| — Я же только хотел как лучше! Снова услышав в ответ от Дедушки: — Это хорошо, что Вы умеете стучать громко, но ведь дело не в этом. И вот какая странность: как бы громко ни барабанил Барабан потом, дело опять и опять было не в этом. А в чём было дело… оставалось загадкой, потому что говорить об этом всегда было рано. Между тем Барабан давно уже стучал не так часто. Он знал теперь великое множество всяких дробей и множество разных коротких мелодий, но исполнял их не всё время, а от случая к случаю: например, бодрые — утром, деловые — днем, тихие-претихие — вечером, и лишь по праздникам просто барабанил вовсю. А если в доме случалась беда — и вовсе молчал, дожидаясь хороших перемен. И только когда хорошие перемены наконец приходили, Барабан разражался самой долгой и бравурной своей дробью. — Смотри-ка, — нервно мигая, говорила тогда Настольная Лампа Аспарагусу, снова, вежливо сославшись на головную боль, зажимавшему уши, — этот старый Барабан, оказывается, всё ещё умеет стучать, как новенький — ужасно громко! — Конечно, умею, — отзывался старый Барабан и смущённо добавлял: — Только теперь я знаю, что дело не в том, чтобы стучать громко… дело в том, чтобы стучать вовремя. А уж Дедушка ли объяснил ему это или Барабан понял это сам — какая разница! Засушенный букет красных роз В тот день Засушенному-Букету-Красных-Роз исполнялся ровно год. Для букетов год — серьёзный возраст… можно даже сказать, преклонный. До такого возраста ни один букет, вообще-то, и не доживает. Ведь букеты… они очень недолговечные: постоят дня два-три после того, как их подарили, — и вянут. А потом букеты эти сразу выбрасывают в мусорные вёдра — с большим, конечно, сожалением… только что ж делать? Не держать же у себя увядший букет! Хотя… почему бы и не держать, с другой-то стороны? Если букет очень красивый, можно, например, вылить из вазы всю воду, а цветы оставить. И будут они в вазе терпеливо стоять, пока из увядшего букет не превратится в засушенный, а увядший букет и букет засушенный — вещи совершенно разные. Увядший букет — это сплошное расстройство, в то время как засушенный букет — это дорогое воспоминание. |
| Здорово получается: дрррррр! — и эхо за рекой. Я сам думал и в книжках про то читал, что барабанит на барабане только дятел-самец. Всем заявляет: «Тут моё дупло, я тут хозяин — поберррегись!» Так я и задумал его снять. Услышал дробь, увидел барабанщика и стал подходить, прикрываясь деревьями. Я подходил, а барабан гремел. Это был особенный барабан: всем барабанам барабан! Сучок был сухой и звонкий, а барабанщик лихой. Он откидывался назад, опираясь на хвост, гордо осматривал лес с высоты и, дрогнув, вдруг начинал стучать носом по сучку с такой быстротой, что головка его виделась как расплывчатое, неясное пятнышко. Приложи ухо к дереву — оглушит! Что за молодец! Да, барабан — мужской инструмент. Я навёл фоторужьё и вдруг близко увидел не барабанщика, а… барабанщицу! Не дятла, а дятлиху! На затылке у неё не было красной полоски — украшения дятла-самца. Видом не видал, слыхом не слыхал. И никому бы никогда не поверил, но своими глазами вижу: музыкантша, а не музыкант! Я отступаю спиной, след в след, от дерева к дереву, унося своё маленькое открытие. А барабан гремит. Лихой барабан! Даже эхо откликается за рекой. Ивовый пир Зацвела ива — гости со всех сторон. Кусты и деревья ещё голые, серые; ива среди них как букет, да не простой, а золотой. Каждый новый барашек — пуховый жёлтый цыплёнок: сидит и светится. Пальцем тронешь — пожелтеет палец. Щёлкнешь — золотой дымок запарит. Понюхаешь — мёд. Спешат гости на пир. Шмель прилетел — неуклюжий, мохнатый, как медведь. Забасил, заворочался, весь в пыльце измазался. Прибежали муравьи: поджарые, быстрые, голодные. Набросились на пыльцу, и раздулись у них животы как бочки. Того и гляди, ободки на животах лопнут. Комарики прилетели: ножки горсточкой, крылышки мельтешат. Крошечные вертолётики. Жуки какие-то копошатся. Мухи жужжат. Бабочки крылья распластали. Шершень на слюдяных крыльях полосатый, злой и голодный, как тигр. Все гудят и торопятся: зазеленеет ива — пиру конец. Зазеленеет, потеряется среди зелёных кустов. Пойди-ка тогда её найди! |
| Месье Дюпон долго и красноречиво втолковывал Паддингтону, какой важный инструмент большой барабан и что, даже когда весь оркестр ненадолго смолкает, барабан должен продолжать отбивать ритм, иначе все собьются с шага. Однако медвежонок вот уже минут пять кряду не слышал ни одного инструмента, кроме барабана, и ему это начало порядком надоедать. Чем дальше Паддингтон уходил, тем увесистее делался барабан, а в довершение всего коленки у него совсем подогнулись, капюшон от этого сполз на глаза, да там и остался. Паддингтон уже начал прикидывать, не пора ли звать на помощь или стоит ещё потерпеть, но тут всё решилось само собой. Дорога, по которой он с таким упорством шагал, внезапно кончилась, и на очередном шаге лапа ухнула в пустоту. Не успел Паддингтон даже толком удивиться, как всё вокруг перевернулось вверх тормашками, и в следующую секунду, так и не сообразив, что к чему, он уже лежал на спине, придавленный сверху какой-то многотонной тяжестью. Некоторое время Паддингтон просто пыхтел и отдувался, а потом опасливо откинул с глаз капюшон и выглянул наружу. К его изумлению, ни месье Дюпона, ни остальных музыкантов нигде не было видно. Видно ему было совсем другое: луна и звёзды в небе над головой. А самое ужасное — когда он попытался встать, из этого ничего не получилось, потому что на животе у него лежал барабан и сдвинуть его не было никакой возможности. Паддингтон глубоко вздохнул и с обречённым видом улёгся обратно. — Ох, мамочки, — произнёс он, обращаясь к окружающей пустоте. — Опять я влип в историю!.. — Хорошо, что ты не перестал бить в барабан. — В голосе миссис Браун звучало явное облегчение. — А то бы мы тебя до утра не нашли! Все они собрались в вестибюле гостиницы, чтобы послушать рассказ медвежонка о недавних потрясениях и о том, как его в конце концов спасли. Больше всех радовался этому спасению месье Дюпон, который чувствовал себя главным виновником Паддингтоновых бед. — Понимаете, я просто случайно сделал неверный шаг, — объяснял Паддингтон. — А потом мне было никак не встать, потому что сверху на меня улёгся барабан. |
| – Я сделал этот инструмент и назвал его барабаном. Когда я возвращаюсь с охоты, я стучу в барабан, и моя любимая слышит меня, даже если я далеко. Не успел охотник договорить, как старик схватил барабан и побежал к вождю. – Нам нужно сделать такой барабан, вождь. Только не маленький, а большой. Тогда его громкий стук услышат все племена. Этот барабан расскажет людям, что мы зовем их в гости, чтобы жить вместе и помогать друг другу. Эти идея всем понравилась, и люди племени принялись за работу. Они сделали круглую деревянную раму и натянули на нее сверху и снизу кожу лося. Потом они зашили обе стороны барабана по краю деревянной рамы полосой кожи и сделали барабанные палочки с оленьей шкурой на концах. – Бум-бум-бум, идите все сюда, идите в гости – бил в барабан охотник Соколиное Перо. Звук барабана был такой громкий и призывный, что его услышали и поняли вес соседние племена. Первым пришло самое маленькое племя с лесного озера. Они остановились неподалеку, не решаясь подойти к костру. Тогда Чистый Родник взяла красивые бусы и отнесла их девушке из племени лесного озера, а девушка в ответ протянула свое ожерелье из ракушек. Они взялись за руки и стали танцевать вокруг костра. Чистый Родник запела приветственную песню, а Соколиное Перо выбивал ритм мелодии на барабане. Люди заулыбались и тоже стали обмениваться дарами, всем, что у них было с собой. А потом они спели вместе песню даров. Новые племена приходили на зов барабана, и люди снова и снова пели песню даров. С тех пор индейцы стали жить лучше. Большие и маленькие барабаны поют песню дружбы и песню даров – индейский зов любви. Вопросы и задания • Почему люди не испугались ударов барабана, а, наоборот, с радостью восприняли эту музыку и стали собираться вместе? • Представьте, что вождь племени спрашивает у вас совет, как племенам жить в дружбе. Что вы ему посоветуете? • В каких важных делах этот барабан помогал людям племени? 3. Как звонят колокола Жили-были у колокольного мастера два брата колокольчика: Динь-динь и Дон-дон. |
| По крепости на взмыленном коне носился генерал Горн. — Шведы, шведы, — кричал он, — не посрамим шведской славы! Вперед, шведы! Приступ русских был неудачный. Добираясь почти до самого верха стены, солдаты не могли закрепиться. Штурмующие отхлынули. Отбежал со всеми и Барабыка. Установилась тишина. Никто не решался первым повторить атаку. И вдруг недолгую тишину нарушил барабанный бой. Это в свой барабан ударил Барабыка. Медленно, в такт барабанной дроби, он стал подходить к крепостной стене, стал подниматься по лестнице. Шведы опешили. Они смотрели на смельчака, боясь стрелять. А Барабыка продолжал бить в барабан, продолжал подниматься по лестнице. И вдруг все зашевелилось, задвигалось. Русские снова бросились на штурм. Снова раздались выстрелы, полетели камни, полилась смола. Барабыка вскочил на крепостную стену. Кругом свистели пули, с Бабата сбило шляпу, от горящей смолы затлел кафтан. А он стоял на самом верху и бил в барабан. Тра-та-та! Тра-та-та! А оттуда, с той стороны стены, несся зычный голос генерала Горна: — Шведы, за Господа Бога и короля вперед! Однако поздно. Русские овладели стеной. Вот их все больше и больше. А наверху по-прежнему стоит Барабыка и что есть силы бьет в барабан. Потом забрасывает барабан за спину, сует палочки за пояс, хватает ружье и, задрав полы горящего кафтана, прыгает вниз. Русские врываются в Нарву. А внизу гремит голос Горна: — Шведы, шведы, позор вам, шведы! Шпага генерала Горна Был у Бабата дружок из солдат. Странную имел фамилию — Перец. Молчит, молчит Перец, а потом возьмет да такое скажет! Все норовил про царя Петра дурное сказать. А тут еще Бабат его вконец разозлил. Как вернулся Бабат от царя, так и стал хвастать, что Петр ему и ружье выдать приказал, и награду пообещал. — Чему радуешься? — перебил Перец Бабата. — Нашел отца-благодетеля! Он тебе ружье рад всунуть. Дура, царь — он и есть царь. Думаешь, ты ему нужен? Силушка твоя нужна. Чай, немало на его совести нашего люду. Вон она, царская милость, — говорил Перец и задирал рубаху. Там поперек волосатой спины ровными рядами шли красные рубцы. — А за что? — спрашивал Перец. — За то, что правду сказать не побоялся. |
| Не отрывая глаз от урчащей пасти молотилки, экономным, красивым движением Андрей Павлович брал сноп и мгновенно и как-то незаметно разжижал, разреживал его на доске, наклоненной к барабану. Барабан гудел ненасытно и жутковато. Не различить было ни железных, высветленных соломой планок, ни тем более частых кривых зубьев на этих планках. Некая серая прозрачность – сгусток ветра – виделась там, где положено быть барабану. Для того и нужно было погонять лошадей, чтобы барабан крутился равномерно, а не рывками. А уж от машиниста зависело равномерными порциями постоянно совать в барабан снопы. Вот крутится барабан вхолостую, воя на все более и более высокой ноте, и вдруг сухой треск, этакое сытое хрустение, и из противоположного конца молотилки вываливается бесформенная копна соломы, только сейчас бывшая стройным, ровным снопом. Эту солому поддевают на вилы, передают друг другу, потряхивая при этом, чтобы из нее высыпалось зерно, коли оно осталось там, и так, передавая с вил на вилы, препровождают вдоль всего сарая к воротам и дальше, на телегу. Так-то она и попадает в конце концов на зеленую лужайку перед домом колхозника. На пути движения соломы по сараю, а главным образом под брюхом молотилки, копится перемешанное с мякиной зерно. Его время от времени выгребают и граблями отодвигают в сторону к стене, где все растет и растет гора зерна, называемая ворохом. Спокойно стоит у молотилки Андрей Павлович. Сам он весь немного откинулся назад (стреляет из молотилки с жесткостью свинцовой дроби зерно), но глаза у него всегда смотрят только в барабан. Удивительно радостное охватывает чувство, когда молотьба войдет в ритм и все пятнадцать человек, занятых на молотьбе, станут как бы одно, и незаметно летит время, только мелькают снопы, только равномерно хрустит в молотилке солома. Я любил становиться на разрезание снопов перед самым Андреем Павловичем и, чтобы погорячее работать, резал один, а не с кем-нибудь вдвоем. Кроме того, я придумал для этого обламывать серп почти наполовину, и этот короткий огрызок серпа был очень беспощаден в работе. Войдешь в ритм или, лучше сказать, в колею работы – и режешь и режешь одним и тем же экономным движением тугие соломенные пояски, и, хотя едва успеваешь делать эту работу, молодое тело, разогревшиеся мышцы хотят, просят, чтобы еще быстрее крутилась машина, чтобы еще чаще мелькали снопы, чтобы еще дружнее шла вся работа. |
| В 2007 г. был произведён демонтаж старого деревянного купола луковицы XIX в. на новый металлический каркас купола луковицы весом в 5 тонн, с обшивкой металлических пластин под золото и с добавкой веса около тонны. Против нового золочёного купола на храме в Полоцке высказывали своё мнение самые авторитетные белорусские историки и археологи, исследователи древнерусской архитектуры, - ведь на храме XII в. никогда не было купола в виде луковицы. Реставрация древнего памятника была нарушена. Вместо того, чтобы восстановить, по византийской традиции, шлемовидный купол XII в., который был бы намного меньше весом и соответствовал архитектуре древнего памятника, поставили купол «луковицу» под XVI-XVII вв. При постановке нового купола на барабан из-за неточных размеров новый купол не сел на древний барабан, а завис, опираясь на середину древнего завершающего свода барабана, тем самым создавая пустое пространство между краями купола и барабаном. Чтобы закрыть пустое пространство, на древний барабан купола по окружности нарастили 2-3 ряда кирпичной кладки, увеличив тем самым вес на 1-2 тонны, и потом кирпичную кладку заштукатурили. Вследствие увеличения веса почти до 6 тонн внутри храма на стенах уже были трещины, на сводах, что поддерживают барабан с куполом. Эта реставрация сделана с грубыми архитектурными нарушениями. На месте штукатурки на сегодняшней день можно увидеть трещины новой кладки между старым барабаном и новым куполом. Есть разработки на тему реставрации учёных реставраторов древнерусской архитектуры XX-XXI вв. таких как А.М. Павлинов, Н.И. Брунов, И.М. Хозеров, А.Н.Некрасов. П.А. Раппопорт, и Г.М. Штендер, но окончательную точку в этом вопросе поставил наш белорусский реставратор, исследователь Спасского храма В.В. Ракицкий. В его реконструкции точно воссоздан один из главных элементов, придающий неповторимый облик храму, – двойной ряд трехлопастных килевидных кокошников, обрамляющий грани барабана храма, которые увенчаны шлемовидным куполом. Большой макет этого храма, сделанный В.В. Ракицким, находится в Полоцком Национальном музее заповеднике, в «Картинной галерее». |
| Недоверчиво поднял глаза. – А смеяться не будешь? – Ты спятил! Димка отвернулся и шепотом сказал: – Я хотел быть барабанщиком… Вот такая случилась история. Простая и невеселая. Всю жизнь мечтал Димка стать барабанщиком. Даже по ночам снился ему краснобокий барабан с тугой белой кожей. К такому барабану приблизишь ухо и сразу услышишь тихий-тихий, но неумолкающий гул. То ли топот далекой конницы, то ли голос океанских штормов. Ни дошкольников, ни октябрят не берут в барабанщики. Димка рос, надеялся и ждал своего часа. И даже когда Клавдия Семеновна велела всем третьеклассникам написать в стенгазету, кто кем хочет быть, Димка решился и написал, что барабанщиком. И больше никем. Когда третьеклассников стали готовить к приему в пионеры и пришла пора делать у них свой отряд, кое-кто из ребят вспомнил про заметку и сказал, что надо бы выбрать в барабанщики Димку Соломина. Однако Клавдия Семеновна обратила внимание класса на то, что у Соломина во второй четверти снизилась успеваемость: тройка по русскому грозит. А барабанщик всегда идет впереди отряда, с него все должны брать пример. Какой же здесь пример? Будто у него на пузе эта тройка написана! В общем, выбрали в барабанщики Вовку Быкова. У него тоже тройка, но не по русскому, а по физкультуре… – Елки-палки, – сказал Серёжа, услыхав про такое дело, и повел Димку к старшей вожатой. Юля была заморочена подготовкой к новогоднему вечеру. Димкину историю она выслушала без особого интереса. – Ну и что? – сказала она. – Ты, Соломин, тройку постарайся исправить, а потом что-нибудь придумаем. На будущий год… – Юля! – перебил Серёжа. – Человек столько лет ждал, а теперь еще целый год ждать! Разве в барабанщики за оценки берут? Юля оглянулась на горестно отошедшего Димку и сказала полушепотом: – Ну подумай: что я сделаю? Клавдия Семеновна меня еще в первом классе учила. Что я, пойду к ней и скажу: “Вы не правы”? – Скажи что хочешь. Лишь бы Димке дали барабан. – Но ведь ребята же голосовали, все решили… А куда этого Быкова девать? – Быкову барабан нужен как ежу моторная лодка. Он и не хотел даже. Это во-первых. Во-вторых, можно дать им еще один барабан. Вон их сколько у тебя в хозяйстве. Пусть будет два барабанщика в отряде… Или запиши его в сводный отряд при знаменной группе. |
| Цель игры: закрепить правильное и отчетливое произношение звука «б» (б’), обучить ребенка регулированию силы голоса. Возраст детей: от 1,5 года. Инструкция и ход игры: понадобится барабан. Взрослый показывает барабан, стучит в него, сопровождая свои действия словами: «Бам-бам-бам! Так поет барабан». Затем спрашивает у ребенка, как поет барабан. Малыш отвечает сначала с произвольной громкостью, затем, по заданию взрослого, громко или тихо. Важно добиваться, чтобы ребенок правильно и четко произносил звук «б» (б’), а звукоподражание – громко и тихо. Цель игры: развить голосовой аппарат, выработать у ребенка умение произносить звукоподражание громко и тихо. Возраст детей: от 1,5 года. Инструкция и ход игры: возьмите картинку с изображением дождя. Взрослый показывает картинку и говорит: «Дождик пошел. Сначала закапал тихо: «кап-кап-кап» (ребенок тихо повторяет), потом застучал сильнее: «кап-кап-кап» (ребенок повторяет громче), «кап-кап-кап». Опять тихо капает дождик и перестал!» В конце игры взрослый читает потешку: Дождик, дождик, Кап-кап-кап! Мокрые дорожки. Нам нельзя идти гулять — Мы промочим ножки. (Русская народная песенка) Ребенок вместе со взрослым повторяет звукоподражание «кап-кап-кап». Цель игры: развить голосовой аппарат, обучить громкому и тихому, быстрому и медленному произношению, закрепить у ребенка правильное произношение звуков «т» и «к», сформировать у него чувство ритма. Возраст детей: от 1,5 года. Инструкция и ход игры: возьмите игрушечный молоточек. Взрослый показывает молоточек и предлагает послушать, как он стучит – «тук-тук-тук». Ребенок имитирует постукивание: кулачком-молоточком стучит по ладошке и повторяет: «Тук-тук-тук». Родитель говорит: «Мой молоточек может стучать громко (стучит и громко произносит: «Тук-тук-тук»), а может и тихо (показывает)». Малыш повторяет. Далее взрослый говорит, что молоточком можно стучать быстро и медленно (показывает и произносит звукоподражание «тук-тук-тук» в быстром и медленном темпе). Малыш повторяет. В конце игры можно дать ребенку постучать своим молоточком. Игры, способствующие пониманию и формированию грамматических конструкций |
| – А почему, спрашивается, я? – Да потому, что у тебя одни тарелки. – Пусть Курочкин несет, любимчик твой. С его мордой только барабан таскать. – Нет, понесешь ты, – жестко сказал дядя Саша. – Все Павел да Павел, – передразнил Пашка. – Целый день придираешься. – Ну хорошо. Не возьмешь барабан – понесу я. Пашка угрюмо молчал, пытаясь освободить рукав из крепко державших дяди Сашиных пальцев. И вдруг заорал: – Севка, паразит, давай свое грохало! – Ладно, дядь Саш, я сам, – откликнулся Сева. – Мне еще не тяжело. – Отдай, отдай! – строго настоял дядя Саша и, отпустив Пашку, пошел вперед. – Пусть понесет. Пашка сорвал с подошедшего Севы барабан, сунул ему тарелки и, зло выматерившись, дал парнишке пинка. – У, оглоед! Ребята гуськом проходили мимо Пашки, не ввязываясь в спор. А Пашка, усевшись на барабан, жадно курил и, когда все прошли, поплелся сзади, чтобы ни с кем не идти рядом. Держась за хлипкие перильца, ощупью минули какой-то мосток, который то ли был, когда ехали сюда, то ли не был. Наконец кончился ракитник, и постепенно начал угадываться подъем. Небо расширилось и, казалось, даже чуть посветлело. Все ожидали появления деревни. Но дорога, враз раскисшая, налившаяся водой по колеям и выбоинам, все тянулась куда-то с удручающей прямизной, все маячили надоедливо телеграфные столбы в серой хляби меркнущего неба, и ничего не было слышно, кроме дождя, хлеставшего по спинам и трубам. Парни нахохленно брели за дядей Сашей, уже не обходя ни луж, ни колдобин. Двенадцать пар башмаков, еще утром начищенных до щегольского сияния, нестройно и безразлично чавкали, осклизались, хлюпали в сметанно-вязкой жиже, и в этой беспорядочной толчее ног старшой улавливал скрытое недовольство самолюбивых, ничего еще не видевших мальчишек, почитавших себя на этом пути мучениками и жертвами несправедливости и произвола. В общем-то, конечно, получилось довольно нескладно, и дядя Саша испытывал неприятное чувство вины перед ними, но ведь должны же и они понимать то главное, ради чего он это сделал – отдал фронтовикам машину. |
|
|
