| Заслуга свят. Василия состоит: в догматической области – в окончательной формулировке Троичной терминологии, принятой всей Церковью; в области церковного строительства – в популяризации никейской веры и объединении предрасположенного к Православию епископата; в литургической области – в том, что он сделал важные преобразования в церковном богослужении, которое отличалось у него строгим порядком и дисциплиной, ввел всенощные бдения с антифонным пением псалмов и др.; в области аскетической – в том, что он, вслед за свят. Афанасием, продолжил дело оцерковления разраставшегося монашеского движения. Память свят. Василия Великого , архиепископа Кесарии Каппадокийской, совершается 1/14 января и 30 января/12 февраля. § 2. Сочинения Свят. Василию Великому принадлежат сочинения экзегетического, догматического, апологетического, аскетического и литургического характера, написанные в виде трактатов, бесед, проповедей, писем и богослужебных текстов. Одним из ранних плодов его творчества является составленная совместно со свят. Григорием Богословом специальная хрестоматия по творениям Оригена , названная «Филокалия». Далее к наиболее известным сочинениям свят. Василия Великого , авторство коих не подвергается сомнению, относятся следующие. Сочинения, посвященные толкованию Священного Писания: «Шестоднев» – девять бесед на Первую главу книги Бытия; «Беседы на псалмы» – 1-й, 7-й, 14-й (две), 28-й, 29-й, 32-й, 33-й, 44-й, 45-й, 48-й, 59-й, 61-й, 114-й, 115-й. И «Шестоднев», и «Беседы» написаны до 370 года. Сочинения догматико-полемические: «О Святом Духе к Амфилохию Иконийскому », составленное около 375 года; «Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия», составленное в 363 или 364 годах. Оно состоит из трех книг, 4-я и 5-я книги, присоединяемые к этому сочинению, возможно, принадлежат Дидиму. Сочинения нравственно-аскетические: свод «Нравственных правил», основанный на Священном Писании и обращенный ко всем христианам, как монашествующим, так и мирянам; «Правила, изложенные в вопросах и ответах», выясняющие общие принципы аскетизма и дающие наставления о частных случаях подвижнической жизни; «Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и отшельничестве». |
| (Переписка с Серапионом Тмуитским) Св. Афанасий наряду с главным вопросом своего времени, противо-арианской полемикой, касался и других тем. Так, христологическому вопросу посвящены его послания: а) к Епиктету коринфскому, б) к исповеднику и епископу Адельфию и в) к философу Максиму. С другой стороны, у него завязалась переписка и с еп. Тмуитским Серапионом, посвященная, главным образом, теме почитания Святого Духа. Сам Серапион был ему человеком близким. В 339 году, а может быть и раньше, он уже епископствует в Тмуисе (в Нильской дельте). В 353 г. он входит в число делегации, посланной св. Афанасием к папе Ливерию. Возможно, что он претерпел изгнание в 359 г., хотя показание бл. Иеронима не отличается ясностью. Конец жизни его нам не известен. Как бы то ни было, в его лице предстоит нам ученый епископ IV в., твердый в вере, разносторонне образованный и близкий к кругам никейской веры. Его перу принадлежат несколько произведений: 1) «Против Манихеев»; 2) «Толкование на псалмы»; 3) «Послание об Отце и Сыне» и 4) «Евхологий»,. интересный своими молитвами и чинопоследованиями, найденный проф. А.А. Дмитриевским на Афоне в 1894 г., а потом уже только «найденный» вновь Wobbermin " ом, которому долго в науке приписывалась честь «editio princeps». Интересующая нас переписка между двумя епископами заключается в четырех письмах св. Афанасия к Серапиону, известных иногда, как «Четыре книги о Святом Духе». Никаких сомнений в подлинности этой переписки не возникало никогда и ни у кого. Время написания этих писем тоже совершенно ясно, так как в самом начале первого послания св. Афанасий пишет, что он получил письмо Серапиона в пустыне и что «жестокое воздвигнуто против нас гонение» 63 . Иными словами, переписка относится к годам третьего изгнания (356–362), проведенного александрийским епископом в египетской пустыне, т.е. в то же время, что и «Книги против ариан». Весьма вероятно, что обмен этими письмами не разделялся долгими промежутками, почему J. Lebon предполагает, что их можно отнести к 359 г. |
| Все сии заблуждения, будучи все вместе взяты, не только противны единой истинной Святой Церкви, но и содержат в себе многие тяжкие хуления на Духа Святого. Вопрос. Можно ли спастись тому, кто содержит учение Лютера? Ответ. Кроме того, что сие уже ясно из всего вышесказанного, прочитаем в ответ начальные слова Символа, сочиненного святым Афанасием Великим: " Кто хочет спастись, тот должен прежде всего содержать кафолическую веру, коей если кто не соблюдет в целости и непорочности, тот несомненно погибнет навсегда " . Вопрос. Что побудило Лютера предаться столь сильным заблуждениям, и что служило поводом к столь сильному распространению его учения? Ответ. Лютер был увлечен, с одной стороны, резкими злоупотреблениями папской власти, а с другой - неукротимым своим нравом. Противодействие папе обратилось в непримиримую ненависть, - опровержение латинских догматов в бестолковое и необузданное ругательство. Сочинения Лютера нестерпимы не только для благочестивого, но даже для благопристойного читателя. Они дышат самым грубым развратом и исступленным богохульством. Если учение его имело многих последователей, то причины сего в одних были личные, в других политические, в толпе - невежество. Если ныне многие образованные люди последуют учению Лютера, то это потому, что они никогда не рассматривали христианской веры, не читали сочинений основателя своей Церкви, или по непреклонному упрямству. Впрочем, лютеранизм доставляет большие удобства человеку, желающему как можно меньше обращаться к Богу и как можно меньше ограничивать себя в плотских своих пожеланиях. Вопрос. Может ли ученое рассматривание доказать неосновательность лютеранизма и привести к познанию истинной Церкви? Ответ. Вполне может. Установление Церкви христианской Богочеловеком и распространение ее Апостолами на земле, будучи событием, объясняется фактами. Тот, кто будет беспристрастно рассматривать сии факты, увидит, что все они доказывают непорочность Восточной Церкви, сохранившей и догматы и обряды Церкви Первенствующей во всей целости. Он увидит постепенное заблуждение и отступление Запада; увидит причину сего отступления: с одной стороны, гордость пап, с другой - преобладание варваров и их невежества на Западе, которые с половины девятого столетия воссели на престол Первосвятительский Рима. Он увидит семена реформации в исполинской, уродливой власти пап, в злоупотреблениях его, в грубом невежестве тогдашней Европы; увидит нелепость протестантских верований и между ними лютеранизма, вынужденного жестокостями, рожденного столкновением страстей, образовавшегося под сенью политики и невежества; непрестанно изменяющегося, как имеющего основанием зыбкое знание человеческое, наконец, по большей части преобразовавшегося в неологизм. |
| Рядом с Библией , источником вероучения, при возникновении евангелической церкви объявлены некоторые догматические сочинения в качестве символических книг протестантства. Главы реформации Лютер и Меланхтон формальной принцип протестантизма, именно, что свящ. Писание очевидно и само по себе достаточно, нашли неполным и потому увидели себя вынужденными более точно раскрыть вероучение чрез составление некоторых вероисповедных сочинений, которые и стали символическими книгами протестанства; так возникли Аугсбургское и Шмалькальденское исповедания веры. Сам Лютер необходимость таковых символических книг оправдывал следующим взглядом на св. Писание: „св. Писание есть книга еретиков (ein Ketzerbuch), т. е. такая книга, которою с большим успехом пользовались еретики. Ибо нет никакой другой книги, которою бы злоупотребляли так много, как Библиею. Еретики старались хвалить ее, как никакую другую книгу и свою ересь всегда старались основать именно на ней“. Но самое происхождение символических книг протестантства уже показывает, что они не могли оставаться непререкаемыми. Так Аугсбургское исповедание (confessio Augustana) составлено Меланхтоном при участии некоторых других богословов, подписано было протестантскими князьями и городами, достигло большого уважения, одобрено и самим Лютером. „Труд Филиппа, писал Лютер, мне нравится, и я не знаю, что можно бы в нем изменить или исправить“. Но издано оно, Аугсбургское исповедание, не в том виде, так написано: во время Рейхстага оно напечатано с изменениями без согласия Меланхтона. Сам Меланхтон впоследствии тоже в чем-то изменил Аугсбургсисое исповедание, за что получил укоризну со стороны Лютера. Лютер писал: „Филипп, вы не имели права изменять Augustanam Confessionem потому что она не ваша, а церковная книга“. Таким образом Аугсбургское исповедание, как книга символическая, неизменяемая по самой идее, в тоже время в действительности являлась изменяемою. Кроме Аугсбургского исповедания в качестве исповеданий с символическим характером первоначальными протестантами признаны символы: апостольский, Никейский и Афанасиев. |
| Такое единение состоит, по Кириллу 465 , в том, что одна Личность, ( ν πρσωπον, γουν πστασις) и именно, Сын Божий, Бог Слово, возглавил Собою две природы – Божескую и человеческую, при чем под человеческой разумеется здесь общая всем людям человеческая природа, т. е. соединение тела и души но не – личный человек, не – особый индивидуум. О том, как был, или как мог быть Христос истинным человеком, не имея особой человеческой личности, на этот вопрос Кирилл не дает ответа. Он и не усиливался разрешить это «quomodo», ибо он хорошо сознавал, что в этом пункте никакие усилия разума человеческого, никакой изощренный язык не в состоянии выразить точно данную истину. Только благочестивая вера может дать примирение и принести успокоение испытующей мысли человеческой 466 . На вопрос о том, как представлять Христа после Его воплощения, т. е. после соединения в Нем двух природ, Кирилл отвечал, что после этого, Христос есть: μα φσις το θεο λγου σεσαρκωμνη 467 . Эта формула, бывшая девизом доктрины Аполлинария, представляла большой соблазн для последователей Кирилла еще при его жизни. Кирилла обвиняли в отрицании человечества и в признании одной только Божественной природы во Христе, в аполлинарианстве, в монофиситстве. Он должен был написать два специальных сочинения для защиты своих 12 анафематств против Нестория, в которых восточные епископы: Иоанн Антиохийский, Феодорит Кирский и др. усматривали наклон к отрицанию двух полных и совершенных природ во Христе. В этих сочинениях св. Кирилл с особою силою опровергает все возражения против него и настаиваешь на том, что его учение вполне соответствует свидетельствам св. отцев и символу веры . В частности он выясняет здесь и значение псевдо-афанасиевой формулы 468 в том именно смысле, что «Слово Божие, соделавшееся человеком, именуемое и Богом, Которому поклоняются и в человечестве, ибо Оно по природе есть Бог и возсияло от Бога Отца». Таким образом, означенным термином «воплощенная» ( σςσαρκομνη) св. Кирилл хотел только указать на истинность и непреложность состоявшегося природного единения в одном Лице Христа. Еще точнее св. отец разъясняет это в своем письме к Сукенсу 469 . Здесь он отвечает на возражение, что при принятии одной природы Господа должно приписать страдание Божественной природе. Кирилл отвергает все это, потому что он признает не просто одну только природу, но воплощенную природу Логоса. Он хочет сказать: поскольку во Христе Божественный Логос с Его Божественной природой стал человеком, постольку и можно говорить об одной Божественной природе, как об одном воплотившемся Божественном Логосе. Таким образом, указанное выражение должно обозначать восприятие Божественным Логосом, Сыном Божиим, человеческой природы в ипостасное единство с Своим Божеством 470 , при нем эти природы познаются нами in abstracto, а не созерцаются in concreto. Здесь св. Кирилл вплотную, так сказать, подошел к той терминологии, которую впоследствии Леонтий Виз. выразил словами: νυπστατος νωσις 471 . |
| Православное воспитание развивает молодого человека как личность, находящуюся в согласии со своим Творцом и другими личностями. Ничто, кроме евангельского учения, не может дать личности человека такого всестороннего и богатого развития. Возьмем только основную заповедь Христову – любовь. Личность, которая развивается в любви к Господу, себе самому и другим людям, личность, которая с самого начала направлена на то, чтобы любить себя, других, родителей, родную страну, природу, – это надежда на спасение мира. Отношение к другому человеку с позиции любви противостоит потребительскому отношению. Православие воспитывает человека так, чтобы он изумлялся Творцу и творению Его, заботливо относился ко всякому творению, отсюда берет начало творческий подход и оптимизм. В этом контексте понимания человеческой личности и восприятия ее как величайшей ценности кроется потенциал не только духовного, но и биологического возрождения народа. Из уважения к человеческой личности произрастает забота о благосостоянии, здоровье, воспитании и образовании. Здоровая жизнь и жизнь святая, чистая и человечная, всегда идут вместе. Мы твердо уверены в том, что только православные верующие могут быть по-настоящему ответственными гражданами. Тот, кто не тверд в вере своих отцов, никогда не сможет по-настоящему любить свою родину, сколько бы ни говорили о том, что патриотизм возможен и без веры, и без Церкви. Для примера напомню вам о той радости, которую принесли нам Олимпийские игры. Двое спортсменов, лучше всех представивших на играх Сербию, – Милорад Чавич и Новак Джокович – не только граждане Сербии, но и православные верующие, которые всюду с гордостью несут сербские знамена. Вы думаете, это случайность, что наибольшего успеха добиваются именно самые большие патриоты? Именно те, кто в любой точке мира не постесняется перекреститься на публике и везде открыто скажет, что Косово – это Сербия? Только такие люди, имеющие твердую основу в своей стране и себе самом, могут пойти еще выше и дальше, могут понять и всю нашу планету. |
| Афанасия и «Двух книг против Аполлинария». Однако противники подлинности оговариваются, что это различие не кажется столь сильным, пока признаются подлинными IV слово «Против ариан», «Изложение веры», «Слово пространнейшее о вере», «О явлении во плоти Бога Слова и против ариан», язык которых уклоняется от языка подлинных произведений св. Афанасия. Но лишь только эти связующие члены выделены, желающие удержать подлинность обеих книг резко переходят в область совершенно особенного языка по сравнению с бесспорными произведениями св. Афанасия, от «Апологии» до «Послания к Эпикгету»; в) противники подлинности готовы согласиться с защитниками, что идейное содержание, основная тенденция, существенные мысли, в целом и в частностях, насквозь Афанасиевы, что против аполлинарианства в качестве сильнейшего аргумента выставлена та идея, которой св. Афанасий поразил арианство, именно – что в Лице и жизни Богочеловека в принципе совершилось обожение человеческой природы во всех ее жизненных моментах и что эта идея, ради которой он жил, работал, боролся, страдал, в книгах «Против Аполлинария» проведена с самой широкой последовательностью и выступает с особенной силой, ясностью и резкостью. Но именно то, что основная идея св. Афанасия проведена здесь с большой резкостью и со строгой, почти механической последовательностью, и вызывает подозрение. В книгах «Против Аполлинария» ясно устанавливается, что между ομοοσια [единосущными] возможно единство только по φσις, но не по πστασις, то есть автор стоит на почве новейшей (так называемой – новоникейской) терминологии: μα οσα, τρς ποστσις, тогда как св. Афанасий еще в «Послании к африканским епископам» (cap. 4) смешивает οσ α и πστασις; д) обе книги «Против Аполлинария» считаются с произведениями Аполлинария, которые написаны и сделались известными только после смерти св. Афанасия. По всем этим основаниям утверждают, что «Две книги против Аполлинария» не могли быть написаны св. Афанасием, и признают весьма вероятным, что они происходят от александрийца, который обязан основными воззрениями и некоторыми частностями св. |
| Синоду об упразднении комиссии духовных училищ, положение о духовно-учебном управлении при св. Синоде, положение о хозяйственном управлении при св. Синоде, указа Сенату о соединении отделения духовных дел православного и греко-униатского исповеданий с канцелярией обер-прокурора. Благовидов пишет, что утверждение государем этих проектов упрочило за обер-прокуратурой преобладающее влияние на всю систему церковного управления, создав для обер-прокурора положение фактического министра духовного ведомства. Отдельные члены Синода не всегда соглашались с мнением Протасова. Благовидов приводит такие случаи. Митр. московский Филарет сумел настоять на недопущении в духовных учреждениях учебного руководства герменевтики, составленного ректором петербургской духовной академии Афанасием, соответственно взглядам Протасова. Духовник царский прот. Музовский не согласился в 1839 г. с, поддержанным членами Синода, предложением Протасова об усилении ограничений прав священнослужителей, слагающих с себя духовный сан. Государь, признавая звание священническое столь важным, что " должно затруднять добровольное оного сложение " , не согласился, сколь это ему ни прискорбно, с мнением Музовского. " Еще милосердный Господь хранит православный русский народ от горьких следствий свободомыслия " , — писал Протасов в секретной всеподданнейшей записке от 14 ноября 1842 г., — " еще преданность отечественной вере жива в сердцах его; но тем заботливее должны быть блюстители веры и тем тщательнее должны извлекать всю пользу из уроков прошедшего для: охранения начал, на коих зиждется религиозное воспитание юношества, особенно духовного... К сожалению, не можем скрывать от себя, что и у нас начала сии были нарушены " . Первым сеятелем чуждых понятий на ниве образования духовного юношества Протасов считал Феофана Прокоповича. В 1836 г. проведено было крупное преобразование воспитания духовного юношества, о чем будет сказано в особой главе, как и о деле прот. Павского, провидимому, вызвавшем неприсутствование в Синоде с 1842 г. |
| 684 По этим словам текст св. Лукиана был столько близок к тому тексту, который еще Ориген называл общим, что впоследствии, во время Иеронима, слова: текст общий и текст Лукианов, были словами однозначащими, иначе текст Лукианов потому назывался общим, что в нем не было дополнений, внесенных Оригеном в свой текст из других переводов. Так описывается текст Лукианов и в Афанасиевом синопсисе, только еще с большей ясностью: «он (Лукиан) рассмотрел прежние переводы и еврейские книги и обращал тщательное внимание на то, чего недоставало, или что было лишним, и все исправил в своем месте». 685 Евфимий Зигабен пишет, что текст Лукианов не заключал в себе вставок других переводчиков. 686 Согласны с этим свидетельства Свиды и Никиты ираклийского. 687 По всем свидетельствам ясно видно, что а) текст св. Лукиана с преимущественной точностью представлял текст 70; б) что ошибки писцов, изменения переводчиков разных, вставки и опущения против еврейского текста, внесенные не самими LXX, св. Лукиан исключал сообразно с еврейским текстом и с переводом сирским. Но в) за недостатком свидетельств неясным остается, откуда св. Лукиан дополнял общий текст 70 в тех случаях, когда в нем недоставало слишком многого по спискам, как находил Ориген ? 688 Надобно положить, что св. Лукиан пользовался и экзаплами Оригена , и это отчасти подтверждается списками, сохранившими в себе остатки Лукиановой рецензии. 689 Труд св. Лукиана, в предохранение от врагов веры, во время исповеднического подвига его сохранен был в стене, где ящик с рукописью залит был известью и здесь найден был при благоверном Константине. 690 Последнее было, как вероятно, в то время, когда св. Елена над чудесно-спасенными мощами св. Лукиана воздвигла в 326 г. великолепный храм в Дрепане, названной в честь ее Елеонополем. 691 С сего времени перевод, пересмотренный св. Лукианом, начал входить во всеобщее употребление. Бл. Иероним говорил о своем времени: «Константинополь даже до Антиохии одобряет экземпляры Мученика Лукиана». 692 Это значит, что текст Лукианов принят был в церковное употребление прежде всего в малой Азии и Сирии, тогда как в Палестине оставался таковым текст экзаплов. |
| С целью изучить практически русский язык и познакомиться поближе с жизнью и воззрениями русского духовенства, Пальмер поселился у священника Фортунатова, на Выборгской стороне. Это был еще молодой человек, только что кончивший курс в петербургской духовной академии и потому могший служить для Пальмера показателем не только воззрений духовенства, но и состояния высшего богословского образования в России. При посредстве о. Фортунатова Пальмер удовлетворил своему желанию – проникнуть в духовную академию, и познакомился с ректором ее, архимандритом Афанасием Дроздовым (1841 – 1847), бывшим впоследствии епископом саратовским и затем архиепископом астраханским. Это был, как известно, весьма образованный человек, ученый классик и глубокий богослов, хотя и не оставивший по себе печатных произведений. Он с интересом принял англиканского богослова, прочитал его введение к XXXIX членам англиканской церкви и, найдя в нем примирительный тон, пожелал видеть самые члены. Введение Пальмера, написанное под углом зрения оксфордской доктрины, стоит гораздо ближе к учению вселенской церкви, чем учение самых XXXIX членов, и когда ректор Афанасий обратил на это внимание, – то Пальмер поспешил сделать оговорку, что «члены никоим образом не составляют общего исповедания веры и что их нужно рассматривать в соображении с теми особенными обстоятельствами, среди которых они произошли». Члены эти содержат в себе западное учение о «Filioque», и когда Пальмер стал объяснять причины внесения его в англиканский символ, Афанасий заметил, что это «profundissima et difficillima quaestio». Ректор просил Пальмера заходить к нему почаще и, пользуясь этим любезным приглашением, Пальмер успел познакомиться с внешней и внутренней жизнью академии. Состояние наших высших богословских школ в то время было не завидное. Крайняя скудость содержания как наставников, так и студентов, способна была убивать всякую энергию, и надо только удивляться, что при таком материальном состоянии высших духовно-учебных заведений находились еще люди, которые отдавали им на служение всю свою жизнь. |
|
|
