| По-видимому, одного знания о Едином, без личного откровения, от Него полученного, оказывается недостаточно для сохранения монотеистической традиции. Собственно, такого же рода монотеизм существовал в древности и в Египте, и в Вавилонии, и в Греции, и в Индии. Во всех этих странах имелись отдельные группы людей, знавшие о том, что Бог един. Но их Бог был слишком далёк, чтобы обращаться к Нему в молитве или ожидать от Него ответа. О Нём можно было размышлять, но с Ним нельзя было общаться; это был Бог философов, а не Бог откровения. И всё же находились люди, которые даже такого далёкого Бога принимали всерьёз и старались понять, что означает Его существование для повседневной жизни человека. Но в случае с Ноем речь идёт о большем, ведь Бог Ноя говорит с ним, а не молчит, как Бог древних монотеистов. И тут нельзя не вспомнить о таком феномене, как профетизм, т.е. о существовании в древности пророков-экстатиков, пророчествовавших во имя того или иного божества и провозглашавших его волю. Для нас пророки ассоциируются, естественно, прежде всего с Библией и с яхвистским пророческим движением, однако и в языческом мире такие люди существовали. В греко-римском мире они назывались оракулами, у семитских же народов они носили то же имя пророков, что и пророки Яхве, и Библия прямо называет их пророками, но пророками языческими, пророчествующими не во имя Яхве, а во имя иных богов. Конечно, в исторически обозримый период все они были уже язычниками, но обращает на себя внимание то, что наиболее древние и известные пророческие центры языческого мира связаны со святилищами либо солнечного бога (как, напр., оракул Амона в Египте, Шамаша в Вавилоне, Аполлона, изначально связанного с почитанием солнца и солнечного света, в Дельфах), либо бога-громовника (как, напр., оракул Адада в Вавилоне или Зевса в Додонах в Греции). Между тем, у уже упоминавшихся выше первобытных племён солнце считается всевидящим оком Единого, небо же – завесой, отделяющей мир от своего Творца; а это, в свою очередь, позволяет предположить, что вышеупомянутые святилища были изначально посвящены Единому, и бывшие там пророки пророчествовали также во имя Единого. |
| У императора Александра Севера Его изображение стояло вместе с изображениями Авраама, Орфея, Аполлония Тианского Оракул Аполлона в Милете отзывается о Христе с большим уважением: «Он был смертен по телу, премудр и творил чудеса». 160 В другом изречении оракул говорит: «Христос, как благочестивый, пребывает на небе с благочестивыми; итак не порицай Его, а сожалей о глупости людей, причиною гибели которых был Он». 161 То же самое говорит Геката: «Душа, о которой идет речь, есть душа благочестивого человека, но те, которые Его боготворят, заблуждаются» 162 . Порфирий, который приводил эти изречения в «Философии оракулов», очевидно разделял такое высокое мнение о Христе. Некоторые язычники свидетельствовали свое уважение к Христу тем, что в своих сочинениях старались противопоставить Ему какую-нибудь знаменитую личность из их истории; так Филострат и Иерокл противопоставляли Ему Аполлония Тианского, Порфирий и Ямвлих – Пифагора. Только у Цельса мы находим совершенно другое отношение к личности Иисуса Христа. Цельс не видит в Нем ничего не только божественного, но и замечательного, выдающегося. Если бы Бог, говорит он, и в самом деле вошел в человека, Он необходимо отличался бы его ростом, красотою, силой, величием, голосом, красноречием, – но этот (Христос) ни в чем не был выше других людей и даже, как говорят они сами (христиане), – был некрасив и незнатен. 163 Смиренный образ Христа, добровольно и кротко переносившего хулы, клеветы и преследования врагов и измену своего собственного ученика, не производил впечатления на Цельса и даже дает ему повод к насмешкам. Этот Бог христиан, говорит он, еще в детстве трусливо бежит в Египет от преследования Ирода. Впоследствии уличенный и преданный суду, Он спасается постыдным образом. 164 Перед страданиями Он просит Бога избавить Его от этих страданий. На кресте Он не переносит простой жажды, которую может перенести самый обыкновенный человек и пьет даже желчь и уксус. 165 Характер Его раздражительный, склонный к угрозам и проклятиям; обращаясь всегда со словами: «Горе вам», «Я вам говорю», Он показывает, что бессилен убедить своих слушателей доказательствами и потому употребляет средства, не приличные не только Богу, но и здравомыслящему человеку. |
| Хлебушком-то заминай, потуже. Отрезывает новые ломти. Выхлебали все, с подбавкой. Горкин стучит по чашке: — Таскай свининку, по череду! Славно, по порядку. И я таскаю. На красном деревянном блюде дымится груда красной солонины. Миска огурцов солевых, елочки на них, ледок. Жуют, похрустывают, сытно. Горкин и мне кладет: «поешь, с жирком-то!» Я стараюсь чавкать, как и все. Огурчика бы?.. — В грудке у тебя хрипит, нельзя огурчика. Жуют, молчат. Белая, крутая каша, с коровьим маслом. Съели. Гаврила просит подложить. Вываливают из горшка остатки. — Здоров я на еду! — смеется кучер. — Еще бы чего съел… Матрешу разве? Али щец осталось… — Щец вылью, доедай… хорошая погода станет, — говорит кухарка. — А, давай. Морозно ехать. Горкин встает и молится. И все за ним. И я. Сидят по лавкам. Покурить — уходят в сени. — Святки нонче, погадать бы, что ли? — говорит Матреша. — Что-то больно жарко… — С жиру жарко, — смеется Гришка. — Ай, в короли схлестаться? Ладно, я те нагадаю: Гадала, гадала. С полатей упала, На лавку попала, С лавки под лавку, Под лавкой Савка, Матреше сладко! — Я б тебе нагадала, да забыла, как собака по Гришке выла! — Будет вам грызться, — говорят строго Горкин. — А вот, погадаю-ка я вам, с тем и зашел. Поди-ка, Матреш, в коморку ко мне… там у меня, у божницы, листок лежит. На, ключик. Матреша жмется, боится идти в пустую мастерскую: еще чего привидится. — А ты, дурашка, сернички возьми, да покрестись. Мартын-то? Это он мне так, со сна привиделся, упокойник. Ничего, иди… — говорит Горкин, а сам поталкивает меня. Матреша идет нехотя. — Вот у меня Оракул есть, гадать-то… — говорит Гаврила, — конторщик показать принес. Говорит — все знает! Оракул… Он лезет на полати и снимает пухлую трепаную книжку с закрученными листочками. Все глядят. Сидит на крышке розовая дама в пушистом платье и с голыми руками, перед ней золотое зеркало на столе и две свечки, и в зеркале господин с закрученными усами и в синем фраке. Горкин откладывает странички, а на них нарисованы колеса, одни колеса. |
| в) Для получения оракульских изречений или ответов были назначены известные времена. Первоначально, во времена древнейшие для этого назначен был один только седьмой день первого весеннего месяца – Пифиос, или по Дорическому диалекту, Бизиос, когда с торжественным величием раздавались ответы всем вопрошавшим, которых собиралось к этому времени несметное количество, и которых порядок определялся жребием (Есхил). Впоследствии это делалось по разу в месяц (Плутарх παξ κστο μηνς), а еще позднее, изрекались ответы Пифии и в другие дни, пожеланию вопрошавших, особенно великих лиц, и особенно послов от государств и государей. Впрочем, и в это время были так называемые несчастные дни ( μρα πορρδες), когда Пифия не всходила на свой треножник, может быть, дни, когда не могла Пифия приходить в экстаз, не смотря на употребление одуряющих средств, по каким-либо чисто органическим причинам. Придирались в этом случае к каким-нибудь несчастным приметам, например, если при жертвоприношении пролетела или крикнула какая-либо птица, считающаяся несчастной, или не так клокотала вода, или осел заревел и пр. и пр., и объявляли этот день несчастным, когда боги не хотят открыть прорицалищу воли своей (Плутарх). г) Характеристическим признаком оракулов и окружавших их жрецов было корыстолюбие и богатство. Это, кажется, было немаловажной целью прорицалищ. Вопрошание и ответы оракулов предваряемы были со стороны вопрошавших богатыми жертвами, подарками и приношениями оракулам. Из них составлялось огромное богатство, заключавшееся в оракульских хранилищах ( θυσαυρο), которыми и пользовались жрецы и жрицы оракулов. д) Важным характеристическим признаком прорицалищ была наследственность прорицательской способности в каком либо священном роде. Это не всегда было, но по большей части так. Так было при Дельфийском оракуле. В Милете при оракуле Аполлона Дидимейского, которого культ перешел и к Ионийцам, жрецы и прорицатели происходили все из одного древнего рода Бранхидов, потомков сказочного дельфийца Бранха, почитавшегося за основателя капища, где был дидимейский оракул Аполлона. При оракуле Аполлона Кларийского при Колофане прорицание и жречество было последственным в одном древнем роде, который производил себя от древнего Фивского прорицателя Терезия. В большом унижении был род пелопонесских прорицателей Ямидов, которым принадлежал знаменитый Юпитеров оракул близ Олимпа, и члены которого завели и другие оракулы впоследствии, отделившись от главного (Цицерон). |
| Но не только яркая необычность была причиной особого отношения коринфян к дару глоссолалии, но и значимость глоссолалии в их прежней языческой жизни, о чем напоминает своим адресатам Апостол Павел в ( 1Кор. 12:2 ). Экстатические феномены были широко распространены в античной религиозности. Самый известный пример – Дельфийский оракул. Святилище Аполлона в Дельфах на склонах Парнаса славилось во всем греко-римском мире теми предсказаниями, которые давала жрица пифия. В Дельфы стекались паломники со всех концов эллинистического мира. Они задавали богу Аполлону волновавшие их вопросы и за известную плату получали ответы на свои вопрошания. Эти ответы от имени Аполлона давала им пифия. Сидя на треножнике, опьяненная особым настоем из лавровых листьев и окутанная испарениями Кастальского источника, над которым она восседала, она погружалась в состояние транса. В ответ на задаваемые ей вопросы пифия что-то невнятно бормотала и произносила бессвязные слова. Кстати, само слово «глоссолалия» составлено из двух слов: «глосса» (язык) и «лалиа» (болтовня, лепет). Последнее происходит от глагола «лало», которое у нас принято переводить как «говорить». Но на самом деле этот глагол звукоподражательный, как бы воспроизводящий детский лепет, и изначально имел смысл скорее «лепета», чем членораздельного «говорения». «Разумно говорить» передается другим греческим глаголом, «лего». Одного корня с этим глаголом такие всем известные слова как «логос» (слово, разум) и «логика» (правила разумного мышления). Ну, а бессвязные выкрики и лепетания пифии «записывали» на восковые дощечки находившиеся здесь же жрецы-толкователи, которые потом должны были якобы расшифровать и перевести на человеческий язык бормотание прорицательницы, облекая ее лепет в торжественную стихотворную форму гекзаметра. В таком виде ответы передавались вопрошающим. Предсказания (оракулы) пифии носили двусмысленный и темный характер, что позволяло толковать их весьма произвольно. Дельфийский оракул почитали не только греки, но и другие народы, а приток многочисленных даров привел к накоплению в Дельфах несметных богатств. В столичном Коринфе, куда стекались всевозможные религиозные идеи и течения, во время религиозных праздников и процессий можно было наблюдать подобные экстатические явления, которым приписывалось божественное происхождение. Этим можно объяснить и высокую оценку языкоговорения в некоторой части коринфских христиан. Проявление этого необычного феномена могло производить большое впечатление и на внешних. Не стоит этому удивляться. Ведь и в окружающем нас обществе, и даже среди христиан, спустя две тысячи лет странные и таинственные состояния часто вызывают не меньший интерес, чем у древних коринфян. |
| 102 В конце IV века этот день отмечался 3 сентября и был одним из самых торжественных праздников в Антиохии. 103 Валентиниан родился в Цибалисе на р. Сава в Паннонии. Был выбран императором 26. 11. 364 г. и правил до 17. 1Х. 375 г. Несмотря на свои христианские убеждения, он достаточно снисходительно относился и к язычеству, считая его религией крестьян, пастухов и т. д. 105 Возможно, это был Роман, трибун щитоносцев, которого, по сообщению Аммиана Марцеллина, Юлиан сослал вместе с трибуном Викентием. 109 Согласно одной из точек зрения на это событие, восстановление храма прекратилось в связи с сильными грозами и бурями. 110 Обращение Юлиана к оракулам – последний пример того, когда к ним обращались за помощью лица подобного ранга. К оракулу Аполлона на Делосе обращались лишь в летние месяцы, т. к. считалось, что зимой бог находится в Патаре. Оракул Додоны в Эпире был одним и из старейших, см. Одиссея, песнь XIV: Сам же пошел, мне сказали, в Додону затем, чтоб оракул Темно-сенистого Диева дуба его научил там... (пер. В.А. Жуковского). 111 Эти примеры свидетельствуют о знании Феодоритом определенных произведений классической литературы и его отношении к их героям. Философ Сократ противопоставлен Критию, одному из самых неудачливых политиков Эллады, Пифагор – Фаларису, сицилийскому тирану, Нерей – самому некрасивому человеку в мире, Терситу. 113 Либаний, род. в 314 г. в Антиохии, один из самых выдающихся ораторов поздней античности. Оставил интересную автобиографию. 114 Император Юлиан был ранен около Симбрии, неподалеку от р. Тигр утром 26 июня 363 г. и умер около полуночи. 115 Юлиан сжег почти весь флот за исключением нескольких судов в местечке Абузатха, где он провел пять дней (Зосим. III. 26). 116 Непосредственный виновник смерти Юлиана до сих пор невыяснен. Существуют разногласия и по поводу последнего восклинания императора. Созомен , VI. 2 считает, что он таким образом упрекал солнце, не оказавшее ему помощи. Аммиан Марцеллин сообщает (XXV. 3. 9), что он потерял надежду на выздоровление, когда узнал, что находится во Фригии, ибо ему было предсказано, что он умрет именно там. Хотя последнее, возможно, является и литературным приемом, призванным как-то героизировать личность: то же самое произошло о с Камбизом в Экбатанах (Герод. III. 60), и с царем Эпира Александром при Ахероне (Лив. VIII. 2 4). |
| Раны врачуя. Но ты, Ахиллес, один непреклонен! 30 О, да не знаю я гнева такого, как ты сохраняешь, Храбрый на бедствие! Кто же в тебе обретет заступленье, Если не хочешь ахеян спасти от напасти позорной? Немилосердый! Родитель твой был не Пелей благодушный, Мать не Фетида; но синее море, угрюмые скалы 35 Миру тебя породили, сурового сердцем, как сами! Если тебя устрашает какой-либо грозный оракул, Если тебе от Кронида поведала что-либо матерь, В бой отпусти ты меня и вверь мне своих мирмидонян: Может быть, с помощью их для данаев светом я буду. 40 Дай рамена облачить мне твоим оружием славным: Может быть, в брани меня за тебя принимая, трояне Бой прекратят; а данайские воины в поле отдохнут, Боем уже изнуренные; отдых в сражениях краток. Мы, ополчение свежее, рать, истомленную боем, 45 К граду легко отразим от судов и от сеней ахейских”. Так он просил, неразумный! Увы, не предвидел, что будет Сам для себя он выпрашивать страшную смерть и погибель! Мрачно вздохнув, провещает к нему Ахиллес быстроногий: “Сын благородный Менетия, что мне, Патрокл, говоришь ты? 50 Мало меня беспокоит оракул, который я слышал; Мне ничего не внушала почтенная матерь от Зевса. Но жестокий мне гнев наполняет и сердце и душу, Если я вижу, что равного равный хочет ограбить, Хочет награды лишить, потому лишь, что властью он выше! 55 Гнев мой жесток: после бедствий, какие в боях претерпел я, Деву, которую мне в награжденье избрали ахейцы, Ту, что копьем приобрел я, разрушивши град крепкостенный, Деву ту снова из рук у меня самовластно исторгнул Царь Агамемнон, как будто бы был я скиталец бесчестный! 60 Но, что случилось, оставим! И было бы мне неприлично Гнев бесконечный в сердце питать; но давно объявил я: Гнев мой не прежде смягчу, как уже перед собственным станом, Здесь, пред судами моими раздастся тревога и битва. Ты, соглашаюсь, моим облекися оружием славным, 65 Будь воеводой моих мирмидонян, пылающих боем: Вижу, кругом уже черная туча троян обложила Стан корабельный, ужасная; вижу, прибитые к морю |
| Таким путем в северной части Нильской долины образовался ряд ливийских поселений, предводители которых, быстро восприняв египетскую цивилизацию, почувствовали себя египетскими вельможами и действительно сделались таковыми, став в близкие отношения к крупным городам и их культам и напомнив таким образом номархов Среднего царства. Среди них особенно выдавался род, поселившийся у Ираклеополя и начатый ливийцем Буювава. Сын его Мусен был уже жрецом местного бога Хершефи и князем; правнук Мусена Шешонк уже был женат на родственнице фараона. От него дошла огромная надпись из Абидоса, в которой повествуется, как он испросил оракул Амона на отправление в Абидос статуи своего умершего сына Намарата и на учреждение ей культа, а затем, как была доставлена на место эта статуя. Целое войско и «корабли без числа» сопровождали ее, вестники готовили все для ее водворения и культа. Последний оплачивался из доходов 100 мер земли (67 акров) с 25 крепостными одного сада; множество меда, ладана, мирры, зерна пошло на заупокойные празднества. (В надписи приводятся и интересные для экономической истории цены: 10 мер – 6 3/4 акров земли – стоило 1 фунт – 1,4 г – серебра; цена рабов между 14 и 20 фунтами). Оракул Амона наложил проклятие на нарушителей культа и грабителей. Все это указывает на чрезвычайное богатство и влияние рода, и мы не удивимся, если увидим, что сын этого Намарата, опираясь на мемфисское жречество, вероятно недовольное союзом танисских фараонов с фиванскими первосвященниками, ок. 950 г. восходит на престол под именем Шешонка I. Первым делом его было обеспечить за своим родом царство женитьбою своего сына Осоркона на дочери последнего танита Псебханена II; другого сына Аупута он сделал фиванским первосвященником. Резиденцией новой XXII дин. был Бубаст в Дельте, отчего и эпоха называется бубастидскою. Ливийское происхождение и варварские имена царей и их родни дают некоторое право также на название ее ливийской. Новый царь был крупной личностью, подобных которой давно не было на престоле фараонов, и он на один момент даже напоминает Египту былое величие. |
| Над отверстием этой пещеры стоял золотой треножник; на него садилась жрица, которую называли пифиею. Первоначально пифия избиралась из молодых девиц, но потом, когда один фессалиец соблазнил пифию, увлекшись ее красотою, в пифии стали выбирать женщин не моложе 50-ти лет. От пифии требовалась безупречная нравственность. Пред началом прорицания пифия три дня постилась, купалась в Кастальском источнике, пила воду из этого источника, приведенного в святилище, жевала лавровый лист; затем надевала длинную мантию, распускала волосы, на голову надевала золотой венец, на ноги котурны, т.-о. обувь на высоких каблуках, и в таком виде всходила на треножник. Бессвязные слова, произносимые ею в экстатическом состоянии, истолковывались одним из жрецов, стоявшим подле треножника. Жрец этот словам пифии давал известный смысл и излагал их письменно, в стихах или прозе, в виде ответа вопрошавшим оракула. – Ответы эти были большею частью темны, загадочны, двусмысленны: оракул, не зная, что именно отвечать, особенно в важных случаях, старался выражаться неопределенно и двусмысленно, чтобы ответ как-нибудь соответствовал будущему событию благоприятному или неблагоприятному для спрашивающего. Разительный пример этого видим в истории Креза, спрашивавшего, предпринимать ли ему поход против персов. Пифия отвечала: «если Крез пойдет на персов, то разрушит великое царство». Действительно, он разрушил великое царство, только не персидское, как надеялся, а свое собственное, и когда после этого упрека оракула в обманчивом ответе, то оракул совершенно оправдался, говоря, что это именно и было предсказано Крезу и что если Крез не понял предсказания, то это не вина Аполлона. Много и других подобных двусмысленных ответов оракула сохранилось в истории. – В древнейшие времена ответы даваемы были, кажется, только однажды в год, около времени весеннего равноденствия; в самые цветущие времена прорицалища они давались ежемесячно по несколько раз, за исключением тяжелых дней; во времена Плутарха, в I-м веке по Р. |
| Оставь ее, пусть она, если хочет, остается в пустом обольщении и бездельными рыданиями оплакивает умершего Бога, приговоренного справедливыми судьями к позорной смерти на кресте». Об этом изречении Порфирий рассуждает: «так ясно свидетельствует оракул о неизлечимости образа мыслей христиан и говорит, что иудеи лучше понимали Бога, чем христиане». В подтверждение последнего им приводится другое изречение Аполлона, отвечающее на вопрос, какая религия лучше: иудейская или христианская: «иудеи веруют в Бога Отца и Царя, прежде всего, пред лицем которого трепещут небо и земля, море и преисподняя ада, и сами божества ужасаются: закон их есть отец, которого благоговейно чтутъ еврейские святые». О Христе оракул у Порфирия говорит следующее: Христос был очень благочестив и сделался бессмертным, вообще, боги о нем говорили почтительно. Но в то же самое время они уверяли, что христиане люди порочные, нечестивые, опутанные заблуждениями и вообще сильно порицали их... В ту пору, когда Порфирий писал эти строки, иудейство уже не приобретало многочисленных прозелитов, и враждебное отношение к нему исчезло. Ранее, когда иудейство, подобно тому как впоследствии христианство привлекало к себе язычников, оно было ненавидимо теми, которые не желали ему следовать. Психологическая причина этого факта понятна. О нем возвестил Сам Господь, сказав: «не мир, но меч принес Я на землю, огонь принес Я, и как бы желал, чтобы он скорее возгорелся». Новая религия, которую одни в известной среде принимают, а другие – нет, вносит разделение в эту среду. Язычник, принимавший иудейство, покидал отца и братьев, становился чуждым своей общине, враждебным ея обычаям, культу, убеждениям, понятно, что эта община должна была ненавидеть то, что отнимало у нее члена и притом хорошего члена – ненавидеть иудейскую религию. Поэтому та ненависть, то отвращение, которые мы слышим у некоторых писателей по отношению к иудейству, показывают, что иудейство было силою отнимавшего у них близких людей, разрушавшею дорогое для них богопочтение. |
|
|
