| В 1900 году под редакцией (т. е. руководством) Кристины Даниловны Алчевской изданы три превосходные книги для самообразования, равных по достоинствам которым нет во всей Европе. Это – «Книги взрослых», где опытной рукой изложены сведения по всем отраслям знания. Харьковская воскресная школа удостоилась внимания покойной императрицы, которая наградила госпожу Алчевскую подарком – брошкой в виде пчелы, сделанной из драгоценных камней. Известный педагог барон Корф и г-н Миропольский отозвались о харьковской воскресной школе с необыкновенной похвалой, а последний о ней сказал следующее: «Не подлежит никакому сомнению, что, если бы подобная школа была за границей, она пользовалась бы общим почетом; она изучалась бы иностранцами и служила бы предметом общих симпатий; но у нас к делу относятся иначе, и кто знает, разве не может найтись педагогический башибузук 55 , которому доставит удовольствие бросить тень на самое лучшее из дел». Барон Корф говорит: «Харьковская воскресная школа служит лучшим доказательством несправедливости того мнения, будто русская женщина способна только на слова, а не на дело». 44. Слава труду Перевод из Беранже Курочкина Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! Дружно же, дети, Громкую славу споем Тем, кто живет в этом мире Честным трудом. Слава святому труду! Бедность и труд Честно живут, С дружбой, с любовью в ладу. Слава святому труду! 45. Русская писательница А.Н.Бахметева Из журнала «Кормчий» Личность недавно почившей г-жи Бахметевой была поучительна полнотой внутреннего духовного содержания, в силу которого она являла собой прекрасный образец цельного человека, с твердо выработанными, истинно русскими, православными духовно-религиозными убеждениями. Достойная представительница благородного дворянского сословия, она представляла собой величавый образ высоконравственной личности, у коей и в разговорах, и во всех действиях проявлялись необыкновенная мягкость и сердечность чувства, необыкновенная задушевность, свойственная исключительной натуре. Она живо интересовалась всеми вопросами, касающимися православной веры и Церкви, вникала в нужды общественной благотворительности, содействовала развитию приходской благотворительности под сенью святого храма и была деятельной сотрудницей Старо-Пименовского, в Москве, приходского попечительства. |
| Говорят, что «Дух — не раб и не Господь, но свободен». Удивительно бесчувствие, жалко бесстрашие — утверждающих это! Что более оплакивать в них? невежество ли? или хульничество? Богословские догматы унижают они человеческими примерами и здешний обычай, по которому иное различие достоинств, стараются применить к Божию неизреченному естеству, не размышляя, что у людей никто не раб по естеству. Ибо люди или насильственно приведены под иго рабства, как в пленениях, или поработились по бедности, как Египтяне Фараону, или, по какому–то мудрому и таинственному домостроительству, худшие из детей, словом отцев осуждены рабствовать благоразумнейшим и лучшим, и это иной правдивый исследователь событий назовет даже не осуждением, а благодеянием. Ибо тому, кто по недостатку благоразумия от природы не имеет в себе начальственного, полезнее стать достоянием другого, чтобы им управлял рассудок владетеля, как колесницею, которой дан возница, и кораблем, на котором при кормиле сидит кормчий. Поэтому Иаков по благословению отца — господин Исаву, чтобы неразумный, не имея собственного своего попечителя — ума, против воли воспользовался благодеяниями благоразумного. И Ханаан отрок раб будет братиям (Быт. 9, 25), потому что неспособен сам собою научиться добродетели, имея у себя отцом несмысленного Хама. Вот по каким причинам бывают здесь рабы, а свободны те, которые избегли бедности, или войны, или не имеют нужды в попечительство других. Поэтому, хотя один называется властелином, а другой рабом, однако же все мы сослужители и по взаимной равночестности одного с другим, и как достояние Сотворившего нас. А там, что возможешь освободить от рабства? Ибо вдруг и создано, и предустроено к тому, чтоб быть рабским. Небесные не начальствуют друг над другом, потому что нет у них страсти к преобладанию, но все покорны Богу, Ему, как Владыке, воздают должный страх, и как Создателю — подобающую славу. Ибо сын славит отца, и раб господина своего. И Бог непременно требует одного из двух. Ибо говорит: аще Отец есмь Аз, то где слава Моя? и аще Господь есмь Аз, то где есть страх Мой (Мал. |
| Приход при каждой церкви – вот круг для благотворения нашего, вот первая, после своей семьи и родни, забота для нашего сердца. В приходе христиане, как в большом семействе, все более или менее знают друг друга; знают и средства к жизни, и душевное расположение, доброе или дурное, разнообразные слабости и причину их; умеют оценить бедность и причину ее: лень или пьянство отца, или многосемейность честного одиночного труженика, болезненность его или другие потери. Прихожанин видит и знает лентяя в приходе и трудолюбивого, заслуживающего помощи или не заслуживающего. Следовательно, добродетель, благотворительность в приходе может быть самою разумною, правдивою, постоянною и общинною, братскою, то есть такою, какая заповедуется христианством; она особенно спасительна душе благодеющей. А с другой стороны, при таком внимании в приходе ко всем и каждому леность будет обличаема и устраняема, праздношатающиеся нищие, ленивые, любящие сладко поесть будут должны обратиться к честному труду. Честный труженик, семьянин найдет себе поддержку; его детей будут на общеприходский счет воспитывать, обучать грамоте, ремеслу, послушанию; ему самому помогут в горе, ободрят в работе заказами; доселе беспомощная старость будет правильно каждомесячно обеспечена насущным куском хлеба, и больные найдут в приходском попечительстве или братстве пособие лекарствами, приют в больницах, утешение словом от добрых людей и совет врача. Таким образом, четыре главных бича общественных: невежество, бедность, болезнь и леность будут устраняемы из приходской семьи. И зацветет приходская православная, христианская жизнь; пробудится сознание в каждом христианине того, что он – живой член православной общины; устроятся и у нас (и уже устрояются в иных приходских братствах) учебные и ремесленные заведения, приюты, богадельни. Если каждая маленькая община заблагодевствует, а из них составляется целое православное государство, тогда и оно – все государство как совокупность общин – будет процветать и умственно, и нравственно, и материально, то есть, по внешней жизни. Как хорошо будет тогда, как красиво, если все усердные прихожане, как трудолюбивые муравьи в муравейник или как добрая пчелка в улей, понесут свои постоянные пожертвования на общее дело прихода! С миру по нитке – а бедному одежда. |
| Благодарение Господу! прошедшее лето по неизреченной Его благости проведено мирно и безбедно. Болел неоднократно, впрочем так, что не прекращал обыкновенных занятий по управлению паствою. Теперь прибыли особенные заботы и затруднения: в минувшем октябре присланы проекты новых штатов, по которым упразднено более тысячи священнических, диаконских и причетнических мест; на праздные и имеющие впредь открываться штатные места велено переводить излишних против новых штатов священно-церковно-служителей, перемещение которых и приведение причтов в соответствие с штатными может продолжиться на несколько лет, между тем, ученики, кончившие курс (которых ныне в епархиальном ведомстве до 150 человек, и чрез каждые два года будут еще поступать в оное более ста человек), должны оставаться без мест и даже без надежды когда-либо получить здесь оные. Многие осиротевшие семейства питались от предоставленных мест; теперь при введении новых штатов источник сей должен прекратиться, и все сироты и вдовы будут требовать пособия от попечительства о бедных, которое имеет скудные к тому способы. Не менее жалка участь девиц духовного звания, которые по несколько лет не будут иметь женихов свяшенно-церновно-служителей, доколе разместятся излишние. Такое положение паствы здешней в настоящее время затруднительно и неблагоприятно. Обыкновенно всякая важная перемена сопровождается в начале затруднениями, а после выходит из того добро. Когда и новые наши штаты приведутся в порядок, без сомнения духовенство будет иметь более выгод, нежели в настоящем его положении. Жалованье ему здесь еще не назначено и, может быть, еще не назначится, доколе не приведутся причты в некоторое соответствие с новыми штатами. Да и казна наша, сказывают, не богата. По соседству слышу, что Московский владыка здравствует и благополучен. Андрей Николаевич Муравьев путешествует за Кавказом и намеревается пробыть там еще месяцев пять. Он вероятно подарит нас любопытным описанием положения церкви и духовенства в тамошнем крае. Экзарх Грузии жалуется на крайнюю бедность церквей, которая, по словам его, превосходит бедность бывших униатских церквей. |
| Как епархии Антиохийского патриархата не имеют общего для всех регламента и организуют управление и суд применительно к местным нуждам и потребностям, так и приходы в епархиях не руководятся строго определенными уставами, а живут преимущественно по традиции и создают свою внутреннюю организацию применительно к сохранившимся в среде прихожан обычаям и старым порядкам. Приход группируется около святого храма, который обыкновенно и устраивается на средства прихожан. Небогаты и не величественны православные храмы в Сирии, вследствие бедности и немногочисленности приходского населения, – они скудны св. иконами, одеждами и утварью, неблаголепны и неустроены, нуждаются часто в самых необходимых принадлежностях, – хотя заботы об устройстве храмов там, где их еще нет, и об украшении храмов, где они существуют, всегда составляли прямую обязанность приходов, которая и осуществлялась обыкновенно при содействии епархиальных архиереев. Однако, задача храмостроительства и теперь далеко еще не выполнена в Сирии, где многие села и деревни и ныне остаются без св. храмов или имеют совершенно неустроенные и крайне неблаголепные храмы, свидетельствующие и о недостаточной жизненности приходов. Тоже самое нужно сказать и о школах. Приходы, группируясь около храмов, заявляют и стремление к устройству школ, но, вследствие бедности прихожан и недостаточной внутренней жизненности и организованности приходских общин, многие села в Сирии и теперь остаются без собственных элементарных школ, или же пользуются школами, устроенными Императорским Православным Палестинским Обществом, а нередко – и западноевропейскими миссионерскими организациями, которые по самому существу враждебны православным приходским общинам. Но в приходах городов и больших сел имеются выборные представители, которые образуют как бы приходское попечительство и ведают имущественные дела приходского храма или общественной школы. Они же производят небольшой сбор с каждой православной семьи в пользу приходского священника. Однако, и в этом отношении наблюдается недостаточная организованность. |
| —570— сит слушателей «перенестись мыслью от своего полевого дела к делу» другому, чисто нравственному – к благотворению (стр. 286). Напоминает проповедник слушателям их постоянное дело и при изъяснении притчи о сеятеле: «что представлено Господом в притче, то бывает и при вашем посеве, братие хлебопашцы» (стр. 315). И он хочет воспользоваться притчей о сеянии как о деле знакомом слушателям, чтобы извлечь урок «из этого, хозяйственного дела – сеяния семян» (стр. 317). Восстают пред читателем бесед и другие знакомые картины нашего села, например: «с особым радушием в селении было открыто четыре кабака», между тем как – говорит проповедник слушателям – «вы всячески избегаете затраты на благоукрашение храмов Божиих, на устройство училищ, на нужды приходских попечительств» (стр. 337). Земледельцы, однако, слушатели автора не столько вероятно скупы на подобные дела, сколько бедны, причем все-таки не нужно удивляться и количеству питейных заведений: это, к несчастью, показатели не богатства окрестных насельников, а скорее их бедности. Вследствие этой бедности своих слушателей проповедник не находит возможным притчу о евангельском богаче, созидающем большие житницы, применять к ним в прямом и непосредственном смысле. Проповедник правда спрашивает: «нет ли и между нами таких, кои помышляют только о покое, пиршестве, довольстве, веселии и роскоши? Но в этих убогих хижинах, в каких проживаете вы, в этих клетушках, в кои вы собираете плоды трудов ваших; скудная обстановка вашей жизни, почти поголовная бедность: что могут иметь общего с жизнью Евангельского богача?» (стр. 365). Отсюда видно, что при церковно-учительных трудах проповедника во всяком случае имелся в виду определенный круг слушателей, с известными внешними признаками. – Теперь, каково нравственное состояние слушателей о. Надеждинского? – вопрос также необходимый для того, чтобы правильно судить если не о достоинстве его проповедничества вообще, то по крайней мере о его книге проповедей? Проповедник не дает читателю случая думать ни того, чтобы его слушатели составляли нарочито хорошую почву |
| «Хотите удостовериться в множестве нищих в Кронштадте? Выйдите по утру, часов в 9 или 10, в субботу, и вы во множестве увидите их в гостином дворе и по всем улицам. В этот день они собирают милостыню, как в день сборный, в который бывает им подача по 1/4 копейки, редко по грошу, и вы уверитесь в справедливости сказанного. Да это еще далеко не все: сколько есть больных, старых и малых, не могущих ходить за подаянием! Хорошо бы для ознакомления с количеством кронштадтских нищих привести в известность их число! А угодно Кронштадтской публике видеть непривлекательную картину бедности наших нищих? Вы заранее отказываетесь ее видеть, вы отворачиваете лицо! Не гнушайтесь, ведь это члены наши, ведь это братья наши, хотя и непривлекательные по наружному виду. Вот эта картина: представьте себе сырые, далеко ушедшие в землю, подвалы домов некоторых улиц, в которых по преимуществу помещаются наши нищие; тут помещается по 30, 40 и 50 человек в жилье, иногда положительно как сельди в бочонке; тут старые и взрослые, и малые дети, тут и младенцы, сосущие сосцы, в сырости, в грязи, в духоте, в наготе, а часто и в голоде. Интересующийся сам может проверить истину этих слов. Но к чему же я утомляю такой картиной воображение читателей, привыкших к изящной обстановке? Не для того, конечно, чтобы читатель только сказал: слава Богу, что я не родился в бедности или не живу в бедности; слава Богу, что у меня есть капиталец – и я обеспечен; слава Богу, что я живу с комфортом и во всяком довольстве; или: я свою лепту вношу в богадельню, на приют, до этих нищих мне дела нет, Нет, господа, это дело касается до всех жителей города, как живущих на жалованье, так и купцов, мещан и прочих имеющих какое-либо состояние. В чем же дело? – спрашиваете вы. В том дело, чтобы всему кронштадтскому обществу, духовному, военному, чиновничьему, торговому, мещанскому образовать из себя попечительство или братство при разных церквах, по примеру существующих попечительств и братств в некоторых городах, в том числе в С.-Петербурге и соединенными силами заботиться о приискании для нищих общего жилья, рабочего дома и ремесленного училища». |
| Говорят, что «Дух — не раб и не Господь, но свободен». Удивительно бесчувствие, жалко бесстрашие — утверждающих это! Что более оплакивать в них? невежество ли? или хульничество? Богословские догматы унижают они человеческими примерами и здешний обычай, по которому иное различие достоинств, стараются применить к Божию неизреченному естеству, не размышляя, что у людей никто не раб по естеству. Ибо люди или насильственно приведены под иго рабства, как в пленениях, или поработились по бедности, как Египтяне Фараону, или, по какому-то мудрому и таинственному домостроительству, худшие из детей, словом отцев осуждены рабствовать благоразумнейшим и лучшим, и это иной правдивый исследователь событий назовет даже не осуждением, а благодеянием. Ибо тому, кто по недостатку благоразумия от природы не имеет в себе начальственного, полезнее стать достоянием другого, чтобы им управлял рассудок владетеля, как колесницею, которой дан возница, и кораблем, на котором при кормиле сидит кормчий. Поэтому Иаков по благословению отца — господин Исаву, чтобы неразумный, не имея собственного своего попечителя — ума, против воли воспользовался благодеяниями благоразумного. И «Ханаан отрок: раб будет братиям» (Быт. 9:25), потому что неспособен сам собою научиться добродетели, имея у себя отцом несмысленного Хама. Вот по каким причинам бывают здесь рабы, а свободны те, которые избегли бедности, или войны, или не имеют нужды в попечительство других. Поэтому, хотя один называется властелином, а другой рабом, однако же все мы сослужители и по взаимной равночестности одного с другим, и как достояние Сотворившего нас. А там, что возможешь освободить от рабства? Ибо вдруг и создано, и предустроено к тому, чтоб быть рабским. Небесные не начальствуют друг над другом, потому что нет у них страсти к преобладанию, но все покорны Богу, Ему, как Владыке, воздают должный страх, и как Создателю — подобающую славу. Ибо «сын славит отца, и раб господина своего». И Бог непременно требует одного из двух. Ибо говорит: «аще Отец есмь Аз, то где слава Моя? и аще Господь есмь Аз, то где есть страх Мой» (Мал. |
| Недавнее прошедшее нашего православного духовенства представляет очень непривлекательную картину его строя жизни, его стремлений и интересов. Это было изолированное сословие среди других сословий, жившее особою жизнию, не подходящею под строй жизни других сословий, – сословие забитое в своём развитии, не имевшее право ни мыслить, ни желать чего-нибудь такого, чего не указано было наперёд составленными для него регламентациями и что не нравилось или не входило в программу действий у поставленных над ним приставников. Проявления жизни духовенства, выходящие из его обыденного покоя, не простирались далее прошений лиц духовенства к своим архипастырям или о перемещении на лучшее место, или о сдаче своего места сыну или дочери, или о пособии бедности и сиротству. Молодой человек, полный энергии и лучших стремлений, поступал на священническое место, окунался в эту мертвящую среду, и побившись, поратовавши в своём приходе несколько времени во имя тех стремлений и не встретивши доброго сочувствия себе, быстро понижал свой тон и тянул вместе с другими ноту на одной проведённой исстари линейке и не повышал своего голоса до конца своего. Такое начало, сложившееся временем и обстоятельствами в жизни духовенства, очень неблагоприятно отражалось на нём самом и закрепляло более и более его изолированность. Духовенство ровно ничего не выработало для себя на случай поворота и изменений в его жизни. Жизнь священника, как пастыря церкви, выражалась в одной формальной стороне священного дела – в требоисправлениях по приходу и в писании срочных церковных документов. Жизнь его, как гражданина, шла в хозяйственных домашних хлопотах и в собирании по приходу разных бенефиций. Если эти средства не удовлетворяли его жизненных потребностей, он не имел и не видел другого выхода из его вопиющих нужд, кроме архипастырской милости, которая уделяла бедности малую толику из запасов попечительства о бедных – или переводила нуждающегося священника на другое место, или давала место дочери или сыну. Но архипастырской милости добиться было не так легко. Нужно было наперёд искать протекцию сперва в своём ближайшем патроне-благочинном, затем у консисторских прокураторов и наконец в окружающей архипастыря домашней прислуге – в его келейниках и придверниках. От такого хода дел духовенство не жило своею свободною жизнию, а жило по составленному заранее плану, от которого оно отступать не могло, не смело. Если сравнить жизнь его в прошлом столетии с жизнию его в нынешнем столетии – с недавним прошлым, – то едва ли можно подметить значительную разницу. |
| Со дня смерти мужа прекращается доход от церкви; сборы с прихожан поступают не в ее пользу; самый дом, если он собственный и стоит на церковной земле, она волей-неволей должна продать преемнику мужа, а если церковный, то должна выйти из него и купить для себя или избу крестьянскую, или перейти на квартиру к крестьянину. А дети, между тем, хотят пить и есть, требуют одежды и обуви! Откуда доставать ей? Состояния по большей части никакого не остается. Доходы, даже священнические, при увеличившейся дороговизне на все припасы, едва покрывают насущные нужды. Мы знали лично несколько священнических семейств, в которых удовлетворению каждой более или менее серьезной нужды предшествовало обсуждение, как и чем покрыть ее. И вот жена священнослужителя, и при жизни его замкнутая в тесном круге, незнакомая ни с какою роскошью, привыкшая кое-как покрывать насущные нужды из доходов мужа, без средств, убитая горем, должна теперь выйти из своего замкнутого круга, сама должна обдумывать, чем кормить семью, – сама, дотоле не видавшая ни лиц, которые могли бы помочь ей чем-нибудь, незнакомая ни с приемами просьбы, сама должна являться к тем лицам, должна спрашивать, у кого просить ей помощи, должна искать советников, которые бы наставили ее, как поступить в данном случае. И однако ж, что у нас готово для сирот? Было время, когда места после умерших членов причта зачислялись за дочерьми их, – и хотя не сладкое было житье сирот у зятя, все-таки приют им был у него, и местожительство оставалось тоже. С уничтожением этого обычая потребовались для сиротства другие выходы. Вопросы об облегчении сиротства и бедности– суть вопросы, стоящие на очереди и имеющие быть разрешенными духовенством непременно – основательно и прочно. Во многих епархиях обсуждались уже они, – но, к сожалению, при бедности существующего духовенства, разрешались неудовлетворительно, если не поспешала на помощь благотворительность со стороны. На что же может теперь надеяться сиротская семья в духовенстве? Вот на что: 1) если остаются сироты-девицы – от 10-ти до 12-ти лет, то для них устрояются училища девиц духовного звания, в которых они могут учиться и содержаться на казенный кошт; 2) если остаются сироты-мальчики, то они при поступлении в училище или в семинарию могут жить в общежитии или получать денежное пособие; 3) для самих вдов и лиц сиротствующих, не подходящих под эти категории, остаются вспоможения из сумм попечительства. |
|
|
