договор должен подлежать государственному нормированию и светскому суду, чем, однако, не отрицается право церкви нормировать и обсуждать брак, как таинство. |
| В полном согласии со всем этим католическая церковь приемлет и освящает все человеческое. Католическое моральное учение не отвергает ничего из сотворенного и творимого, не колеблется в признании прав человека на осуществление стремлений своей природы. В православной церкви таинство брака сведено к таинству венчания; в католической – таинство не только венчание, не только церковное благословению а и сама брачная связь. Не только священник, а и жених и невеста совершители таинства, и «Силлабус» 1864 г. определенно осуждает учение о том, что таинство брака состоит «в одном только брачном благословении («in una tantum nuptiali benedictione situm est»). Отнюдь не считая за мнение церкви осуждаемое Силлабусом утверждение необязательности совершения таинства брака перед священником (такое чудовищное искажение католического учения нам, к сожалению, пришлось встретить в предназначенном для широких кругов изложении католического учения), мы должны указать на то, что католическое понимание брака содержит в себе признание святости земной любви и, во всяком случае – признание ее законности. Не найдем мы в католичестве и принципиального отрицания даже относительных форм, законов и обычаев человеческого общежития: ни собственности, ни государства. Католичество указывает всякому на умеренный жизненный идеал, обосновывая его ценность признанием человеческого естества и утвержденного Евангелием внешнего выражения естественного и Божеского закона. Оно указывает на основные начала христианской жизни, не ограничивая всей полноты и богатства индивидуального их осуществления и воплощения, готовое признать правду и ценность во всякой человеческой цели, лишь бы она не противоречила этим основным началам. Таким образом, корень столь ярко развитой протестантством идеи осуществления каждым человеком своего призвания следует искать в католичестве, и только непониманием, а, может быть, и некоторою недосказанностью со стороны католических моралистов объясняются попытки вопреки фактам отрицать в католичестве умеренный жизненный идеал. Утверждая это, мы охотно признаем естественность подобного заблуждения, особенно в связи с историческим обнаружением католической идеи в средние века. Но мы полагаем, что видимое противоречие крайнего (аскетического) и умеренного (житейского) моральных идеалов разрешимо лишь на почве внутренне единого морального учения католицизма. |
| Очевидна неправота р.-католического понимания таинства брака. Если брак действительно есть таинство церкви, то под ним, как таинством, и должно разуметь то, что принято признавать таинствами, т.е. священнодействие, совершаемое церковью над сочетавающимися браком, а не брачный союз, подобно тому, как когда говорим, что священство есть таинство, то под священством разумеем не духовное сословие, а святительское рукоположение. Брачный союз существовал и существует и у иудеев, и у не-христиан, и в христианских обществах, отвергающих таинство брака. И если под браком, как таинством, разуметь брачный союз, то не следует ли признать таинством и брак языческий, иудейский, а тем более протестантский? Скажут: ап. Павел брачный союз называет великою тайною. Это, конечно, так, но тайной во образ союза Христа с церковью, каковою апостол называет христианский брачный союз, этот союз становится лишь вследствие освящающего действия благодати, а не сам собою, не потому лишь только, что мужчина и женщина изъявляют согласие вступить в брачный союз. Неверно и то, будто таинство брака совершают себе сами брачующиеся чрез изъявление взаимного согласия на вступление в супружеский союз. «Я сочетатель, я невестоводитель; я сочетаваю юные руки рукою Бога», говорит св. Григорий Богослов . «Священник совершает брачный союз молитвою и благословение», учит св. И. Златоуст. Иначе и быть не может, ибо одни священнослужители, как строители тайн Божиих, могут сообщить вступающие в брачный союз чрез таинство брака божественную благодать, освящающую и скрепляющую этот союз. Напрасно латинские богословы в оправдание римского учения указывают на то, что таинство крещения в случае крайней нужды может совершит мирянин. Это исключение не может быть распространено ни на одно из остальных шести таинств; а в частности, – и на брак, потому что в допущении такого исключения церковь руководствовалась тою мыслью, чтобы младенец не умер не очищенный от греха, и чрез это не лишился царствия Божия, а такой нужды не представляется в преподании таинства брака; при том исключение но есть общее правило, даже и относительно самого таинства крещения. |
| Б. Таинство миропомазания Православная Церковь признает действительным миропомазание, совершенное вне Православия, клириками таких исповеданий, у которых сохраняется преемственная от апостолов иерархия и миропомазание признается, как таинство. В. Таинство покаяния В целях пастырского душепопечения считать возможным принимать на исповедь христиан неправославных, которые принадлежат к исповеданиям, имеющим действительное священство, крещение, миропомазание (конфирмацию) и признают покаяние как таинство. Г. Таинство евхаристии Рассматривая Евхаристию не только как сакраментальное действие, но и как свидетельство единомыслия христиан в вопросах веры, Православная Церковь не допускает совместного участия с православными в таинстве причащения инославных христиан. Однако, с благословения православного епископа, в отдельных случаях возможно причащение в Православной Церкви неправославных христиан, принадлежащих к не- халкидонским церквам, Римско-Католической и Старокатолической. Д. Таинство священства Церковь признает действительность и неповторимость священства таких неправославных церквей, в которых священство признается таинством, и иерархия сохраняется по непрерывному преемству от апостолов. Клириков этих церквей Православная Церковь принимает в сущем сане. Сюда относятся клирики нехалкидонских церквей и Римско-Католической. Церковь не признает действительности священства в таких неправославных обществах, где нет апостольского преемства в хиротонии, или же самое священство не признается таинством. Православная Церковь признает действительной хиротонию древних восточных нехалкидонских церквей и Сиро-Халдейской несторианской, а равно и западной Римско-Католической. Иерархия Старокатолической и Англиканской церкви не получила до сих пор признания в Православной Церкви. Е. Таинство брака В случае нужды при обращении неправославных христиан, принадлежащих к исповеданиям, которые учат о браке согласно с Православной Церковью, православный священник, с благословения своего епископа, может совершить над ними чинопоследование таинства брака. |
| После X в. рим. и галликанские традиции стали смешиваться и в таком, смешанном, виде чин церковного бракосочетания широко распространился на Западе. Так, в Бенедикционале, к-рый обычно связывается с именем архиеп. Кентерберийского Роберта (1051-1052), но, вероятно, на самом деле принадлежал Роберту, архиеп. Руана (нач. XI в.), порядок брачной мессы соответствует Сакраментарию папы Григория, но приводятся также 2 молитвы благословения кольца и 3 молитвы благословения брачной комнаты (как в Понтификале Эгберта). Чтения чинопоследования Б. по средневек. лат. рукописям различны, ими могут быть: 1 Кор 6. 15-10, Мф 19. 1-6 (эти 2 чтения - чаще всего), Ис 61. 10 слл., 1 Кор 7. 32-35, Еф 5. 22-33, Мф 22. 2-1, 4, Мк 10. 1-9, Ин 2. 1-11. Низкий уровень правовой культуры в зап. средневек. обществе вызвал обязательное требование заключать брачное соглашение in faciae ecclesiae (перед лицом Церкви) - перед вратами храма и в присутствии народа. По широко распространенному в XVI в. на Британских о-вах Сарумскому Мануалу (1543), бракосочетание начиналось перед дверьми храма с неск. клятв супругов во взаимной верности и обмена кольцами; затем совершался торжественный вход в церковь; следовали неск. благословений; начиналась месса; перед Причащением брачующиеся ложились ниц перед св. престолом, 4 клирика накрывали их большим покровом и священник читал брачное благословение. После мессы в Мануале приведены молитвы на благословение хлеба и вина (брачного пира) и брачной комнаты и кровати. К сарумскому последованию восходит чин бракосочетания в англикан. Церкви, состоящий из публичной церемонии перед вратами храма и брачной евхаристической службы. Благословение брака в католической Церкви Благословение брака в католической Церкви Единый чин католич. бракосочетания был установлен только после Тридентского Собора (1545-1552, 1562-1563) и опубликован в Миссале (1570) и Ритуале (1614), вплоть до Ватиканского II Собора (1962-1965) бывших нормативными литургическими книгами католич. Церкви. Собор был против распространенной тогда практики тайных Б. |
| Выражение только в Господе, естественно приводит к мысли, что брак Христианский еще при Апостолах, в отличие от других брачных союзов, заключался о Господе, или во имя Господа, т.е. был делом веры и Церкви и, следовательно, освящался и запечатлевался ими чрез какое-либо видимое Священнодействие. Все святые Отцы и учители Церкви, блюстители Апостольского предания, не оставляют никакого сомнения в этой истине. Имея, несомненно, Божественное происхождение – этот первый признак каждого истинного Таинства, Брак заключает в себе и остальные две стороны, составляющие необходимую принадлежность Таинства, именно: видимый или чувствам подлежащий знак, и невидимую благодать, сообщаемую в нем. Видимую сторону Таинства Брака составляют два существенные действия. Это, во-первых, торжественное свидетельство жениха и невесты пред лицом Церкви о том, что они вступают в брачный союз по добровольному взаимному согласию и сохранят взаимную любовь до конца жизни; а во-вторых, торжественное благословение их брачного союза священником, когда он, возлагая венец на главу жениха, возглашает: «венчается раб Божий... рабе Божией... во имя Отца и Сына и Святого Духа»; потом, возлагая венец на главу невесты, повторяет «венчается раба Божия... рабу Божию... во имя Отца и Сына и Святого Духа», и наконец, произнося краткую молитву к Богу: «Господи Боже наш, славою и честью венчай я», троекратно благословляет их обоих вместе. Невидимые действия благодати, сообщаемые чрез Таинство Брака, состоят вообще в том, что она соделывает, по выражению Апостола, союз брачующихся тайною великою, во образ таинственного союза Христа с Церковью, т.е. соделывает союз их союзом самой крепкой взаимной любви и самого искреннего взаимного доверия друг другу, где не должно быть и тени какого-либо эгоизма и вражды, равно как не должно быть места для одних чисто животных страстей, – что в Катехизисе обозначается словами: «испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей». Действительно, стоит только войти в дом истинных христианских супругов, сейчас можно видеть, что там на всем почивает благодать Божия. После всего сказанного как грустно видеть, что в протестантстве Брак не считается за Таинство! Что касается католиков, то у них по отношению к Таинству Брака нет существенной разности от нас, исключая общих различий их в учении о Таинствах, в силу которых (различий), например, формула венчания у них не: «венчается раб Божий... раба Божия»..., как у нас, а: «я, властью Католической Церкви, утверждаю и благословляю заключенный между вами брак, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». |
| об управлении вакантных католических епископств определил наказания лицам, осуществляющим епископские права или функции без предварительной присяги на верность королю и на повиновение законам государства, а также лицам, подчиняющимся распоряжению какого-либо непризванного или уволенного государством епископа. Кроме того были изданы многие другие законы, как, например, о приостановлении выдачи государственного жалованья должностным лицам и учреждениям католической церкви 1424 , об уничтожении монашеских орденов и орденоподобных конгрегаций, за исключением тех, которые посвящают свою деятельность уходу за больными 1425 ; о введении обязательного гражданского брака и о секуляризации ведения актов состояния, т. е. записей рождения, брака, смерти, с отменой обязательной, в смысле вынудимой государством, силы крещения и церковного благословения брака, и проч. В последнее время прусско-германские отношения к католической церкви настолько изменились к лучшему, что большая часть тех определений, которые возбуждали наибольшее неудовольствие в католической церкви, отменена, и даже, по-видимому, новогерманская империя, с протестантской Пруссией во главе, желает стать в то положение, в котором находилась средневековая священная римская империя германского народа, т. е. в положение защитницы римской церкви. Тем не менее принципиального примирения между римско-католической церковью с ее средневековыми идеалами и между современным государством все еще не существует. В будущей истории важное значение для образования отношения между католической церковью и западноевропейскими государствами должна иметь потеря папами церковного государства. Уже в 60-хъ годах начавшееся объединение Италии закончилось занятием Рима войсками сардинского короля в то самое время, когда ватиканский собор занимался установлением догмата папской непогрешимости. Рим сделался столицей итальянского королевства, которое включило в себя всю объединенную Италию, так что папа перестал быть монархом в особой государственной территории, хотя лично за папой все еще признается суверенитет, т. |
| Такими могли быть только люди, не чтущие учения и дисциплины Церкви. Таким образом, осталось непонятно, почему надо менять церковное предание ради тех, кто пренебрегает даром благодати Крещения и спасения, и вступает в брак с инославным или сектантом. Противники смешанных браков не увидели в гражданской форме такого брака никакой проблемы, более того, сочли государственный брак вполне приемлемым решением в духе святоотеческого предания: «При неизбежном введении у нас в недалеком будущем института гражданского брака, Церковь в случаях отказа в благословении смешанных браков может не противодействовать заключению их в гражданской форме, налагая при этом епитимью». 108 Против браков с инославными выступил архиеп. Волынский Евлогий (Георгиевский), опасавшийся того, что «православный супруг будет увлечен в сети инославия», 109 поэтому такие «следует запретить… особенно в местностях, соприкасающихся с католическим миром. Кроме того, он подчеркнул, что его совесть всегда отягчена после совершения таких браков, и, помимо пастырских аргументов, выдвинул богословские и канонические: – «как благословлять неправославного, не верящего благословению, отвергающего истину Церкви? Не есть ли это кощунство в святом деле?» – «канонические правила против смешанных браков» – «как воспитывать детей в православной вере в таких браках?». 110 Возражений по существу против доводов митр. Евлогия не последовало. Н. М. Гринякин честно признал, что «вопрос о смешанных браках на догматико-литургической почве может быть решен только отрицательно». 111 Поскольку «брак есть Таинство», постольку в нем не может участвовать протестант, «не верующий в это Таинство и ни в какую его сакраментальную благодать и потому не просящий этой благодати, да и, кроме того, он как еретик – под клятвой Церкви. Тогда выходит, что в Таинстве (смешанного) Брака одна сторона (православная) сподобляется благодати, а другая (протестантская) – нет, она даже под клятвой Церкви». 112 Проблему смешанных браков, не имеющую решения в догматической плоскости, Н. М. Гринякин предложил обойти в дисциплинарной области, предполагавшей снисхождение (икономию), как, например, в случае признания раскольнической хиротонии. 113 Однако приведенный пример был некорректным: признание хиротонии предполагает веру раскольника в Таинство Священства, то есть в действенность его хиротонии, а протестанты не признают Брак Таинством, а кальвинисты не признают Таинств вообще. |
| «Согласие, — пишет далее католический катехизис, — состоит в человеческом действии, которым супруги взаимно отдают себя друг другу и принимают друг друга». Формула эта такая: «Я беру тебя в мужья», «Я беру тебя в жены». Произнося эту формулу, они выражают согласие и после этого становятся церковными супругами. Священник или диакон будет присутствовать при совершении Таинства, он называется ассистентом Таинства брака, то есть он принимает это согласие супругов от имени Церкви и дает им благословение Церкви. Как говорится в катехизисе, «присутствие служителя Церкви, а также свидетелей видимым образом выражает тот факт, что брак есть церковная реальность». Следующее различие, которое мы можем отметить, —- это довольно странный диапазон, наблюдающийся в католической канонике. Диапазон от крайне жесткого отношения к разводам с одной стороны до весьма широкого либерализма по отношению к тем, кто может вступить в брак, который признается церковно оправданным, с другой. В современной католической практике допускаются не только межконфессиональные браки, то есть браки между католиками и христианами других конфессий, но и браки с представителями других религий. Позволяя браки с инославными, Православная Церковь не знает — и не знала того Древняя Церковь, — что ныне разрешается католиками, а именно: смешанные браки с представителями других религий — с мусульманами, иудеями или буддистами. Процитируем ККЦ: «Во многих странах смешанные браки встречаются довольно часто. Такая ситуация требует особенного внимания супругов и пастырей. В случае браков между людьми разных религий или между католиком и некрещеным она требует еще большей осмотрительности. Принадлежность супругов к разным христианским конфессиям не составляет непреодолимого препятствия для брака, если им удается делиться тем, что каждый из них получил в своей общине, и учиться друг у друга тому, что каждый воплощает в жизни своей верность Христу... Но не надо недооценивать и трудности смешанных браков. Разногласия, касающиеся самой веры и концепции брака, а также различия в религиозном образе мышления могут послужить источником напряженности в браке, в частности по поводу воспитания детей. В этом случае может возникнуть искушение религиозного безразличия». |
| Смешанные браки (а также повторные браки между православными) освящались бы по другому, внеевхаристическому чину: этот чин выражал бы более ясно, чем наша современная практика, что смешанные и повторные браки не согласны с христианским идеалом, но также и то, что полнота брака в единстве веры возможна и доступна, как только обе стороны будут готовы подойти вместе к Чаше спасения. Х. Развод В Католической Церкви брак признается формально нерасторжимым, и поэтому для разведенного и разведенной нет возможности вступить в новый брак, пока другая сторона предыдущего брака находится в живых. В противовес католичеству часто говорится, что Православная Церковь «допускает развод». Правда ли это? Католическое отношение к разводу покоится на следующих двух предпосылках: 1) брак есть договор брачущихся сторон, в котором священник исполняет обязанность свидетеля; основное отличие церковного брачного договора от гражданского заключается в том, что церковный брак нерасторжим; 2) как всякий другой договор, церковный брак теряет значимость в случае смерти одной из сторон. Православный подход к браку исходит из несколько иных предпосылок, о которых мы уже писали выше: 1) брак есть таинство, получаемое брачущимися от Церкви через благословение епископа или священника. Как всякое другое таинство, оно относится не только к земной жизни, но к вечной жизни в Царстве Божием; поэтому благодать таинства не прекращается смертью, а, напротив, устанавливает между теми, «кому дано» (Мф 19: 11), вечное единство; 2) будучи таинством, брак не есть магический акт, но дар, обращенный к человеческой свободе: чтобы принести плод, благодать таинства должна пасть на добрую и готовую почву — быть воспринятой как священная заданность, требующая творческого человеческого усилия. Благодать таинства может быть человеческой свободой отвергнута: признание Церковью такого отвержения и есть «развод», и в таких случаях, снисходя к человеческой слабости и давая возможность «начать заново», Церковь допускает и новый брак разведенных. Хорошо известны слова Самого Христа о разводе: «Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так. Но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует» (Мф 19: 8—9; ср. 5: 31, 32; Мк 10: 2—9; Лк 16: 18). Допущение развода «за прелюбодеяние», упоминающееся в Евангелии от Матфея, а также более общее утверждение апостола Павла о том, что жена может развестись с мужем (1 Кор 7: 11), ясно показывают, что Новый Завет не рассматривает брак как формально нерасторжимый союз, упраздняющий человеческую свободу и ответственность за сохранение его святости. А свобода предполагает возможность греха и, как последствие греха, — расторжение брака. |
|
|
