| разделы рассылка распечатать В.С.Пудов Обращение " Евангелическо-Лютеранской Церкви Аугсбургского исповедания " России С глубокой скорбью российские лютеране переживают случившиеся в последнее время в Осетии и Абхазии, а также с болью в сердце смотрят на трагедию грузинского народа. Тем более, что братоубийственный конфликт случился между братскими христианскими православными народами. Наши собратья по вере так же живут и в Осетии, и в Абхазии и в Грузии. И все они одинаково ценны в глазах Бога и в наших глазах, как братья и сестры во Христе, независимо от места проживания, национальности и вероисповедания. Война – это всегда беда и всегда она порождает массу негативных последствий. Никто не готов признать свою неправоту. Во всех бедах всегда виновата другая сторона и единственный выход – убрать оппонента. Как Каин, который убил Авеля. И его духовные дети и последователи продолжают идти по тому же кровавому пути. Убил за что? За то что путь Авеля был в глазах брата не таков как его. Убивают почему? Потому, что не могут понять и принять другое мнения. У Грузии сегодня своя правда, которая заключается в желании отстоять территориальную целостность. Не будем вдаваться в подробности не легитимности притязаний Тбилиси на земли абхазов и осетин. Это вопрос юристов и историков. Хотелось бы сконцентрировать внимание на человеческом аспекте трагедии. В свое время Христос сказал своим последователям и продолжает говорить нам со страниц Евангелия: " Суббота для человека, а не человек для субботы " . Ради религиозной идеи, вернее даже ради того как понимали ее фарисеи, которые готовы были лишить жизни человека, не соблюдавшего субботу так, как считали правильным соблюдать ее они. Территориальная целостность, даже если она и оправдана с точки зрения права, что в случае с Грузией весьма спорно, не может быть аргументом , если это ведет к гибели и страданиям людей. 26 августа президент России Дмитрий Медведев подписал указы о признании независимости Абхазии и Южной Осетии. В основе этого не простого решения было желание предотвратить дальнейшие бедствия и гибель жителей данных регионов. Из двух зол выбирают меньшее. Если есть возможность сохранить семью, нужно бороться до конца, но если совместное проживание чревато смертоубийством, то лучше все-таки разойтись и сохранить друг другу нервы, а возможно и жизни. |
| Каких же взглядов держался он в ноябре 1539 г. когда рукополагал Скина нам совершенно неизвестно. Критик же смело провозглашает свое несомненно и тотчас же спешит сделать отсюда вывод относительно всех рукоположений, когда-либо совершавшихся Барлоу. Подобного рода научные выводы следует признать более чем сомнительными. Ho может быть критик приводит в подтверждение своей мысли какие-либо новые данные, после которых уже не остается места для сомнения?– Ничего подобного не оказывается. Весь запас этих данных ограничивается лишь несколькими отзывами отдельных лиц о религиозном настроении Барлоу, но отзывы эти такого свойства, что построить на них какие-либо серьезные заключения нет никакой возможности, а именно: „Гупэр писал о Барлоу, что он, как и Кранмер во всем согласен с швейцарскими церквами». Герцог Альберт и Меланхтон рекомендовали его Елизавете, как человека „привязанного к Аугсбургскому исповеданию», „правильно чтущего Бога и любящего церковное согласие». Сама Елизавета отзывалась о нем, как о человеке „твердом в религии» и „держащемся чистого учения“. (Странник 575–576). – He трудно заметить, что все эти отзывы, во 1) имеют настолько общий характер, что никак не могут служить твердым основанием для частного вывода именно о воззрениях Барлоу на таинство священства, так как об этом предмете в них речи нет. Во 2) по самому существу своему, отзывы эти таковы, что или сами себя или взаимно друг друга уничтожают. В самом деле, Гупэр говорит, что Барлоу, как и Крамэр, во всем согласен с швейцарскими церквами; но кто же не знает, что Крамэр совсем не был во всем согласен с швейцарскими церквами и столько же был близок к ним, сколько во многом другом к Риму. В одно и тоже время отзывы представляют Барлоу и „во всем согласным с швейцарскими церквами“ и „привязанным к Аугсбургскому исповеданию». Елизавета отзывается о Барлоу, как о „твердом в религии“ и „держащемся чистого учения»; но кому же опять-таки не известно, что в устах Елизаветы такие выражения как „твердость в религии» и „чистое учение“ означают далеко не то же, что в устах представителей лютеранства или кальвинизма. |
| При таких обстоятельствах в феврале 1529 г. собрался имперский сейм в Шпейере. На нем, благодаря перевесу католических чинов, было проведено неблагоприятное для лютеран постановление. Против такого решения выступили многие сочувствовавшие Лютеру князья, требовавшие решения религиозной распри Собором, свободным от влияния одной партии. Свое требование они изложили в форме письменного протеста, отчего приверженцы Реформации стали называться протестантами. В это время протестантизм представлял уже не только религиозную, но и политическую силу. Поэтому когда империи стало угрожать нашествие турок, которые хотели воспользоваться религиозным расколом Германии в своих интересах, папа и король были готовы примириться с лютеранами. В 1529 г. в Марбурге встретились виднейшие деятели протестантизма, в том числе Лютер, Цвингли, Меланхтон и др. Они обсуждали проблему Евхаристии. Здесь Цвингли и Лютер разошлись во мнениях, и протестантизм разделился на два лагеря. В 1530 г. собрался Аугсбургский сейм, который должен был дать окончательное решение по религиозной проблеме. Лютеране представили на сейм изложение своего исповедания, которое вошло в историю под именем «Аугсбургского исповедания». Здесь различие между старым и новым учением было развито так умеренно и беспристрастно, как мог сделать только Меланхтон. Сам Лютер не решился прибыть в Аугсбург. Видные католические богословы представили возражения на это исповедание. Прения не привели к примирению. Определение сейма в оскорбительно резкой форме предлагало протестантам подчиниться Риму, в противном же случае угрожало истреблением. Опасность, грозившая делу Реформации, заставила защитников ее теснее соединиться друг с другом. Они заключили между собой оборонительный союз в 1531 г. в Шмалькальдене для поддержки Евангелия, если будет употреблено насилие для подавления лютеранства. Исполнить угрозу Аугсбургского сейма Карлу V, однако, не удалось. С одной стороны, ему было опасно ссориться с немецкими князьями, а с другой — опасность от турок заставляла его быть осмотрительным. Все это содействовало тому, чтобы настроить его миролюбиво. После того как исчезла всякая надежда покончить мирно с турками, он заключает в 1532 г. с протестантами религиозный мир. |
| 340 О них можно находить сведения у проф. Малышевского («Мелетий»), стр. 211–213; у Hefele в прежде упомянутом его сборнике (S. 448–452) или же в русском переводе этого же трактата Гефеле (в Хр. Чт., 1865, т. 1). Повторять эти сведения считаем делом излишним. 342 «Ответы патриарха Иеремии» (Responsa patriarchae Hieremiae), в XVIII-м столетии, изданы были одним греческим монахом с таким наименованием: «Книга, называемая судья истины» (Βιβλον, καλομενον κριτς τς ληθεας). См. Meyer, 96. 343 Греческие «ответы» существуют и в русском переводе, который мы имеем под руками. Он находится в книге, под заглавием: «святейшего патр. кон-польского Иеремии ответы Лютеранам. Перевод с греч. Архимандрит Нил». М. 1866. Кто этот Нил – мы не знаем. В новейших списках русских архиереев с этим именем помещается лишь один Нил ярославский, но несомненно – не он переводчик книги. Перевод действительно сделан с греческого, но о. архимандрит не пренебрегает и латинским текстом оригинала, помещенным в Acta et Scripta theol. Wirtemb., что однако ж не составляет большой беды. В нашем очерке мы будем цитировать рядом: и Acta и Перевод. Вышеприведенные слова письма Иеремии см.: Acta, р. 54. 56; Перев., 9–11. 344 Для нас представлялся любопытным вопрос: какая редакция Аугсбургского исповедания прислана была тюбингенцами в К-поль: дело в том, что таких редакций две. Первая есть та, которая представлена была лютеранами императору Карлу, в 1530 году, на Аугсбургском сейме (отчего это «исповедание» и получило свое имя); вторую же составляет та редакция, которая выработана протестантскими богословами и которая появилась в 1540 году (в основе ее лежит confessio Angustana, 1530 г.) и которая известна с именем: Confessio Augustana variata. Для решения, занимавшего нас, вопроса мы сравнили текст «Аугсбургского исповедания», посланного из Тюбингена в К-поль и напечатанного в Acta et scripta theolog. Wirtemberg (p. 5–53) с текстом двух редакций рассматриваемого «исповедания» в книге: Kolde. Die Augsburgische Konfession lateinisch und deutsch (Gotha, 1896) и пришли к такому результату: в основе «исповедания», бывшего под руками составителей первого ответа, лежит редакция «исповедания» 1530 года, но в эту редакцию привнесены отрывки и из редакции: Variata, 1540 года, значит, это была смешанная редакция (т.е. новая). Существовала ли такая редакция во времена Крузия и Герлаха или же она сочинена нарочито для К-поля, – сказать не умеем, но больш склоняемся в пользу решения вопроса в последнем смысле. |
| диалога. Руководствуясь представлением о необходимости достижения церковного единства, гос. деятели брали на себя организацию переговорного процесса, целью к-рого было уже не выявление победителей, но достижение максимально возможного сближения противоположных позиций вовлеченных в обсуждение сторон. С содержательной т. зр. появление К. как средства обсуждения религ. проблем стало возможным после того, как протестант. богословие начало складываться в качестве цельной системы взаимосвязанных религ. идей. Ранняя полемика между католич. богословами и лидерами протестантизма разворачивалась вокруг отдельных актуальных богословских тем и не имела систематического характера. Католич. и протестант. полемисты нередко уделяли намного больше внимания личным нападкам и риторическим упрекам, чем строгим богословским рассуждениям. В кон. 20-х - нач. 30-х гг. XVI в., отстаивая право на религ. свободу в переговорах со светскими властями, лидеры нем. протестантизма были вынуждены четко сформулировать основные тезисы протестант. богословия и последовательно указать на существенные пункты расхождения между католицизмом и протестантизмом. Наиболее значимой вехой на этом пути была выработка Аугсбургского исповедания (1530), в котором протестант. вероучение излагалось в 28 положениях, охватывавших весь идейный спектр христ. богословия. Поскольку богословские оппоненты протестантизма, в т. ч. Экк (ср. его письменный отзыв: Schirrmacher. 1876. S. 203-208), признали, что ряд положений Аугсбургского исповедания согласны с католич. вероучением, а др. тезисы не являются однозначно еретическими и нуждаются в обсуждении и уточнении, нек-рые присутствовавшие на Аугсбургском сейме (1530) европ. и герм. князья, допускавшие возможность достижения религиозного согласия в процессе богословского диалога, выступили с инициативой проведения консультаций между католич. и протестант. богословами. К. в Аугсбурге (1530). Отвечая на настоятельные просьбы князей, в сер. авг. 1530 г. имп. Карл V распорядился образовать специальную комиссию, поставив перед ней задачу «мирно и благочестиво» сравнить и по возможности согласовать богословские позиции протестантов и католиков (см.: Ibid. |
| —273— замедлилось от разных случайных обстоятельств. Свод указанных замечаний и возражений составил из себя обширный трактат (Acta, р. 144–199), который в греческом переводе и послан был в Константинополь с препроводительным на имя Иеремии – вежливым письмом. Излагать содержание трактата нам нет надобности: в нем заключаются довольно обычные протестантские религиозные воззрения. Да изложение это было бы и бесцельно: потому что и второй «ответ» константинопольской церкви протестантам не входит, как и первый, в разбор лютеранского учения, поскольку оно находилось в указанном трактате, а прямо этому учению противопоставляет свое православное учение, переходя от одного догмата к другому, в порядке всё того же трактата. Относительно этого трактата сделаем немногие замечания, чтобы иметь о нем некоторое представление. После письма к Иеремии, здесь встречаем что-то в роде введения, в котором протестанты указывают исходные точки их учения. Так, они здесь говорят, что не определения соборов и не писания отцов служат к уяснению спорных религиозных вопросов, а лишь одно св. Писание; что точное истолкование этого источника веры заимствуется не от соборов и не у Отцов, а из самого св. Писания, и что, если само св. Писание недостаточно уясняет себя, то нужно ожидать, что неясное уяснится для нас в будущей жизни (pag. 150 et сс.). Из отдельных пунктов учения отметим лишь выраженный здесь взгляд на иерархию. Мы уже знаем, что аугсбургское исповедание ввело в невольную ошибку составителей первого «ответа», побудив их похвалить взгляд протестантов на иерархию. По прочтении же рассматриваемого лютеранского трактата, всякие сомнения на этот счет должны были исчезнуть в греческой церкви. Здесь раскрывалось, что протестанты отвергают наименование: священник (Sacerdos), а вместо него употребляют выражение служитель церкви (ecclesiae minister) и что их эти служители могут жениться и после поставления в должность (после руковозложения суперинтендента) и даже не один раз (pag. 175–177). Переходим к рассмотрению второго «ответа». Вышеуказанный лютеранский трактат получен был Герлахом в |
| «Очерки истории методизма» (К., 1887. 2 т.), а в 1906 г.- степень д-ра богословия за соч. «Старокатолическое и христиано-католическое богослужение и его отношение к римско-католическому богослужению и вероучению» (К., 1901) и «О законности и действительности англиканской иерархии с точки зрения Православной Церкви» (К., 1906). Др. 2 профессора КДА получили магистерские степени за исследования в области сравнительного богословия: в 1877 г. Ястребов за соч. «Учение Аугсбургского исповедания и его апологии о первородном грехе» (К., 1877), в 1911 г. Чекановский (на момент присуждения степени был преподавателем Самарской ДС, впосл. стал экстраординарным профессором КДА) за соч. «К уяснению учения о самоуничижении Господа нашего Иисуса Христа: Изложение и критический разбор кенотических теорий о Лице Иисуса Христа» (Самара, 1909; К., 1910; исследование посвящено анализу христологических воззрений протест. «кенотиков»). Еще 2 магистерские степени за исследования в области сравнительного богословия были присуждены в КДА преподавателям других духовных школ: в 1894 г. помощнику смотрителя Каменецкого духовного уч-ща И. А. Олесницкому за соч. «Символическое учение лютеран о таинстве Евхаристии и несостоятельность этого учения» (Каменец-Подольск, 1894) и в 1909 г. преподавателю Владимирской ДС А. Я. Рождественскому за соч. «Символические и богослужебные книги Англиканской Церкви как выражение ее веросознания» (К., 1908). Практически все названные сочинения были посвящены истории, вероучению и богослужению протестантизма. Исследовательский интерес к сравнительному богословию отразился и в Трудах КДА. В частности, в академическом журнале публиковались статьи, посвященные разбору вероучительных положений, принятых Римско-католич. Церковью в XIX в. (прежде всего статьи Ястребова и Булгакова). Кроме того, в 90-х гг. XIX в. Булгаков регулярно публиковал в Трудах КДА очерки «Из заграничной религиозной жизни», содержавшие обзоры важнейших событий жизни католицизма и протестантизма в Европе и Америке. |
| —104— полицейского чина и полную невозможность заявить о себе – это для нашей печати «terra incognita». Что за беда, что духовенство нищенствует, что оно подавлено, порабощено и несет такие подати, каких не несет ни один другой класс, что оно не в силах отправлять все возложенные на него обязанности: так было прежде, так идет и теперь: что же тут особенного? Если уже протестантство открыто высказывает, что от духовенства зависит религиозное будущее народа, то пора убедиться в этом и нам. Чем свободнее пастырь, чем более он заботится о духовных нуждах своих пасомых, тем более крепнут духовные интересы мирян, тем более они возрастают в религиозной вере и проводят нравственные начала веры в жизнь. Содействовать такой постановке религиозной жизни народа, стремясь создать для него лучших духовных руководителей, едва ли столь маловажное дело, что о нём не стоит и говорить. Н. Писаревский Берлин. 8 января 1898 года. Маргаритов С.Д. Несколько слов автора о своей книге: Речь перед защитой магистерской диссертации: «Лютеранское учение в его историческом развитии при жизни Μ. Лютера»//Богословский вестник 1898. Т. 3. 7. С. 105–112 (2-я пагин.) —105— Предмет нашего исследования – лютеранское учение в том виде, в каком оно было во время жизни Μ. Лютера. В русской литературе есть лишь одно сочинение, касающееся того же предмета. Это – сочинение преосвященного Хрисанфа «Характер протестантства и его историческое развитие». Есть еще исследования и других авторов, касающиеся лютеранского учения, но эти исследования затрагивают лишь один какой-нибудь пункт учения. Таковы сочинения Μ. Ястребова «Учение Аугсбургского исповедания и его Апологии о первородном грехе», А Коржавина «Учение об оправдании по символическим книгам лютеран», Ф. Стукова «Лютеранский догмат об оправдании верою», Ив. Олесницкого «Символическое учение лютеран о таинстве евхаристии и несостоятельность этого учения». По этим сочинениям читатель, конечно, не может составить себе цельного представления о лютеранском учении. Следовательно, цельное представление составляется у читателя только при чтении книжки преосвященного Хрисанфа. У людей, привыкших смотреть на лютеранское учение глазами покойного преосвященного, по прочтении нашего сочинения может явиться недоумение и удивление, так как в этом сочинении проведен несогласный с преосвященным Хрисанфом взгляд на лютеранское учение при жизни Лютера. Это несогласие заключается в том, что мы разделяем деятельность немецкого реформатора на два периода. В первый период, думаем мы, Лютер и его помощники старались как можно более отдалиться от католических взглядов и потому развивали свое учение в противоположность католичеству; во второй же период Лютер и другие лютеранские богословы |
| Вестфальский мир, допуская возможность существования в территории, кроме господствующего вероисповедания, других, различал три степени осуществления религии: exercitium religionis publicum, exercitium religionis privatum и devotio domestica. Под exercitium religionis publicum разумелось то самое осуществление религии, которое до реформации принадлежало католической церкви, когда она была единственной церковью германской империи, и которое сделалось после реформации достоянием лютеранского или реформатского исповедания в территориях, присоединившихся к тому или другому из этих новых исповеданий. К публичности осуществления религии должны были следовательно относиться: обладание храмами, как богослужебными зданиями особой архитектуры, звон, возможность собираться на богослужение во всякое время, публичные церковные процессии. Под exercitium religionis privatum разумелось осуществление религии с образованием частного общества и с духовенством, но без упомянутых знаков публичности. Под devotio domestica разумелось домашнее богослужение в пределах дома и семьи, без образования религиозной ассоциации и без привлечения посторонних к домашнему богослужению. В этом последнем виде осуществления религии стали различать еще простое домашнее богослужение (dev. dom. simplex), без участия духовного лица, и квалифицированное (dev. dom. qualificata) с привлечением духовного лица. Позднее теория и практика распространили приведенную квалификацию на секты, с расширением понятия домашнего богослужения. Позднее стало рассматриваться, как необходимый вывод из индивидуальной свободы совести, которому следовательно противоречило бы запрещение участия духовного лица всякий раз, как богослужебное действие, на основании правил данного религиозного общества, могло бы быть совершено только духовным лицом. Т. н. jus reformandi при этом еще раз изменилось в своем содержании: оно применяется не к великим религиозным партиям, на которые было рассчитано в эпоху аугсбургского и вестфальского мирных трактатов, и о которых в настоящее время обыкновенно и вопроса не возникает, а к новообразующим обществам или сектам. |
| В 1794 г. немецкий историограф С.-Петербурга И. Г. Георги, упоминая о приходе Анненкирхе, сообщал: «В последние пять лет имел оный от 130 до 155 крестников и от 950 до 1100 причастников». 497 В эти годы церковное управление лютеранскими приходами подверглось некоторым преобразованиям. В 1786 г. была упразднена Юстиц-коллегия; согласно проекту, составленному Екатериной II, «Аугсбургского исповедания (лютеранским – а. А.) пасторам быть под ведомством С.-Петербургской Консистории того же исповедания». 498 Примечательно, что это предписание предварялось разделом под названием: «Дозволение иноверным и иностранным свободного отправления веры» (§ 84). «Не запрещается иноверным, инородным и иностранным свободное отправление веры, как от прежних достойныя памяти российских премудрых предков наших и нас самих уже установлено и подтверждено, – повелевала императрица, – да славят Бога различными языками многие народы, благословляя царствование наше, прося у Творца вселенной помощи, покровительства и силы Российскому скипетру и самодержавной нашей руке». 499 Традиционно благожелательное отношение к протестантам сохранялось и при внуке Екатерины II – императоре Александре I. Об этом свидетельствовал Генрих Шторх в своей книге «Россия при Александре I», изданной на немецком языке в виде периодического издания (СПб., 1803–1811. 27 выпусков). (Будучи вице-президентом Санкт-Петербургской Академии наук Генрих (Андрей Карлович) Шторх (1766–1835) преподавал политическую экономию великому князю Николаю Павловичу). «Дух религиозной терпимости, который отличает русское правительство и русскую нацию, к их чести уже многие столетия, – пишет Генрих Шторх, – находит себе все новую пищу при большом смешении религий в польских, немецких, а отчасти и в собственно русских провинциях». «Как известно, – продолжает немецкий автор, – лютеранские общества в Лифляндии и Эстляндии, с тех пор как они находятся под русским владычеством, всегда имели своих генерал-суперинтендентов. Теперь, именным императорским указом, должность генерал-суперинтендента основана и для Ингерманландии, и эта должность поручена бывшему пробсту и пастору при церкви св. Анны в Петербурге, Ф. Фр. Рейнботу. Протестантское духовное лицо с такой властью, которое имеет свое местопребывание в резиденции православного императора и св. Синода, – есть прекрасный пример терпимости». 500 |
|
|
