| деятельность (в 954-955, на время военного похода против венгров, в котором Оттон I принял личное участие, под управление Бруно было передано герцогство Лотарингия) и пастырское служение. Впосл. подобный тип агиографического сочинения стал рассматриваться как образец. Появление в житийной лит-ре нового образа епископа - деятельного, образованного покровителя искусств - связано с культурной политикой нем. королей. Стремясь собрать при дворе самых образованных людей своего времени, правители, а вслед за ними и епископы способствовали оживлению культурной жизни на германских землях, т. н. Оттоновскому возрождению. Как меценаты прославились Бруно Кёльнский, Бернвард Хильдесхаймский (993-1022), св. Виллигиз Майнцский, Эгберт Трирский (977-993). Кёльн, Трир, Регенсбург, Шпайер и Хильдесхайм, а также ряд монастырских скрипториев стали центрами книгопроизводства. Рост самостоятельности епископов способствовал широкому строительству соборов и церквей в раннем романском стиле: соборы в Майнце (заложен Виллигизом Майнцским ок. 998), Бамберге (заложен Генрихом II в 1004), Шпайере (заложен по приказу Конрада II в 1030), ц. св. Михаила в Хильдесхайме (заложена Бернвардом Хильдесхаймским в 1001) и др. Значительные земельные владения католич. Церкви и контроль короля и духовных князей над избранием и инвеститурой епископов и аббатов привели к широкому распространению различных злоупотреблений, к-рые осуждались современниками как симония. Нередки были случаи, когда признание епископа королем сопровождалось требованием определенных уступок с его стороны: кандидатура еп. Хальберштадтского Хильдеварда (968-996) была утверждена в обмен на передачу части территорий его еп-ства архиеп-ству Магдебургскому. Офиц. биограф Конрада II Випон сообщает о значительной денежной сумме, уплаченной Ульрихом Базельским (1025-1040) императору за еп-ство ( Wiponis Gesta Chuonradi. II 8//MGH. Script. Rer. Germ. T. 61. P. 23). Декларируемая Конрадом II на Трибурском Соборе 1036 г. борьба с симонией означала запрет на взимание платы за елей, совершение таинства Крещения или погребение, однако об инвеституре в обмен на территориальные или финансовые уступки речь не шла (Concilium Triburiense//MGH. |
| В течение XV в. папы продолжали еще иногда отправлять на восток к татарам миссионеров, но этих миссионеров было очень мало 218 ; они никогда не достигали предназначенных им целей, а о действиях их ничего неизвестно. Такое равнодушие латинян к судьбе своих миссий на востоке среди татар окончательно уронило эти миссии и с течением времени все посеянное ими, оставшись без ухода, погибло без следа. Папский престол и все зависевшее от него христианство находились тогда в таком положении, что трудно было ожидать с их стороны особенного внимания к насаждению христианства среди племен столь отдаленных и столь часто подверженных внезапным и жестоким политическим бурям. С конца XIV и до второй половины XV в. (1578 – 1447) западная церковь была обуревала так называемым великим расколом, который произошел вследствие стремлений римских первосвященников освободиться от влияния французских королей и переселиться из Авиньона снова в Рим. В это время на папском престоле часто сидело по нескольку пап, которые преследовали друг друга анафемами и заняты были почти единственно заботою прочнее утвердиться на своем престоле и сокрушить своих соперников. В это время цроисходили великие реформаторские соборы, и пизанский, констанский, базельский, с которыми папы должны были вести самую ожесточенную борьбу, отстаивая свои мнимые права против нападений реформационного духа. При таких обстоятельствах миссиям среди татар нельзя было надеяться на деятельную поддержку со стороны пап, а с другой стороны этой поддержки ждать было не откуда, потому-что в латинской церкви все церковные отправления так полно зависят от папы и так тесно связаны с «центром единства», что всякая ненормальность в этом центре отзывается на них самым разрушительным образом. Далее, начались реформационные движения в Германии, явился Лютер с своими энергическими протестами против папского абсолютизма. Эти движения самым серьезным образом обеспокоили папский престол и потребовали всего его внимания. Восточные миссии должны были отступить на задний план. |
| 586 Таковыми соборами римскою церковью признаются именно следующие: вселенским собором – константинопольский бывший в 869 г. против патр. Фотия, IX-м – латеранский I, бывший в Риме, в латеранской базилике, в 1122 г., Х-м – латеранский II, в 1139 г., – латеранский III, в 1179 г., – латеранский IV, в 1215 г., – лионский I, в 1245 г., – лионский II, в 1274 г., XV-м – виенский, во Франции, в 1311 г., – констанский, 1414–1418 г, – базельский, в 1431–1443 г., ΧVIII-м – ферраро-флорентийский, 1438–1439 г., – латеранский V, в 1512 г., ХХ-м – тридентский, 1542–1563 г., – римский, 1854 г. и последним, – ватиканский, в 1870 г., провозгласивший непогрешимость папских постановлений и решений, издаваемых им ex cathedra или ex officio. 587 Курганова Ф. А. проф. Исторический очерк греко-болгарской распри. Пр. Соб. 1873 г, III ч. 102 стр. и след. Ср. еще ответное послание русского Св. Синода (от 1903 г.) на послание (от 1902 г.) константинопольского патриарха. Церк. Вестн. 1903 г. 25. 588 Например: проф. Н. А. Заозерский. О церковной власти 412–444 стр., – Беляев А. Д. проф. О соединении церквей. Серг. пос. 1897 г. 101–102 стр., – епископ Сергий в ст. «Что нас разделяет со старока-толиками? «Церк. Вестн. 1902 г. 45, – проф. А. Ф. Гусев. Старокатолический ответ на наши тезисы. Пр. Соб. 1903 г. Янв. 123–124 стр. Лапин Н. в ст. Собор, как высший орган власти. Пр. Соб. 1903 г. дек. 643–645 стр. Некоторые впрочем думают и иначе. Так, по мнению проф. А. П. Лебедева, «раскол патриарший положил конец вселенским соборам”... Патриарх римский «отделился от союза с восточною церковью”, а «без согласия всех (т. е. пяти) патриархов не может быть вселенского собора, – так мыслила древняя церковь ,... не может быть истинно-вселенского собора «ни на востоке, ни на западе” (Духов. древн. всел. церкви 245–246 стр.). Таких же мыслей, по заявлению проф. Лебедева, держался и митр. Филарет (Разг. между испыт. и уверенным. Спб. 1815 г. 61 стр.). Но вследствие отпадения от кафолической церкви хотя бы и первейшего патриарха, церковь не перестает быть церковью, а, следовательно, не лишается права созывать и вселенские соборы. Митр. Филарет в другом случае, в 1860 г. находил «мысль о соборе вообще не удобоисполнимою в настоящих обстоятельствах» лишь по соображениям политического характера (см. Собр. мнений и отзывов м. Филарета по делам прав. церкви на востоке. Спб. 1886 г. 105 стр.). |
| 58 Базельский собор между прочим определил: «если бы Церковь могла погрешить (когда достоверно известно, что папа может власть в заблуждение); тогда и папа и целое тело (Церкви) состояло бы в заблуждении, вся Церковь погрешила бы; чего быть не может. Ибо опыт и мы часто испытываем и читаем, что папа, хотя и глава и главнейшая часть (тела Церкви), заблуждал, но чтобы остальные (члены) тела при заблуждении папы также заблуждали, никогда не читали. Посему остальное целое тело осуждало и подвергало запрещению, или низлагало папу, как по отношению к вере, так и нравам». Папа Евгений IV (о котором у нас была речь выше), опасаясь низложения, вынужден был утвердить определения Собора буллою, которая начиналась сими словами: «определяем и объявляем реченный вселенский Собор, со времени вышесказанного начала своего, законного продолжавшимся и продолжающимся». (Ib. Tom XII. Col. 682–695). 59 Декларация Галликанской церкви составлена под редакцией знаменитого Боссюэта; она гласит: 1) «Бог не даровал ни св. Петру, ни его преемникам ни посредственной, ни непосредственной власти в делах светских 2) Галликанская Церковь подтверждает постановления, принятые в IV и V сессиях Констанцского Собора, по коим вселенские Соборы признаны выше папы в делах духовных. 3) Правила и обычаи, принятые в королевстве и в Галликанской Церкви, должны оставаться неприкосновенными. 4) Решения папы в деле вероучения тогда только непреложны, если будут прежде того приняты Церковью». Эта декларация висит над папством в виде постоянной и всегда готовой угрозы, как дамоклов меч. Ею воспользовался король Людовик XIV, чтобы заставить папу Иннокентия XI дать согласие на его требования относительно назначения епископов от короны; ею же воспользовался и в тех же видах Наполеон I. В том и другом случае папству грозила опасность отделения Галликанской церкви от Рима. Впрочем, французское духовенство, чуткое к своим интересам, не пошло дальше декларации: в лице папы, как главы католической Церкви, оно обеспечивает себе защиту от порабощения мирской власти, а своей декларацией дает своему правительству средство к обузданию папского властолюбия. Таким образом, хотя во взглядах церкви Галликанской существует прямое противоречие с учением Рима, тем не менее уравновешивание выгод прикрывает это противоречие. Это ли единство, о котором молился наш Спаситель? |
| Наконец, прерогативе непогрешимости противоречат те осуждения, которым папы подвергались на соборах, напр. осуждение Евгения IV на базельском соборе, Uoahha XXIII на констанцком, Бонифация VIII на венском, Гонория на шестом и седьмом вселенских соборах и Вигилия на пятом вселенском. – Последние два факта имеют, конечно, наибольшее значение, как относящиеся к той эпохе, когда церкви восточная и западная жили общей исторической жизнью. Соборное осуждение на Вигилия произнесено было за его отношение к так называемым трем главам, т.е. к сочинениям Феодора мопсуэтского, Феодорита и Ивы, которых считали несторианами. В 546г. Вигилий признал их православными, в следующем году осудил, а в 553г. снова признал православными, за что пятый вселенский собор отлучил его от общения с Церковью 40 . Факт осуждения Гонория относится к истории монофелитской ереси. Спрошенный в самом начале монофелитских споров тремя восточными патриархами, Гонорий в своих догматических письмах высказался в пользу новой ереси и оказал ей тем сильную поддержку. Поэтому на шестом вселенском соборе он подвергнут был торжественному и единодушному осуждению, повторенному затем на седьмом вселенском соборе. Сочинения Гонория были преданы сожжению, как еретические 41 . Факты соборных осуждений Вигилия и Гонория доказывают неопровержимо, что папы не только могут заблуждаться и заблуждались, но и судимы были за свои заблуждения Церковью , – что Церковь , следовательно, не признавала за ними прерогативы непогрешимости. Само собой понятно, что для защитников непогрешимости эти факты являются камнями великого претыкания, и им очень бы хотелось сдвинуть их с места, чтобы открыть себе вход в глубину церковной истории. По их толкованию, Вигилий и Гонорий осуждены не как вселенские учители церкви, а как частные богословы, Вигилий – за простую историческую ошибку, а Гонорий – за письма, которые в сущности не заключают в себе ереси и которых ни в каком случае нельзя признать актами ex cathedra. Между Вигилием и отцами пятого вселенского собора, говорят они, разногласие касается не догмата, а факта, и то лишь по отношению к письму Ивы. Вигилий ошибочно принял это письмо за документ, одобренный Халкидонским Собором, – впал, следовательно, в ошибку насчет исторического факта, потому что, как бы папы и вселенские соборы ни были непогрешимы, они не свободны от заблуждения относительно фактов, по крайней мере таких, которые не связаны существенным образом с доктриной. В своем Constitutum он не решает никакого догматического вопроса, а только констатирует мысль, что суждения, произнесенные на Халкидонском Соборе, должны иметь полную свою силу, и, убежденный, что Ива найден был на этом соборе невинным, запрещает осуждать письмо его кому бы то ни было. Притом, Constitutum, а равно и Judicatum, явившийся раньше Constitutum и противоположный ему, ни в каком случае не представляют собой характера торжественного определения, касающегося веры 42 . |
| Так это или не так? Вот первый и предварительный вопрос. Различается ли православие и католичество только характером органа непогрешительности или же различие идет гораздо глубже, настолько, что в Православии отрицается вовсе наличность такого органа, и даже самая его возможность? Как это ни странно, но не всегда этот основной вопрос получает единогласное разрешение в богословской литературе, вернее сказать, не всегда он ставится с достаточной отчетливостью, которая бы устраняла двусмысленность и неясность. Так, он вовсе не ставится как таковой в авторитетных руководствах православной догматики Филарета, архиепископа Черниговского, и митрополита Макария. У первого мы находим такое определение: «Высшая церковная власть – Вселенский Собор... Определения их были обязательными для всех. Так Вселенские Соборы по практическому сознанию Церкви составляют высшую церковную власть во всей Церкви Христовой» (Православное догматическое богословие. 3-е изд. СПб., 1882 г., часть II С.265). «Средоточие духовной власти для Церкви вселенной во Вселенских Соборах... на них решались окончательно все дела, касающиеся всей Церкви, как свидетельствует история этих Соборов; выше власти Вселенских Соборов никакая другая власть не признавалась в делах веры, и безусловно покоряться решениям и узаконениям Вселенских Соборов почиталось непременным долгом и для всех верующих, и для самих пастырей» (Православное догматическое богословие. 3-е изд., СПб., 1868г., m.II с. 231–232). Оба определения не идут дальше констатирования факта практического значения Вселенских Соборов и их власти. Характерную позицию в этом вопросе заняли старокатолики, отколовшиеся от католичества именно на почве Ватиканского догмата: для них вопрос о Церкви предстал в качестве вопроса о соборном или же единоличном устройстве органа непогрешительной церковной власти (также как ставился он и на реформационных соборах Констанцском и Базельском). Авторитетным выражением православного сознания, любовно лобызаемым всем православным миром, является знаменитое послание восточных патриархов 1849 года, в котором прикровенно выражена именно мысль об отсутствии в Православии внешнего органа непогрешительности, ибо соблюдение истины вверяется здесь церковному народу как телу церковному 13 . |
| Заседания Собора начались в назначенный для этого день, но не в кафедральном соборе, в котором было объявлено о начале Собора, как это было в обычае (ибо все Вселенские Соборы созывались в храмах), но в папских палатах. «Кардиналы объясняли это тем, что унизительно для величия Папы переходить в собор епископский и проходить через множество народа с четырьмя или пятью кардиналами и несколькими епископами» 84 . И на заседании не было ни посланников европейских монархов, ни участвовавших в Базельском Соборе кардиналов и архиереев. В Соборе не стали участвовать и многочисленные клирики, которые осуждали Папу Евгения как клятвопреступника, схизматика, симониста и еретика. На первом заседании выступали Виссарион Никейский и Андрей Родосский, первый по-гречески, а второй по-латыни, не скупясь на похвальные речи Папе, Императору, Патриарху и Собору. Следующие заседания были посвящены обсуждению прибавления в Символе Веры . Первым выступил священный Марк и сказал так: «Более всего необходим мир, который оставил нам наш Владыка Христос. Но Римская Церковь забыла о любви и мир был нарушен. А теперь Римская Церковь вспомнила о некогда оставленной любви и приложила все усилия к тому, чтобы мы пришли сюда и исследовали различия между нами. Но невозможно восстановить мир, если не будет уничтожена причина раскола. И нужно зачитать определения Вселенских Соборов, чтобы мы оказались согласными отцам этих Вселенских Соборов, а этот Собор – следующим в их ряду. Вот это сказал святой Марк Эфесский , свободно и логично» 85 . Латиняне вовсю боролись за то, чтобы не зачитывать определений Вселенских Соборов, ибо зачитывание их изобличит прибавление, произведённое ими в святом Символе Веры . Более того, они изо всех сил старались оправдаться в этом и доказать, что они правильно и благочестиво внесли прибавление в Символе Веры . Священный Марк стал протестовать и сказал, что «мы обвиняем, поэтому мы должны говорить первыми всё, что мы можем сказать в этом качестве, а после этого вы сможете дать ответ». |
| Когда мы говорим, чтобы епископы собирались не ради каких либо видов, а во имя Христово, мы этим самым отрицаем всякие политические побуждения и расчеты на какие-нибудь земные выгоды, и напротив утверждаем чисто благодатные отношения пастырей к своему Главе Христу, при которых только и возможно содействие Духа Божия и непогрешительное определение Собора. Когда говорим, чтобы на Соборе хранились – свобода совещаний, единомыслие и братская любовь, мы осуждаем все те насильственные преступные действия, какие напр. позволял себе Диоскор, епископ Александрийский, на Ефеском Соборе, и осуждаем всякого рода принуждения, подпольные интриги, тайные или коварные подговоры, разные посулы и тому подобные действия, ни в каком случае не свойственные и неприличные собраниям христианских пастырей. Когда говорим, чтобы Собор был принят всею Церковью, то этим утверждаем только вселенское единомыслие церквей. Так VII вселенский Собор мы при знаем вселенским потому, что он принят всею Церковью, единогласно, хотя патриархатства: александрийское, антиохийское и иерусалимское были представляемы двумя только патриаршими синкеллами (пресвитерами Иоанном и Фомо 47 ). По всем этим признакам, как сами пастыри, так и пасомые совершенно здраво могут судить, какие Соборы нужно признавать вселенскими, и какие нет, какие православными, и какие неправославными. Так по нашему православному разумению, под эти признаки никак не подходит напр. Собор Флорентийский, признаваемый латинскою церковью вселенским, а нами совершенно отвергаемый. Основания на это мы имеем следующие: 1) этот Собор созван был не во имя Христово, а по земным расчетам: император Византийский унией с Римом хотел себе купить помощь запад против турок, которые уже начинали грозить самому Константинополю; а папа с своей стороны имел виды Собором в Италии лишить силы Базельский Собор, который грозил папе отлучением и которого права, как высшей инстанции, признавал сам папа; кроме того, папа льстил себя надеждою осуществить всегдашние мечты римского престола подчинить себе непокорный Восток. |
| Подобное движение сложилось в конце 14 в. как своего рода реакция на скандал «великой схизмы», связанной с имевшим место параллельным существованием двух папских престолов: в Риме и Авиньоне, следствием чего явилось церковное разделение католической Европы на две церковные фракции. Одним из видных представителей этого направления на рубеже 14–15 вв. был французский богослов Матье-Николай Клеманж. На реформатских соборах в Пизе, Констанце и Базеле выдвигалась идея, согласно которой папе принадлежит в Церкви лишь высшая административная власть, а законодательной властью должен обладать епископат, осуществляя ее через Вселенские Соборы. Участник Базельского и Констанцского соборов Жан Шарль Жерсон (Герсон) в 1417 г. составил трактат «De potestate ecclesiastica et origine juris» («О церковной власти и происхождении права»), в котором он писал о том, что высшая власть в Церкви принадлежит Вселенскому Собору, что Собор выше папы. Предвосхищая идеи Лютера и других вождей Реформации, Жерсон находил, что чрезмерное расширение папской власти явилось результатом развития человеческого права, а не коренится в Божественном праве. Для Жерсона идеалом был церковный строй первого тысячелетия христианской истории. Реформатское направление, ориентированное на восстановление епископальной системы в Католической церкви, потерпело поражение в противостоянии папистской партии при папе Евгении – одним из результатов этого поражения явился протестантизм, оторвавший от Католической церкви половину Западной Европы. Но мысль о реформировании церковного строя, о замене папской системы правления епископальной системой сохранялась в самой Католической церкви и в эпоху Контрреформации, и в последующие времена. Она обнаруживалась в янсенизме, в галликанизме, который поддерживался государственной властью Франции, в особенности правительством кардинала Ришелье, затем в 18 столетии в Германии в фебронианизме. Название этого направления связано с псевдонимом Юстин Февроний, которым викарный епископ Трирский Иоганн Николай Гонтгейм подписал свое изданное в 1763 г. |
| Свт. Геннадий говорит о Базельском соборе Римской Католической Церкви, созванном в 1431г. с целью осуществления всесторонней реформы Западной Церкви. Собор по преимуществу состоял из сторонников т. н. «соборного движения» (концилиаристов), которые видели путь преодоления обширного кризиса Западной Церкви во всеобщей реформе «во главе и членах». Центральным положением этой реформы было ограничение папской власти в пользу «вселенских» (генеральных) соборов Запада, которым, согласно представлениям концилиаристов, должна была принадлежать верховная юрисдикционная и вероучительная власть в Церкви. Собор находился в оппозиции по отношению к папе Евгению IV, который отказывался лично принять участие в его работе; папа неоднократно пытался распустить собор, а собор угрожал папе низложением. Тем не менее, до 1437г. между папой и Базельским собором существовало относительное равновесие. Поводом к окончательному разрыву стали именно переговоры с греками, а именно вопрос о конкретном месте проведения будущего объединительного собора, поскольку было очевидно, что в борьбе папы и собора победителем станет тот, кто сможет успешно повести переговоры с Восточной Церковью. Как пишет К.-А. Финк, концилиаристская партия большинства на соборе приглашала греков прибыть в Базель или в Савойю, но «папским дипломатам удалось, используя далеко небезукоризненные средства, после долгих переговоров убедить греков присоединиться к мнению меньшинства, то есть к решению провести Собор в итальянском городе. 18 сентября 1437 года буллой «Doctoris gentium» Папа при поддержке меньшинства как «pars sanior» перенес Собор в Феррару» (Финк К.-А. Евгений IV. Базельский и Ферраро-Флорентийский соборы//Символ Париж – М., 2019. С.13). После этого сторонники папы покинули собор, а оставшихся его участников Евгений IV отлучил; они в свою очередь провозгласили, что он лишается всей своей церковной власти. 16 мая 1439г. было провозглашено важнейшее определение Базельского собора, т. н. «Tres veritates» («Три истины»): верховенство Собора как представительства всей Церкви над папой и отсутствие у папы власти переносить или распускать всеобщий собор Церкви были провозглашены «истинами католической веры» (см. Финк, 28–29). Однако собор стремительно терял поддержку европейских государей и епископата и привести в действие свои декреты был бессилен. Поражение Базельского собора означало торжество монархической экклезиологии в Римо-Католической Церкви. |
|
|
