| После завоевания Византией Первого Болгарского царства и вхождения болг. епархий в юрисдикцию К-поля Битольская епархия вошла в диоцез Охридской архиепископии (1018). В т. н. Первом хрисовуле (1019) визант. имп. Василия II Болгаробойцы (976-1025) епископу Б. предписывалось иметь в своем подчинении в Пелагонии, Прилепе, Дебрице и Велесе 15 клириков и 15 париков (зависимых крестьян). Утратив прежнее политическое значение, Б. осталась крупным торговым центром. В XI в. окрестности Б. были одним из очагов ереси богомильства . Наиболее крупные общины богомилов существовали в Прилепе, у совр. с. Богомила и около Б. В лат. хронике Вильгельма Тирского сообщается о столкновениях отрядов крестоносцев Боэмунда Тарентского с еретиками (1097). Феофилакт , архиеп. Охридский (1090-1108), неоднократно удалялся из Охрида в Б. Сохранились 2 его письма, адресованных неназванному по имени Пелагонийскому епископу. В 1201 г. болг. воевода Добромир Хрис в союзе с визант. вельможей Мануилом Камицей захватил Б. и Прилеп. В период между взятием крестоносцами К-поля и восстановлением Византийской империи (1204-1261) Б. неоднократно попадала под власть то болг. царя, то эпирского деспота, то никейского императора. При кор. Милутине (1282-1321) сербы отвоевали у Византии значительную часть Македонии, включая Скопье, в т. ч. ряд городов Прилепской обл., относившихся к Битольской епархии. Причем эти земли Милутин подчинил власти серб. архиепископа. После победы серб. кор. Стефана Дечанского в Вельбуждской битве (1330) Битольская епархия утратила Велес. Сама Б. осталась во владениях Византии, а Битольская епархия продолжала существовать в рамках Охридской архиепископии, потеряв значительную часть своей территории. Завоевание Македонии было завершено серб. царем Стефаном Душаном (1331-1355). Своим хрисовулом он передавал мон-рь Трескавец , до этого находившийся в ведении Битольского епископа, в прямое подчинение Охридскому архиепископу. В 60-х гг. XIV в., в период раздробленности гос-ва, Б. оказалась во владениях кралей Вукашина и Марко (с 1371). |
| Антология семинарской жизни. Святитель Иоанн (Максимович) Битольская семинария Литература о духовных семинариях, их учащихся и учащих до сих пор остается мало известной даже в православной читающей аудитории. Между тем художественные произведения, мемуарные записки и публицистически очерки, которые, являясь весьма специфическим историческим свидетельством, посвящены внутреннему и внешнему описанию духовных школ, позволяют узнать много интересного об учебном процессе, досуге, быте, фольклоре семинаристов. Живые, искренние повествования, авторами которых обычно выступают люди, уже умудренные богатым жизненным опытом – прежде всего религиозным (архиереи, священники, преподаватели, выпускники семинарий и др.) дают уникальную возможность исподволь проследить этапы духовного роста, глубже понять причины, побуждающие к беззаветному, жертвенному служению Христу. Именно поэтому вниманию читателей нашего сайта впервые предлагается «Антология семинарской жизни», в которой будет представлена – в намерено мозаичном порядке – широкая панорама семинаристского житья-бытья XVIII – начала XXI вв. Святитель Иоанн (Максимович) С 1927 по 1934 годы иеромонах Иоанн преподавал на юге Югославии, в семинарии святого апостола Иоанна Богослова в Битоле, где в те годы насчитывалось от четырехсот до пятисот студентов, по большей части сербов, а также албанцев, русских и чехов. Это был важный этап его жизни, о котором у нас есть любопытные свидетельства. . В те годы Битольская епархия находилась под управлением епископа Охридского Николая (Велимировича; † 1956). По праву прозванный сербским Златоустом, он был выдающимся проповедником, поэтом, богословом и, наряду с архимандритом Иустином Поповичем († 1979), одним из отцов духовного возрождения Сербии. Он очень любил юного иеромонаха Иоанна и часто повторял: «Если вы хотите увидеть живого святого, поезжайте в Битолу, к отцу Иоанну» В брошюре, озаглавленной «Продавец белградских газет — епископ в Китае», есть рассказ о том, как владыка Николай ответил одной девочке, которая спрашивала, почему в наши времена нет святых: «Да нет же, есть, моя девочка!» — и прибавил, говоря об аскетизме будущего епископа: «Сегодня имя отца Иоанна произносится в Битоле, как имя Ангела Господня» . Биограф архимандрита Иустина Поповича, владыка Афанасий (Иевтич), нынешний епископ Герцеговинский, напишет: «Отец Иустин был связан узами дружбы и любви во Христе с выдающейся личностью нашего времени: когда он преподавал в Битоле, он был коллегой и собратом святого человека, иеромонаха Иоанна Максимовича, в дальнейшем — епископа Шанхайского, который окончил свою богоугодную жизнь, полную молитвы и рвения, в Сан-Франциско, еще при жизни прославившись обилием божественных даров» . В гостиной отца Иустина, где он принимал посетителей, на видном месте висела фотография, свидетельствовавшая об этой дружбе. Но… предоставим слово отцу Урошу Максимовичу, когда-то учившемуся в Битольской семинарии: |
| Продолжая быть в послушании у Митрополита Антония, отец Иоанн законоучительствовал в сербской гимназии, а вскоре (вероятно еще до того, как стал он преподавателем и воспитателем Битольской семинарии), была напечатана во Владимировой на Карпатах его вдохновенная апологетическая брошюра Как св. Православная Церковь чтила и чтит Божию Матерь. Статья была сперва напечатана в Календаре за подписью: Иеромонах Иоанн Максимович . Инок Мильковския Обители Введения во храм Пресвятыя Богородицы. Югославия, 1928 г. Я и читал эту статью в Мильковской обители, вступив в нее в 1930 году. Отец Иоанн бывал там наездами. Игумен Батюшка о. Амвросий его очень любил и с восхищением потом говорил о его смирении и готовности исполнить любое послушание. Вспоминается мне, как в 1930 году с Митрополитом Антонием одновременно был в Милькове после своей хиротонии Владыка Тихон наш Сан-Францисский. В те дни иеромонах Иоанн служил у нас литургию в сослужении с диаконом Саввой Струве (впоследствии архимандрит), тогда же Митрополит Антоний постригал в монашество нынешнего Архиепископа Лос-Анжелосского Антония и скончавшегося в Магопаке в сане архимандрита монаха Феофана и еще одного инока. В тот год отец Иоанн приезжал к нам уже из Битольской семинарии, воспитанники которой весьма полюбили своего русского воспитателя, умиляясь его аскетизму и той отечественной заботе, с которой он их и спящих покрывал одеялом и благословлял... Тогда Владыка служил в епархии известнейшего сербского архиерея, “Сербского Златоуста” Николая Охридского (позже Жичского). Этот всему православному миру известный архипастырь чрезвычайно почитал Владыку, он писал о нем, что и тогда отец Иоанн обходя больных с иконой преподобного Наума Охридского многих исцелял... Отношения Владыки Николая с отцом Иоанном особенно искренны, трогательны и просты. Впоследствии Владыка Николай издал и небольшую книжку в серии “Малый миссионер” под названием “Продавец белградских газет – китайский Владыка”. Сербской же девочке письменно запросившей: почему сейчас нет святых?! Владыка Николай в печати ответил: “Есть доченька!” и указал ей на пример подвижничества Владыки Иоанна. |
| Из моего дневника (1935 г.) Вчера на повечерии мы читали житие святого Андрея Критского , одного из великих отцов и святителей Православной Церкви. В житии говорится, что он был немым от рождения до семилетнего возраста. А как только причастился, заговорил. Такова сила Святого Причастия. Но вот еще более удивительный случай произошедшего в наши дни. В этом году на храмовый праздник в монастырь святого Наума пришел и один мусульманин из Охрида, которого зовут Сефер Яшар. И он нам рассказал о чуде, которое совершилось на его сыне Касане. А именно: его семилетний сын Касан был немым. В прошлом году отец привел его на храмовый праздник в монастырь святого Наума, где священники читали молитвы над недужным. В этом году отец пришел в монастырь поблагодарить святого Наума – его сын обрел дар речи. Так что не по вере и не от Причастия, а только по молитве совершилось чудо, подобное тому, что со святым Андреем, который был крещен и причастился, а после этого заговорил. Рассказ о чудесном выздоровлении после Причастия Одна женщина, Велика П., почтенная хозяйка из села Брусинка, рассказывала, как она два года назад лечилась в Битольской больнице. У нее ужасно распухла рука. Врачи сделали надрез, и оттуда начал течь в большом количестве гной. После этого однажды ее навестил отец Иоанн Максимович , тогда – преподаватель Битольской семинарии, а сейчас – епископ Шанхайский. Женщина его не знала. Отец Иоанн предложил ей причаститься, и она причастилась. После этого стало легче. Через три дня отец Иоанн опять ее навестил и опять предложил причаститься. Она согласилась, но сказала, что до принятия Святых Тайн будет три дня поститься, поскольку, мол, в прошлый раз причащалась без поста, и ее мучает совесть. Отец Иоанн оставил это на ее усмотрение и ушел. Женщина стала поститься, из всего, чем в больнице кормили, принимая только хлеб. Через три дня отец Иоанн принес Святые Тайны и причастил ее. Это было в Великую Среду утром. К вечеру того дня рука больной полностью пришла в нормальное состояние. Явился врач, который считал, что женщина должна проходить лечение в больнице не менее трех месяцев, и поразился, когда увидел, что гноя вовсе не стало и что нет болевых ощущений при нажатии на руку. Он перекрестился и сказал женщине, что она здорова и может тотчас же отправляться домой. |
| Родом Ужичанин (из Ужицы в Старой Сербии), Митрополит Иосиф (Цвиович), по окончании Богословии (так называются в Сербии Духовные Семинарии) св. Саввы стал приходским священником, и в качестве такового ярко проявил уже тогда основные качества своего характера — необыкновенную живость, бодрость духа, неутомимость, готовность к полному самоотвержению. Истинный сын своего народа он стал подлинно народным пастырем, глубоко чувствовавшим и переживавшим все нужды своей паствы. Овдовев, он поступил в Киевскую Духовную Академию и закончил ее с успехом, прекрасно усвоив русский язык, которым владел совершенно свободно. Приняв иноческий постриг, он продолжал свое служение на духовно-педагогическом поприще, в качестве профессора Богословии св. Саввы, воспитанником которой сам был. Пережив столь трагичные для сербского народа ужасы первой мipoboй войны, он в годы эмиграции руководил Богословией, открытой им в Англии, а затем, по окончании войны, возвратившись на родину, снова вернулся на прежнюю должность в Богословии св. Саввы. Здесь застало его избрание на кафедру Епископа Битольского в Южной Сербии (Македонии). Благодаря его стараниям, на большую духовную высоту было поднято воспитание и образование в Битольской Богословии, в которую им были привлечены и русские преподаватели и, среди них, иеромонах Иоанн (Максимович), впоследствии Епископ Шанхайский, а ныне Архиепископ Брюссельский и Западно-Европейский. Боле 30-ти карпаторусских юношей получили законченное богословское образование в этой Богословии и, возвратившись на родину, приняли священство, пополнив собою ряды старого карпаторусского духовенства, не имевшего, по большей части, никакого образования, кроме начального. Духовным наставником и воспитателем этих юношей в Семинарии был как раз иеромонах Иоанн (Максимович), воспитывавший их в строго-православном и национальном русском духе, о котором они постоянно потом сохраняли благодарное воспоминание. В сане Епископа Битольского Преосвященным Иосифом было совершено дело величайшей важности — благоустроение возстановленной Православной Епархии Мукачевско-Пряшевской на Карпатской Руси, куда он был временно отправлен Священным Синодом Сербской Православной Церкви в качеств администратора. |
| Так, некоторые из них прежде всего заметили, что их преподаватель бодрствовал ещё долго после того, как они уходили спать, и имел обыкновение обходить ночью учеников, поправляя одеяла и осеняя их крестным знамением. А затем они открыли, что он и вовсе не ложится спать, позволяя себе в течение ночи не более часа – другого забыться, сидя на полу под иконами. Только много лет спустя он признался, что с тех пор, как принял монашество, никогда не ложился спать. Другое, что открыли в своём наставнике битольские студенты, сближало его с очень почитаемым им св. праведным Иоанном Кронштадтским . Как и «всероссийский батюшка», о. Иоанн старался ежедневно совершать Божественную Литургию, каждый день приобщался Святых Таин. О его необычайной сосредоточенности во время принесения Бескровной Жертвы семинаристы часто рассказывали своим близким, когда разъезжались на каникулы. Рассказывали они и о необычайном постничестве их немощного по плоти учителя. Готовясь к воскресной Литургии, он уже в четверг вкушал меньше обычного, а в пятницу и субботу вообще едва притрагивался к пище. В первую и последнюю седмицы Великого Поста воздерживался от еды полностью, и только Пасхальная Литургия оживляла его вконец истощённое постом тело, и лицо его озарялось небесным сиянием. Наконец, битольские семинаристы обнаружили, что о. Иоанна можно было в любое время ночи застать за чтением Библии , так что он воплощал в себе образ праведника, о котором сказано: «Но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и ночь» ( Пс. 1, 2 ). Результатом непрестанных трудов стало то, что ум его, по выражению преподобного Серафима, как бы «плавал» в словах Св. Писания: например, он без труда ссылался на главы новозаветных книг, часто цитируя по «номерам» и их стихи. Студенты и представить не могли себе, сколько молитв он знал на память. Таким был о. Иоанн в годы своего преподавания в Битольской семинарии (1928–1934), державшей на коште 400–500 студентов (преимущественно албанцев, чехов, русских, сербов), которых он учил прежде всего собственным примером той «науке наук», которую сам проходил всегда. Уроки о. Иоанна были результативны и благодаря его образованности, ибо он с детства хорошо знал европейские языки, в университете изучил древние и был превосходным знатоком святоотеческой литературы. |
| е. от так-называемых кателянов или каталанов, толпы испанских авантюристов, которые в 1302 г. наняты были греческим импер. Андроником 2-м против турок, но которые потом обратились против самих нанимателей и шайки которых разбойничали на Афоне и осаждали тамошние монастыри, добираясь до их богатств, в 1308–1310 г. (см. Энциклопедии Эрша и Грубера, первой секции т. 85, стр. 379 sqq, Шафарика Geschichte der Südslawisch. Literatur III, 116 sqq и в сербском Родослове, в житии архиеп. Даниила 2-го, по изд. Даничича стр. 344 sqq). 32) Мученики софийские: Георгий, Николай и Ферапонт, посеченные турками в правление султана Селима; мощи в Софии. Мучение первого, написанное не назвавшим себя по имени духовным отцом его, напечатано в Гласнике XXI, 131; по этому мучению, Георгий был родом из Кратова, пострадал в Софии от турок 18-ти-летним юношей в третие лето султана Селима, в 7 тысяч и 23 лето или в 1515 году; служба ему там же стр. 104. Память 11 Февраля и 28 мая (Филар., Март, и Пролог. В собраниях рукописей Ундольского, 563, л. 640 и Царского 411, л. 211, есть мучение сего Георгия, написанное в 1539 г., по приказанию архиепископа новгородского (после митрополита московского) Макария, монахом и пресвитером новгородского архиерейского дома Илиею, со слов двух приходивших в Новгород афонских зографских монахов, у Ундольского лл. 641 об и 654 об.). 33) Ангел, битольский мученик, от села Флорина, пострадавший от турок в 1750 г. Страдание его, но словам Паисия, описал по-гречески тогдашний владыка битольский. 34) Манассий (Царств. мученик) габровский. На сем святом, не сообщая о нем никаких биографических сведений, оканчивает свой список Паисий. 35) Васса мученица, девица от страны солунския. 36) Игнатий тулевский. 37) Евфимий сербский. Эти трое святых, пропущенные у Паисия по известным нам спискам, стоят, без всяких биографических сведений, в списке Царственника. 38) Боян князь. Имя этого святого, под которым разумеется Енработа или Боин архиеп. Феофилакта, дядя Бориса-Михаила (выше стр. |
| Из тех событий на Афоне в течение прошлой зимы и весны, которые обратили на себя внимание и греческих газет, именно во время сильнейшего раздражения греко-болгарских страстей, я упомянул лишь о трех: о святопавловском деле, о патриаршей грамоте отцу Феодориту, игумену русского Андреевского скита, и о небольшом эпизоде избрания ксенофского игумена из греческих иноков Руссика, который в другое время прошел бы совершенно незамеченным. Надо здесь рассказать еще о двух обстоятельствах, раздраживших Греков: о посещении Афона русскими консулами, битольским и солуньским, и о деле русского казачьего скита св. Илии, состоящего в зависимости от греческого монастыря Пантократор. Имена этих двух консулов, особенно солуньского, беспрестанно являлись за последнее время в газетах. То один из этих консулов изображается пламенным панславистским писателем, тогда как у нас, в России, нет ни одной не только всеславянской, но и какой бы то ни было политической статьи или книги, подписанной его именем. То, располагая огромной какой-то суммой, он подкупил в пользу России все беднейшие греческие обители на Афоне. То он живет в Андреевском скиту, где ему помогают десять русских монахов-писарей, тогда как там очень трудно найти хоть одного свободного монаха для переписки. То он послал куда-то статью, доказывающую, что весь Афон есть добыча русских. То он агент Каткова в Македонии. То один консул (битольский) спешит к другому на Афон из Солуня, и оба они совещаются там о панславизме, тогда как нам здесь известно, что эти оба чиновника на Афоне никогда вместе не были и что солуньский консул лежал больной, почти умирающий в городе Кавалле, верстах в 150 или 200 от Афона, в то время когда битольский консул посетил один Святую Гору. Мне, как русскому, живущему теперь в Царьграде, многое из этого всего известно коротко. Мы все знаем вот что... Солуньский консул очень заболел и уехал на Афон не только не с согласия посла, но даже вопреки его воле. Посол находил, что присутствие консула было тогда необходимо в Солуни как по количеству накопившихся тяжебных дел у русско-подданных в том городе, так и по значительной стоимости счетных дел в консульской канцелярии; ибо через это консульство идут на Афон беспрестанные частные пожертвования на больных русских людей всякого звания и всякого состояния, от процентов, например, с капитала в 25 000 руб. сер., пожертвованного прошедшего года г-жой Киселевой, до каких-нибудь трех рублей отставного солдата или бедной крестьянки! |
| Я без всего могу и без всех могу, а без Христовой любви никак не могу. Она непрестанно подвигает меня на всякое добро, которого желаю. Она меня держит, а другие меня тянут вниз. Верный Господи, все ли верная истина, что я, грешная, пишу? Господи, помоги моей неверности, да не постыжусь. Стефанида Скадарская и Битольская Стефанида Скадарская и Битольская (Стевка Джурджевич; 1887–1945) официально Сербской Церковью не канонизирована, но многие в Сербии и Черногории почитают ее как святую, идя вослед приснопоминаемому митрополиту Черногорскому и Приморскому Амфилохию (Радовичу; +2020). В России эту сербку знают пока немногие. А я с нею познакомилась… случайно? Бывают ли вообще на этом свете случайности? Итак, я топталась возле епархиального книжного магазина в волжском городе Покровске, думая, зайти в него или уж не надо: дома и без того скопилась целая стопка непрочитанных книг, да и денег не хватит на все, что хочется прочитать. Вошла, однако, и сразу пошла именно к той полке, на которой стояла эта маленькая серенькая книжка с крестом на обложке. И сразу, открыв наугад, прочитав несколько строк, решила книжку взять: «Кажется, что-то интересное». Потом была неделя чтения-перечитывания и выкладывания фрагментов писем-исповедей Стевки Джурджевич –монахини Стефаниды – в социальную сеть. И решение: по мере малых моих сил сделать хотя бы что-то для того, чтобы ее узнали в России. Книга, которая лежит теперь на моем столе и которая стала, увы, библиографической редкостью, создана по благословению и при непосредственном участии уже упомянутого здесь владыки Амфилохия (Радовича). Сам он познакомился с монахиней Стефанидой, не будучи еще митрополитом, не будучи даже монахом. В 1963 году выпускник Белградской духовной академии святого Саввы Ристо Радович в библиотеке монастыря Дечаны нашел «исповедальные письма, всего 92, написанные на больших листах, на 328 страницах, и еще на нескольких выдранных из тетрадки листках, на которых написаны особые молитвы. Эти письменные исповеди сохранились благодаря дечанскому игумену Макарию…» – таким сообщением предваряет владыка Амфилохий публикацию непосредственно писем; а в предисловии ко всей книге пишет следующее: |
| В 1382 г. Б. оказала упорное сопротивление армии султана Мурада I. По словам тур. хрониста Сеадеддина, город был взят «после жестокой битвы и кровавой осады». Б. была отдана в управление главному полководцу султана Евронесу-бегу, поскольку являлась важным военным центром из-за своего стратегического положения в регионе. В период османского владычества Б. являлась главным городом вилайета в Зап. Македонии и называлась Толи-Монастир или Монастир. В 80-х гг. XVI в. Битольская епархия была возведена в ранг митрополии и имела подведомственную Прилепскую епископию, в к-рую входил г. Велес. Во 2-й пол. XVI в. (до 1585) Битольскую кафедру возглавлял еп. Григорий, известный книжник, переведший на церковнослав. язык сборник проповедей Дамаскина Студита , что послужило отправной точкой для создания традиции слав. дамаскинов. Битольский митр. Иеремия три раза ездил в Россию (1586, 1604 и 1622) и получал от московского государя денежную помощь и дары. Битола. Мозаичный пол нартекса Большой базилики. V–VI вв. Фрагмент Битола. Мозаичный пол нартекса Большой базилики. V–VI вв. Фрагмент В XVII в. Прилепская епископия слилась с Битольской митрополией. После австро-тур. войн 1683 и 1689 гг. Б., как и др. македон. города, временно пришла в упадок и число ее жителей сократилось до 12 тыс. Во 2-й пол. XVII в. из Битольской епархии была выделена самостоятельная Велесская епархия. В 1767 г. с упразднением Охридской архиепископии Битольская (Пелагонийская) митрополия перешла под юрисдикцию К-польского Патриархата. С целью принизить значение Охрида К-польский Патриарх пожаловал ряду македон. архиереев почетные титулы, причем Пелагонийский митрополит получил титул «экзарх Верхней Македонии». Начавшийся в Б. в XIX в. бурный подъем развития ремесла и торговли привел к тому, что в 1831 г. она стала главным городом всей Европейской Турции (вилайет Румелия) и вторым по значению экономическим центром в регионе после Салоник. В сер. - 2-й пол. XIX в. город неоднократно посещали рус. путешественники-исследователи (В. И. Григорович (1844), архим. Антонин (Капустин) (1863), А. Ф. Гильфердинг (1868) и др.), часть к-рых оставила путевые заметки о нем. В кон. XIX в. Б. получила название «город консулов», т. к. в ней находились консульства 12 стран (в т. ч. рус., австр., англ., греч., серб.). |
|
|
