| Иерусалимский Патриарх Афанасий и о Христе Брат Ваш. В знак братской памяти, любви и признательности посылаем к Вашему Высокопреосвященству заключенный в настоящем священный дар – наш честной крест, в который мы собственными руками нашими вложили часть Честного Древа от Животворящего Креста Господа нашего Иисуса Христа из Иерусалима. ОР РГБ, ф. 316, картон 64, ед. хр. 17, л. 1–3. 28. Предложение обер-прокурора князя П.С. Мещерского Св. Синоду С.-Петербург 26 февраля 1829 г. Копия Пребывающий в Москве иерусалимский архимандрит Венедикт, изъясняя стесненные обстоятельства Иерусалимского Патриарха Афанасия и недостаточное состояние Иерусалимского подворья в Москве, просит об исходатайствовании какого-либо пособия. При чем приложил и перевод письма к нему Патриарха. Патриарх пишет, что он находится в крайне затруднительном положении от недостатка в деньгах: подаяния прекратились, проценты превышают огромный капитал долгов его, ежедневно трассируют векселя из Иерусалима, и нечем доставать даже хлеб насущный. Посему просит вывести его из сего несчастного положения, изыскав средство к доставлению ему всевозможного пособия. Просьбу архимандрита Венедикта я препровождал на рассмотрение преосвященного Филарета, митрополита Московского. Преосвященный митрополит Филарет уведомил, что, по собранным сведениям о хозяйственном состоянии Иерусалимского подворья нельзя с достоверностию определить как степень бедности оного, так род и меру потребного ему пособия, по запутанности в долгах управляющего подворьем архимандрита Венедикта. Из переписки с г. главноначальствующим над почтовым департаментом действительным тайным советником князем Александром Николаевичем Голицыным открылось, что валахские и молдавские монастыри, с коих доходами пользовался Иерусалимский Патриарх, поступили в казенное ведомство и что государь император поручил статс-секретарю Дашкову войти об оных в особое рассмотрение. Приемля в уважение как изъяснение Патриарха Иерусалимского о его нуждах, так и то, что, за остановкою высылки к нему из валахских и молдавских монастырей дохода, нужды сии, вероятно, могли для него сделаться еще обременительнее, я честь имею предложить Святейшему Синоду, не благоугодно ли будет ходатайствовать пред Его Императорским Величеством о каком-либо денежном пособии Патриарху в бедственном его положении. |
| Иеродиакон Спиридон ограничился лишь исправлением замечания касательно пения славословия 23 сентября, о посте в среду 5 недели и в Великую Субботу, прибавкой новых замечаний касательно перенесения службы великомученицы Екатерины на 25 ноября и службы Спиридона под 12 декабря и трех новых статей касательно Пасхалии. Судя по изданию типикона 1738 г. с заявлением, что оно νεωστ τυπωθν κα πιμελς διορθωθν, последующие издания типикона лишь перепечатывают типикон 1771 года. Печатный типикон Греческой Церкви имел своим оригиналом, как мы сказали, типикон рукописный, поэтому, весьма естественно, между ними должно существовать самое тесное и близкое родство. Г. Мансветов же думает, что «дисциплинарная часть» печатного типикона составляет нечто новое, неизвестное в рукописях (стр. 251), а равно – деление на главы и количество марковых глав, тогда как на самом деле все это целиком перешло на печатный станок из рукописей. История «иерусалимского устава в землях южнославянских» обработана г. Мансветовым старательно. Для нее он сделал справки в Петербургской публичной библиотеке и, через профессора Варшавского университета Кулаковского, в библиотеке Белградской (в Сербии), но история эта далеко все же не обнимает разнообразия списков южнославянского типикона, какое было в действительности, чтобы можно было ее считать совершенно удовлетворительной. Для примера мы укажем на два 493 и 241) типикона из Халандарской библиотеки, которые по составу и изложению во многом отличаются от описанных г. Мансветовым . Г. Мансветов полагает, что сербские списки типикона Саввы Освященного и «были первой известной на Руси редакцией иерусалимского устава» (стр. 272). «На Руси у нас поворот от студийского устава к иерусалимскому начался еще в то время, когда первый был в полном ходу и ясно обнаруживается в XIII в.» (стр. 269). Автор и объясняет этот поворот появлением у нас с Востока сначала одних только особенностей иерусалимского устава, которые, сталкиваясь с обычаями господствовавшего в ту пору устава студийского, порождали разного рода недоумения и вопросы, решавшиеся на Соборах (напр., Константинопольском 1276 г.) и авторитетными пастырями Русской Церкви (Нифонтом, еп. Новгородским, Киприаном, митрополитом Московским, и др.). Когда же явились и самые списки устава из Сербии, то они мало-помалу начали вытеснять прежние обычаи церковной практики и устав студийский. Окончательная замена одного устава другим совершилась просто без всяких волнений со стороны лиц, пользовавшихся тем или другим уставом, и без официальных принуждений со стороны церковно-административной власти. |
| Наш Εχολογιον, если он будет удостоен просвещённого внимания гг. членов Совета Академии и затем напечатан, уже сам по себе составит весьма важное научное приобретение. Обнимая памятники православного богослужения во всей его совокупности за столь длинный период, наш Εχολοιγον будет громадным подспорьем в деле начавшейся разработки вашей науки в пределах нашего отечества. Все собранные нами данные православного богослужения отличаются бесспорным интересом и новизной, но не все имеют одинаковую научную важность. Некоторые из этих данных, по своему научному интересу, заслуживают особенного внимания и достойны упоминания в данном случае. В области целого евхология нельзя пройти молчанием здесь, например, евхологий VIII–IX в. Синайской библиотеки 957, как имеющий самое близкое отношение к известному уже в науке Εχολογιον’у того же времени по списку Барбериновскому (Codex Barberinus S-Marci), изданному Гоаром вполне (Εχολ. Lut. 1647 ап.) и Сваинсоном лишь чины литургий (The greck Liturgies Lond. 1884 г.) и во многом дополняющий упомянутые издания; рукопись X века той же библиотеки 958 за полноту и интерес содержащихся в ней чинов древнейшей богослужебной практики, вышедших совершенно из употребления и потому в других рукописях несколько позднего происхождения, XIII, XIV и т. д. веков не встречающихся и бомбицинный евхологий того же монастыря 973 с определённой датой 1153 года. Последний евхологий, являясь весьма приятным исключением в ряду своих собратий всех известных библиотек 35 и имея неоспоримо важное значение своей датой для прочных научных выводов нашей науки, представляет в то же время научный интерес обилием молитв на различные случаи, между которыми много молитв апокрифического содержания и появлением в столь раннее время весьма сложных чинов и последований с молитвами нередко тоже апокрифического характера. Необходимо здесь указать ещё на бомбицинный евхологий каирской патриаршей библиотеки XIV в. 104 и на рукопись синайской библиотеки XV века 1006, как замечательнейшие сборники чинов и последований, практиковавшихся исключительно только в церкви александрийской, на пергаментную рукопись XIV века бывшей библиотеки монастыря Саввы Освященного (ныне патриаршей иерусалимской) 362 вместе с рукописью каирской патриаршей библиотеки 1407 года 371, как на источники практики великой константинопольской церкви и, наконец, на Архиерейский служебник 1660 года патриаршей иерусалимской библиотеки 151 вместе с упомянутым уже выше сборником 1665 г. свято-гробской константинопольской библиотеки, как на памятники бывшей практики церкви иерусалимской. Нельзя здесь не отметить пергаментный евхологий синайской библиотеки 1426 года 968, который, кроме своего материала и замечательно изящного письма, не лишён и литургического значения по полноте своих чинов, нередко потом повторяемых в других синайских рукописях позднейшего времени. |
| Как следует из повествования Луки, «ежедневное служение» было, по крайней мере, одной из причин, почему апостолы решили передать его специально поставленным лицам. Лука свидетельствует, что среди еллинистов произошел ропот на евреев, что их вдовы были пренебрегаемы при «ежедневном служении». Форма «pareqewrouto» указывает, что ропот еллннистов был более или менее обычным явлением. Для нас более важен самый факт неудовольствия, чем вопрос, почему могло иметь место «пренебрежение» вдов еллинистов, на который мы не в состоянии ответить. Лука связывает этот факт с увеличением числа учеников: в эти дни, когда умножились ученики... Эта связь может быть объяснена только тем, что умножение учеников происходило за счет коренных жителей Иерусалима. Если это так, то умножение изменило первоначальный состав Иерусалимской церкви. Основной ее фон составляли галилеяне, к которым после первых проповедей присоединилось, повидимому, большое количество еллннистов. Считая себя более привилегированной частью церкви, иерусалимляне могли требовать к себе особого отношения при «ежедневном служения», что могло вызвать некоторую оппозицию со стороны еллинистов. Нет оснований искать в рассказе Луки 6,1 того, что он прямо не содержит, и видеть в нем скрытое выражение доктринального конфликта между иудеями и еллинистами внутри Иерусалимской церкви 335 , но, тем не менее, вполне позволительно думать, что за неудовольствием по поводу раздачи вспомоществования лежало обычное разделение между еллинистами и иудеями внутри самого иудейства. В какой мере апостолы были причиной неудовольствия со стороны еллинистов, мы ответить не можем. Возможно, что апостолы не всегда сами раздавали вспомоществования, а поручали это делать от их имени некоторым членам Иерусалимской церкви, но возможно, что некоторые из них относились с большим вниманием к вдовам евреев, чем к вдовам еллинистов. Во всяком случае, факт неудовольствия был, и апостолы признали этот факт, но говорить, что они признали обоснованным неудовольствие еллинистов 336 , было бы несколько рискованно 337 . |
| 13 . выходъ – въходъ В рубриках древнерусских списков литургии Малый вход (вход священника с Евангелием) обозначается термином выходъ с характерной восточнославянской приставкой вы-. Этот древнерусский литургический термин характерен для первого русского перевода Иерусалимского устава, где употребляется как нормативный. Однако для древнерусского перевода Студийского устава в древнейшем списке ГИМ, Син. 330, а также для южнославянских списков Иерусалимского устава употребителен термин въходъ, точно соответствующий греческому термину εσοδος (вход) [Пентковская 2009: 371–374:396–397]. Русизм выходъ частотен в «Вопрошании Кирика», памятнике первой половины XII в., где это слово встречается неоднократно, например: а попови идуче въ öлтарь на выходъ то въ козмитъ цловати то бо сть колно хво [цит. по: Памятники 1880: 55]. Таким образом, этот литургический русизм стал употребительным несколько позже перевода Студийского устава в Киево-Печерской лавре, вероятно, в первой половине XII в. До введения Диатаксиса Филофея Коккина, где греческий термин εσοδος переводится только как входъ, русизм выходъ имел широкое распространение и употреблялся в рубриках богослужебных книг и в канонических древнерусских памятниках [СДрЯ II: 259]. Он неоднократно встречается в рубриках литургии в названии молитвы, читаемой священником во время Малого входа: мо выходу, мо выходна. При этом в тексте самой молитвы слово εσοδος переводится как выхожение: створи съ вхожениемь нашимь въхожению стхъ англъ и архнглъ быти. 14 . попъ – сщникъ – – сщ ныи – ст итель Первые три слова были наиболее употребительны в церковнославянских служебниках разного времени для перевода греческого слова ερες, два последних встречаются значительно реже. Вариант свщенныи, известный по «Сказанию церковному» – толкованию на литургию, переведенному ближайшими учениками Кирилла и Мефодия, а также по Номоканону Мефодия, Евангелию от Никодима – памятникам моравского происхождения [Афанасьева 2010: 260–261], никогда не встречается в славянских служебниках. Ст итель имеется в рубриках некоторых служебников, как русских, так и южнославянских, причем это слово не всегда означает епископа или архиепископа, как это сложилось в современном церковнославянском языке. |
| Хотя его ум и был тронут заразой фанатизма, Афанасий был выше по характеру и способностям, чем выродившиеся сыновья Константина, и больше пригоден для управления великой монархией». Доктор Баур так характеризует Афанасия (Vorlesungen uber die Dogmengeschichte, vol. i, ii, p. 41): «Его талант к теоретическим богословским исследованиям, в которых он умел овладевать, четко и ясно, самой сутью догмы, был так же велик, как и его умение возглавлять партию и вести богословские споры… Преданность, с которой он защищал дело ортодоксии, и важность догмы, которая была темой спора, сделали его имя одним из самых уважаемых в церкви. В современную эпоху его чаще всего обвиняют в любви к богословским спорам, но современные специалисты по истории церкви и вероучения все более и более единодушно соглашаются с тем, что его рвение в защите христианской истины было чисто, а постижение последней – глубоко. О чистоте его характера свидетельствует и то, что его паства в Александрии была нежно привязана к нему до конца». А. Де Брольи (L " église et Vempire romain au IV e siècle, vol. ii, p. 25) находит основную особенность ума Афанасия в «редкой смеси прямоты чувства и тонкости рассуждения. В самом сложном споре от него ничего не ускользало и его ничто не ослепляло. Он замечал все нюансы мысли своего соперника, проникал во все ее изгибы, но никогда не терял из вида основную идею и смысл спора… Сочетая в себе качества двух школ, он спорил как грек и делал четкие выводы как латинянин. Это оригинальное сочетание, подчеркнутое неукротимой твердостью характера, до сих пор составляет несравненную заслугу, которую мы, глядя издали, прекрасно можем оценить в его произведениях». Виллемен считает Афанасия величайшим человеком в период между апостолами и Григорием VII и говорит о нем: «Его жизнь, его борьба, его гений больше способствовали величию христианства, чем все могущество Константина… Афанасий ищет победы, а не мученичества. Глава партии, опытный генерал, который чувствует, что нужен подчиненным, Афанасий рискует только ради успеха, сражается только чтобы победить, иногда удаляется, чтобы вновь появиться в ликовании народного триумфа» (Tableau de l " éloquence chrétienne au IV e siècle, p. |
| I. S. Athanasius : Opera omnia quae extant vel quae ejus nomine circumferuntur, etc., Gr. et lat., opera et studio monachorum ordinis S. Benedicti e congregatione S. Mauri (Jac. Lopin et в. de Montfaucon). Paris, 1698. 3 tom. fol. (скорее, два тома, первый в двух частях). Это самое изящное и правильное издание, но оно должно быть дополнено двумя томами из Collectio nova Patrum, ed. В. de Montfaucon, Par., 1706. 2 tom. fol. Более полное, но не такое привлекательное, издание 1777, Patav., 4 vols. fol. (Бруне говорит о последнем: «Издание менее красивое и менее дорогое, чем парижское, но дополненное четвертым томом, который содержит труды святого Афанасия, взятые из Collectio nova, P. Montfaucon, и Anecdota, Wolf, a также Vinterpretatio Но теперь оба этих старых издания следует дополнять сирийскими посланиями Афанасия о праздниках, обнаруженными доктором Таттемом в нитрийском монастыре в 1843 г.; издал W. Cureton на сирийском и английском, London, 1846 и 1848 (также на английском – Н. Burgess and H. Williams, Oxf., 1854, в Libr. of the Fathers); на немецком, с примечаниями – F. Larson, Leipzig, 1852; на сирийском и латинском – кардинал Angelo Mai в Nova Patr. Bibliotheca, Rom., 1853, tom. vi, pp. 1 – 168. Новое и более доступное, хотя и менее точное издание Opera omnia Äthan, (репринт с бенедиктинского) вышло в Petit-Montrouge (Par.), J. P. Migne, Patrologia Gr. (tom. xxv-xxviii), 1857, in 4 vols. G. R. Sievers: Athanasii Vita acephala (написано до 412 г., впервые опубликовано Maffei, 1738). Ein Beitrag zur Gesch. des Äthan. в «Zeitschr. für Hist. Theol.» (ed. Kahnis). Gotha, 1868, pp. 89–162. Böhringer: Athanasius und Arius, в его Kirchengesch, in Biogr. Bd. vi, new ed. Leipz., 1874. Hergenröther (католик): Der heil. Athanas. der Gr. Cologne, 1877 (очерк, 24 стр.). L. Atzberger: Die Logoslehre des heil. Athanas. München, 1880. W. Möller: статья Äthan, в Herzog 2 , i, 740–747. Lüdtke: в Wetzer and Welte, 2 i (1882), 1534 – 1543. Gwatkin: Studies inArianism. Cambr., 1882. Наиболее важные догматические труды Афанасия были изданы отдельно: J. с. Thilo, в первом томе Bibliotheca Patrum Graec. dogmatica, Lips., 1853; и в английском переводе, с объяснениями и указателями, – J. Н. Newman, Oxf., 1842 – " 44 (Library of the Fathers, vols. 8, 13, 19). |
| Бог – сердцеведец и Он один знает горе, которое причинило мне внезапное ваше отшествие. Хотя до сих пор многие надежды мои не имеют основания, все же те дела, ради которых вы ушли, так велики и настолько превосходят мелкие наши заботы, насколько Елеонская гора превосходит многие холмы; поэтому всякий из нас должен смириться и только молиться, да сохранит Бог вашу жизнь во всех обстоятельствах и споспешествует вам во всяком благом деле. Я всецело исповедую, что Бог, подающий людям всякое начало и власть, дарит им и благодать управления и великие силы для исполнения всех дел великих и малых. Поэтому я дерзаю письменно высказать вам некоторые недоумения и просьбы, которые я не успел высказать вам лично вследствие внезапного вашего отшествия. И, во-первых, мне сообщили, что ваше блаженство назначило нам для жительства только консульский дом и верхнее помещение нового дома, который построил Афанасий Хури. Я же, не знаю почему, постоянно держал в уме, что нам будут даны и нижние кельи, где теперь живет вышеупомянутый Афанасий со своей матерью. Хорошо ли понял я это дело или нет? Будут ли помещать в те кельи поклонников или другие семейства после того, как оттуда уйдет Афанасий, не желающий там жить? Или мы одни будем жить там не видимые и не стесненные никаким чужим человеком? Не ведаю, сомневаюсь и вследствие этого прошу и умоляю вас разрешить это мое сомнение; в настоящее время вышеупомянутыми нижними кельями мы не пользуемся. Во-вторых, после отшествия вашего блаженства я подробно осмотрел весь дом, предназначенный для жительства нашего, и я возблагодарил всеблагого Бога за благосклонность и благорасположение, какое вы выказали моему недостоинству, так как это помещение мне очень нравится, ваше блаженство привело меня в рай. Надеюсь, что помощники ваши исполнят приказания ваши, которые были отданы в моем присутствии. Надеюсь, что помещение наше будет украшено не со светской роскошью, но с благолепием, подобающим любителям муз. Надеюсь, что впредь нас никакой чужой не будет стеснять. Кроме того я горячо прошу вас принять благосклонно и другое мое прошение, которое я приношу вашему блаженству с сыновним дерзновением и послушанием, именно приказать, если это вам угодно, сломать купол консульского дома и на место его настлать деревянный потолок; ибо я очень опасаюсь, что меня будет беспокоить сырость, которая причинила мне столько зла. Теперь от этого купола половина дома стала сырой. |
| Но тут начался долгий период споров с арианской партией, которая приобрела влияние при дворе Константина и побудила императора вернуть Ария и его сторонников из ссылки. С этих пор личная судьба Афанасия так неразрывно связана с историей арианского спора, что никейский и афанасьевский стали по существу равнозначными терминами, а многократные смещения и возвращения Афанасия – однозначными указаниями на многочисленные поражения и победы никейской ортодоксии. Пять раз искусным и могущественным противникам под предлогом разнообразных личных и политических преступлений (а на самом деле из-за неустанной оппозиции Афанасия арианской и полуарианской ереси) удавалось смещать и изгонять его. Первое изгнание он провел в Трире, второе в основном в Риме, третье с монахами в Египетской пустыне; в это время он писал труды в защиту своего праведного дела. Потом арианская партия ослабела, сначала из-за внутреннего раскола, затем из-за смерти императора Констанция (361), который был ее основной поддержкой. Язычник Юлиан вернул обратно смещенных епископов обеих партий, надеясь, что они уничтожат друг друга. Афанасий, ревностный противник ненавидящего христиан императора, также снова получил епископство. Когда же благодаря своему энергичному и мудрому управлению он восстановил согласие в своей епархии и нанес сокрушительное поражение язычеству, которого боялся гораздо меньше, чем арианства, тем самым нарушив хитрые платы Юлиана, император вновь прибег к насилию и изгнал его как опасного нарушителя спокойствия. Афанасий в четвертый раз покинул Александрию, но успокаивал своих плачущих друзей пророческими словами: «Приободритесь; это только облако, которое скоро пройдет». Ему удалось бежать с императорского корабля на Ниле, на борту которого были два наемных убийцы. После смерти Юлиана в 362 г. его вернул из изгнания Иовиан. Но следующий император, Валент, арианин, издал в 367 г. указ, согласно которому все епископы, смещенные при Констанции и возвращенные Юлианом, были снова изгнаны. Пожилой Афанасий в пятый раз был вынужден покинуть свою возлюбленную паству и более четырех месяцев скрывался в гробнице своего отца. Потом Валент, уставший от решительной верности александрийцев их ортодоксальному епископу, отозвал свой указ. |
| В связи с преподаванием истории России А.А. Дмитриевским была подготовлена записка о пользе преподавания гражданской истории 65 . В самом начале записки ее автор говорит о важном научно-воспитательном значении этого предмета в курсе высшей государственной школы, ибо «знать родную отечественную историю первый долг каждого образованного гражданина, истинного сына своего отечества, любящего родину и желающего ей дальнейшего преуспеяния» 66 . Основная задача для него – «ознакомить своих слушателей с особенностями родного края в историческом, этнографическом, экономическом и культурно-бытовом отношениях». Важные пособия в учебном процессе автор записки видит, как в Петровском музее, так и в созданном Секцией по охране памятников старины и искусства в стенах старинной астраханской Входо-Иерусалимской церкви музее древностей и памятников искусства местного края. В связи с этим, по мнению А.А. Дмитриевского , желательно, чтобы оба музея были прикреплены к кафедре истории на факультете общественных наук университета 67 . На самом деле 67 эта идея – музея древностей как вспомогательного средства для преподавания гражданской истории – не нова. Как указано выше, в 1898 г. Алексей Афанасьевич высказывал эту же идею в споре со смотрителем Церковно-археологического музея при киевской духовной академии Н.И. Петровым . Таким образом, высказанная А.А. Дмитриевским спустя 20 лет после того спора идея та же. К записке примыкает один интересный документ также астраханского периода, составленный А.А. Дмитриевским 27 января 1920 г. в связи с желанием его ученика по киевской духовной академии, а в то время – профессора Астраханского университета Н.Н. Пальмова открыть при кафедре истории искусств и археологии небольшой музей-кабинет истории искусств и древностей. Речь идет об «особом мнении» 68 проф. Дмитриевского на «предложение проф. Н.Н. Пальмова организовать оценочную комиссию в кабинете истории искусств и древностей» 69 для оценки вещей, приобретенных в указанный кабинет. Алексей Афанасьевич отмечает, что Н. |
|
|
