| Кончится же этот период уединения тогда, когда установятся правильные отношения между личностью и обществом. А это в свою очередь случится только тогда, когда общим убеждением сделается та евангельская истина, что прежде всего нужно искать царствия Божия и правды его, и тогда уже всё прочее приложится нам ( Мф.6:33 ). Царствие же Божие есть царство мира, царство любви. И когда эта евангельская истина сделается достоянием общего сознания, тогда поймут люди, что упрочить права своей личности, создать не фиктивную, а действительную независимость, спасти свою душу каждый может только путем самоотверженного служения обществу: тогда и само общество поймет, что настоящего своего процветания и прочности своего существования оно может достигнуть не путем тираний над человеческою личностью, а положительным содействием каждому свободно развивать свои силы и способности, пускать в оборот те таланты, какие каждый получил вместе с началом —407— своего бытия и за преумножение или гибель которых должен будет отвечать не только сам обладатель их, но и те, кто помогал или препятствовал развиваться этим талантам. Каждый для всех, и все для каждого, – вот в чем мы видим истинное решение нашего вопроса. С. Левитский В.М. [=Евдоким (Мещерский), архим.] Из академической жизни//Богословский вестник 1900. Т. 2. 7. С. 408–434 (2-я пагин.) —408— Кончен учебный год. Опустели академические здания. Не слышно более оживленного говора молодежи на коридорах. Не встретишь почти никого в прекрасном академическом садике. Торопливо пробежит по нему кто-либо из 5–6 студентов, оставшихся на лето в Академии, и опять никого не видно. Высокие зеленые своды, образуемые густо разросшимися тенистыми, почти столетними липами, под которыми во время самого сильного зноя царит прохлада, остаются без посетителей. Некому любоваться на прелесть цветов богатого академического цветника. Опустели аудитории. Не видно и не слышно там более служителей науки, которые будили духовные силы своих питомцев, влекли их на путь широкого просвещения, глубокой образованности, освежали жизненные идеалы, укрепляли неустойчивую волю в неуклонной борьбе со злом, указывали свет и тени в различных явлениях современной жизни – русской и иностранной. Как бы ураган какой пронесся по храму науки и развеял всех ее насельников. |
| Все это потребует денег… Но деньги эти будут затрачены с безусловной пользой. Духовное ведомство не может останавливаться пред затратами именно здесь, раз оно нашло возможным сразу ассигновать до 200.000 рублей на учительские курсы. Чтобы такие суммы тратились с желаемою производительностью, для этого нельзя останавливаться пред затратой сравнительно небольшой. Только сделав эту затрату, можно будет сколько-нибудь успокоиться на счет того, что ближайшие работники и руководители церковно-школьного дела – учителя дидактики в семинариях, лекторы учительских курсов, епархиальные наблюдатели церковно-приходских школ – будут в состоянии чувствовать себя хозяевами своего положения, а также питать надежду, что наша дидактическая и ученическая детская литература начнут подниматься на подобающую им высоту. Сергиев Посад 1898, 9 декабря. И. Андреев Воскресенский Г.А. Из церковной жизни православных славян: Болгария//Богословский вестник 1899. Т. 1. 1. С. 98–114 (2-я пагин.) —98— Болгария. К вопросу о религиозном воспитании болгарского престолонаследника. – Болгарская печать о поездке болгарской княжеской четы в Россию в июле 1898 года. – Слухи о предполагаемом присоединении к православию болгарского князя и всего его семейства. – Летние заседания болгарского Св. Синода. Мероприятия Св. Синода, относящиеся к благоустройству болгарских ставропигиальных монастырей. Вопрос о перемещении самоковского духовного училища в г. Софию. – Проекты улучшения материального положения болгарского духовенства. – Торжественный акт в Константинопольской духовной семинарии. – Торжество освящения церкви св. Стефана в Константинополе. Речь болгарского экзарха. Отношение константинопольской патриархии к болгарскому церковному торжеству 8 сентября. – Торжество освящения храма-усыпальницы в Сан-Стефано. – Успехи болгарской церкви в Македонии. Три новых болгарских епархии в Македонии. Дело болгарского скопийского митрополита Синесия. Решение в пользу болгар спора о кумановской церкви. В газетах часто встречаются подробные известия о софийском дворце. |
| Один из участников съезда откровенно сообщил автору, что программа съезда определяется епархиальным начальством, что сельские оо. благочинные почти не открывают рта, стесняясь академистов, городских благочинных, или боясь сказать что- —420— нибудь такое, на что неблагосклонно посмотрит начальство. Городские же благочинные своих детей воспитывают большей частью в светских заведениях и потому в судьбе духовных заведений заинтересованы мало. В. Мышцын Сахаров Н.Н., диак. Библиография. VI. Новости немецкой богословской литературы//Богословский вестник 1905. Т. 1. 2. С. 421–425 (2-я пагин.) —421— Friedrich Delitzsch. Babel und Bibel. Ein Rückblick und Ausblick. (66 S.) Stuttgart, Deutsche Verlags • Anstalt, 1904. В статье „Очерки религиозной жизни в Германии“ (Богословский Вестник за октябрь 1903 г.) мы отметили то необычайное движение, которое вызвано было в немецком обществе и прессе двумя маленькими брошюрками профессора Фридриха Делича о Вавилоне и Библии. Автор сам сделал попытку 383 подсчитать всё написанное по поводу этих брошюрок, причём отмечает лишь наиболее выдающееся, опуская всё маловажное и ничтожное. Оказалось – 38 брошюр, 300 больших газетных и журнальных статей и 1350 мелких. И это – только до сентября прошлого 1903 года и только в Германии! Кроме того, автором получено множество писем из разных частей света, – как он сам выражается: „от Калькутты до Калифорнии и от Норвегии до Капштадта“ 384 ; между ними немало анонимных, идущих из лагеря „благочестивых протестантов и евреев“ и осыпающих автора упрёками и ругательствами за унижение Библии. В этой огромной полемической литературе немало высказано серьёзных научных соображений, —422— вносящих существенные поправки к выводам Денича, но ещё более полемического задора, слепого фанатизма, грубых ошибок, искажений, намеренного или ненамеренного непонимания слов автора. Во всем этом необходимо было разобраться, защититься пред публикой от несправедливых обвинений и яснее формулировать спорные пункты. Такова задача рассматриваемого нами нового – третьего сочинения Делича о Вавилоне и Библии. |
| Проф. Попов свой настоящий первый том считает подготовительною работою по отношению ко второму важнейшему тому и находит, что в отношении такого писателя, как бл. Диадох, «совершенно неисследованный и настолько неизвестный древне-церковный писатель, что даже самое имя иногда подвергалось прежде и ныне подвергается сомнению» (стр. III-IV), «принятый в патрологических монографиях путь изучения и изложения, открывающийся изложением биографических данных о писателе и обозрением его творений (библиографией) и богословских воззрений, неприменим» (стр. 111). «Обращающийся ныне в патрологической литературе материал, по словам проф. Попова, недостаточен для решения биографических, библиографических и богословских вопросов о бл. Диадохе, и для более успешного уяснения их необходимо собрать возможно полный материал и сообщить ему и заключающимся в нем данным такую обработку, при которой они могли бы служить прочною опорою для прояснения личности и богословско-литературной деятельности названного писателя» (стр. V). После всего вышеизложенного нами по поводу рассматриваемой книги, думается, нам, довольно ясно, как далеко разошлись благие намерения и широкие планы проф. Попова с действительным их выполнением. В данной подготовительной работе мы лично не видим обещанного собрания «возможно полного материала», который остается неисчерпанным в громадном количестве, и весьма далеки от мысли собранный в ней материал признать «за прочную опору для прояснения личности и богословско-литературной деятельности» блаженного Диадоха. Таким образом, настоящий опыт издания в русской патрологической литературе творений писателя восточной церкви мы считаем неудачным. И нам думается, что проф. Попов гораздо целесообразнее поступит, в интересах научных и с громадною пользою для дела, если, откинув в сторону излишнюю самоуверенность, вместо второго обещанного тома, переиздаст свой неудачный во многих отношениях первый том, направив научную любознательность в библиотеки православного Востока, совершенно им игнорированные. Только здесь и нигде более и можно надеяться собрать «возможно полный материал» для изучения личности бл. Диадоха и его творений. Приложение I. |
| —582— БИБЛИОГРАФИЯ D. G. Hogarth „Authority and Archaeology sacred and profane“. Опыты об отношении монументов к библейской и классической литературе. Driver’a, Е. Gardner’a Griffitha, Haverfield’a, Headlam’a и Hogarth’a с вводной главой издателя о сущности археологии. Второе издание. London 1899. XV+440 р. Названная нами книга принадлежит к весьма популярной в современной науке литературе. В наш практический век точных, положительных знаний давно уже утратили своё прежне обаяние на умы все, так называемые, философские, т.-е. чисто отвлечённые и умозрительные науки, место которых заняли другие науки, с конкретным содержанием и экспериментальным методом. Требования возможно большей близости к жизни и постоянной опытной проверки теоретических данных предъявляются в настоящее время и к самим философским наукам, как напр. к психологии и даже – метафизике. Нечего и говорить о том, насколько повышаются подобные требования в отношении к другим наукам, в особенности, например, относительно истории. Здесь вместо прежнего спекулятивно-гегельянского взгляда на историю, как на схематический процесс развития абсолютного, всё более и более утверждается новый, требующий от исторической науки точного воспроизведения фактического прошлого и его строго-объективного освещения. Следовательно, чем больше в том или другом историческом исследовании —583— критически проверенного фактического материала, чем богаче и разнообразнее подбор этих фактов и наблюдений, чем объективнее и строже их оценка, тем выше и научнее, тем плодотворней и ценней и это само исследование. Отсюда со всей очевидностью открывается особенная важность той науки, которая специальной своей задачей имеет собирание, именно, этого фактического материала; мы разумеем здесь археологию, взятую в широком смысле этого слова, как науку о всех вещественных памятниках, оставшихся от прошлой истории человечества. Понимаемая в этом смысле, археология является исходным пунктом и основным базисом истории: её роль в исторической науке может быть сравнена с значением прочного фундамента для солидной постройки. В этом-то, именно, и лежит причина того притягательного влияния, какое имеет современная археология; и чем древнее добытые ею данные, тем они интересней и важней; отсюда, наиболее популярными отраслями археологии являются, как известно, доисторическая археология и палеонтология. Но, громадная отдалённость тех эпох, которыми они занимаются, и крайняя скудость добытого ими вещественного материала значительно ослабляют их научное значение, и дают простор различным фантастическим гипотезам, ещё более подрывающим их кредит. Неизмеримо выше этого стоит, так называемая, историческая археология, располагающая богатым фактическим материалом, не оставляющим места для гадательных предположений, в виду чего произведения этой науки имеют несравнимо высшую, не только научно-теоретическую, но и жизненно-практическую ценность. |
| 712 Эдем и Рай сравниваются еще с церковью и алтарем; служение в них и попечение о них поручено светскому духовенству и монашеству – здесь исходный пункт для последующего наставления церковным предстоятелям. Завершает первую часть жест авторского смирения, неоднократно повторяющийся и далее. 713 В связи с этим напоминается, что ведь и сотворил Господь тело и душу не одновременно, а с разрывом в пять месяцев; источник такого представления мне обнаружить не удалось. См.: Waszink J.H. Beseelung//Reallexikon für Antike und Christentum. Stuttgart, 1954. Bd.2. S. 176–183; Siegmund G. Beseelung der Leibesfrucht//LThK. 1958. Bd.2. S.294. О византийских представлениях на этот счет см.: Krumbacher К. Studien zu den Legenden des hl. Theodosios//SBer. der Bayerischen Akad. der Wissenschaften, phil.-histor. Klasse. Jg. 1892. München, 1893. S.345–353 (три текста Иоанна Лидского); Symeonus Thessal. De ordine sepulturae 371 f.//PG. T.155. Col.689C–692C. 715 Житие Варлаама и Иоасафа. (ОЛДП. 88). СПб. 1887. С. 214 и сл. [см. также: Повесть о Варлааме и Иоасафе/Подг. текста, перев. и комм. И.Н. Лебедевой//ПЛДР, XII век. Μ., 1980. С. 197–226; Повесть о Варлааме и Иоасафе: Памятник древнерусской переводной литературы XI–XII вв./Подг. текста, иссл. и комм. И.Н. Лебедевой. Μ., 1984. – Прим. изд. (А.Н.)]; греческий оригинал: loannes Damasc. Vita Barlaam et Joasaph 11 PG. T.96. Col. 1000 А-С; нем. перев.: Die Legende von Barlaam und Josaphat, zugeschrieben dem hl. Johannes von Damascus. München, 1924. S. 102 f. Относительно споров об авторстве см.: Dölger F. Der griechische Barlaam-Rom an, ein Werk des hl. Johannes von Damaskus. (Studia patristica et byzantina. T. 1). Ettal, 1953; Кузнецов Б.И. Повесть о Варлааме и Иоасафе (К вопросу о происхождении)//ТОДРЛ. 1979. Т.ЗЗ. С. 238–245. О славяно-русской редакции см.: Кирпичников А. Греческие романы в новейшей литературе, И: Повесть о Варлааме и Иоасафе. Харьков, 1876 (особ. гл.3) (ср.: Веселовский А.//ЖМНП. 1877. Июль. 4.192. С. 122–154); Франко духовний роман його 1895. Т.8. 1–28; 1896. Т.10. С. 29–80; 1897. Т.18. С. 81–131; 1897. Т.20. С. 135–202 (издание и исследование); Попов Н. П. Афанасиевский извод Повести о Варлааме и Иоасафе//ИОРЯС. 1926. Т.31. С. 189–230; Орлов А.С. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII–XVII вв. Л., 1934. Особ. с. 69–77; Лебедева И.Н. О древнерусском переводе Повести о Варлааме и Иоасафе//ТОДРЛ. 1979. Т.ЗЗ. С.246–252; более полную библиографию см.: Адрианова-Перетц В.П., Покровская В.Ф. Древнерусская повесть. Μ., Л., 1940. С. 50–74 (Библиография истории древнерусской литературы. Вып.1) [см. также: Лебедева И.Н. Повесть о Варлааме и Иоасафе//СлККДР. Вып.1. С.349–352, где более пространная библиография. – Прим. изд. (А.Н.)]. |
| —101— Наше личное впечатление от неё таково, что автор взял на себя задачу, уступающую его умственным силам. Вообще по своим достоинствам сочинение проф. Тихомирова должно занять одно из самых первых мест в нашей экзегетической литературе по Ветхому Завету. У нас не является ни малейших сомнений в признании автора заслуживающим за своё исследование степени магистра богословия“. б) Исправляющего должность доцента Академии по кафедре еврейского языка и библейской археологии Евгения Воронцова: „Рассмотренное нами сочинение представляет всестороннее исследование о книге пророка Малахии. Г. Тихомиров делит свой труд на 2 части: исагогическую (стр. 1–136) и истолковательную (стр. 137 и до конца). В первой из названных частей автор сообразно намеченной им во вступлении схеме частного исагогического исследования группирует весь многосложный изученный им материал в 3 главы, причём даёт посильный (разумеется, насколько позволяют данные, имеющиеся в распоряжении современного экзегета) ответ на вопрос 1) о личности Богодухновенного писателя книги, 2) об эпохе его пророческой деятельности и 3) об особенностях составленной им книги, как литературного и библейского памятника. Обилие частных мнений по указанным пунктам побуждает г. Тихомирова не ограничиваться изложением самостоятельно добытых выводов, но и критически обозревать совокупную литературу, касающуюся его предмета исследования. К несомненным достоинствам этой меньшей части всего обширного исследования нужно отнести с внешней стороны дробность самого изложения, дающую возможность обозревать каждый пункт исследования, как литературное целое, а с внутренней – научную объективность выводов автора и его обширную начитанность в западной экзегетической литературе, преимущественно немецкой, что является делом нелёгким, при колоссальном росте немецкой библиологии. Сущность выводов автора можно резюмировать так: 1) пророк Малахия – историческое лицо этого имени, предварившее своей деятельностью мероприятия Ездры, 2) запись действительных речей, сделанная самим пророком, дала |
| Развитие книгопечатного дела в России поставило перед отечественными библиографами новые задачи. XVIII в. ознаменованный началом массового издания книг по различным направлениям научных и прикладных знаний, а затем и художественной литературы в Российской империи, с одной стороны, и массовым ввозом в Россию книг европейского издания, с другой, стал временем появления универсальных каталогов и библиографических указателей. В такого рода справочных пособиях церковные книги, а также издания, относящиеся к общехристианской и западной богословской традиции, были локализованы в разделах, именовавшихся «Богословие». Примером библиографического пособия этого типа является Камерный каталог, изданный в 1742 г. в Санкт-Петербурге, представляющий описание книжного фонда Академии наук . Однако следует помнить, что даже после реформ Nempa I церковные издания, то есть выходившие по благословению Святейшего Синода, представляли самостоятельную издательскую программу, являвшую пример координации деятельности крупнейших церковных типографий нашего отечества, а именно Синодальных – в Москве и Петербурге, типографии Киево-Печерской Лавры и ряда других. Это касалось не только изданий на церковнославянском языке, но и появившейся во множестве, особенно с начала XIX в., на русском языке переводной святоотеческой, оригинальной богословской и церковно-исторической литературы и, наконец, духовных периодических изданий – от популярных, предназначенных для простого народа, до специальных, изданием которых занимались духовные академии. Огромное влияние на развитие библиографии в России имело и возникновение сети публичных, то есть общедоступных библиотек. Интерес к книге как к явлению культуры, требующему изучения ее истории, стимулировал работы по созданию вспомогательных пособий для читателей. К ним в первую очередь следует отнести библиографические труды, посвященные репертуару отечественной книги и персоналиям, значительная часть которых была представлена «писателями духовного чина». Первым из таких трудов является Библиотека российская епископа Дамаскина (Семенова-Руднева, 1737–1795), в которой материал был размещен по периодам отечественной истории с 1517 по 1785 г., то есть в соответствии с принципами хронологической систематики. Эта книга, оконченная к 1772 г. и не увидевшая свет при жизни автора, была издана лишь фрагментарно в конце XIX в. |
| —618— проф. Гидуляновым учебник Функа привлекает к себе интерес и в том отношении, что автор его «с особенной обстоятельностью и любовью, редко встречающейся на Западе» излагает историю восточной церкви, конечно, в том кратком объеме, какой определялся самыми задачами учебника. Но при всех своих достоинствах Функ все-таки католик (Предисл. V). Если в своих ученых трудах он и стоит прочно на почве научного критизма, чуждого всяких посторонних тенденций, где ему не приходилось касаться католического учения о приматстве папы, то здесь, в учебнике, католическая закваска не могла не оказать влияния на его религиозное миросозерцание. Переводчик поставил своей задачей «вытравить этот папежский дух», целиком написал вторую главу первой части (церковное устройство в первые три века), вообще изменить те места книги, где говорится о развитии римского примата, а также смягчить и отчасти пополнить те параграфы, кои посвящены истории русской церкви (Пред. V). Практическая пригодность учебника Функа еще более увеличивает его ценности; к нему приложены хронологические таблицы, датирующие время правления пап, царствования римских и византийских императоров, западных особенно германских, французских государей и королей Англии и Испании (580–581), и алфавитный указатель обсуждаемых в учебнике лиц и предметов. Уже в своём немецком подлиннике он снабжен обстоятельными примечаниями, содержащей в себе достаточный перечень существующей на западе ученой литературы по каждому более или менее затрагиваемому в учебнике вопросу, в русском же переводе он пополнен издателем учебника еще библиографическими сведения существующей на русском языке литературы. На нашем книжном рынке и притом в книге, изданной светским ученым, о котором eo ipso предполагается полное незнакомство даже с названиями духовно-богословской письменности, – этот каталог богословской литературы, присоединенный трудами издателя, является не только приятной новостью, но и ценным подарком для русских читателей, интересующихся церковно-историческими вопросами. «Возможно, – пишет |
| Личностный характер исихастского опыта делал также логичным группирование материала Корпуса по персоналиям подвижников. Это отнюдь не формальный выбор. Коль скоро исихастская традиция – не институт, а собор подвижников-исихастов всех времен, то расположение основного массива литературы по персоналиям – пожалуй, главное, что помогает приблизиться к выполнению заявленного стремления: сделать корпус литературы образом самой традиции. Список персоналий, конечно, не мог быть определен жестко и однозначно, и мы вновь старались опирать наш выбор на образ Традиции в «Добротолюбии». В формировании каждой из персоналий установка полноты не проводилась с абсолютностью, но сдерживалась принципом тематической селекции: мы не включали сочинений и исследований с тематикой, заведомо посторонней для Традиции; учитывались также общий объем литературы и наличие библиографий. Принцип селекции определял отношение и к богословскому дискурсу – мы отражали лишь темы «исихастского богословия»: ассоциируясь с лествицей духовного восхождения в подвиге, они восходят от антропологически ориентированных тем (о покаянии, борьбе со страстями) к проблемам непрестанной молитвы и далее к собственно богословским предметам, каковы Сущность и Энергии в Боге, благодать и обожение, Преображение и Фаворский Свет. Минимально включался материал, принадлежащий к сферам особых и хорошо разработанных церковных наук – агиографии (хотя в целом, жития подвижников нельзя исключить из литературы Традиции), агиологии, литургики, гомилетики. Весь материал снабжен перекрестными ссылками, раскрывающими внешние и внутренние связи включенных текстов, а также, в отдельных случаях, краткими аннотациями, дающими пояснения или иные сведения об этих текстах 5 . Укажем здесь же наши принципы нумерации материала. В качестве общего правила, номер присваивался библиографической ячейке, включающей некоторую работу, а также все ее переиздания, переводы и рецензии на нее. Однако во многих случаях данное правило требовало исключения. В частности, научные переводы памятников исихастской традиции нередко представляют собой основательные труды, составляющие важный этап в истории памятника; и чтобы имелась возможность ссылок на них, такие переводы снабжались отдельным номером. |
|
|
