| Дубровский Юрий Семенович, помещик, первая половина XVI в., Новгород; его сыновья Казарин [см. Казарин], Сапун [см. Сапун], Алексей и Вешняк [см. Вешняк] Юрьевичи, казнены в опричнине; Казарин Юрьевич, дьяк царя Ивана, 1554–1566 гг. [см. Хотен] Дуван Олтуфьев [см. Олтуфьевы], слуга рязанских князей, 1521 г.; от него – Дувановы; Дувановы, XVI–XVII вв., Рязанский уезд [см. Темирязев, Турмышев] Дуван – 1) открытое место, юр, 2) казачья сходка для дележа добычи; дуванить животы – делить добычу после набега Дуда Василий Родионович Квашнин [см. Квашня], первая половина XV в.; от него – Дудины [см. Агрик] Ср. селение Дудино при р. Всходне под Москвой Дудинов Назарий Степанов, крестьянин, 1640 г., Тотьма Дудка Федор Дмитриевич Зайцев [см. Заяц], первая половина XV в. Дудолад Афанасий, крестьянин, 1627 (1628? – С. В.) г., Белев Дудоладов Иван, крестьянин, 1572 г., Новгород Дудор, Дудоров : Дудор Титов, крестьянин, первая половина XVI в.; Алферий Дудоров, посадский человек, 1570 г., Ладога Дудора – хлам, дурак (Даль) Дудыкин Иван, крестьянин, 1627 (1628? – С. В.) г., Белев Дудырь , крестьянин, 1545 г., Новгород Дудырь – пролаза (Даль) Дулев Яков (Якуш), крестьянин, 1564 г., Олонец Дуль – дупло Дулеп Яков (Якуш), крестьянин, начало XVII в., Арзамас Дулепов Дружина [см. Дружина], крестьянин, 1640 г., Тотьма Дуло кн. Иван Данилович Шаховской [см. Шаховские], середина XV в.; от него – князья Дуловы Думин Митрофан, крестьянин, 1495 г., Новгород Думца Лукьян, холоп, 1606 г., Новгород Дунай кн. Иван Данилович Шаховской [см. Шаховские], конец XVI в.; Дунай Самсонов, крестьянин, 1606 г., Арзамас Дунда, Дундин : Михаил Дунда, крестьянин, конец XV в., Бежецкий Верх; Семен Дундин, крестьянин, 1534 г., там же Ср. дундук – толстяк, бестолковый человек (Даль) Дунило, Дунилов : Петр Еремеевич Дунило Бахметев [см. Бахметев], первая половина XVI в.; Филипп Петрович Дунилов, 1610 г., Ярославль Дунин Филя, крестьянин, 1627 г., Белев Дуня, Дуняша, Душа – Евдокия Дуплев Иван, крестьянин, 1564 г., Обонежье; Иван Григорьев Дуплев, подьячий, 1570 г., Москва |
| 4) Крестьяне, как владельческие, так и черных земель, по-прежнему составляли общины, управлявшиеся старостами и другими выборными властями. И крестьянские общины относительно своих общественных дел были еще довольно независимы от владельцев. Именно в отношении отправления общественных повинностей и служб они почти не относились к владельцам, вступали в договоры и верстались между собою мимо владельцев и составляли общины из имений, принадлежащих разным вотчинникам. Как это видно из одной росписи 1705 года, данной Мытцким старостою вотчины князя Долгорукого старостам вотчин боярина Лопухина и Василия Внукова. В расписке сказано: «Лета 1705 году майя в 30 день Суздальскаго уезду вотчины стольника князя Петра Михайловича Долгорукаго села Мыту староста Михаиле Андреев дал сию росписку Суздальскаго ж уезду, вотчины боярина Федора Абрамовича Лопухина села Дунилова с деревнями, старосте Егору Никитину да выборному Петру Шалаеву и всем крестьяном, да Опольскаго стану, Василья Никифорова сына Внукова, села Молчанова, старосте Артемью Иванову и крестьяном в том. По указу великаго государя и по грамоте из поместнаго приказу за приписью Дьяка Семена Жукова отдал я с вотчины государя своего, с села Мыту с деревнями, с десяти дворов солдата Афонасья Колобова; а у него старосты Егора принял я Михаиле в склад того села Дунилова с деревнями в одного солдата к десяти дворам сем дворов, да с села Молчанова три двора; а с тех прикладных дворов договорились с ними старостами полюбовно; и те деньги по договору я Михаиле у них старост взял тому солдату на платье, на хлеб и на обувь по рублю с двора. А буде тот солдат умрет, или убит будет, и по указу великаго государя вместо того солдата спросят иного солдата поставить, где великий государь укажет; и им Егору и Петру с складными Василья Внукова тремя дворы вопче, а мне Михаилу дать к тем десяти дворам деньги по рублю с двора, и того солдата поставить им против нынешнего договору во всякой одежде и в хлебе, дать и деньги против указу великаго государя им Егору, и Петру из тех взятых денег, которыя они у меня примут, и во всем мне старосте чинить против сей росписи, что писано выше сего, с ними старостами и выборными и против обчего нашего договору непременно безо всякаго отлагательства. |
| Не довольствуясь этим, он грозит Духовному Совету старообрядцев, духовным и светским его членам, возбуждением процесса за самовольное присвоение его собственности, так как по отъезде его из Москвы все его имущество, состоящее в ценных облачениях и других вещах, описано ими и запечатано, а на просьбу его о возвращении они ответили отказом. Совет же в свою очередь обвиняет самого Савватия в присвоении принадлежащих обществу вещей. Говорят, между прочим, что он присвоил себе и не возвращает редкую книгу – Чиновник патр. Филарета, купленный Антонием за дорогую цену и хранившийся в библиотеке Рогожского Кладбища. В обеспечение возврата этих хищений Савватию и отказывают в выдаче его собственных вещей. К тому же и немка беспокоит московское старообрядческое общество требованием взятых у неё Савватием 32 тысяч руб., соглашаясь взять с общества хоть бы половину этих денег, т. е. 16 тысяч. На покрытие сделки с этой приятельницей Савватия нужны также средства. Вообще, дела московской старообрядческой кафедры в печальном положении, и любопытно будет видеть, как устроят их московские распорядители судеб раскола. 4. Новый подвиг наших судов в решении раскольнических дел. Сношения московских мнимокружников с неокружниками. Положение вопроса о московском лжеархиепископе Во Владимирской губернии, близ города Шуя, есть большое село Дунилово. Село это с его окрестностями давно, еще в начале XVIII столетия, известно было, как видный центр раскола. Верстах в 12 от него протекает речка Мардас, по берегам которой раскинуто много деревень. Деревни эти, большею частью маленькие, расположены или в лесу, или около леса, и представляют удобные приюты для раскола, и именно для тех его сект, которые имеют наибольше побуждений скрываться от правительства. В самом Дунилово раскол теперь значительно ослаблен, если не совсем уничтожен, чему много способствовало открытие еще в начале истекающого столетия единоверческого прихода и построение обширного единоверческого храма; но в окрестностях, особенно но Мардасу, раскол, и притом самый вредный, держался крепко: преобладающее раскольническое население составляли здесь именно странники, пли бегуны, более других раскольников имеющие нужду скрываться от правительственного надзора и которым здесь местные условия особенно благоприятствуют, давая вместе возможность иметь сношения с странническими приютами в соседней, Костромской губернии. |
| Почтенный историограф Н. М. Карамзин полагает сие сражение в селе Дунилове, что в Шуйском Уезде, но из местных розысканий открывается, что эта битва точно была не в Дунилове, а в Даниловском, каким именем называлась тогда нынешняя Решма, богатое село на Волге между Кинешмою и Юрьевцем, имевшее тогда два названия: Даниловское-Решма, и где крестьянами тогда предводительствовал решемский крестьянин Иван Лапша» (стр. 61). – В напечатанной статье о с. Ликурге речь идёт исключительно о том, кто и когда, начиная с вел. кн. Василия Димитриевича и кончая в. кн. Василием Васильевичем, владел этим селом, при чём автор всего более опирается на 1 ч. «Собрания Государственных грамот и договоров» (М. 1814 г.). Не знаем, составляли ли часть «Описания Костромы» или же были написаны Диевым вновь след. печатной статьи, касающийся Костр. губернии: 1) Посещение Костромской стороны сначала Моск. митрополитом Платоном, после того императором Петром I (Костр. губ. вед., 1855 г., 27), 2) Генерал-губернатор для Костр. стороны в отношениях: нравственном, строительном и образовательном, в царствование импер. Екатерины Великой (там же, 1857 г., 21–22), 3) Исторический обзор обширности древней Костр. области (там же, 1857 г., 34 и 36–40), 4) Укреплённые места древней Костр. области (там же, 1858 г., 35–38), 5) Какой народ в древние времена населял Костр. сторону и что известно об этом народе? (там же, 1861 г., 48 и 49; перепеч. в «чтениях Общества истории др. росс.». 1865 г. кн. IV, стр. 167–173), и 6) Моровые поветрия в Костр. стороне в 1654 и 1771–1772 гг. (Чтения в Общ. и. и др. росс., 1859 г., кн. III, стр. 81–87). Ещё задолго до опубликования всех этих статей, именно в 1831 г., М. Я. Диев представил в Моск. Общество истории свои «Замечания на книгу: Описание Костр.. Успенского собора соч. Арсеньева»; но Общество, в заседании 9 окт. этого года поручившее рассмотреть «Замечания» Каразину 17 , не нашло возможным напечатать, их в своих изданиях. В конце 1856 или в самом начале 1857 г. наш энергичный исследователь «отправил губернатору, как председателю Костр. |
| В мае те же рекреации и тоже церковное торжество по случаю сретения иконы Боголюбской Божией Матери. Во второй половине июня и в первой июля частные экзамены, около 15-го числа торжественный акт с теми же атрибутами, как и в прошедшем году. На этом акте я получил в дар другой экземпляр тех же пиитических правил Байбакова. На другой день нам объявлены разрядные списки: я переведён в числе первых учеников в среднее отделение. За тем отпуск по домам. Во время вакации я познакомился в Горицах с купеческим сыном, Владимиром Александровичем Борисовым. Борисов – личность, в своём роде, очень примечательная. Сообщу здесь о нём некоторые биографические сведения. Он родился в 1809 году в селе Нижнем-Ландехе, Гороховского уезда; по смерти отца, в 1811 —109— 1836 г. году, мать его, уроженка села Гориц. из купеческого дома Барановых, переехала с своим семейством на свою родину. Десяти лет его отдали учиться грамоте причетнику, у коего он успел выучить только азбуку. В 1820 году в селе Дунилове открыто было приходское училище, куда его перевели для дальнейшего образования. Здесь он изучил Часослов и Псалтирь и научился писать, – тем и окончилось его образование. „К счастью, – буду продолжать далее словами самого Борисова, – в это время я отыскал у себя в доме краткую старинную географию. от которой был в восторге и никогда с ней не расставался; потом нашёл некоторые и другие книги и в 6-ти частях собрание путешествий Циммермана, от чего и получил охоту к чтению, а брат мои старший Пётр, привёз из Москвы и подарил мне пространную всеобщую географию, только что тогда вышедшую, составленную Кряжовым (См. Расписание книгам Смирдина 3592)… Этими книгами я для себя открыл, казалось, новый неведомый мир и стал читать путешествия, особливо любил из них: „Путешествие в Хиву капитана Муравьева“ и „Плен Головина в Японии“. После лёгкого чтения стал приучать себя к более серьёзному, для каковой цели выписывал в 1826 и 1827 годах Московские Ведомости, в которых печатались тогда протоколы Московского общества истории и древностей российских, – что и возбудило во мне первую охоту к занятию древностями... В 1832 году познакомился я с известным Нерехотским историком и археологом, священником М.Я. Диевым 1019 . С этого времени начал я уже вести некоторые заметки о Шуйских древностях... Статьи же собственного сочинения начал я печатать с 1837 года, сначала в Литературных прибавлениях к Русскому Инвалиду и Москвитянине... В письменных занятиях много обязан я наставлениями и поправками бывшему учителю Шуйского уездного училища В. А. Беляеву , с которым познакомился в Шуе в 1838 году, куда я переехал жить из Гориц в 1836 году“. |
| Возвратимся назад. По случаю появления в пределах Владимирской губернии губительной болезни – холеры, нас отпустили на вакацию раньше обыкновенного, – кажется, 8-го июля. Подходя к Дунилову, я рассуждал сам с собой, куда мне наперёд идти: в Горицы ли к дяде и отцу крестному, или на Пустыньку к сестре – Марье Михайловне? – Я решил идти на первый раз прежде в Горицы, куда сильно влекла меня любовь к родине: но я встретил здесь не очень ласковый приём. Жена дяди, Татьяна Ивановна, не отличавшаяся вообще нежным сердцем, смотрела на меня не очень благоприятно, по той, как мне думалось всегда, причине, что я – сирота учился лучше её сына и всегда приходил домой с наградами, которые каждый раз возбуждали в ней неудовольствия. Но я, пробывши дня два-три в Торицах, спешил потом на Пустыньку, где сестра и зять встречали меня с любовью, но где стесняла и тяготила меня их семейная скудость и почти нищета. Впрочем, на воскресные и праздничные дни я всегда возвращался в Горицы, куда привлекал меня родной благолепный храм и с детства знакомое общество молящихся. Таким образом, во всё время вакации, я вёл скитальческую жизнь, и это продолжалось до самого окончания мною курса семинарии; только впоследствии я имел уже больше мест для своего пристанища. Чтобы не быть в тягость другим и не быть тунеядцем, я старался и почти обязан был зарабатывать для себя насущный хлеб теми или другими трудами. В Горицах я помогал двоюродным сёстрам, занимавшимся тканьем красной пестряди, в их ремесле, приготовлением для них цевок и т. под.; на Пустыньке я разделял с зя- —57— 1830 г. тем и сестрой их земледельческие труды: жал хлеб, возил с поля на гумно снопы, молотил и пр. – Но эти труды и занятия наводили на меня истинную тоску, хотя я должен был скрывать её. Мои душевные стремления все направлены были к чтению книг и списыванию стихов и литературных статей. По приходе на каникулы домой, первым моим делом было приготовить свежие чернила, – для чего я всегда приносил с собой чернильные орешки и купорос. Но однажды вот что случилось. Положил я в чернильницу толчёных орешков, налил воды и, крепко закупоривши пробкой чернильницу, поставил её в только что истопленную печь в кухне, – это было в Торицах. Через несколько минут вынул я из печи чернильницу, и только лишь начал её раскупоривать, как пробка взлетела к потолку и все чернила брызнули мне в лицо. |
| В Ивановской области состоится молодежный крестный ход по местам боевой славы 1609 года 1 мая 2009 г. 11:32 Общественная палата Ивановской области на пленарном заседании 29 апреля поддержала инициативу Иваново-Вознесенской епархии о проведении молодежного крестного хода по местам боевой славы 1609 года. В 1609 году на территориях, входящих в современную Ивановскую область, впервые в истории национально-освободительного движения начала XVII столетия, вспыхнуло народное восстание, ставящее своей целью восстановление российской государственности. Его руководителями выступили воевода Федор Боборыкин и крестьянин Григорий Лапша из Кинешмы, сотник Федор Красный из Юрьевца Повольского (современный город Юрьевец), житель слободы Холуй Илья Денгин (все эти населенные пункты находятся на территории современной Ивановской области). 11 (24) февраля 1609 года повстанцы разгромили под селом Дунилово войска суздальского воеводы Федора Плещеева и двинулись на Суздаль. Однако прибытие польского карательного корпуса, которым командовал Александр Лисовский переломило ситуацию в пользу поляков. 26 мая (8 июня) 1609 года после двух ожесточенных сражений польские войска взяли город Кинешму. В XVIII и XIX столетиях на братских могилах павших здесь патриотов были воздвигнуты памятные часовни, сохранившиеся до наших дней. Атаке поляков подверглась старинная крепость Солдога, один из ключевых рубежей российской обороны в Поволжье в XV-XVII столетиях, в настоящий момент — памятник археологии на территории Заволжского муниципального района. Здесь два юных дворянина Куломзин и Шушерин вывели на бой с поляками крестьянское ополчение и пали смертью храбрых. После этого один из польских отрядов взял Решму (современный Кинешемский муниципальный район), героически защищаемую отрядом патриотов. Затем поляки овладели городом Юрьевцем. Однако подошедший по Волге флот воеводы Федора Шереметева наголову разгромил отряд Лисовского. Это была первая большая победа русских войск над захватчиками в ходе национально-освободительной борьбы, которая спустя три года закончилась освобождением Москвы. |
| Понятно, что в эти времена, когда государство было еще так юно, когда оно делало еще только первые попытки для ограничения насилия сильных, перезыв крестьян, при котором сталкивались такие важные интересы, не мог обходиться без насилий. Помещики, пользуясь беспомощным состоянием своих соседей, вывозили у них крестьян не в срок, без отказа и беспошлинно. Крестьяне черных станов пусторжевских били челом, что дети боярские, ржевские, псковские и луцкие выводят за себя в крестьяне из пусторжевских черных деревень не по сроку, во все дни и беспошлинно; а когда из черных деревень приедут к ним отказчики с отказом в срок отказывать из-за них крестьян в черные деревни, то дети боярские этих отказчиков бьют и в железа куют, а крестьян из-за себя не выпускают, но, поймав их, мучат, грабят и в железа куют, пожилое берут с них не по Судебнику, а рублей по пяти и по десяти, а потому вывести крестьянина от сына боярского в черные деревни никак нельзя. Эта жалоба на задержку крестьян и на взятие с них лишнего за пожилое против Судебника не была единственною в описываемое время. Иногда землевладелец, взявши с отказывающегося крестьянина все пошлины, грабил его, и, когда тот шел жаловаться, землевладелец объявлял его своим беглым холопом и обвинял в воровстве. Дети боярские пользовались своею силою против черных деревень, не отпускали к ним крестьян: прикащики и крестьяне царских сел позволяли себе насилия, явные разбои над монастырскими крестьянами: так, прикащики и все крестьяне села Хрепелева, принадлежавшего Покровскому девичью монастырю, били челом, что государев дуниловский прикащик прислал своих людей и крестьян, которые оступили село Хрепелево, бросились грабить монастырские дворы – конюшенный и большой, старосту и крестьян начали бить насмерть, стрелять из луков и ручниц, колоть рогатинами, сечь саблями и топорками, пограбили всего добра монастырского и крестьянского на 160 рублей. Иногда крестьянин, отжив льготные годы, продолжал не платить никаких пошлин, не давался под суд землевладельцу и, когда тот высылал его, не ехал; землевладелец обращался к суду, который, найдя жалобу его справедливою, решал, чтоб крестьянин выехал непременно в месячный срок, в противном случае приказывал выметать его вон немедленно. |
| Вознесен.-Печерский-Нижег., II, 1055. Вознесен.-Подлютовский или под Лютвою горою, Новг. г., II, 741. Вознесен.-Пучежский, II, 721. Вознесен.-Пушкаров., Полт. г., II, 733. Вознесен.-Свирский, Олон. г., II, 734. Вознесен.-Седмиозер., Каз. г., 1143. Вознесен.-Скопинский, II, 725. Вознесен.-Смоленский, II, 726. Вознесен.-Соликамский, I, 126. Вознесен.-Старицкий, II, 728. Вознесен.-Старый-Псковский, II, 1207. Вознесен.-Суздальский, II, 604. Вознесен.-Сызранский, I, 122. Вознесен.-Сянжем., Волог. г., II, 1159. Вознесен.-Тамбовский, II, 727. Вознесен.-Тухольский, Новг. г., II, 741. Вознесен.-Флоровский-Киев., II, 1339. Возн.-Хорошев, Харьк. г., II, 1342. Вознесен.-Цивильский, II, 718. Вознесен.-Яранский, II, 717. на Воинище Пречистая, Тверской г., II, 1314. Волновская-Троиц., Кур. г., II, 1226. Вологодский-Горний-Успен., II, 772. Вологодский – Кобылкин-Ильин.-Димитриев., II, 874. Вологодский – Спасо-Прилуцкий-Димитриев, II, 1174. Волокодержковский – Николаев., Новг. г., II, 977. Волоколамский-Варварин., I, 97. Волоколамский-Иосифов, II, 845. Волоколамский – Николаев.-Рожд.-Богород., Возмицкий, Возминский или Зимитц- кий, II, 1002. на Волоке Левкиев, Моск. г., II, 905. Воломская-Симонова-Воздвиж., Волог. г., II, 735. Волосов-Николаев., Влад. г., I, 128. Волотов-Успен., Новг. г., II, 1312. Волоцкой-Иосифов, Моск. г., II, 845. Волпиновская-Троиц., Кур. г., II, 1226. Волынская – Пустынь – Николаев.-Рыльский, II, 978. Вольнов.-Троиц., Харьк. г., II, 1263. Вондажская-Рожд., Волог. г., II, 1115. Ворбозомский, Новг. г., II, 636. Ворколабов.-Возн., Могил. г., II, 677. Воробьевская – Успен.-Дунилов., Влад. г., II, 736. Воронеж.-Алексеев.-Акатов, II, 609. Воронежский-Покров., II, 1060. Воронина-Успен., Новг. г., I, 130. Воронинская-Казан., Тамб. г., II, 737. Воротиловская – Богород.-Рожд., Твер. г., II, 643. Воршин-Вознесен., Твер. г., I, 371. Воскрес.-Болдинский, Астрах. г., I, 79. Воскрес.-Горицкий-Белозер., II, 770. Воскрес.-Деревяницкий, Нов. г., I, 134. Воскрес.-Дисненский, I, 135. |
| Вот уж октябрь, я думаю, уже менее месяца до поступления на должность. Пора бы уж. Впрочем, не думайте, что теперь я очень скучаю. Нет, я чувствую себя хорошо; ни одной тяжелой думы, ни одной заботы, никакой работы для ума, на душе покойно, а подчас и весело. Живу дома, почти никуда не выезжал, только неделю проездил на праздник в Дунилово; недели полторы еще учил детей помещика Шаблыкина, которые теперь в Москве. Эти полторы недели показались мне целым месяцем; дома жить гораздо лучше. Вот как я провожу время: встану поутру не очень рано, и не поздно, что-нибудь почитаю, потом иду прогуляться по горе, или в поле, потом завтрак, или лучше обед. После обеда или делаю что-нибудь в доме, или так сижу, и курю сигару; да, я ныне курю сигары – новое приобретение! Что-нибудь читаю, прогуливаюсь, мечтаю, впрочем, не думайте дурно о моих мечтах; в моем селе, которое походит на пустыню, где только и видишься с природой, худые мечты редко идут в голову. Надобно сказать, что все время проходит для меня даром, и вот почему я желаю скорее на должность. От нечего делать занимаюсь лингвистикой, особенно греческим языком: перевел несколько слов из св. отцов, теперь занимаюсь Одиссеей Гомера. Положил себе непременно в продолжение двух лет изучить греческий, латинский, немецкий, французский и еврейский языки до того, чтобы свободно изъясняться на них. Так и думаю, что вы будете смеяться, прочитав эти строки, и скажете; эх, брат, не мечтай! Но это не мечта. Я буду изучать их по новой методе. Впрочем, я много сказал: свободно изъясняться, по крайней мере, не буду ли в состоянии писать на всех этих языках, как пишу на родном. Знакомясь с Гомером на его диалекте, заглядываю по временам в немецких поэтов, (потому что у меня есть большое собрание мелких немецких стихотворений). Но все это более механические занятия; мысль остается почти без действия; душа не приходит в живое, одушевленное движение. И чувствую вред от этого. За серьезное дело я, кажется, теперь не в состоянии приняться; мысль стала тяжела, неповоротлива, даже язык как-то вял, неспособен для живой речи, как это и вы видите из письма. Сначала было я деятельно принялся за проповедание; всего, кажется, произнес поучений пять; но потом это благое дело расстроилось от независящих от меня обстоятельств, впрочем, я и не решился возобновить его, потому что оно не совсем здорово для моего желудка. |
|
|
