| — Да, пойду туда, — отвечал Розанов. И в больнице, и на Чистых Прудах головы потеряли, доискиваясь, куда бы это делся Розанов. Даже с Ольги Александровны разом соскочил весь форс, и она очутилась дома. Розанов пропадал третий день: он не возвращался с тех пор, как вышел с Помадой. Отыскать Розанова было довольно трудно. Выйдя от Барсова, он постоял на улице, посмотрел на мигавшие фонари и, вздохнув, пошел в то отделение соседней гостиницы, в котором он стоял с приезда в Москву. — Номерочек! — спросил он знакомого коридорного. — Пожалуйте, вы одни-с? — Один, — отвечал Розанов. — Пожалуйте. Коридорный ввел гостя в чистенький номер с мягкою мебелью и чистою постелью, зажег две свечи и остановился. — Иди, — сказал Розанов, садясь на диван. — Ничего не прикажете? — Нет, ничего. — Закусить или чаю? — Ну, дай уж закусить что-нибудь. — И водочки?. — Пожалуй, дай и водочки. Розанову подали котлетку и графинчик водочки, и с тех пор графинчика у него не снимали со стола, а только один на другой переменяли. Помада ноги отходил, искавши Розанова, и наконец, напав на его след по рассказам барсовского полового, нашел Дмитрия Петровича одиноко сидящим в номере. Он снова запил мертвым запоем. Помада забежал на Чистые Пруды и сказал, чтобы о Розанове не беспокоились, что он цел и никуда не пропал. Слух о розановском пьянстве разнесся по Чистым Прудам и произвел здесь дикий гогот, бури дыханью подобный. Бедная madame Розанова была оплакана, и ей уж не оставалось никаких средств спастись от опеки углекислых. Маркиза даже предложила ей чулан на антресолях, чтобы к ней как-нибудь ночью не ворвался пьяный муж и не задушил ее, но Ольга Александровна не воспользовалась этим приглашением. Ей надоел уже чуланчик, в котором она высидела двое суток у Рогнеды Романовны, и она очень хорошо знала, что муж ее не задушит. Она даже ждала его в эту ночь, но ждала совершенно напрасно. Розанов и на четвертую ночь домой не явился, даже не явился он и еще двое суток, и уж о месте пребывания его в течение этих двух суток никто не имел никаких сведений. Но мы можем посмотреть, где он побывал и что поделывал. Глава двадцать восьмая Не знаешь, где найдешь, где потеряешь |
| В сб. «М. Ж.» включались тексты, имевшие хождение в др. рукописных сборниках постоянного и смешанного состава, каждый список «М. Ж.» имеет характер тематической компиляции, отражающей репертуар переводных и оригинальных славянских памятников, к XV в. достаточно широко распространенных в Др. Руси. В подавляющем числе списков статьи «М. Ж.» не соотносятся с минейными и триодными сборниками постоянного состава, сб. «М. Ж.» не имеет календарной структуры. Тематика и многообразные жанры статей, составляющих «М. Ж.», традиционны для сборников XV в. устойчивого (напр., «Измарагд» ) и неустойчивого составов: в «М. Ж.» входят ветхозаветные и новозаветные апокрифы; толковые статьи, разъясняющие отдельные места из Свящ. Писания, предназначение церковной утвари и последование богослужения; статьи о покаянии, об иночестве, о священстве, о посте; моралистические поучения о «женской злобе», др. нравоучительные тексты. Дидактические статьи в текстологически более поздних вариантах сборника (напр., Барсовский список) могут преобладать и дополняться житиями, в т. ч. рус. святых. При всем разнообразии статей каждого списка «М. Ж.», в них можно выделить тематически сходные подборки текстов. К таким подборкам относятся апокриф «Слово об Адаме от зачала до конца» («Исповедание Евы») во 2-й редакции и цикл апокрифов о Крестном Древе; устойчивый цикл из 2 статей о крещении, известный и по др. рукописным сборникам XV в.: «Слово како подобает креститися и благословляти» (начало: «Сице благословити рукою и креститися треми перстами...») и «Слово святых апостол и святых отец» (начало: «Мнози неразумнии человецы махающе по лицу своему рукою...»); эротапокритические подборки: «Блаженного Афанасия архиепископа Александрийского к Антиоху князю о многых и нужных взысканиих» и фрагмент этого текста, входящий в состав «Измарагда» под заглавием «Вопрос святаго Антиоха, ответ святаго Епифания». Повторяются в составе сборников «М. Ж.» статьи-притчи и дидактические тексты различной тематики, входившие в состав Пролога и Кормчей и в XV в. имевшие хождение в др. сборниках смешанного состава: «Слово о исходе души», «Слово о крепости и о разуме»; «Слово о величании властей»; «слова» о «почитании книжном»; выписки из летописных памятников о событиях рус. истории. Повторяемость этих текстов и циклов свидетельствует о типологическом и тематическом единстве списков сб. «М. Ж.». Несмотря на то что отдельные тексты, включенные в «М. Ж.», взяты из широко распространенных сборников, в т. ч. и календарных (Пролог, Торжественник), они не повторяют устойчивых циклов этих сборников. В то же время в составе отдельных списков «М. Ж.» можно отметить целые подборки текстов, совпадающие с др. рукописными сборниками смешанного состава, что свидетельствует о компилятивной природе формирования сб. «М. Ж.». |
| Эта пестрая картина скорее всего свидетельствует о том, что Погодинская редакция/или какой-то ее протограф/вводила заголовки «вопрос», «ответ» в текст, где их ранее не было. Подобная форма, как известно, весьма популярна в русских рукописных сборниках, но у нас нет ни одного указания на то, что она применялась в судных списках или произведениях, которым придавались какие-то черты списков соборных судов. Редактор Погодинского списка встретился, однако, в этой своей работе с немалыми затруднениями, попытался выработать какие-то правила – где ставить, а где не ставить эти заголовки, но не сумел провести свою линию сколько-нибудь последовательно. Отметим сразу, что более поздний Барсовский список/XVIII в./здесь несколько последовательнее Погодинского. Между Сибирским и Погодинским списками имеются также значительные языковые отличия: язык Сибирского списка в целом более архаичный и менее светский, чем язык Погодинского списка. Учитывая все вышеуказанное, логичнее предположить осовременивание языка в Погодинском списке, чем, наоборот, его последующую архаизацию в Сибирском. Подобная правка в Погодинском списке проведена довольно последовательно, хотя подчас имеются весьма характерные исключения. Например, Погодинский список всюду неуклонно меняет глаголы «рек», «молвил» на «говорил»/«отвечал»/, но на л. 54 об. проскальзывает старая форма Сибирского списка – «рек». Редакционная правка Погодинского списка меняет «ми» на «мне», «тобе» на «тебе», «яз» на «аз» или «я»/но есть и несколько случаев употребления «яз» – лл. 47 об., 49 об./, «чинить» на «творить», предлог «з» заменяется на «с», после шипящих «ы», «я» заменяются на «и», «а». В дательном падеже вместо «владыце» Сибирского списка в Погодинском списке всюду «владыке». Окончание неопределенной формы глагола «ти» Погодинский список передает обычно как «ть». Изменяется и написание имен собственных: Дософей на Досифей, Семион на Симеон, Михайло на Михаил, Суждаль на Суздаль/хотя в последнем случае есть исключение на л. 55/. |
| Участники организованной в Москве Археографической комиссией научной конференции, посвященной опыту археографических экспедиций в РСФСР/«Тихомировских чтений 1970 года»/, единодушно отмечали большое научное значение и результативность методики полевых археографических работ в Сибири. Новый центр археографической деятельности смог возникнуть лишь благодаря содействию руководителей Сибирского отделения Академия наук СССР. Председатель Сибирского отделения АН СССР академик М. А. Лаврентьев с самого начала энергично поддерживал это перспективное направление научного поиска. Широта и размах, свойственные археологическим изысканиям академика А. П. Окладникова, оказались в немалой мере присущи и деятельности возглавляемого им Сибирского отделения Археографической комиссии. Сибирское отделение Археографической комиссии стало одним из ведущих методических центров полевых археографических исследований в нашей стране. Деятельность сибирских археографических экспедиций – выдающееся достижение отечественной археографии. Председатель Археографической комиссии доктор исторических наук С. О. Шмидт. Обзор списков Сложный и противоречивый памятник, вошедший в науку под именем " " Судного списка» Максима Грека , впервые в полном виде стал известен в составе обнаруженной в Сибири в 1968 г. рукописи конца XVI в./Сибирский список/. Судный список составляет часть комплекса, относящегося не только к Максиму Греку , но и переписчику книг Исаку Собаке. Все другие списки памятника сохранили лишь начальную часть материалов, относящихся к Максиму Греку ; из них научное значение имеют лишь Погодинский и Барсовский списки, остальные являются поздними копиями либо с Погодинского списка, либо со сделанного по этому списку издания памятника. Приводим описание Сибирского, Погодинского и Барсовского списков. Сибирский список содержится в сборнике конца XVI в., полученном в 1968 г. археографической экспедицией Института истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР в с. Мульта Усть-Коксинского района Горно-Алтайской АО от Натальи Сергеевны Хомяковой. Рукопись принадлежала ранее большой часовне часовенного согласия в этом селе: здесь когда-то был один из двух центров собирания и переписки древних русских книг всей Уймонской долины. Русские поселения на р. Уймоне были основаны во второй половине XVIII в. выходцами с Бухтармы. К тому же времени относится начало создания богатых книжных коллекций Уймона, впоследствии погибших. Из них уцелело лишь несколько книг, среди которых – отрывок рукописной Псалтыри конца XV – начала XVI в., Псалтырь печати Петра Мстиславца/Вильно, 1575/, Евангелие печати Радишевского/Москва, 1606/, Соборное уложение/Москва, 1649/и др. Все они приобретены той же экспедицией в 1968–1969 гг. Близ с. Мульта в XIX в. действовало несколько старообрядческих мастерских по переписке книг. Четьи и служебные книги переписываются в Усть-Коксинском районе и в наши дни. |
| М., 1963, стр.22. 14 W. A. Churchill. Watermarks In paper in Holland, England, France etc. in the XVII and XVIII centuries and tneir interconnection. Amsterdam, 1935. 20 Слова эти ставятся в Барсовском списке чаще и несколько последовательнее, чем в Погодинском, хотя иногда и невпопад/л. 130-об./. 22 О противоречиях между подлинными соборными протоколами и «судным списком см. С. Н. Чернов. К ученым несогласиям о суде над Максимом Греком :.. стр. 63–67; Н. А. Казакова. О «судном списке» Максима Грека ... стр. 31–35. 23 Судное дело Вассиана Патрикеева . В кн.: Н. А. Казакова. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М.-Л., 1960, стр. 295. 24 Обвинения эти даже выходят здесь за рамки собора 1531 г., ибо в тексте приговора этого собора неожиданно сообщается об осуждении Исака за богохульство еще одним собором, после 1531 г./л. 343 об./. 25 Послания Ивана Грозного. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц, М.-Л., 1951, стр. 172–173; П. М. Строев. Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви. СПб., 1877, стр.162. 30 Сибирский список, л. 344; ПСРЛ, т. XXIV, стр. 22. Мы не ссылаемся здесь на обвинительную речь митрополита Даниила и на так называемый «передопрос» Досифея на соборе 1531 г., т. к. давно замечена ненадежность сообщаемых в них сведений относительно объема обвинений 1525 г. Полный текст «судного списка» дает новые основания для этого скептицизма – несколько новых эпизодов этого «передопроса», несомненно, относятся только к 1531 г., хотя, согласно буквальному смыслу источника, «передопрос» 1531 г. лишь повторял обвинения 1525 г. 32 Описи Царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г. Под ред. С. О. Шмидта. М., 1960, стр. 20, 48; Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Академия наук, т. 1. СПб., 1836, стр. 144–145./Далее ААЭ/. Еще С. Н. Чернов считал, что в основу «судного списка» положены какие-то материалы архива Посольского приказа/С. Н. Чернов. Указ. соч., стр. 55/. 34 Это давно известное и весьма четкое заявление Медоварцева о могуществе Вассиана и после 1525 г. |
| С 1881 года Барсов стал секретарем Московского общества истории и древностей российских при Московском университете и редактором его знаменитых «Чтений». В 1883 году Елпидифор Васильевич стал хранителем, а затем библиотекарем Дашковского этнографического музея. В 1885 году Е. В. Барсов получает IV по «Табели о рангах» классный чин действительного статского советника, что даёт ему право на потомственное дворянство. К тому времени учёный издал три тома «Причитания Северного края» и заканчивал работу над другим своим фундаментальным трудом – трехтомной монографией «Слово о полку Игореве» как художественный памятник Киевской дружинной Руси». Помимо отдельных сочинений, Е. В. Барсов сделал много разных сообщений, снабдил предисловиями много письменных памятников старины и народного творчества. Полный список написанного им приведён в брошюре Д. В. Цветаева «Записка о трудах Е. Барсова» (М., 1887). Большое количество материалов, которыми Барсов обогатил науку, он черпал из своей коллекции. На протяжении всей своей жизни учёный собирал памятники старины. Спектр интересов Барсова-коллекционера был чрезвычайно широк. Это и рукописи, и произведения древнерусской литературы, старинные монеты, оружие, портреты, иконы. Коллекция литературы и рукописей Е. В. Барсова, была удостоена Уваровской премии. Будучи страстным коллекционером, Елпидифор Васильевич в то же время с удовольствием делился своими богатствами, когда был уверен, что они послужат просвещению людей, воспитанию любви и уважения к знанию, интереса к изучению прошлого. В 1878 году Барсов, получив предложение от Череповецкой городской думы посодействовать в создании историко-археологического музея, подарил городу свое нумизматическое собрание, коллекцию древнерусского оружия, портреты великих князей. В 1914 году своё рукописное собрание (2728 рукописей XV—XIX вв.) и старопечатные книги Барсов отдал Историческому музею. Весьма существенные Части барсовской коллекции, отложились также в фондах Отдела рукописей Российской государственной библиотеки и в Российском государственном историческом архиве литературы и искусства в Москве. |
| Повесть о Тимофее владимирском Подготовка текста, перевод и комментарии Н. С. Демковой «Повесть о Тимофее Владимирском» относится к оригинальным русским повестям о «великих грешниках» и датируется концом XV – началом XVI в. История «великого грешника» – владимирского священника Тимофея, согрешившего во время исповеди, бежавшего в Орду, принявшему мусульманство и ставшего воеводой казанского царя, – разворачивается на фоне описания острых столкновений Москвы и Казани накануне окончательного падения татарского ига в 1480 г. Тимофей тридцать лет служит казанскому царю, часто и безжалостно проливая кровь невинных русских людей; финальное действие «Повести» приурочено ко времени княжения Ивана III и деятельности митрополита Филиппа, то есть к периоду между 1464 и 1473 гг. Таким образом, этическая проблематика «Повести» полностью сливается в тексте с общественно-политической: «Повесть» четко противопоставляет добро и зло, злодейство и раскаяние, Русь и Орду (Казань). Фигура Тимофея в развитии сюжета повести все время как бы пересекает – в полном соответствии с агиографическим каноном изображения человека – полосы света и тьмы, и в конце – самоуничтожается в нравственном катаклизме. Необычность «Повести» (при сопоставлении с другими агиографическими повествованиями о грешниках) – в крайней экзальтации ее главного героя, напоминающей о принципах описания человека в литературе XVII в. Кроме повышенного внимания к описанию душевных переживаний героя «Повесть о Тимофее Владимирском» сближается с повестями XVII в., в частности с «Повестью о Горе-Злочастии», изображением «механизма» духовного перерождения грешника; и в том и в другом произведении прозрение героя наступает после пения: в «Повести о Горе-Злочастии» – после песни «доброго молодца» о матери, в «Повести о Тимофее» – после пения Тимофеем «красного стиха любимого» Богородице. Повесть была популярным чтением в Московской Руси XVII в., все старшие списки «Повести» – списки XVII в. Текст «Повести» издается по полному списку XVIII в.: РНБ, Q. XVII. 199, лл. 187–191 с исправлениями по рукописи конца XVII в.: ГИМ, Барсовское собр., 2134, лл. 215 об.–226 об. |
| Состоялось первое в 2022 году заседание Барсовского общества Санкт-Петербургской духовной академии 3 февраля 2022 г. 10:11 2 февраля 2022 года в дистанционном формате состоялось первое в текущем году заседание Общества изучения церковного права им. Т.В. Барсова («Барсовское общество») Санкт-Петербургской духовной академии , приуроченное к трехлетию со дня его создания. В заседании приняли участие: митрополит Смоленский и Дорогобужский Исидор , кандидат богословия, кандидат юридических наук; протоиерей Александр Задорнов, кандидат богословия, проректор по научно-богословской работе Московской духовной академии ; протоиерей Константин Костромин, кандидат богословия, кандидат исторических наук, проректор по научно-богословской работе СПбДА; священник Владислав Баган, кандидат богословия, кандидат юридических наук, первый проректор Смоленской духовной семинарии; П.И. Гайденко, доктор исторических наук, профессор; А.Ю. Митрофанов, доктор исторических наук; Ю.В. Оспенников, доктор юридических наук, профессор; А.В. Ведяев, кандидат богословия, доцент. Вел заседание секретарь Барсовского общества, директор Издательства СПбДА Д.В. Волужков. В начале заседания к его участникам с приветствием обратился протоиерей Константин Костромин. Поздравив всех с первым маленьким юбилеем, отец Константин отметил, что среди научных сообществ Академии Барсовское общество заметно выделяется своей активностью и творческой энергией. Первым пунктом повестки заседания был вопрос об учреждении официального членства в Барсовском обществе. Собравшимися было принято решение, что впредь члены Общества будут избираться один раз в год на итоговом собрании в конце декабря, после очередных Барсовских чтений. Также установлено, что членами Общества могут быть избраны только исследователи, соответствующие двум обязательным критериям одновременно: 1) имеющие ученую степень и 2) принимающие активное участие в мероприятиях и публикациях Барсовского общества. Установлено полное наименование: действительный член Общества изучения церковного права им. Т.В. Барсова («Барсовского общества») Санкт-Петербургской духовной академии Русской Православной Церкви; сокращенное наименование: член Барсовского общества. |
| В наст. время известны 65 полных списков «Шестоднева» И. Э. и более 30 неполных или отрывков. Старший список 1263 г. (ГИМ. Син. 345) был переписан в мон-ре Хиландар серб. книжником Феодором Грамматиком, принесен на Русь в XVII в. Арсением (Сухановым) ( Трендафилов. 2001. С. 47) и описан К. Ф. Калайдовичем ( Калайдович. 1824). Все списки делятся на 3 редакции - 2 южнославянские, каждая из к-рых представлена одним списком, упомянутым сербским 1263 г. (ГИМ. Син. 345) и болг. рукописью 3-й четв. XIV в. (ГИМ. Син. 35), и русскую, к-рая делится на 4 подредакции (раннюю русскую, русифицированную (среднеболгарскую или 2-ю болгарскую по происхождению), позднюю русскую и промежуточную). Ни одна рус. подредакция не соприкасается с южнослав. редакциями; вероятно, ранняя рус. подредакция восходит к несохранившейся староболг. рукописи, переписанной на Руси еще в X-XI вв.,- в Болгарии в XIV-XV вв. появилась 2-я южнослав. (болг.) редакция, к-рая сохранилась только в рус. списках Белозерско-Барсовской ветви традиции. Из рукописи 1263 г. Калайдович опубликовал «Пролог» и Слово 1 ( Калайдович. 1824); полностью текст рукописи издавался на рус. языке О. М. Бодянским и А. Н. Поповым ( Бодянский, Попов. 1879), Г. С. Баранковой (Шестоднев. 1998) и на болг. языке Н. Кочевым (Шестоднев. 1981). По рукописи XV в. (РГБ. МДА. 145) «Шестоднев» издал с переводом на нем. язык Р. Айцетмюллер ( Aitzetm ü ller. 1958-1975). Описание «Шестоднева» по 5 спискам составили в 1859 г. А. Горский и К. Невоструев ( Горский, Невоструев. Описание). Неоднократно издавались отдельные Слова (Шестоднев. 1991; Шестоднев. 1996 и др.). Произведение состоит из предисловия («Пролога») и 6 Слов, в которых, как и полагается средневековому жанру гекзамерона, по дням излагается порядок сотворения мира Богом. Помимо последовательного изложения согласно первым главам кн. Бытие сотворения небес и земли, света и тьмы, суши, моря, растений и проч. «Шестоднев» И. Э. содержит достаточно обширные сведения по философии, космологии, физике, математике, астрономии, астрологии, географии, ботанике, зоологии, анатомии, физиологии и др. |
| В докладе обозначен тезис о том, что дискуссионность вопроса о введении свободы вероисповедания и свободы совести во многом предопределила дальнейший ход, содержание и противоречивость реформирования вероисповедного законодательства в позднеимперской России. Митрофанов Андрей Юрьевич — доктор исторических наук, доктор истории, искусств и археологии Лувенского католического университета, профессор кафедры церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, действительный член Барсовского общества. Доклад на тему «Император Юстиниан II и запрет иконографии Агнца Божия на Трулльском Соборе». В докладе произведён глубокий исторический и церковно-правовой — прежде всего канонический — анализ указанного решения Пято-Шестого (Трулльского) Собора 691–692 гг. Ю. В. Ерохина выступила модератором по теме «Взаимодействие культурной и церковно-правовой парадигмы: через тернии к преемственности». Юлия Владимировна начала обсуждение с обозначения актуальности вопросов, рассматриваемых в рамках панельной дискуссии, затем передав слово первому выступающему. Кулева Олеся Викторовна — кандидат педагогических наук, старший преподаватель Новосибирской православной духовной семинарии. Доклад на тему «Становление христианских норм культуры (на примере искусства Византии)». Докладчик, раскрывая каноничность византийской культуры, которая охватывала многие стороны духовной жизни: библейский канон, церковный канон, гимнографический канон и др., акцентировала внимание на иконографическом каноне как наиболее таинственной системе норм, «поскольку не находится ни одного документа, в котором был бы зафиксирован данный канон во всей своей полноте». Калинина Елена Юрьевна — доктор юридических наук, доцент, доцент кафедры теории права и гражданско-правового образования юридического факультета РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург). Доклад на тему «Репрезентация религиозно-правового сознания в скульптуре Испании (XI–XIII вв.)». В докладе рассмотрен ряд произведений романской испанской скульптуры и предложена интерпретация послания, заложенного в образах. «Средневековое искусство ещё предстоит расшифровывать, поскольку оно содержит множество загадок. Однако совершенно ясно, что оно служило для конструирования обыденного правосознания», — считает докладчик. |
|
|
