| С царствованием Петра I (1682–1725, с 1721 г. – император) для лютеран, живших в России, началась новая благоприятная эпоха. При нем появилось на русском языке рукописное Изложение Аугсбургского исповедания, под заглавием: «Об августанском исповедании». Августанское исповедание, сказано там, «есть символ публичный некиих церквей Германских о изящнейших веры главах, от Божия Слова списанный и утвержденный, и в Августе Винделицкой, сиречь в Авшпургу, на сейме Цесарском Каролю пятому Цесарю поданный, ради извещения и отражения клевет от противных». 909 В сочинении шведского пастора Генриха Седерберга, с 1709 по 1718 гг. жившего в России: «Заметки о религии и нравах русского народа» – говорится: «До 1711 года не требовалось богословского испытания, когда сам царь (Петр I – а. А.) повелел, чтобы Малый Катехизис Лютера был набран и напечатан на русском языке, а также приказал, чтобы без знания его наизусть, никого не посвящали в духовный сан». 910 Хотя эти сведения нуждаются в подтверждении документальными данными, можно упомянуть о том, что впоследствии именным указом Петра I от 16 января 1723 года было предписано: «Собрать римской, лютерской и кальвинской катехизмы и прочие церковных действ книги, и, переведши на славянский диалект, для знания и ведения напечатать». 911 Лишь последовавшая вскоре смерть императора не позволила исполнить это намерение. Следует упомянуть о том уважении, какое Петр I оказал памяти Мартина Лютера, будучи в Виттенберге в 1717 году. Там Петр I посетил комнату и библиотеку Лютера; осматривая с благоговением памятник Лютера, сделанный из бронзы во весь рост, он выразил сожаление, что монумент слишком мал для такого великого человека. Веротерпимость, бытовавшая в Петербурге со времени основания города на Неве, продолжала сохраняться здесь и в послепетровскую эпоху. Об этом свидетельствовал в своих записках Август Людвиг Шлёцер. Лютеранин по вероисповеданию, Шлёцер в 1751 – 1755 годах учился в Виттенберге – колыбели немецкой Реформации; после возвращения из России на родину он вплоть до конца жизни был профессором Геттингенского университета. В июне 1763 года Шлёцер получил приглашение посетить Александро-Невский монастырь. Его впечатления об этой обители были самые благоприятные. «Я нашел здесь столько нового, столько литературного образования, что мне стало досадно, что я так много читал о дурной стороне русского духовенства и никогда ничего о хорошей, которая здесь была очевидна, – писал немецкий историк. – На столе лежал открытый квадрант 912 ; мне позволили посмотреть, что это за книга. И что же? То был Голлац, 913 мой добрый старый знакомец еще из Виттенберга. Молодой просвещенный монах рассказал мне, что это их главная богословская система, потому что их богословие только в немногих случаях уклоняется от Голлаца (то есть вообще от евангелическо-лютеранского. – а. А.)». 914 |
| сначала у протестантов (Аугсбургское Исповедание 1530 г. у лютеран, " 67 членов или заключений Цвингли " у цвинглиан в 1523 г., Катехизис Кальвина в 1536 г. и его " Женевское соглашение " 1551 г. у реформаторов и весьма многочисленные другие символические документы), а вслед за тем в ответ на протестантскую символическую литературу и у римо-католиков (каноны и декреты Тридентского Собора 1545-1563 гг., Исповедание веры того же Собора, Катехизисы Петра Канизия, 1554 г., и Римский, 1566 г.). Вполне естественно, что протестантство, как новое вероисповедание, оторвавшееся от римо-католичества, имело потребность формулировать свою веру в " символических книгах " , которые стали адекватными и авторитетными выражениями их новой веры, хотя отношение к ним в протестантизме всегда было внутренне противоречиво, поскольку для самого принципа " авторитета " трудно найти место в протестантизме. С другой стороны, и римо-католики, тоже оторвавшиеся от древнего церковного предания и в развитии своего вероучения и церковных учреждений вступившие в противоречие со Св. Писанием, почувствовали потребность перед лицом появившегося протестантизма и в противовес ему формулировать свои догматические установки, столь отличные от веры и учения Древней Церкви. Отсюда римо-католические символические книги XVI в., получившие, как одобренные папами, авторитетный и обязательный характер в римо-католицизме, более даже, чем древние постановления, которые они фактически заменили, ибо учительная власть в римо-католицизме принадлежит папе. К тому же и протестанты, разделившиеся вскоре на множество толков, пытались остановить этот процесс дробления изданием множества новых исповеданий веры и " формул согласия " (как, например, лютеранская " Формула согласия 1577-1580 гг. " ). В совсем ином положении находилось Православие в XVI-XVII вв. Как ни низко падал в нем по историческим обстоятельствам уровень богословской образованности и как ни проникали в ее среду инославные влияния, Православная Кафолическая Церковь в основе своей хранила веру Вселенских Соборов и святых отцов, вернее, была Церковью Вселенских Соборов и святых отцов. |
| сначала у протестантов (Аугсбургское Исповедание 1530 г. у лютеран, “67 членов или заключений Цвингли” у цвинглиан в 1523 г., Катехизис Кальвина в 1536 г. и его “Женевское соглашение” 1551 г. у реформаторов, и весьма многочисленные другие символические документы), а вслед за тем – в ответ на протестантскую символическую литературу – и у римо–католиков (каноны и декреты Тридентского Собора 1545–1563 гг., Исповедание веры того же Собора, Катехизисы Петра Канизия, 1554 г., и Римский, 1566 г.). Вполне естественно, что протестантство, как новое вероисповедание, оторвавшееся от римо–католичества, имело потребность формулировать свою веру в “символических книгах,” которые стали адекватными и авторитетными выражениями их новой веры, хотя отношение к ним в протестантизме всегда было противоречиво, поскольку для самого принципа “авторитета” трудно найти место в протестантизме. С другой стороны, и римо–католики, тоже оторвавшиеся от древнего церковного предания и в развитии своего вероучения и церковных учреждений вступившие в противоречие со Св. Писанием, почувствовали потребность перед лицом появившегося протестантизма и в противовес ему формулировать свои догматические установки, столь отличные от веры и учения Древней Церкви. Отсюда – римо–католические символические книги XVI в., получившие, как одобренные папами, авторитетный и обязательный характер в римо–католицизме, более даже, чем древние постановления, которые они фактически заменили , ибо учительная власть в римо–католицизме принадлежит папе . К тому же и протестанты, разделившиеся вскоре на множество толков, пытались остановить этот процесс дробления изданием множества новых исповеданий веры и “формул согласия” (как, например, лютеранская “Формула согласия 1577–1580 гг.”). В совсем ином положении находилось Православие в XVIXVII вв. Как ни низко падал в нем по историческим обстоятельствам уровень богословской образованности и как ни проникали в ее среду инославные влияния, Православная Кафолическая Церковь в основе своей хранила веру Вселенских Соборов и святых отцов – была Церковью Вселенских Соборов и святых отцов. |
| Согласно Лютеру, человек может обрести не святость, а праведность, т. е. быть избранным Богом и оправдан верою, причем такая праведность налагается внешне на человека как награда, почетная регалия, но не имеет внутренне сущностной связи с его природой, чтобы ее изменить. Кальвин полагал, что праведность способна внутренне преобразить верующего, мистически внутренне связанного актом веры со Христом. После смерти и разлучения души с телом человека не ожидают ни чистилище, ни мытарства, ни радость, ни страдания. Его душа, отделенная от тела, впадает в состояние забвения, анабиоза, не имеет памяти и восприятия до обретения своего тела в момент воскресения. Надежда на воскресение мертвых вносит положительный момент в протестантское вероисповедание, а практическое отрицание благодати, ее силы и даров в жизни Церкви – пессимизм. Однако сам Лютер не отрицал реальности преложения Святых Даров и выступал за причащение под двумя видами (Телом и Кровью Христа) для мирян. Цвингли, напротив, утверждал «символичность» Евхаристии, в чем у них с Лютером шли горячие споры, закончившиеся окончательным разрывом. «Аугсбургское исповедание» (1530), которое должно было примирить германских протестантов, принимает точку зрения Лютера. Однако Ж. Кальвин в своем «Наставлении» опять вернулся к формуле Цвингли, что является вообще характерным ходом для протестантизма, тяготеющего к отрицанию мистического и трансцендентного измерения Церкви и утверждающего радикальный разрыв между Богом и человеком. Таким образом, в антропологии протестантизма возникает образ четырех состояний человека, или четыре временных промежутка, не имеющих реального соприкосновения: человек в раю до грехопадения, в состоянии первоначальной целостности; человек в земной жизни, в состоянии испорченности и греховности; человек после смерти – небытие; человек после воскресения – прославление, обретение потерянного образа Божия. В земной жизни человек не может исполнить замысла Бога о себе, он просто рождается, приходит в земной мир, проходя этап земной жизни как неизбежную стадию своего развития. |
| Становление во второй половине XVI столетия третьей основной ветви Реформации – англиканской в силу исторических условий существенно отличалось по своему характеру от зарождения германской и швейцарской ветвей. Если в Европе Реформация шла преимущественно «снизу», то в Англии она началась «сверху», что отразилось на ее сравнительном консерватизме и сохранении иерархического устройства церкви. Кроме того, английская Реформация запоздала во времени по сравнению с европейской, и все это способствовало своеобразию ее развития, она приняла смягченный характер компромисса между католичеством и Реформацией. Основы католического вероучения и церковной жизни со временем все более размывались под натиском крайнего протестантизма, преимущественно, кальвинистской традиции. Символических книг Англиканской церкви немного по сравнению с другими протестантскими исповеданиями. Их часто отличает некая намеренная богословская двусмысленность, неопределенность, ибо они были составлены в эпоху религиозного противоборства как выражение, скорее, компромисса, чем принципа и отражают общую двойственность англиканского вероучения. Прежде всего, это так называемые «39 членов Англиканской церкви», которые представляют собой позднейшую редакцию составленного Т. Кранмером на основе «Аугсбургского исповедания» и некоторых положений кальвинизма изложения англиканского вероучения. Окончательно они были утверждены парламентом Англии и церковной властью лишь в 1571 г. и представляют собой краткое изложение основ англиканского вероисповедания. Несомненное значение для веры и жизни всех англиканских церквей представляет так называемая «Книга общих молитв», содержащая порядок англиканского богослужения. После ряда редакций ее окончательное утверждение состоялось в 1661 г., и до сих пор она остается символом церковного единства всего Англиканского содружества. Третьей символической книгой является «Англиканский катехизис», окончательно сложившийся к 1604 г. Источниками вероучения Англиканская церковь также признает три Символа веры : Никео-Цареградский с прибавлением Filioque, Афанасьевский и Апостольский, а также, частично, решения Вселенских Соборов. |
| Уже к концу 16 в. протестантизм повсюду сложился в одинаковую форму, именно – в форму земской или государственной церкви – Landskirche – с незначительными вариациями. В государях он получил верховных правителей, а в консисториях – органы исполнительной и распорядительной власти. В оправдание этих отношений тогда же составлены были лютеранскими теологами и публицистами следующие теории или системы: 1) епископальная. Она исходит из того взгляда, что власть католических епископов в землях, принявших реформацию, не имела догматического основания, что она существовала jure humano, как результат исторического развития, следовательно – может быть перенесена с них на государей. Titulus juris такого перенесения заключался в том именно факте, что вследствие шпейерского сейма духовная юрисдикция католических епископов над последователями аугсбургского вероисповедания суспензирована до окончательного решения религиозных дел, но это interim сделалось неизменным, так как никакого правомерного разрешения вопросов, возбужденных реформацией, католическая церковь не допускала. 2) Территориальная система. Первоначальным отечеством ее была Голландия, где она в первый раз обстоятельно развита была известным юристом Гуго-Гроцием. По его учению, государи имеют верховную власть над церковью и в церкви не в силу особенного епископского права, а в силу общего права величества. Еще далее пошли в этом направлении Томас Гоббес и философ Бенедикт Спиноза. Учение того и другого вполне характеризуется принципом: cujus regio, illius religio. В силу этого принципа государь имеет право вводить в своей территории какую ему угодно религиозную систему, ограничиваясь только в действительном проявлении этого принципиального права требованиями благоразумия и политики. В Германии ту же самую теорию развивал юрист Томазий. Он не признавал церкви за особый жизненный порядок, со своим собственным правительством, действующим своими собственными средствами. На этом основании он, между прочим, отрицал всякий внешний авторитет в деле религиозного учения и требовал полной свободы совести, ставя только внешний религиозный культ под необходимый контроль государства. |
| чего объединение европ. протестантов осталось лишь частичным. Хотя М. считал успех переговоров значительным достижением, в идейном отношении он не воспринимал Виттенбергское соглашение как выражение собственных взглядов на Евхаристию и поддерживал его исключительно ради церковного мира. Объединение протестантов в рамках Шмалькальденского союза позволяло им вырабатывать совместные ответы на внешние вызовы как политического, так и религ. характера. Узнав о намерении папы Римского Павла III (1534-1549) созвать вселенский Собор католич. Церкви, лидеры Шмалькальденского союза обратились к лютеранским теологам с просьбой составить документ, в котором излагалось бы, в каких вопросах возможен компромисс между католиками и протестантами, а по каким вопросам уступки недопустимы. Этот документ, впосл. получивший известность как Шмалькальденские артикулы , был написан Лютером; М. принимал участие в работе над ним лишь как консультант. Во время собрания членов Шмалькальденского союза, к-рое проходило в Шмалькальдене с 10 февр. по 6 марта 1537 г., участники заседаний не стали рассматривать артикулы, т. к. созыв вселенского Собора не состоялся. Артикулы были лишь в частном порядке подписаны теми теологами, к-рые пожелали это сделать. М. был в числе подписавших артикулы, однако он присоединил к своей подписи оговорку относительно института папства. В ней М. отмечал, что «по человеческому праву» можно уступить папе Римскому главенство в Церкви, если он не будет препятствовать проповеди Евангелия. По поручению членов союза М. написал в Шмалькальдене трактат «О власти и первенстве папы» (De potestate et primatu papae tractatus; текст см.: BSLK. S. 469-498; рус. перевод: Книга согласия. С. 400-418). В этом сочинении М. опровергал аргументы, приводившиеся католиками в защиту учения о божественном происхождении папской власти, а также рассматривал многочисленные злоупотребления, связанные с институтом папства. М. заявлял, что власть папы Римского - это власть антихриста, угнетающего Церковь и преследующего проповедников истинного Евангелия. Отличие этих резких суждений от мнения, выраженного М. в подписи под Шмалькальденскими артикулами, вероятно, объясняется тем, что в 1-м случае М. говорил о папстве как о человеческом установлении и желал указать на возможность достижения компромисса по этому вопросу на планировавшемся вселенском Соборе, тогда как во 2-м случае он выражал общую позицию членов Шмалькальденского союза. На заседаниях в Шмалькальдене была подтверждена верность всех участников союза Аугсбургскому исповеданию; князья, делегаты и теологи подписали его вместе с присоединенными к нему «Апологией...» и трактатом М. «О власти и первенстве папы» (см.: BSLK. S. 497-498). Т. о., официальным вероисповеданием Шмалькальденского союза стали составленное М. Аугсбургское исповедание и примыкающие к нему документы, а не гораздо более резкие по тону и бескомпромиссные по содержанию Шмалькальденские артикулы Лютера. |
| Это и тоска по всеохватывающему Присутствию, по новому творению. Находящееся между безднами христианство стоит перед призывом заполнить эти бездны любовью. “Имеющий уши да слышит”. Фаворский свет судит все части света и всех нас принуждает к глубинной свободе – вслед за fiat (да будет), сказанным Богоматерью воплощению, сформулировать и вписать в историю эсхатологическое fiat Второму пришествию. Литургическое место для всех чад Божьих, Церковь исполнения, устремленная к “Востоку, сходящему с неба”, уже является предвосхищением Церкви Царства. 1 Известно, с какими трудностями столкнулся Меланхтон при переводе на греческий язык Confessio Augustana (Аугсбургского вероисповедания). Он не мог найти основных категорий, с помощью которых можно было бы выразить лютеранское богословие перед традицией, которую он сам (в своем письме к Константинопольскому патриарху Иоасафу II в 1558 г.) называет традицией Афанасия, Василия, Григория и Иринея. См.: Ernst Benz, Wittenberg und Byzanz, Marburg 1949. 2 В XIX в. на Западе лишь некоторые отдельные мыслители (Карлейль, Ибсен, Кьеркегор, Л. Блуа) выражают метафизическое беспокойство. В России же литература целиком погружена в предчувствие грядущих потрясений. Одному пастору, посетившему недавно Россию и спросившему, какова самая жгучая проблема Русской Церкви, священник не раздумывая ответил: Второе пришествие. 3 Старообрядческий раскол не имеет ничего общего с догматической ересью. Он происходит от трагического разочарования в том, что в истории не осуществляется священное царство. Хилиастическая и теократическая утопия, доведенная до крайности, порождает бегство от истории, вплоть до очищения огнем, до эсхатологического самоубийства. Немногочисленные же секты – это следствие зарубежного влияния, заразного и порождающего необычные сплавы на русской почве, – но они никоим образом не могут рассматриваться как собственно православный феномен. 4 Не есть ли это косность? “Дерево, зеленеющее на скале”. Этот образ, используемый проф. Федотовым, показывает православие зиждущимся на скале предания и в то же время встречающим те же жгучие проблемы, что стоят перед Западом. |
| В XVII в. возникли сообщества баптистов, квакеров, гутгерских братьев и др. При жизни и после смерти Лютера усилились споры между «филиппистами» (сторонниками Филиппа Меланхтона 120 и «гнесиолютеранами». Источниками противоречий внутри лютеранского богословия стали разногласия по вопросу об истинности двух формул Аугсбургского исповедания «неизменной» и «измененной». Одна из них «неизменная», была написана Лютером к диспуту с католиками на Аугбургском рейхстаге в 1530 г. Другая в течение 3040-х гг. разрабатывалась Филиппом Меланхтоном. Многие положения меланхтоновского исповедания Лютером не одобрялись. Особенно в тех местах, где явно прослеживалось влияние учения Жана Кальвина. Более всего их обнаружилось в новой редакции формулы Аугсбургского вероисповедания, изданной Меланхтоном в 1540 г. и получившей название «Измененного Аугсбургского Вероисповедания». Первоначально оно не вызвало в протестантских кругах противодействия, но затем породило бурные дискуссии по трем вопросам: 1) об оправдании (о Божественной милости и ее роли в деле спасения) 2) об образе Иисуса Христа в причастии 3) о самостоятельности церкви по отношению к светской власти. Споры между сторонниками лютеровской и меланхтоновской школ вылились в открытое противостояние после смерти Лютера (1546) и привели к расколу лютеранства после смерти Меланхтона (1560). Оппоненты Меланхтона называли его последователей «филиппистами» и «криптокальвинистами» («молчаливыми», «тайными» кальвинистами) 121 . Себя же они считали истинными наследниками Лютера гнесиолютеранами 122 . Конфликт удалось разрешить к концу 70-х гг. XVI в. В 1574 г. состоялось Швабское согласие, в 1575 г. Швабско-Саксонское, в 1576 г. собрание лютеранских богословов в Торгау. Примирение филиппистов и ортодоксальных лютеран было достигнуто в 1577 г. Оно нашло выражение в «Формуле Согласия», в которой были более четко изложены и истолкованы статьи Аугсбургского вероисповедания 1530 г. 123 Результатом согласия стало, хотя и не полное, но внутриконфессиональное единство, идентификация лютеранства и размежевание его с другими протестантскими направлениями 124 . |
| Packer, O.R. Johnson. Old Tappan (NJ), 1957. Лютеров пер. Библии: Luther M. D. Martin Luthers Werke, kritische Gesamtausgabe: Die Deutsche Bibel. 12 Bde. Weimar, 1906–1961; Die Luther–Bibel von 1534. Kolorierte Faksimileausgabe. 2 Bde und Begleitband (v. Stephan Fiissel). Taschen Verlag, 2002; Biblia Germanica: Luther–Ubersetzung 1545, Ausgabe letzter Hand. Faksimilierte Handausgabe nach dem im Besitz der Deutschen Bibelgesellschaft befindlichen Originaldruck; einspaltig. Mit zahlreichen Initialen und Holzschnitten des Meisters MS, an deren Gestalung Luther selbst mitgewirkt hat. Deutsche Bibelgesellschaft, 1967; D. Martin Luther. Die gantze Heilige Schriffi: Der komplette Originaltext von 1545 in modemem Schriftbild/Hrsg. von H. Volz unter Mitarbeit von H. Blanke; Textredaktion Fr. Kur. Munchen, 1972 (Neuausgabe: Bonn, 2004); Die Luther–Bihel: Originalausgabe 1545 und revidierte Fassung 1912 (CD–ROM), Digitale Bibliothek 29, Berlin, 2002. Избр. рус. пер.: Лютер М. Время молчания прошло: Избр. произв. 1520–1526. Харьков, 1994; Лютер М. Избр. произв. СПб., 1997; Лютер М. 95 тезисов. СПб., 2002. См. также: Bainton R.H. Here I Stand: A Life of Martin Luther. New York, 1950. 745 Биографию Меланхтона написал его друг Иоахим Камерарий; Verzeichnifi der Schriften Melanchthons составил Ротермунд (Бремен, 1814). Наиболее полное собрание сочинений Меланхтона издали Бретшнейдер и Биндсейль в Corpus reformatorum (28 т., Брауншвейг, 1834–1860); Биндсейль напечатал также Melanchtonis epistolae, judicia, consilia etc. (Галле, 1874); дополнением к Corpus reformatorum служит изданная Хартфельдером Melanchthoniana paedagogica (Лейпциг, 1892). 746 Меланхтон выступает с рядом политико-богословских трактатов, имевших большое значение в ходе Реформации: Epitome doctrinae christianae (1524); написанное по просьбе пфальцского курфюрста Людвига V заключение о 12 крестьянских статьях, отвергавшее требования крестьян (1525); Unterricht der Visitationen an die Pfarrherm fur Kurfurstentum Sachsen (1527) – инструкция для предпринятой курфюрстом Иоганном визитации саксонских церквей, явившаяся первым церковным и школьным уставом евангелической церкви Германии; окончательная редакция знаменитого Аугсбургского вероисповедания – самого раннего из официальных вероисповедальных документов, до сих пор являющегося нормой для лютеран; « Апология « Аугсбургского вероисповедания»» (см.: Меланхтон Ф. Апология Аугсбургского исповедания. М., 1996) и Repetitio confessionis augustanae saxonica; трактат Depotestatepapae (1537), написанный по поручению Шмалькальденского союза. |
|
|
