| По слову летописца: «Князь Федор Юрьевич Рязанский посмеялся и ответил царю: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь» . В ответ «безбожный царь Батый оскорбился и разъярился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал». Один из помощников князя Федора по имени Апоница чудом остался жив. Увидев, что убитых никто не охраняет, он предал князя земле и сумел добраться до Рязани. Узнав о гибели сына, рязанский князь Юрий Игоревич двинул войска навстречу татарам. Произошло жестокое сражение, в ходе которого объединенные русские войска потерпели поражение. Разбив на реке Воронеж объединенное войско рязанского князя Юрия Игоревича и муромских князей Юрия Давыдовича и Олега Юрьевича, монголы двинулись вглубь русских земель. Сам рязанский князь уцелел в этом сражении и вернулся в Рязань, к осаде которой монгольское войско приступило 16 декабря 1237 года. Первые приступы рязанцы смогли отбить, однако силы защитников таяли, а к монголам подходили все новые и новые отряды, которые возвращались из-под взятого в период с 16-17 декабря Пронска, Ижеславля и иных городов. Современный монгольский журналист Чойсамба Чойжилжавын, ссылаясь на летопись, отмечает, что в Рязани места павших ратников занимали женщины и старики, но силы были неравны. На шестой день осады — 21 декабря, — когда «многие горожане были убиты, а иные ранены, а иные от великих трудов и ран изнемогли», монгольские войска, пробив стены при помощи камнеметных машин, ворвались в город. Много татар и монголов погибло при штурме Рязани. Но убит был и благоверный великий князь Юрий Ингваревич, братья его Давыд Ингваревич Муромский и Глеб Ингваревич Коломенский и многие воеводы. Летописец так описывает эти трагические события: «…Князи же Рязанстии затворишася въ граде съ людьми, и крепко бившиеся, и изнемогша. Татарове же взяша град ихъ Рязань того же месяца 21 и пожгоша весь, а князя великаго Юрья убиша и княгиню его, и инех князей побиша, а мужей ихъ, и женъ, и детей, и чернеца и черниц, иереа – овых разсекаху мечи, а другыхъ стрелами стреляху и въ огнь вметаху, и иных имающе вязаху и груди възрезываху и желчь вымаху, а съ ыных кожи сдираху, а инымъ иглы и щопы за ногти биаху. И поругание же черницам и попадьямъ, великимъ же княгинямъ и боярынямъ, и простымъ женамъ и девицамъ — предъ матерьми и сестрами творяху». |
| Той же благоверный князь Данила Александрович бысть четвертый мученик новый, прият мученическую смерть от прелюбодеяний жены своей. Первые мученики, Борис, и Глеб, и Святослав, убиени Быша от брата своего, окаянного Святополка, рекомого Поганого полка. Кучковы же дети приехав во град Суздаль, и привезли ризу кровавую князя Даниила Александровича ко княгини его, и немного жиша со княгиней той в бесовском возжделением, сатаниным законом связавшися, удручая тело свое блудною любовною похотию, скверня в прелюбодевствии. Но скоро доходит весть во Владимир-град ко князю Андрею Александровичу, что здеяся таковое злоубивствие над братом его Данилом. Сыне же его, Ивану Даниловичу, внуку Александрову, остася младу сущу, но токмо пяти лет и трех месяц, и храняше его и соблюде его верный слуга бысть князю Даниилу, именем Давид Тярдемив, храняше его втаи 503 два месяца. И сжалися той верный слуга Давид о княже сыне Иване, и взяв его отай 504 нощию, и пад на конь 505 , и гнав с ним скоро ко граду Владимиру, ко князю Андрею Александровичу, по рождению к дядюшке его. И сказав слуга той Давид князю Андрею все по ряду бывшое, что во граде Суздале содеяся злоубивствие над братом его Даниилом. Князь же Андрей сжалися по брате своем, аки князь Ярослав Владимирович по братьи своей, по Борисе, и Глебе, и по Святославе, на окаянного злого братоубийца Святополка, нарекомого Поганого полка. И собра Ярослав новгородцев войска, и Бога себе в помощь призывая, и шед ратью, и отмстив кровь праведну братьи своей, Бориса, и Глеба, и Святослава, победив окаянного Святополка Поганого полка. Такоже сий новый Ярослав, князь Андрей Александрович, прослезився горце 506 по брате своем, князе Данииле Суздальском, и воздев руце на небо, и рече со слезами «Господи, Владыко, Творче и всему Создатель, мстил еси ты кровь праведну Бориса и Глеба князю Ярославу на окаянного Святополка. Такоже, Господи Владыко, мсти кровь сию неповинную, мне грешному, брата моего, князя Даниила, на злых сих блудников, наложников тоя бляди Улитки, несытых их плотских, блудных, скверных, грязных похотей, бесовских угодных дел, связанья их сатанина закона. Святополк окаянный братоубийство сотворив, очи его злыи прельстися несытии сребра, и злата, и имения многого, власть царства ти сего света на един час восхотев, а Небесного Царства вовеки отринух, а во дне адове вовеки мучение возлюбив. Такоже и та блядь Улитка своего чрева блудныя, скверныя похоти насытовство всласть на един час в бескорывство приим, не токмо Небесного Царства отринувся, но и сего света власть, и злато, и сребро, и ризы многоценныя отринув, но возлюби скверность блудную, похоть чреву, несытость, возляже с теми наложники на един час, сласть возлюби, всю земную красоту забыв, а стала ино аки 507 ад изблева, похоть скверную вылья, невеста готовится окаянному Святополку во дне адове, от сатаны дьявола закон приемлют вовеки мучение, мужа своего изгубих своими наложники, аки сатана со двема дьяволы». |
| угодников Твоих, научи меня идти по их следам. Молю Тебя, Господи, да не увлечется душа моя суетою мира сего; просвети сердце мое, чтобы оно знало Тебя и Твои заповеди». С другой стороны, имея пред собою пример отца, милостивого ко всем бедным и болящим, они подражали его милосердию, находили утешение в том, чтобы творить милостыню вдовам и сиротам, успокаивать их. Горячо любили они своего отца, горячо любили и друг друга, и в детстве всегда были неразлучны. И отец преимущественно любил их, видя на них благодать Божию, видя их благочестие и сердечную доброту. Видя их дружбу, Владимир назначил им соседственные уделы – Ростов и Муром. Ни Борис, ни Глеб не вступали в брак, хотя отец их и желал Бориса видеть женатым. Прибыв в свои уделы, они делали все, что только могли, для распространения св. веры, обращая язычников ко Христу; как истинные Христиане-правители, в управлении отличались правосудием и всегда везде – кротостью, добротой, смирением, милосердием не только к бедным, но ко всем людям. Равно имея те и другие добродетели, они, оба и каждый в частности, отличались некоторыми особенными; так, в тропаре Борис назван целомудренным, а Глеб незлобивым. О Борисе известно, что, отличаясь добрыми нравом и душевными качествами, он был храбр в битвах, мудр в советах, рассудителен во всем и красив собою. Владимир состарился и захворал. Между тем Печенеги напали на Россию, и он, за болезнью не имея возможности сам идти против них, поручил то прибывшему на сей раз к отцу Борису. Борис отправился. Видя слабость отца, Борис прощался с ним и думал, что прощается на веки. Поклонившись до земли своему отцу, он облобызал ноги его, потом пал на шею и целовал его со слезами. И действительно Владимир скоро за тем умер. При смерти Владимира находился только усыновленный племянник его Святополк, князь Туровский. Как старший между сыновьями Владимира, он был законный наследник великокняжеского Киевского престола. Святополк был худой человек, почему не был любим Владимиром. Не любили его и Киевляне. |
| Здесь он должен был работать как для настоящего облегчения подданных, так и для будущей возможности восстановить самостоятельность и независимость государства. От его тогдашних соображений и уменья вести дела с татарами почти решительно зависела будущая судьба России» 308 . Не пренебрег он воспользоваться хорошо ему известною жадностью варваров: и он сам, и по его поручению русские князья, особенно сыновья Василька Константиновича, Борис и Глеб, часто путешествовали с богатыми дарами то в Кипчакскую Орду, то в Великую Монголию к верховному хану и его министрам, то к Улавчию 309 . Один из братьев, Глеб Василькович, даже женился в Монголии, вероятно на какой-нибудь монгольской княжне, принявшей христианство, надеясь «сим брачным союзом доставить некоторые выгоды утесненному отечеству» 310 . Главное внимание Александра, кажется, было устремлено на то, чтобы как можно более расположить в свою пользу тех лиц, которым было поручено исполнение ханских указов, но, судя по продолжительности и трудности хлопот, по многочисленности поездок в Орду, можно полагать, что монголы долго не сдавались, настаивая на строгом применении ханских указов. Предварительные переговоры, по словам наших летописей, тянулись в течение двух лет, а по монгольским известиям – четыре года, от 1253–1257 годов, что гораздо вероятнее. Каждый шаг вперед в разрешении поднятых вопросов стоил дорого. Уступки делались постепенно. Не зная содержания самых переговоров, мы можем делать только более или менее вероятные догадки. Рассчитывая на корыстолюбие монголов, Александр мог внушать им, что естественные богатства России велики, трудолюбивое население может воспользоваться ими, чтобы угодить своим повелителям и богатыми данями заслужить их милостивое покровительство. Но для этого не следует доводить народ до отчаяния, не следует нарушать привычного течения его жизни какими бы то ни было нововведениями, оскорблять его веру, необходимо оставить управление в руках князей, которые сжились с народом и которым он привык повиноваться. |
| В ополчении участвовали: князья Муромские и Рязанские, боявшиеся сильного соседа и совершавшие еще раннее с дружинами Андрея походы на Болгар и Половцев, – князья Смоленские и Полоцкие, Черниговские и Новгородские и, наконец, братья Андрея – Глеб и Всеволод и племянник Мстислав Ростиславович. Вся эта рать обступила Киев и после недолгой осады взяла город в1169 г. на второй недели поста; Мстислав убежал из города, и победители бросились грабить имущество граждан. Не обошлось и без кровопролития: Суздальцы мстили теперь Киевлянам за убиение их родичей в Киеве и после смерти Юрия Долгорукого. Целых три дня продолжался грабеж, город был пожжен и разграблен «и бысть в Киеве», говорит летописец, «стенания и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные, сия же вся содеяшася грех наших ради». Андрей Боголюбский не принимал участия в походе, – он не выехал из Владимира и после торжественного взятия «на копье и щит» древней столицы великокняжеской. 77 Он отдал ее младшему брату своему Глебу. Это было верхом унижения для Киева: он терял свое значение столичного города и становился в разряд обыкновенных городов, где княжили подручники великого князя. Вместе с тем этот поступок Андрея был знаменательнейшим фактом в истории древней Руси; от него наша история принимала новое течение, с него начинался новый порядок вещей. Это было не простое перенесение великокняжеской столицы с одного места на другое, это было провозглашение новых начал государственной жизни Руси, выработанных Андреем. Завладевши древней столицей великокняжеской и получивши все права великого князя, он мог простирать свою власть почти над целым югом; оставаясь же князем Суздальской земли, он сохранял в своих руках и ту сильную власть князя, которую он создал на севере. Вместе с тем он отделил от места самый титул великого князя и соединенный с этим права, который ранее были неразрывно связаны с Киевским княжением. Прежде князь, добившийся Киева, оставлял свое прежнее княжение родичам, теперь Андрей сосредоточил в одних своих руках сильную власть, как над югом, так и над севером. |
| Так кончился неудачей этот поход князей против Мстислава. Южнорусский летописец, не сочувствовавший Андрею Боголюбскому в его стремлениях к единовластию, а напротив с явною любовью описывавший «храбрые» поступки Мстислава, приписывает причину неуспеха похода гордости и похвальбе князя Андрея и так отзывается об этом неуспехе: «Андрей князь толик умник сы, во всех делех добль сы и погуби смысл свой невоздержаньем, ражьгся гневом... Богови студна и мерьзка хвала и гордость; си бо вся быша от дьявола на ны, иже всивает в сердце наше хвалу и гордость», 82 заканчивает он свою сентенцию, не понимая государственных идей князя. Тяжело было переносить эту неудачу Боголюбскому... Впрочем, это сопротивление Ростиславичей воли Андреевой, так же, как и победа Новгородцев над Суздальцами в1169 г. не умалили власти великого князя Андрея над Киевом. Когда улеглось первое раздражение, когда стихла страсть, Ростиславичи одумались и почувствовали свою неправоту пред Андреем. Они смирились пред ним и послали новое посольство к нему просить Киевского княжения для кроткого и всегда покорного Андрею князя Романа. Андрей Боголюбский был доволен их повинной, но не желая ронять своего достоинства, несколько замедлил с ответом. «Подождите, передал он Ростиславичам чрез посла, – я послал к братьям в Русь (вероятно, предлагая кому-нибудь из них Киевское княжение). «Когда будет весть от них, я дам ответ»... Но ответа ему давать не пришлось: его постигло семейное горе, а затем дни его пресекла мучительная, насильственная смерть, которая нанесена была ему рукою некогда близких и любимых им людей, на коих он более всего полагался. VII Одновременно с огорчениями, причиненными твердому волей и не умевшему отступать от раз намеченной цели, Великому князю Андрею непокорными ему князьями, он должен был перенести целый ряд горестей в личной семейной жизни, Андрей Боголюбский не был счастливым семьянином: из четырех сыновей его, получивших прекрасное воспитание в доме отца и отличавшихся необыкновенными дарованиями, лишь один Юрий 83 пережил отца своего, а остальные три: Изяслав, Мстислав и Глеб были похищены смертью в цвете мужества и силы один за другим при жизни Андрея. 84 |
| И на утрии княгина Улита того пса выжлеца дав им, своим любовником, и твердо им наказывала: «Где вы его, князя, со псом сыщете жыва, и тут ему скоро и смерти предайте без милости». Они же, злии, злаго ума от тоя злоядницы княгины Улиты наполнились, взяв пса того, и доехав того места, где князя Данила вчера ранили, и с того места пустиша напред собя пса выжлеца. И пес побеже, а они за ним скоро ехаша. И побежав пес зле Оку-реку, и добежав до того струпца упокойнаго, где ухоронися князь, и забив пес главу свою в струбец, а сам весь пес в струбец не вместися, и увиде пес государя своего, князя Данила, и нача ему радоватись ласково. Те же искомый его увидевше пса радующеся и хвостом машуще и, скоро скоча, скрывают покров струбца того и нашли тут князя Данила Александровича. И скоро ту князю смерть дают лютую, мечи и копьи прободоша ребра ему и отсекоша главу ему, в том же струбце покрыта тело его. Той же благоверный князь Данило Александрович бысть четвертый мученик новый, прият мученическую смерть от прелюбодеяний жены своие. Первый мученики, Борис и Глеб, и Святослав, 1080 убьени Быша от брата своего, окаянного Святополка, рекомого Поганогополка. Кучковы же дети приехав во град Суздаль, и привезли ризу кровавую князя Данила Александровича ко княгини его, и немного жыша со княгиной той в бесовском возжделением, сотониным законом связавшися, удручая тело свое блудною любовною похотию, скверня в прелюбодевствии. Но скоро доходит весть в Володимер-град ко князю Андрею Александровичю, что здеяся таковое злоубивствие над братом его Данилом. Сыне же его, Ивану Даниловичю, 1081 внуку Александрову, остася младу сущу, но токмо пяти лет и трех месяц, и храняше его и соблюде его верный слуга бысть князю Данилу, именем Давыд Тярдемив, храняше его втаи два месяца. И зжалися той верный слуга Давыд о княже сыне Иване, и взяв его отай нощию, и паде на конь, и гнав с ним скоро ко граду Володимеру, ко князю Андрею Александровичю, по рождению к дядюшке его. И сказав слуга той Давыд князю Андрею все по ряду бывшое, что во граде Суздале содеяся злоубивствие над братом его Данилом. |
| Святослав напал на Торжок, слабое место Новгородцев, а с запада и юга на Новгородский пригород Луки напали, по приказу Андрея, Полоцкие и Смоленские князья. Дело кончилось бы, по обыкновению тем, что Новгородцы покорились бы воле Андрея и приняли бы Святослава, но на беду ввязался в эту борьбу Андрея с Новгородом новый князь Киевский – Мстислав Изяславович, двоюродный племянник Андрея, сын того Изяслава, с которым так долго пришлось бороться отцу Андрея, Юрию Долгорукому. Он стал на сторону Новгородцев, принял благосклонно депутацию от них в лице Данислава Лазутинича, тайком пробравшегося сквозь ополчение Полочан и Смоленцев в Киев, и дал им в князья сына своего Романа. Этот поступок Мстислава, нарушавший права Андрея, признаваемый прежними Киевскими князьями, по которым он, как старейший в роде, мог назначать по своему усмотрению в Новгород князей, – жестоко оскорбил Боголюбского. Равнодушный до сих пор к Киевскому княжению, он теперь предъявил свои права и на Киев, как старейший в роде и во всяком случае имевший на него гораздо более прав, чем племянник его, Мстислав Изяславович. Он собрал громадное ополчение, состоявшее из дружин одиннадцати князей и отправил его на Киев, под начальством старшего сына своего Изяслава и боярина Бориса Жидиславича. В ополчении участвовали: князья Муромские и Рязанские, боявшиеся сильного соседа и совершавшие еще ранее с дружинами Андрея походы на Болгар и Половцев, – князья Смоленские и Полоцкие, Черниговские и Новгородские, и, наконец, братья Андрея – Глеб и Всеволод, и племянник Мстислав Ростиславович. Вся эта рать обступила Киев и после недолгой осады взяла город, в 1169 г. на второй неделе поста; Мстислав убежал из города, и победители бросились грабить имущество граждан. Не обошлось и без кровопролития: Суздальцы мстили теперь Киевлянам за убиение их родичей в Киеве после смерти Юрия Долгорукого. Целых три дня продолжался грабеж, город был пожжен и разграблен, «и бысть в Киеве, – говорит летописец, – стенания и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные, сия же вся содеяшаяся грех наших ради». |
| «Он и побежденный остался победителем», – как говорит Погодин. Новгородцы понимали, что эта чудесная победа только спасла Новгород от наказания, но ничуть не избавила их от власти великого князя Андрея Боголюбского. Для того, чтобы заставить Новгородцев беспрекословно повиноваться себе, Андрей Боголюбский прибегнул к обычному средству усмирять Новгород, практиковавшемуся еще отцом его Юрием, наиболее чувствительному для Новгородцев: он прекратил подвоз хлеба в Новгород из подвластных ему княжеств Суздальского и Смоленского, и в Новгороде настала страшная дороговизна хлеба. Кадь ржи продавалась по 4 гривны сереб. (около 6 руб.), хлеб по две ногаты (около 15 коп.). Новгородцы волей-неволей должны были покориться Андрею. Они изгнали своего князя Романа и стали просить у Боголюбского такого князя, какого он захочет им дать. Андрей дал им в князья Рюрика Ростиславича, брата умершего Святослава, из-за которого и началась война у Новгородцев с Андреем Боголюбским. Мало того, что он давал Новгородцам в князья кого хотел, он оказывал влияние и на выборы посадников Новгородских, этих представителей Новгорода, всегда избиравшихся Новгородцами «на всей их воле». Так, в следующем году Рюрик Ростиславич не поладил почему-то с посадником Новгородским Жирославом, преданным Боголюбскому, лишил его посадничества и тот обратился с жалобой к Андрею. А. Боголюбский немедленно велел Новгородцам изгнать от себя князя Рюрика, и принять к себе снова посадника Жирослава и дал им в князья одного из младших сыновей своих – Юрия. Так велико было могущество великого князя Андрея Боголюбского! Целым рядом дальновидных и решительных действий он в одном лице своем сосредоточил власть над южною и северною Русью, над Киевом и Новгородом, над сильною и богатою землею Ростовско-Суздальскою, которая всецело была обязана ему своим процветанием; его слову были покорны князья Муромские и Рязанские, Полоцкие и Смоленские... Брат Андрея Глеб Юрьевич, посаженный в Киеве князем, недолго княжил в униженной столице, – он скоропостижно скончался и его место, без разрешения Боголюбского, занял Владимир Мстиславич, князь Дорогобужский, дядя Смоленских князей Ростиславичей, но Андрей властно приказал ему немедленно выехать из Киева и отдал Киев Роману Ростиславичу, князю кроткому и покорному воле его, послав сказать Ростиславичам: «Вы нарекли меня отцом, и я хочу вам добра; я даю Киев Роману, вашему брату». |
| В понедельник, 5 сентября, являются посланные от Святополка убийцы. Они захватывают корабль князя Глеба, и дружинник Горясер, посланец братоубийцы Святополка, приказывает одному из людей Глеба, повару-предателю с характерным именем Торчин (то есть из торков, тюркского кочевого племени. – Прим. авт.) зарезать своего князя. Тело князя погребается на берегу «межи двема колодама» 20 , то есть по простому крестьянскому обычаю – в выдолбленных бревнах, а не по княжескому – в каменном саркофаге. В конце того же или начале следующего 1016 года благоверный князь Ярослав Мудрый, собрав большую рать из тысячи варягов и трех тысяч новгородцев, идет на Святополка, горя желанием отомстить за невинноубиенных братьев. В Великом Новгороде остается посадник Константин Добрынич (умер после 1034 года). Святополк, узнав о приближении Ярослава, в свою очередь, привлекает на свою сторону печенегов. Войска встречаются у города Любеча (на левом берегу Днепра) и, разделенные рекой, в течение трех месяцев выжидают, не решаясь начать битву. Накануне сражения Ярослав получает от своего осведомителя известие о том, что Святополк бражничает с дружиной. Он переправляется через реку на правый берег и неожиданно нападает на противника. Из-за того, что озера, прикрывающие позицию Святополка, покрываются тонким льдом, печенеги не могут оказать ему помощь. Святополк терпит сокрушительное поражение и бежит в Польшу к своему тестю князю Болеславу I, причем его супруга попадает в плен к Ярославу. А было тогда Ярославу 28 лет, замечает летописец 21 . Весной 1016 года Ярослав вступает в Киев и занимает отцовский престол. В 1017 году он заключает союз с германским императором Генрихом II против Святополка и Болеслава Храброго. В том же году идет к городу Берестье (на правом берегу Буга), где, по некоторым данным, закрепился Святополк. Тогда же наносит поражение подступившим к Киеву печенегам. Летом 1018 года войско польского князя Болеслава, к которому присоединяется и Святополк, вторгается на Русь и 22 июля одерживает победу над Ярославом на реке Буг. Ярослав всего с четырьмя мужами бежит в Великий Новгород, намереваясь далее «бежати за море», однако новгородский посадник Константин Добрынич препятствует ему, а новгородцы «расекоша» его ладьи 22 . |
|
|
