| Но главное — здесь прекрасно видна пропасть между христианской и пантеистической мыслью. Христианство полагает, что индивидуальность как конкретная совокупность моих случайных черт и поступков может быть преображена и даже стерта (точнее — восполнена). Но моя личность, мое Я останется самим собой и может обрести б ольшую полноту жизни в Боге. Если душа человека пришла на последний Суд с таким багажом, что не может быть взят в Вечность — этот тленный багаж будет сожжен огнем Вечности. Если же то, что любил человек в своей земной жизни и то, что он скопил в своей душе, достойно Христа — оно будет преображено Христовою любовью. Но даже если человек пришел с пустыми руками и с пустой душой — сгорают его “нажитки”, его “индивидуальность”, но не его личность. “Каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня” (1 Кор. 3, 13-15). Вот разница с теософией: она говорит, что “сам погибнет”, но “дело его живет”. Христианство все полагает наоборот. То, что было “моим”, может быть оставлено в уже ненужном доме. Но я сам не могу раствориться в небытии. Здесь дело не в терминах, а в самой сути: чему уготовано будущее: “моему” или “мне”? Христианство не говорит: “да будут бессмертны наши дела и наши кармы”. Оно говорит — “чаю воскресения мертвых”. Да, и с нашей точки зрения личность — это инаковость, это отличие. Но это отличие необязательно должно быть дробящим или противопоставляющим. Хотя личность — это “другой”, но качественно не отъединенный, не противопоставленный единосущным бытиям. Поскольку же сами по себе личности не могут быть познаны или охарактеризованы через содержательно-качественное различение, инаковость личностей стоит по ту сторону любых качественных конкретных наполнений. Поэтому мыслимо бытие такого множества личностей, которое не дробит и не умаляет единства бытия. |
| Но главное – здесь прекрасно видна пропасть между христианской и пантеистической мыслью. Христианство полагает, что индивидуальность как конкретная совокупность моих случайных черт и поступков может быть преображена и даже стерта (точнее – восполнена). Но моя личность, мое Я останется самим собой и может обрести большую полноту жизни в Боге. Если душа человека пришла на последний Суд с таким багажом, что не может быть взять в Вечность – этот тленный багаж будет сожжен огнем Вечности. Если же то, что любил человек в своей земной жизни и то, что он скопил в своей душе, достойно Христа – оно будет преображено Христовою любовью. Но даже если человек пришел с пустыми руками и с пустой душой – сгорают его «нажитки», его «индивидуальность», но не его личность. «Каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня» ( 1Кор. 3:13-15 ). Вот разница с теософией. Она говорит, что «сам погибнет», но «дело его живет». Христианство все полагает наоборот. То, что было «моим», может быть оставлено в уже ненужном доме. Но я сам не могу раствориться в небытии. Здесь дело не в терминах, а в самой сути: чему уготовано будущее: «моему» или «мне»? Христианство не говорит: «да будут бессмертны наши дела и наши кармы». Оно говорит – «чаю воскрешения мертвых». Христианство разглядело в человеке личность – и поднесло свое открытие к порогу Вечности. Исторически, впрочем, было иначе: сначала Бог открылся человеку как Личность, затем человек познал себя как образ Божий. Но в философии человек всегда начинает с того, что попроще и поочевидней – с себя. Из христианской антропологии яснее становится учение о Троице. Итак, личность не есть индивидуальность. Да, личность – это инаковость, это отличие. Хотя личность – это «другой», но качественно не отъединенный, не противопоставленный единосущным бытиям. Поскольку же сами по себе личности не могут быть познаны или охарактеризованы через содержательно-качественное различение, инаковость личностей стоит по ту сторону любых качественных, конкретных наполнений. Поэтому мыслимо бытие такого множества личностей, которое ничем не дробит и не умаляет единства бытия. Если каждая из этих личностей равно обладает всей полнотой Абсолюта, если нет ничего, в чем одна из Личностей была бы отлична от другой – то философия монизма оказывается не в противоречии с возвещением Личностного Бога. Точнее – Бога, единого в Своем существе и Троичного в Своих Лицах. |
| О брат, кто не готов в тот момент, когда это нужно, тот не будет готов никогда! О брат, кто не готов теперь, кто не готов в тот момент, когда это нужно, тот не будет готов никогда! Кто не приходит, когда его зовут, тот не придет никогда. Христос просит от тебя этого теперь, а не потом. Он ждет, чтобы ты пришел сегодня, а не завтра: завтра будут позваны другие. Каждого Бог просит только раз. Тогда его время. И кто отверг Его и не послушал Его тогда, тот вряд ли еще услышит когда-нибудь Его голос. Вы еще не готовы? Вы еще оглядываетесь назад? У вас еще есть мертвые, которых нужно похоронить? У вас еще есть сладкое гнездышко, которого вам жаль? Так оставайтесь же! Не приходите! Завтра его всё равно сожжет у вас огонь — и, может быть, вместе с вами! Взгляните хоть издали на написанное в Евангелии от Луки: там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон (Лк. 13: 28)! Господи, если это час высшего решения, то вот, я готов! Воскликни и призови меня! Я готов прямо сейчас! Все мои счеты сведены: я ничего больше не желаю и ни о чем не жалею! Ни одна частичка моего сердца не привязана ни к чему на земле. Мой багаж уже собран. Мне так мало надо взять с собой! Всё, что было у меня ценного, я уже отправил вперед, а что было тяжелого, отбросил назад. Ничего не хочу, как только бы не расставаться с Тобой никогда, Иисусе, сладкий мой Спасителю и великий мой Боже. Душу твою положишь! Господи Иисусе Христе, в стыде стою перед Тобою и не могу сказать ни слова, кроме слов раскаяния и молитвы! Было и в моей жизни время, когда я давал Тебе хвастливые и легкомысленные обещания. Может, в глубине своего сердца я и горел тогда искренней любовью к Тебе, но мера, которую нужно иметь во всем, что я говорил, часто лишала меня многих слов, которые я мог бы произнести своими устами. Я был молод, Господи, а жертвы, катакомбы и смерть, которыми я хвастал, что готов буду претерпеть их за слово Твое, казались мне лишь пылкими и красивыми декларациями, которые навсегда станут предметом песнопений и проповедей. Но когда затем пришло время и Ты спросил у меня опытного доказательства этих обетов и подтверждения делами этих выспренних и поспешных обещаний любви и послушания, которые я дал Тебе, только тогда я осознал, какие серьезные обязательства взял перед Тобой, Господи, и какая цена требуется, чтобы сдержать сделанное мной обещание. |
| Они подошли и наступили ногами на шеи их». В псалме 109-м говорится: „Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов в подножие ног Твоих». Не довольствовались ассиро-вавилоняне и тем, чтобы отсекать головы у своих врагов, приказывая особо назначенным для того писцам записывать количество отсеченных голов. Весьма часто они предавали смерти своих врагов посреди жесто-чайших, неслыханных истязаний; так напр., одних они сажали на заостренный кол, хотя иногда, в ви- дах большого опозорения врага, на кол насаживалось уже мертвое его тело; другим отсекали руки и ноги, оставляя их живыми; с третьих, наконец, с живых сдирали кожу. Изображения всех истязаний и казней сохранились на найденных барельефах. В числе этих барельефов встречается один изображающий следующую сцену. Пред царем асси- рийским стоят на коленях два пленника; в губы их продето железное кольцо с железным прутом, и царь собственноручно копьем выкалывает несчастным глаза. Действительно, в 4-й книге Царств (25:7) мы читаем, что вавилонский царь Навуходоносор, державшийся таких же военных обычаев, как и ассирияне, собственноручно выколол глаза несчастному царю иудейскому Седекии, который был приведен к нему пленником в Ривлу. С другой стороны, нам известно грозное обращение, сделанное пророком Исаиею к царю ассирийскому Сеннахериму: „За твою дерзость против Меня, – говорит пророк именем Божиим, – и за то, что надмение твое дошло до ушей Моих, Я вложу кольцо Мое в ноздри твои и удила Мои в рот твой, и возвращу тебя назад тою же дорогою, которою ты пришел» (37:29). Пророк Иезекииль также говорит Гогу, царю Скифскому: „Вот Я на тебя, Гог; и поверну тебя, и вложу удила в челюсти твои и выведу тебя и все войско твое» (38:3,4). Сохранившийся барельеф во дворце Саргона вполне подтверждает эти слова двух пророков. Известно, наконец, что одна из угроз, часто произносимых пророками против непокорного Богу народа, заключалась в том, что он будет отведен в плен ассирийцами и вавилонянами. Не только история подтверждает нам, что эта угроза нередко приводилась в исполнение этими страшными завоевателями, но многие барельефы доказывают, как часто и с какою жестокостью совершалось выселение побежденного народа массами. Несчастные терпели при этом всякого рода лишения, и палки приставников невозбранно ходили по спинам этих невольных переселенцев. Великим счастьем было для них, если они только переменяли свою родину на отдаленные равнины Ассирии и Вавилонии и не входили в состав тех тысяч военнопленных, которых царь употреблял как вьючных животных то для постройки своих пышных дворцов, то для копанья и очистки многочисленных каналов, что было особенно убийственно для их здоровья. Одно исключение допускалось из этого варварского обращения с пленными: женщины пользовались сравнительною снисходительностью завоевателей. Им позволялось вместе с детьми совершать свой долгий и тягостный переход на колесницах, на которых перевозился всякого рода багаж. VII раздел |
| Поэтому, когда у нас есть какая-то страсть, ну, например, к воровству, брать чужое. Мы умоляем, просим: «Пресвятая Богородица, Господе Иисусе Христе, избавь меня от этой страсти, от этого греха!» Или тот, у кого есть желание непреодолимое впасть в грех блуда или прелюбодеяния – надо молиться, взывать к Богу. Мы умоляем Христа и Он нас избавит. Наша вера! Говорят, наступают последние времена… Как в последние времена спастись? Немножко попозже все-таки последние времена придут. Но они придут в любом случае. Хоть сегодня, хоть завтра, мы должны придерживаться своего предания, своей традиции. И всю нашу жизнь и нашу надежду возлагать на Бога. Не надо бояться. И делать из этого тему. Мы видим, сейчас грех господствует в мире. Но с другой стороны, мы видим сколько святых в этом грешном мире. Царство Божие силою берется! Что Вы пожелаете народу Украины? Я хочу пожелать, чтобы Господь дал покаяние этому народу. Искреннее чувство раскаяния. Как в Ветхом завете рассказывается, в городе Ниневии было 120 тысяч народу. И Господь принял решение уничтожить Ниневию за грех. Потому что они впали в страшные грехи. И послал пророка Иону, чтобы он пошел и проповедал им, что приблизился день конкретного для них суда. ( " И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину: встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня " (Ион. 1:1-2). И пророк Иона, он не хотел идти. Как? Куда идти?! Он вошел в корабль, чтобы уплыть подальше от Иерусалима. И когда корабль попал в бурю и Иона мог утонуть… Уже выбросили все, любой багаж. Это говорит о том, что уже только жизнь была ценна. Были уже готовы умереть люди. Он же, как известно из Писания, в трюме дремал. Господь послал на него сон. Когда он поднялся наверх, спросил: «Что вы выбрасываете уже последние вещи?» Отвечают: «Мы утонем!» И Иона признался: «Я виноват, выбросьте меня в море, чтобы вы были спасены». Бросили его в море. И кит огромный, как говорит Писание, огромная рыба проглотила его. Через три дня выбросил он (кит) Иону на берег - Ниневийский как раз. Именно возле Ниневии его рыба и сплевала. |
| Разочарование в религии, в которой важную роль играет наличие сложной системы вероучений может привести к развитию негативного отношения к учению вообще, к взгляду о том, что значима только любовь, а все остальное неважно. Познание и чтение Писания, размышление над ним, частично, если не полностью, теряют свою актуальность. Это может происходить из–за того, что слово «учение» у многих ассоциируется с официально принятыми догматами, которые бывают весьма запутанными и связанными со сложными толкованиями, а между тем, изначальный смысл этого слова – «обучение». В Библии это понятие включает не только обучение верованиям или убеждениям, но и обучение поведению и образу жизни 933 . Заповедь «люби ближнего твоего, как себя» сама по себе является учением Божьего Сына. Иногда люди идут в противоположном направлении и начинают придавать основное значение доктринам в ущерб любви. В этих случаях они просто не понимают, что учение является лишь средством для достижения цели, но не самой целью. Слова Спасителя о том, что всей сутью еврейских Писаний было научить людей любить Бога и ближнего, позволяют придти к очевидному выводу: смысл существования христианства состоит в этом же 934 . Наставления Иисуса о том, какой образ жизни мы должны вести и как нам обходиться с ближними – все это есть «здравое учение», хотя в общепринятом понимании это «учением» не считается. Знания могут (и должны) высоко цениться. Обучение ставит своей целью наши знания увеличить и расширить. Но само по себе знание не может являться конечной целью. Писание «полезно для обучения, для обличения, для исправления, для вразумления в праведности, чтобы Божий человек был сведущ во всём, полностью приготовлен ко всякому доброму делу » 935 . Обширный багаж знаний полезен не только нам самим, он может существенно увеличить наши возможности помогать другим людям. А ценность наших знаний определяется именно этим: как и для чего мы используем и применяем их. Апостол заметил: Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто 936 . |
| Сказав это, он преклонил колена свои и со всеми ими помолился ( Деян. 20:18–36 ). Молитву свою он закончил посреди взрывов плача. И когда они прощались с ним, тревожась за его будущее и за свое собственное будущее, то все склоняли головы свои к нему на плечо и горячо целовали его , как дорогого своего учителя, которого они уже больше не увидят. Так, со слезами, проводили его до корабля, который уже готов был к отплытию. На этом корабле они благополучно доплыли до Патары, здесь пересели на другой корабль, который привез их в Тир, где они и высадились. В Тире было несколько учеников Апостола Павла, и он пробыл в общении с ними семь дней. Они, по внушению Святого Духа, говорили ему, чтобы он не ходил в Иерусалим. Хотя он и сам признавал грозящую ему опасность, однако вполне отдавался водительству того же Духа, Который вел его вперед, как бы добровольного узника. По прошествии недели Апостол Павел в сопровождении всей Тирской общины, направился к кораблю, в котором доплыл до Птолемаиды, нынешней Акры, и отсюда сухим путем пошел в Кесарию. Здесь один из семи диаконов, Филипп, принял святого Павла и его спутников в свой дом, где Апостол и пробыл спокойно немало времени. К этой маленькой общине христиан пришел из Иерусалима пророк Агав, который в ранние годы деятельности Апостола Павла в Антиохии, предостерег Церковь от имевшего наступить голода. Он подошел к Апостолу Павлу, разорвал пояс, которым был повязан его кетонеф, и связывая им себе руки и ноги, сказал: Так говорит Дух Святый, мужа, чей этот пояс, так свяжут в Иерусалиме иудеи и предадут в руки язычников ( Деян. 21:11 ). Сам Апостол Павел и его спутники, уже знали о предстоящей ему опасности, но они не имели доселе столь определенного известия об этом, равно как и не предвидели, чтобы иудейское нападение могло окончиться римским тюремным заключением. Услышав это спутники святого Павла усердно просили его, чтобы он не ходил в Иерусалим, они одни туда отправятся и доставят приношения от языческих Церквей, и даже члены Кесарийской Церкви присоединили слезные мольбы о том же. Зачем же ему подвергать опасности свою драгоценную жизнь? Тем более, что сам Дух Святой как бы предостерегал его от опасности в Иерусалиме. Но просьбы эти не поколебали намерения Апостола Павла. Что вы делаете? Что плачете и сокрушаете сердце мое? – сказал он им. Я не только хочу быть узником, но готов и умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса ( Деян. 21:13 ). Тогда всем стало ясно, что дальнейшие уговаривания были бы только мучительными для Апостола и вместе с тем бесполезными. Поэтому они успокоились, отерли свои слезы и сказали: Да будет воля Господня! ( Деян. 21:14 ). На следующий день путники уложили свой багаж, то есть собранную милостыню, и сопровождаемые некоторыми из кесарийских христиан и массой других иудеев, стремившихся в Иерусалим на праздник Пятидесятницы, отправились в путь во святой город, куда и прибыли на третий день и поместились в доме Мнасона с острова Кипра. |
| Словом, те вошли в обетованную землю и наследовали ее, которые не оказали маловерия к Богу. Так было наказано маловерие. Однако же и после этого, во время перехода чрез Иордан, Евреи вновь повторили свое маловерие. Маловерие врачуется упованием. В первой книге Царств повествуется, что по сожжении Амаликитянами города Секелага они увели в плен жен и детей от малого до великого. Народ этим бедствием доведен был до отчаяния и находился в большом смущении, обвиняя царя Давида, не успевшего защитить города. Составился умысел побить Давида камнями. Но как ни велико было маловерие и мало упование на Бога в народе, в большей мере этого Давид показал великодушие свое и благонадежное упование на Господа Бога своего. Укрепясь несомненной надеждой, он с четырьмястами мужей погнался за неприятелем, преследуя врагов. Найдя их расположившимися в стане, беспечно едящих и пьющих, Давид с воинами своими напал на них и поражал их с утра до вечера, и на другое утро поразил их окончательно . Таким образом Давид взял все, что было захвачено в Секелаге Амаликитянами, не оставляя ничего от мала и до велика, от добычи до пленных жен, сынов и дочерей Секелагских граждан. Все возвратил Давид гражданам, и кроме того приобрел от неприятелей богатую добычу, не погубив ни одного из своих воинов. Вот как оправдывает Господь упование надеющихся на Него (см. 1 Царств гл. 1). Во время великого голода в Самарии (см. 4 Царств гл. 7) пророк Елисей предсказывал, что завтра в это время мера лучшей муки будет по одному сиклю, и две меры ячменя по той же цене. Находившийся при этом сановник царя Самарийского (все это было в Самарии), на руку которого опирался царь (в подлиннике он назван Тристат ), будучи одержим неверием, рассмеялся и отвечал пророку: " если бы Господь и окна открыл на небе (т.е. сыпал бы с неба пшеницу и жито ), то и тогда этого не может быть. " Елисей же сказал ему на это: " вот ты увидишь это глазами своими, но есть этого не будешь. " Пророчество Елисея сбылось буквально: войско Сирийское бежало ночью из под Самарии, устрашенное небесной силой, оставив весь свой багаж, от чего сделалась в Самарии дешевизна хлеба, покупать который бросился народ, а вместе там же находился и Тристат , который задавлен был теснившимся в воротах народом и умер. |
| Тело-то его на кладбище понесли, памятник, наверное, дорогой поставят, судя по гробу — покойный совсем не бедным был. А что с душой его стало — ты сам лицезрел. Так вот всегда и бывает. Либо Ангелы ко Господу души умерших уводят, либо вот такие монстры в преисподнюю утаскивают. Нас с тобой эта смертная участь тоже не минует. Как проживём, так и получим, брат Геннадий…» Гена сейчас в том же соборе алтарничает, а брат его, Леонид, с женой своей, Аннушкой, на левом клиросе поют. Дивны дела Господни! Кстати, как потом выяснилось, прадед этих братьев-электриков до революции в том соборе диаконом служил. Видно, праведник был — намолил своим правнукам чуда Божьего для обращения к вере. — Отче! Ну неужели молитвы предков на нашу жизнь такое большое влияние имеют? — Просто огромное, Лёша! И не только молитвы, но и вся их жизнь. Вот посмотри, что Давид в Псалтири говорит в псалме тридцать шестом: «Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба: он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его в благословении будет». И ещё: «Уклоняйся от зла, и делай добро, и будешь жить вовек: ибо Господь любит правду и не оставляет святых Своих; вовек сохранятся они; (а беззаконные будут извержены) и потомство нечестивых истребится». Видишь? Про праведника — «потомство его в благословении будет», а про грешника — «потомство нечестивых истребится». Покойный архимандрит Нй, соборный мой настоятель, высокой духовной жизни был человек и пастырь самоотверженный. Сталинские лагеря прошёл, пытки, ссылку, много всего видел за свои восемьдесят девять лет, многое понимал в жизни, а главное — много молился. И Господь ему за его молитвы большую духовную мудрость даровал, а порой и случаи прозорливости отца Ня открывались. Так вот, он такую вещь мне как-то в начале девяностых годов сказал: «Мы порой удивляемся, почему сейчас люди так плохо живут, и в духовном плане и материально. Так отчего бы нам сейчас и жить-то хорошо? Ведь мы кто, чьи потомки? Чей багаж духовный мы в наследство получили? |
| Это все успеется, сейчас им надо заняться своим багажом, высадиться как можно скорее, раньше других, чтобы успеть найти извозчиков. Достоевский смотрит и говорит: да, а небо-то глубокое, бездонное, но небо всегда будет, «успеется» на него посмотреть, а теперь надо высадиться. Не так ли мы живем очень часто — не только по отношению к Богу, но и по отношению к людям? Слишком часто, почуяв нечто глубокое, на чем мы могли бы остановиться, мы это отстраняем, потому что есть что-то другое — мелкое, ничтожное, но что «надо» сделать сейчас. Оно от нас может уйти, багаж мой может остаться на корабле или я его потеряю по дороге — на небо я успею посмотреть… Так бывает и с Богом. И к Богу я «успею» дойти. Об этом я хочу сказать подробнее, пользуясь другой притчей: Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже всё готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу придти. И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему (Лк 14:16—21). Притча продолжается, но я на этом остановлюсь, потому что это единственное, что я хотел вам вычитать. Здесь ясная картина того, что с нами бывает. Мы призваны в Царство Божие, то есть мы призваны вступить с Богом в отношения такой близости, такой взаимной любви, чтобы стать Его самыми близкими друзьями. Но для этого, конечно, надо найти время на Него, надо просто найти время с Ним пообщаться, так же как бывает с друзьями. Мы не называем другом человека, который иногда, встретив нас на улице, скажет: «Ах, как я рад тебя видеть!» — и потом никогда не покажется у нас дома, будь у нас горе, будь у нас радость. Тут то же самое. Человек, который говорит: «Я теперь хозяин земли», — на самом деле только раб этого кусочка земли, поля, в которое он пустил корни, и эти корни ему не дают никуда от поля отойти. |
|
|
