| „Каждый пусть содержит веру, изложенную письменно от отцов в Никее и да не потерпит тех, которые против нея замышляют нововведения. Хотя напишут вам изречений из Писаний, не потерпите написавших; хотя возгласят православные речения, не внимайте говорящим так” (хи τ ρματα τς ρθοδοξας φξγγωνται, μηδε προσχευε) 224 . Критика Афанасия относительно арианских символов строга и справедлива. Он полагает, что, излагая то так, то иначе учение о Сыне Божием, ариане тем самым дают знать, что вера их подозрительна. Афанасий говорит: „кто, видя, как на каждом соборе одно исключается, а другое прибавляется, не усмотрит, что разумение их, какое имеют о Христе, и подозрительно и притворно”? Далее, Афанасий справедливо находит, что множество арианских символов свидетельствует о том, что у ариан нет символа, который удовлетворял бы всех. „Если была нужда, замечает он, в стольких вероизложениях, то ясно, что каждое из них не достаточно и не полно, и в этом они сами более нас обличают себя тем, что каждое изменяют и переделывают» 225 . По стопам Афанасия в охранении символа Никейского шел и Василий Великий . Василий считает Никейское исповеданио единственным, какое следует проповедывать в церкви. Он утверждал, что символ Никейский важен даже по букве. Он объявлял: „допускать исключение из символа хотя бы и одного слова, или прибавлять что-либо ( φαρεσιν, πρо σθx ην π οισασθαι) к нему или даже переменить в нем порядок, никак он не согласится» 226 . Как эти александрийцы, Афанасий и Василий, также судила о значении Никейского символа и церковь римская, безусловно следовавшая внушениям Афанасия. Западные епископы согласно с Афанасием не раз объявляли: я нужно довольствоваться верою, исповеданною отцами в Никее, потому что исповедание сие ни в чем не имеет недостатка, и не должно вторично излагать исповедание веры, чтобы исповедание, написанное в Никее, не могло быть почтено недостаточным и не было дано этим повода желающим часто писать и делать определения о вере» 227 . Символ Никейский они признавали неприкосновенным в полном его составе, не требующим никаких изменений. |
| § 117. Сочинения нравоучительные. Сочинения подложные. IV) Из числа нравоучительных сочинений св. Афанасия: послание к Аммуну против порицавших супружество и о ночных нечистотах и послание к Руфиниану о том, как принимать еретиков в Церковь , исполнены духовной рассудительности. Одно из лучших сочинений по слогу, послание к Драконцию, скрывшемуся в пустыне от назначения его в епископа, заключает в себе увещания – не скрывать талантов во вред своему спасению, дорожить надеждами братии и важностью предназначаемого сана и твердо помнить, что как на кафедре епископской можно быть иноком, так и в пустыне можно остаться только с именем инока. Одно из самых назидательных сочинений св. Афанасия есть жизнь Великого Антония, описанная им в 365 г. Блж. Августин говорит о себе, что это жизнеописание весьма много способствовало к обращению его от рассеянной жизни 197 . Св. Златоуст советует читать жизнь Антония каждому, какого бы кто состояния ни был 198 . Оно известно было не только современникам Августина 199 , но и современникам самого Афанасия – Серапиону Тмуитскому и Григорию Назианзскому 200 . Потому подлинность его несомненна. Нельзя того же утверждать о многих других сочинениях, украшенных именем св. Афанасия Александрийского . Беспристрастная критика до 70-ти сочинений признала такими, которые не достойно и не по праву носят имя знаменитого Святителя 4-го века 201 . К числу таких относятся: 1) Символ веры : Quicunque, столько знаменитый у протестантов и в Римской Церкви, известный и в Русской Церкви. Этот символ, по образу выражения и духу своему, достоин имени Афанасиева, которым надписывается, но тем не менее он писан не св. Афанасием и даже не на греческом языке, а) В нем слог латинский, а не греческий; латинский текст его один, а греческий – разнообразен, б) В нем опровергаются ереси несториева, евтихиева и монофелитская, тогда как нет слова: единосущный, столько необходимого для Символа Афанасиева. в) О нем никто не упоминал на Западе прежде Августодунского Собора 670 г., а в Греческой Церкви услышали о нем в первый раз в 1223 г. от послов папы, г) Наконец Св. Афанасий не считал для себя дозволительным писать какой либо Символ, по тому опасению, как говорил он, дабы не стали считать недостаточным Символа Никейского 202 . |
| Чтобы не быть голословными, мы возьмем на себя труд рассмотреть те ссылки на источники, в которых о. Иванцов ищет для себя необходимой опоры, но не находит ее. Мы сразу покончили бы спор с о. Иванцовым, если бы ему удалось доказать, что Афанасий, стоявший в это время во главе александрийцев, думает именно так, как заставляет думать его наш критик. И, однако, о. Иванцов не мог указать решительно ничего, что могло бы оправдывать его взгляд. На стр. 174, где у о. Иванцова помещен ряд цитат с вышеуказанной целью, приказывается читателю просмотреть одно краткое сочинение Афанасия и сличить его мысли с мыслями Григория Богослова , касательно Афанасия. Делаем это и приходим к результату совершенно противоположному с тем, какого желает о. Иванцов. Афанасий не составлял – вопреки мнению об этом о. Иванцова – никакого символа веры и не издавал такового для употребления верующими. А, если в его сочинениях и встречается некое «изложение веры» (I, 161 –166), то это не есть символ, хотя оно и начинается подобно символам: «веруем во единого» и пр. Разве существовал когда-либо такой длинный и обширный символ, как, сейчас указанное изложение, занимающее в русском издании более четырех страниц? Это не символ, а изложение учения веры, касательно Св. Троицы; как таковое, оно касается не всех главных догматов веры. Вот почему это изложение веры не вошло в собрание древних символов, изданное немецким богословом Ганом 91 . В подтверждение своей мысли, о. Иванцов ссылается на то, что, по свидетельству Григория Богослова , Афанасий не чуждался составления символов и, что он один из таких символов предложил императору Иовиану в котором он изложил учение о Св. Духе (у о. Ив. стр. 174). Но, в указываемом им, о. Иванцовым, месте у Григория Богослова не заключается того, что надобно нашему критику, – даже больше: здесь находить можно прямо обратное тому, что нужно о. Иванцову. Григорий говорит: «он (Афанасий) благовременно преподал (учение) о Св. Духе, принесши царю подлинно царский дар, т. е. письменное исповедание благочестия» (Гр. Бог . II, 209). Но что такое за исповедание веры, о котором говорит Григорий? Какое исповедание веры было поднесено Афанасием императору Иовиану, об этом хорошо известно из сочинений Афанасия. Это был не какой-нибудь новый символ, а, буквально, символ никейский (Афан. III, 201). Где же тут доказательство воззрений о. Иванцова? Правда, непосредственно после этого символа, в послании к Иовиану присоединено несколько самостоятельных мыслей св. отца о Св. Троице, между прочим, и о Духе Св., но ведь это не символ, и даже не имеет ни малейшего сходства с символом; изложение начинается словами: «в сей вере, как божественной и апостольской, необходимо и нам пребывать, август», и пр. (ibid. 202). Так безуспешно о. Иванцов подтверждает свое положение, что «Афанасий с семидесятых годов начал наклоняться к мысли о пополнении символа никейского». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АПОЛЛИНАРИЙ (младший) († 390), еп. Лаодикии Сирийской, сын пресв. Аполлинария (старшего), защитник Православия от арианства , позднее создатель еретического учения (см. Аполлинарианство ). А. род. в Лаодикии. Получил хорошее классическое образование, «начав его с наук приуготовительных и эллинского учения и искусившись во всяком диалектическом и софистическом искусстве» ( Epiph. Adv. Haer. LXXVII 25). Юношей брал уроки у софиста Епифания ( Sozom. Hist. eccl. VI 25). Его лит. талант снискал ему глубочайшее уважение как среди друзей, так и среди противников. Викентий Леринский , читавший сочинение А. против Порфирия , не находил, кто бы мог сравниться с А. по уму, трудолюбию и учености (Common. I 11//PL. 50. Col. 653). А. был сыном пресвитера церкви, в клир к-рой он сам входил в должности чтеца,- это обстоятельство определило главным богословское направление образованности А. Вместе с отцом он в ответ на запрет имп. Юлиана Отступника давать классическое образование христианам осуществил переложение исторических книг Свящ. Писания в различных формах классической греч. лит-ры. А. знал евр. язык и занимался толкованием Свящ. Писания ( Philostorgius ap . Sudam. I 615); в 70-х гг. в Антиохии, где он часто бывал (ср.: Theodoret. Hist. eccl. V 4), у него было много учеников, в т. ч. блж. Иероним (Ep. ad Pammach. et Ocean.//PL. 22. Col. 745). А. вел строго аскетическую жизнь ( Epiph. Adv. Haer. LXXVII 1). Он состоял в дружбе или переписке со мн. выдающимися святыми отцами периода борьбы с арианством. Активно участвовал в полемике с арианами, являясь преданным сторонником Никейского Символа веры . Арианский еп. Лаодикии Феодот отлучил его и его отца от церковного общения, поводом послужили их дружеские отношения с софистом Епифанием и присутствие на чтении языческого гимна Епифания. Спустя нек-рое время через покаяние оба Аполлинария были вновь приняты в церковное общение. Позднее арианский еп. Лаодикии Георгий , воспользовавшись старым поводом, изгнал А. из Церкви, фактически же за общение со свт. Афанасием I Великим - ревностным защитником Никейского Символа, возвращавшимся (346) из ссылки на Александрийскую кафедру через Лаодикию ( Sozom. Hist. eccl. VI 25). Эта встреча положила начало их переписке. Но еще раньше А. приветствовал избрание Афанасия преемником свт. Александра на Александрийской кафедре (Ibid. II 17). Созомен называет А. защитником Никейского Символа, ставя его в один ряд с выдающимися христ. учителями, святителями Василием Великим и Григорием Богословом , «которые исповедывали Сына единосущным Отцу, те то же мыслили и о Духе. Это исповедание сильно защищали - в Сирии Аполлинарий лаодикианин, в Египте - епископ Афанасий, в Каппадокии и Церквах понтийских - Василий и Григорий» (VI 22). Свт. Василий Великий называл А. «человеком единодушным и близким» (Ep. 257 (265)). |
| Смерть имп. Константина I стала благоприятным событием для ранее изгнанных со своих кафедр защитников Никейского Собора. Уже менее чем через месяц после этого, 17 июня 337 года, правивший в Галлии имп. Константин II разрешил свт. Афанасию вернуться в Александрию, предоставив ему рекомендательное письмо, обращенное к жителям этого города. 23 ноября 337 года Афанасий прибыл в Александрию. Во время императорского совещания в Виминакии состоялась встреча Констанция II со свт. Афанасием, который возвращался на Восток из ссылки. На совещании три императора-соправителя приняли официальное решение о возвращении всех сосланных ранее епископов . Вслед за Афанасием на своих кафедрах были восстановлены и проч. защитники Никейского Символа веры: Маркелл Анкирский , Асклепий Газский , Павел I Константинопольский . В 338 году в Александрии состоялся Собор египетских епископов , на котором были объявлены недействительными все обвинения против Афанасия, выдвигавшиеся ранее. Впрочем, возвращение на кафедру ранее сосланных привело вскоре к возобновлению тех же конфликтов, которые развивались уже в последние годы правления имп. Константина I. Ни ариане во главе с еп. Евсевием Никомидийским , ни примкнувшие к ним консервативно настроенные епископы Востока не собирались мириться с реабилитацией сторонников Никейского вероисповедания. Спустя полтора года после начала правления Констанций II его первоначальное одобрение амнистии церковных иерархов или скорее индифферентность к этому событию сменились более строгим отношением к епископам. Будучи заинтересован в поддержке восточного епископата в условиях разгоравшейся войны с Персией, Констанций II постепенно принял сторону церковного большинства, которое и при Константине I выступало за отход от Никейского Символа веры и против его защитников. Как и в последний период правления Константина, главным советником Констанция II в церковных делах стал еп. Евсевий Никомидийский . В 338/9 г., после низложения никейца свт. Павла I Исповедника , Евсевий занял кафедру Константинополя, что еще более укрепило его влияние на ход дел в Церкви и политику Констанция II. |
| В ходе переговоров, состоявшихся в 1920 году, англикане признали неправильность Filioque, указав, однако, на нежелательность изменять вековую традицию произнесения Символа веры на Западе. «Условия евхаристического общения…» 1921 года в пп. 7 и 8 повторяют ту же мысль в отношении неканонической прибавки к Символу веры и отрицают существование двух принципов или источников божественной природы (Godhead) . В 1931 году в Ламбете Смешанная православно-англиканская богословская комиссия признала прибавку Filioque к Символу веры незаконной, но, отметая всякое утверждение о наличии в Божественной Троице двух начал, сочла допустимым в качестве частного богословского мнения учение Иоанна Дамаскина и некоторых ранних восточных отцов о том, что Дух Святой исходит от Отца чрез Сына (per filio). На Московском собеседовании 1956 года вопрос поднимался вновь и православные богословы тогда заявили, что Никео-Цареградский Символ веры в его соборном определении (то есть без добавления Filioque), как принятый всей Церковью, является Вселенским Символом веры, а исповедание Никео-Цареградского Символа с добавлением Filioque несовместимо с соблюдением чистоты вероучения и недопустимо по 7-му правилу III Вселенского Собора. Англиканские делегаты признали, что Filioque введено на Западе в Никео-Цареградский Символ веры неканонично и безавторитетно. Принципиально они согласились, что Filioque не должно было быть введено, однако подчеркнули, что не считают эти слова ересью и что исповедуемая Англиканской Церковью вера идентична с верой Вселенских Соборов и Символом веры в его первоначальном виде. 2.6. Вселенские Соборы и их постановления Что касается Символов веры, Англиканская Церковь признает Никейский Символ в 8 члене своего исповедания: «Следует полностью принимать и исповедовать Никейский Символ веры и Символ, обычно называемый Апостольским, содержание которых зиждется на не вызывающих сомнений предписаниях Священного Писания» , хотя в богослужебном употреблении большее применение имеет Апостольский Символ и отчасти Афанасиев Символ. Однако в догматическом отношении основным выражением вероучения Вселенской Церкви и Англиканская Церковь считает Никео-Цареградский Символ. |
| Поэтому, когда мы говорим о существе Божием и Божественных Ипостасях, то мы должны руководствоваться не собственным своим размышлением, а учением нашей православной Церкви, в которой живет Дух Святый, источник всякой истины, в силу чего она не может погрешать и заблуждаться, но всегда вещает истину словами св. отцов своих. И вот, Церковь святая, говоря о существе Божием и Божественных Ипостасях, показывает нам, что между существом и Ипостасями нельзя установить отношение, как двумя иными самобытными началами; ибо, как видели мы из святоотеческого учения, Божественное Существо и Божественные Ипостаси суть не два, а одно самобытное Божественное начало, т.е. один Бог или одно существо, хотя и в Трех Лицах. Эту истину св. Церковь наша выражает в таких словах Афанасиева символа: «Вера кафолическая сия есть: да Единого Бога в Троице, и Троицу в Единице почитаем, ниже сливающе Ипостаси, ниже Существо разделяюще», или еще короче – в словах «Православного Исповедания»: «Бог есть Един в Существе и троичен в Лицах» 1086 . В своем учении о Существе Божием и Божественных Ипостасях Православная Церковь обращает особенное внимание на догматическую истину, которая является корнем нашей христианской веры, a именно, что Бог наш есть Троица и в тоже время Единица, или – единое, триипостасное Существо. Помимо вышеобозначенных слов Афанасиева символа и «Православного Исповедания», св. Церковь поучает нас этой догматической истине чрез многочисленные свидетельства из святоотеческих творений. Так в писаниях блаж. Фалассия мы находим такие слова: «Единицу в Троице, и Троицу в Единице исповедуем, как нераздельно разделяемую, и раздельно соединяемую» 1087 . «Троицу во Единице, – говорит св. Церковь в одной из богослужебных книг, – воспоим вернии, во едином Божестве, Отца, и Сына, и Духа Божественнаго, существо едино и естество, нераздельне, неразлучне, нечастне: един бо в трех лицах Бог» 1088 . «Едино есть, – вещает св. Максим Исповедник , – пребезначальное... благое Существо, Триипостасная Единица, Отец, Сын и Дух Святый... Единица неслиянная и Троица нераздельная... Един Бог, Единица безначальная и пресущная... Один и тот же и Единица и Троица» 1089 . А тот же св. Андрей, Архиепископ Критский, так ублажает Св. Троицу: «Тя, Троице, славим, Единаго Бога.... Единица присно покланяемая» 1090 . Согласно с этими св. отцами богословствует и св. Симеон Новый Богослов : «Покланяйся, – говорит он, – Духу Святому... Отцу... и Сыну... единому, триипостасному, совечному и сосущему, нераздельному и неслиянному существу и естеству, как вечному началу всего сущего и единому Богу» 1091 . «Бог, – продолжает тот же св. отец, – присновоспеваемый и славимый, т.е. безначальный Отец, собезначальный Сын Отца и Дух Святый соприсносущный и единосущный Отцу и Сыну есть единое естество и слава, Троица единосущная, единое Божество, равночестная и триипостасная сущность, начало всего сущего» 1092 . |
| Среди документов, одобренных Константинопольским Собором 1351 г., важно Исповедание веры святителя Григория Паламы , в краткой и совершенной форме выражающее общецерковное учение по всем основным богословским вопросам – как древним, так и рассмотренным на Соборе 1351 г. Важным догматическим текстом поздневизантийского периода является Исповедание веры святителя Марка Ефесского , прочитанное им на Ферраро-Флорентийском лжесоборе 1439–1440 гг. Исповедание в яркой полемической форме выражает православное учение, особенно по спорным вопросам, разделяющим нас с римо-католиками (об исхождении Святого Духа, о главенстве папы и т.д.) 86 . Так называемый Апостольский Символ является древней переработкой крещального Символа Римской Церкви III-V веков. Он был написан на латинском языке. Современная его редакция восходит к VI-VIII вв. Впервые он становится достаточно известным на Востоке только после Ферраро-Флорентийского лжесобора, где латиняне пытались опереться на греческий перевод Символа, чтобы обойти вопрос об исхождении Святого Духа 87 . Учение о Святом Духе здесь ограничивается словами «верую в Духа Святого». Очевидно, что данный Символ не может по своей недосказанности и продолжительной неизвестности на Востоке считаться авторитетным Исповеданием Православия. Исповедание веры, известное под именем Символа веры святителя Афанасия Александрийского , несомненно, ему не принадлежит. Это подтверждает латинский текст оригинала и неизвестность его до XIII в. на Востоке, не Афанасиева терминология, более позднее учение о Христе, отсутствие в творениях святителя Афанасия ссылок на данный Символ и т.д. Наиболее вероятно, что он был составлен в VI-VII вв. на юге Франции. В нем достаточно хорошо изложено учение о Христе. Учение о Святой Троице здесь раскрывается в духе латинской традиции, в которой Божественная Сущность довлеет над Лицами. Началом Святой Троицы Исповедание признает не Личность Отца, как восточные Символы веры , а Единого Бога в Троице. Это типичное августиновское богословие, которое, по замечанию архиепископа Василия (Кривошеина) , породило впоследствии filioque. В западных редакциях IX-XI вв. данный Символ действительно содержит учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына 88 . Символ не был рассмотрен ни одним Вселенским Собором, а поэтому не имеет общецерковного значения, хотя и через греческие переводы (без filioque) вошел в издания славянской Псалтири, начиная с XVII века, когда в России усилилось латинское влияние 89 . VII. КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ ДОГМАТИЧЕСКОЙ НАУКИ |
| Среди документов, одобренных Константинопольским Собором 1351 г., важно Исповедание веры святителя Григория Паламы, в краткой и совершенной форме выражающее общецерковное учение по всем основным богословским вопросам — как древним, так и рассмотренным на Соборе 1351 г. Важным догматическим текстом поздневизантийского периода является Исповедание веры святителя Марка Ефесского, прочитанное им на Ферраро-Флорентийском лжесоборе 1439—1440 гг. Исповедание в яркой полемической форме выражает православное учение, особенно по спорным вопросам, разделяющим нас с римо-католиками (об исхождении Святого Духа, о главенстве папы и т. д.) [ 86 ]. Так называемый Апостольский Символ является древней переработкой крещального Символа Римской Церкви III—V веков. Он был написан на латинском языке. Современная его редакция восходит к VI—VIII вв. Впервые он становится достаточно известным на Востоке только после ферраро-Флорентийского лжесобора, где латиняне пытались опереться на греческий перевод Символа, чтобы обойти вопрос об исхождении Святого Духа [ 87 ]. Учение о Святом Духе здесь ограничивается словами «верую в Духа Святого». Очевидно, что данный Символ не может по своей недосказанности и продолжительной неизвестности на Востоке считаться авторитетным Исповеданием Православия. Исповедание веры, известное под именем Символа веры святителя Афанасия Александрийского, несомненно, ему не принадлежит. Это подтверждает латинский текст оригинала и неизвестность его до XIII b. на Востоке, не Афанасиева терминология, более позднее учение о Христе, отсутствие в творениях святителя Афанасия ссылок на данный Символ и т. д. Наиболее вероятно, что он был составлен в VI—VII вв. на юге Франции. В нем достаточно хорошо изложено учение о Христе. Учение о Святой Троице здесь раскрывается в духе латинской традиции, в которой Божественная Сущность довлеет над Лицами. Началом Святой Троицы Исповедание признает не Личность Отца, как восточные Символы веры, а Единого Бога в Троице. Это типичное августиновское богословие, которое, по замечанию архиепископа Василия (Кривошеина), породило впоследствии filioque. В западных редакциях IX—XI вв. данный Символ действительно содержит учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына [ 88 ]. Символ не был рассмотрен ни одним Вселенским Собором, а поэтому не имеет общецерковного значения, хотя и через греческие переводы (без filioque) вошел в издания славянской Псалтири, начиная с XVII века, когда в России усилилось латинское влияние [ 89 ]. VII. KPATKUЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ ДОГМАТИЧЕСКОЙ НАУКИ |
| 2. Семь вселенских соборов: Символ веры Вероучительные определения Вселенского собора непогрешимы. Так что в глазах православных положения веры, утвержденные семью Вселенскими соборами, обладают, наряду с Библией, обязательным и непререкаемым авторитетом. Важнейшим из всех соборных определений является Никео-Константинопольский символ веры, который читается или поется на каждой евхаристии, а также ежедневно во время полунощницы и повечерия. Два других символа, принятых на Западе – Апостольский и Афанасиев символы, – не обладают равной авторитетностью с Никейским символом именно потому, что они не были провозглашены Вселенским собором. Православные почитают Апостольский символ как древнее утверждение веры и полностью принимают его учение, но он представляет собой лишь местный западный крещальный символ, никогда не употреблявшийся в богослужении восточных патриархатов. Равным образом и Афанасиев символ не используется в православном богослужении, но иногда печатается (без Filioque) в Часослове. 3. Позднейшие соборы Формулирование православного вероучения, как мы уже видели, не прекратилось с Седьмым вселенским собором. С 787 г. существовали два основных способа, какими Церковь выражала свою точку зрения: 1) определения поместных соборов (то есть соборов, объединяющих членов одного или более патриархатов или автокефальных церквей, но не претендующих представлять Православную соборную Церковь в целом) и 2) письма или определения веры, сформулированные отдельными епископами. Если вероучительные определения всеобщих соборов непогрешимы, то в определения поместных соборов или отдельных епископов всегда может вкрасться ошибка. Но когда такие определения принимаются всей Церковью, они приобретают вселенскую авторитетность (то есть всеобщий авторитет, присущий вероучительным положениям Вселенского собора). Доктринальные положения Вселенского собора нельзя пересматривать или вносить в них поправки: их нужно принимать целиком; но в своем подходе к актам поместных соборов Церковь часто проявляла избирательность. Например, в случае соборов XVII в. их вероучительные положения отчасти принимаются всей Православной Церковью, а отчасти отвергаются или уточняются. |
|
|
