| Чюдо 13 . Иже и сие несть праведно умолчати бывшее чюдо, сотворшееся святым и праведный Артемием. Бысть убо черноризец с Вятки, из града Хлынова именем Трифон, строитель монастыря святаго чюдотворца Николы Можайскаго, 4383 рукою разслаблен. И лучися ему быти у святаго Николы в Верколе. И слышав чюдеса святаго Артемия и приложися ко гробу блаженнаго Артемия. И бысть рука его здрава, яко николиже боле. Он же, благодарения пения воздав Богу и угоднику его, святому Артемию, отъиде, радуяся. Чюдо 14. Человек же бе некий именем Артемий. Ему же бе случися беснующуся от лукаваго духа, не бысть ума у него годищное время. И приведоша его ко гробу святаго, и приложися к мощем святаго Артемия, и бысть здрав в целоумии, и, благодаря Бога и святаго Артемия, отъиде, радуяся. Чюдо 15 . Ин же человек некто именем Климент бе одержим трясавицею годищное время. И помолися Господу Богу и святому Артемию с верою велиею, и призывая на помошь святаго Артемия начасте 4384 . И молением здравие получи от святаго Артемия. Чюдо 16 . Иное чюдо святаго бе тому же подобно. Некто человек, емуже имя Евдоким, бывшу ему трясавицею страждущу лето и месяц шесть. И поведаше ему о чюдесех святаго Артемия. Он же начат молитися святому Артемию и на помощь призывати. И здрав бысть от болезни тоя Божиею благода- тию и молитвами святаго, дивнаго в чюдесех Артемия. Чюдо 17 . Не возноситеся, ни гордитеся, братие, но разумейте, како убо Господь прославляет святых своих. Фарисеово убо слово Бога прогнева, а мытарево стонание Бога умилостиви. 4385 Разбойник убо словом погибе, а другий словом в рай вселися. 4386 Рече Господь: «Возносяйся смирится, а смиряяй же себе вознесется», 4387 якоже сие чюдо повествуем. Бысть некий человек именем Иван, безумием же своим посмеяся чюдесем святаго Артемия, мнев 4388 , яко неистинна есть. И абие слеп быв, не видя ничтоже. И возопив горце: «О святый праведный угодниче Христов, дивный в чюдесех Артемие! Согреших убо пред тобою, яко глаголах на тя неподобно слово. Не даждь ми погибнути, ныне убо разумех, яко не мечтанием и не ложная чюдеса твориши!» И много ему молящуся о том, якоже Соломон рече: «Иже хранит уста своя и язык, соблюдет от печали душу свою». 4389 Скорый же на помощь святый Артемий, услыша моление его, дарует ему здравие. И прозрев человек той очима своима, и бысть здрав, славя Бога и святаго Артемия, творящаго неложная чюдеса. |
| Захария Копыстенский в «Палинодии», писанной в начале XVII века, во время, также, близкое еще к деятельности Артемия, когда еще сохранялось о ней воспоминание, говорит об Артемии, что он, «споспешествующу ему Господу, в Литве от ереси арианской и лютеранской многих отвернул, и през него Бог справил, же ся весь русский народ в Литве в ереси тыи не перевернул». 179 Автор «Палинодии» придает таким образом весьма большое значение деятельности Артемия на пользу православия в литовско-русском государстве. Автор поморских ответов ссылается на обличение Артемием, «старцем Острожским», 180 Симона «блуднаго». 181 Очевидно, послания старца Артемия имели распространение и на Руси и даже здесь на них смотрели, как на произведении авторитетного лица. Но несравненно больше сведений о жизни и деятельности старца Артемия в Литве можно извлечь из приписываемых ему посланий, писанных им во время пребывания его там. Правда собственно биографических сведений, которые передавали бы отдельные важные факты из жизни Артемия, здесь найдем мы немного, но за то мы можем ознакомиться с характером его общественной деятельности, с его отношениями к выдающимся современным деятелям, с его ролью в борьбе религиозных партий. Оговариваюсь еще раз, что пользуюсь посланиями, как биографическим материалом, теперь же (прежде, чем выскажу доводы в пользу авторства Артемия) только потому, что 1) имею в виду представить возможно полнее очерк деятельности Артемия и 2) считаю возможным условно, до приведения доказательств авторства Артемия, принять авторство его за факт, против которого не находится возражений в других источниках биографии Артемия. По-видимому, на страдания и неприятности, пережитые в Витебске, указывает Артемий в послании к Феодосию Косому, 182 называя последнего «възлюбленным братом и в всех страданиях съобещником». Правда, когда он писал это послание, Феодосий уже был для него больше не единомышленником, а человеком, уклонившимся в ересь, но воспоминание о прежней общей жизни в Заволжье, о прежних общих страданиях, осуждении, гонениях и неприятностях в Витебске сильно было еще в душе Артемия и он не теряет надежды кротким словом увещания убедить Феодосия покинуть ересь, как, может быть, пытался Артемий некогда убедить его в Витебске. |
| Можно отметить еще мнение Ф. Калугина в его диссертации о Зиновии Отенском (СПБ. 1894 г.). В лице Артемия Калугин видит строгого последователя идей Нила Сорского и заволжских старцев. Обращаясь многократно к посланиям Артемия, особенно в тех случаях, где наблюдается какое-либо сходство между последним и Косым, Калугин пытается установить взгляд на Косого, как на Артемьева ученика, и приводит те места из посланий Артемия, из которых Косой мог сделать крайние выводы. Впрочем, крайности учения Косого, да и вообще все заблуждения его Калугин не отожествляет с воззрениями Артемия и, оговорившись, что заблуждения Артемия вообще не выходили из области обрядовой внешности, продолжает: «в сфере других чисто-теоретических верований характера догматических и нравственных требований он, несомненно, не заслуживал упрека». 43 Приведя затем упоминание Артемия о клеветах, возводимых на него, и слова его: «слово же наше всегда есть к хотящим спастися о заповедях Христовых. И елика же сопротивна, иже от невнимания писаний привнийдоша на пакость житию, не похваляем», – г. Калугин заявляет: «с этой характеристикой и должен остаться Артемий в истории». До сей поры в обзоре пособий по изучению вопроса я останавливался только на таких трудах, которые дают какое-либо новое, оригинальное и своеобразное освещение вопроса, имея в виду специально Артемия или ближайших его единомышленников. Но, кроме указанного, упоминания об Артемии и его деятельности можно встретить во многих научных трудах, касающихся XVI века. В большинстве случаев это суть упоминания «мимоходом»; ограничусь поэтому указанием только некоторых из них. Так, в книге Л. П. Рущинского: «Религиозный быт русских по сведениям иностранных писателей XVI и XVII веков» находим свидетельство Регенвольского (А. Венгерского) о прибытии Феодосия, Артемия и Фомы в Витебск (стр. 189). У проф. А. С. Павлова в «Ист. очерке секуляризации церковных земель в России» 44 упомянуто о взгляде Артемия на монастырское землевладение и протесте его против церковных имуществ. |
| Чюдо 18 . Бе некая жена именем Ирина болна ногою два лета. И молящеся много Богу, и призывая святого Артемия на исцеление. Темже молением исцеление получи, благодарив Бога и святаго праведнаго Артемия. Чюдо 19 . «Духовная убо духовный подобает прилагати», 4390 – Писание рече. Святых чюдеса проповедати подобает. Чюдеса же святаго Артемия умножахуся. Бе же убо священницы, единому имя Иван, другому же Фома. Повелеша на дцках старыя гробницы прежней писати образы святаго праведнаго чюдотворца Артемия. И остася святаго гробницы стружек. Свяшенник же Иван собрав те стружки святаго гробницы, и в сохранение положи. И взимающи убо с верою стружки, якоже персть 4391 , и от того исцеление получаху. Бысть убо человек именем Панкрат, преехав с Пинеги на Великий Устюгь в лето 7109-го (1601) и привез с собою образ святаго Артемия гробницы. Егда и от того образа многа исцеления быша. Бе убо некия две жены, единой имя Анна, другия же Улита: одержими бе трясавицею пять лет. Той же священник Иван взем стружек гробницы святаго и положи женам ко кресту на гойтяны, и в том часе здравы быша месяца апреля в 11 день. И благодарите Бога и святаго Артемия. Чюдо 20 . Всегда же бывайте обычным человеколюбием Божиим, молитв ради праведнаго Артемия различная исцеления бывают недужным, овогда от гроба святаго, иногда же от образа его, овогда же стружек святаго гробницы емлюще, иногда тайно, иногда яве, иногда же покрова, еже речется береста, з гробницы святаго взимающе, исцеление получаху. В лето 7109-го (1601) месяца апреля в 20 день бысть чюдо святаго Артемия. Бе некий человек, живяше во граде Великаго Устюга, сын боярской именем Иван Захарьин сын. Бе одержим трясавицею. И вземши у некоего человека береста святаго гробницы, и ношаше у себя на гойтяне. И от тое болезни здрав бысть молитвами святаго Артемия и воздав хвалу Богу и святому Артемию. Чюдо 21 . Ниже убо и сие посещение, бывающее святым, неудобно молчанию предати, но проповедаем преславное чюдо. В лето 7113-го (1604) декабря в 6 день, на память святаго Николы чюдотворца, прииде в Верколу некто человек именем Ларион Артемиев сын. |
| 4) В сочинениях князя А. М. Курбского 6 имеется на стр. 113, 116, 117, 118, 124 упоминание о процессе Артемия и о деятельности последнего. Курбский, щедро вообще расточающий эпитеты, к Артемию прилагает самые лестные из них и с яростью обрушивается на противников его. Можно ли вполне положиться на отзыв Курбского и считать его вполне беспристрастным? Придется ответить отрицательно: уже страстный, взволнованный тон Курбского – плохая порука объективного отношения к делу. А затем, если припомним, что враги Артемия – враги Курбского; что, лишившись родины, Курбский невольно сочувствовал тем, кто был в таком же положении, как и он; что в Литве, где он ближе познакомился с Артемием, последний прожил до его приезда уже несколько лет и, должно быть, успел уже стяжать себе славу защитника православия, несмотря на неприятности, происшедшие в Витебске: – не трудно будет понять, почему Курбский так горячо вступается за старца, прославленного ревностной защитой православия, награждает его множеством лестных эпитетов и громит его врагов. Поэтому, к показанию Курбского, явно благосклонному для Артемия и неблагосклонному для его врагов, должно отнестись крайне осторожно 7 – к той именно части, где он говорит об осуждении Артемия. Единственный вывод из свидетельства Курбского, в отношении которого можно быть до некоторой степени уверенным, – это суждение о характере деятельности Артемия в Литве, тем более, что свидетельство Курбского здесь оправдывается и показанием Захарии Копыстенского и разбором содержания посланий Артемия. Вообще, показания Курбского можно принимать лишь тогда, когда они совпадают с данными, полученными из других источников и подтверждают их или подтверждаются ими. 5) О деятельности Артемия в Литве и защите им там интересов православия имеется еще упоминание и в Палинодии Захарии Копыстенского, 8 по содержанию сходное с тем, что говорит об этом периоде деятельности Артемия Курбский. 6) У Андрея Венгерского, писателя XVII века, находим известие о прибытии в 1552 г. в Витебск из России трех монахов: Феодосия, Артемия и Фомы и о деятельности их в Витебске. Известие это возбуждает много недоумений, почему некоторые исследователи даже отвергают его, т. е. не относят именно к Артемию и Косому. Напечатано оно в сочинении Венгерского: «Systema Historico-chronologicum ecclesiarum slavonicarum per provinicas varias, praecipue Poloniae, Bohemiae, Lithuaniae, Russiae, Prussiae, Moscoviae etc. distentarum, continens historiam ecclesiasticam a Christo et apostolorum tempore, ad annum MDCL». Сочинение это, под псевдонимом Adriani Regenvolscii, издано в первый раз в 1652 г.; в 1679 г. оно, уже во втором издании, вышло под настоящим именем Венгерского. Подробный разбор свидетельства Венгерского и высказанных исследователями мнений о значении его будет представлен при изложении Литовского периода деятельности Артемия; пока же замечу, что свидетельство Венгерского может быть принято, но с очень большими ограничениями. |
| С.Г. Вилинский II. Предполагаемый автор посланий Указания на личность автора, извлекаемые из посланий. Источники биографии Артемия: соборная грамота, челобитные Сильвестра и Симеона, жалованные грамоты, свидетельства Курбского, Захарии Копыстенского и Венгерского, известия сказаний о Максиме Греке , Никоновская летопись, послания. Разработка этих источников: Руднев, Костомаров, гр. Толстой, м. Макарий, Малышевский, Лебедев, Жмакин, Занков, свящ Садковский, Калугин; краткие заметки в трудах других исследователей. Московский период жизни и деятельности старца Артемия. Сведения о жизни Артемия до игуменства и об условиях, влиявших на выработку воззрений его. Артемий в роли советника царя; поставление во игумена. Послание к царю. Деятельность Артемия в качестве игумена. Оставление игуменства; причины оставления. Процесс Артемия; разбор обвинений против него. Мнение о причинах осуждения Артемия: был-ли он еретиком? Близость Артемия к рационалистам и заволжским старцам. Литовский период жизни и деятельности старца Артемия. Религиозное состояние литовско-русского государства в половине XVI века. Свидетельство Венгерского о прибытии русских монахов в Литву. Свидетельства князя Курбского и Захарии Копыстенского о деятельности Артемия в Литве и отношении его к другим современным деятелям. Год смерти его. Общие заключения Автор посланий не назван в рукописи. Печатный текст в заголовках некоторых посланий упоминает старца Артемия, но указание на принадлежность посланий именно этому лицу было сделано Ундольским по догадке на основании содержания посланий и соображения об исторических обстоятельствах их написания и обо всей вообще эпохе второй половины XVI века. Так как Ундольским была сделано лишь догадка, а другими исследователями она была принята почти без проверки, то, думается, это обстоятельство не исключает возможности более обстоятельного и методического исследования вопроса об авторе, с привлечением для разрешения вопроса и данных, заключающихся в посланиях, и других известий о предполагаемом авторе. |
| I. Совпадение данных автобиографического характера, находящихся в посланиях, с данными, известными из других источников об исторической личности Артемия. Таковы: отношение Артемия к царю; суждения о монастырском землевладении; известия о страданиях, испытанных им во время суда и заточения; защита им православия в Литовских посланиях; авторитет его, как борца за православие, побуждавший обращаться в нему за советом и разрешением недоумений. Применимость этих данных, извлеченных из посланий, к личности Артемия была доказана во II главе, и мне остается здесь только сослаться на заключительные слова той главы. Разбор воззрений Артемия, произведенный в IV-й главе, может свидетельствовать, что и высказанные в посланиях воззрения вполне подходят к тому, что известно об образе мыслей Артемия: он является сторонником учения заволжских старцев как в отношении к еретикам, так и в вопросе о чтении писаний, о монастырском землевладении, о внутренней молитве. Не повторяя доводов, высказанных в указанных главах, ограничусь лишь выводом: авторство Артемия едва-ли может подлежать сомнению при наличности полного соответствия между личностью Артемия и личностью автора посланий. Предела сомнению, конечно, быть не может, но если признать правдоподобие за предположением, удачно разрешающим все случаи действительно серьезного сомнения и затруднения, то можно приблизиться к окончательному решению вопроса, или к такому решению, которое не вызывало-бы противоречий. Эта общая мысль находит свое оправдание и в нашем случае: при допущении мысли об авторстве Артемия, серьезных затруднений или препятствий мы не встретим, и эта гипотеза легко разрешает связанные с памятником (посланиями) историко-литературные вопросы. Между прочим замечу, что едва-ли какому-либо другому современнику Артемия можно было бы приписать эти послания: все наши данные выставляют единогласно его полемистом начитанным, книжным, энергично действовавшим в интересах православия и частью своими доводами частью личными качествами склонявшим на свою сторону противников; другого подобного деятеля ми не знаем в ту эпоху (к Зиновию Отенскому , Курбскому и друг. не подойдут, напр., отдельные указания на личность, положения, знакомства автора и т. п.). |
| Спустя 25 лет вновь встречаем имя Артемия в исторической литературе и уже при более полном освещении его дела. В первом томе «Исторических монографий и исследований» Н. Костомарова (СПБ 1863 г.) находим статью: «Великорусские религиозные вольнодумцы в XVI веке: Матвей Башкин и его соучастники. Феодосий Косой». 24 Излагая историю религиозных движений в Московском государстве в XVI веке, Костомаров касается дела Артемия, представляет содержание соборной грамоты, приводит и свидетельство Венгерского, которое не считает заслуживающим доверия. В статье Костомарова ценной является попытка поставить в связь дело Башкина и Артемия с общими историческими условиями тогдашней культурной жизни русского общества; вот почему автор довольно подробно останавливается на ересях XV–XVI вв., выясняет сущность религиозного брожения, 25 вызвавшего дело Башкина и аналогичные процессы Артемия и Косого, определяет, наконец, и роль духовенства в этом движении. По отношению к предъявленным Артемию обвинениям автор стоит не на исторической точке зрения и обсуждая эти обвинения не с точки зрения собора, но с позднейшей, естественно, приходит к выходу, что Артемия еретиком считать не должно. В этом может быть некоторый недостаток работы Костомарова, равно как и в несколько свободном обращении с соборной грамотой, напр., говоря 26 о предъявленном Артемию обвинении в несоблюдении поста, автор замечает: «Артемий, без сомнения, оправдывался тем, что по духу Св. Писания и даже по примеру благочестивых мужей, предлагаемое дозволено есть и пост не должен выказываться наружно». Но соборная грамота дает ясный ответ Артемия: «И Артемей на соборе и сам сказал коли лучится ему из пустыни быти у христолюбцев и он рыбу ел, да и у Царя Великаго Князя на Воздвиженьев день сказывает рыбу ел же»; 27 иными словами, Артемий только признал факт нарушения поста; вряд ли можно предположить, что он решился бы приводить указываемые Костомаровым соображения: отрицание наружного поста-обряда едва ли было бы не объявлено ересью в тот век преклонения пред обрядностью, и самый факт обвинения Артемия в нарушении поста (точнее, послаблении его) хорошо доказывает невозможность для Артемия отвечать так, как полагает Костомаров. |
| В 1881 г. В. И. Жмакин в обширном своем труде о митрополите Данииле также коснулся дела Артемия на стр. 459 и слл. Все еретичество Артемия состояло, по его мнению, в том, что Артемий строго проводил воззрения преп. Нила Сорского на религию и все явления современной жизни. Жмакин не дает почти никакой веры соборной грамоте и выводы свои основывает исключительно на разборе посланий Артемия. Правда, из посланий лучше всего вырисовывается образ мыслей Артемия, но игнорирование судебной грамоты лишает исследователя несомненно ценного источника; мотивы осторожности, с какою Жмакин относится к судебной грамоте, слишком неясны и мнение, что «невозможно вполне доверять официальным документам – судным спискам», 37 высказываемое автором, – голословно. К 1887 г. относится статья П. М. Занкова: «Старец Артемий, писатель XVI века». 38 По времени, это, таким образом, первая статья, специально посвященная деятельности Артемия; другие исследователи касались Артемия и его процесса лишь попутно. Статья Занкова является толковым пересказом биографических данных об Артемии; автор пользуется и посланиями, хотя и не приводит доказательств хронологического распорядка цитуемых им посланий Изложением биографии Артемия автор и ограничивается; литературной деятельности Артемия он не касается вовсе, если не считать ссылок на послания. Наконец, разбору данных о жизни и деятельности старца Артемия была посвящена и специальная монография свящ. Сергия Садковского: «Артемий, игумен Троицкий», напечатанная в Чт. М. Общ. Ист. и Древн., 1891 г., кн. IV и вышедшая затем отдельным оттиском (М. 1892). Это был первый труд, где были вполне приняты во внимание и новые данные – послания Артемия; поэтому от него можно было ожидать и возможной полноты и достоверности сведений и возможно подробного рассмотрения вопроса, более подробного, чем у предыдущих исследователей. К этому добавим, что труд о. Садковского посвящен исключительно Артемию; следовательно, личность последнего должна в нем получить полное и всестороннее освещение, отсутствие которого можно было объяснить в предыдущих трудах тем, что в большей части их (кроме статьи Занкова) Артемий и процесс его являлись, так сказать, ad hoc – для подтверждения выводов авторов. Я вкратце представлю сведения о труде свящ. Садковского, к которому, особенно в случаях разногласия с ним, мне не раз придется возвращаться |
| Вторая глава также разбивается на две части: «Краткий очерк религиозного состояния Литовско-Русского общества до и в период жизни Артемия в Литве» и Артемий – защитник православия». В первой части главы подробно рассмотрена история различных вероисповеданий в Литве и взаимоотношение их в XVI веке, т. е. представлен обзор религиозного состояния Литвы в рассматриваемый период. Затем, во второй половине главы автор переходит к свидетельству Венгерского о прибытии Артемия в Литву и к роли Артемия в Литве. Вполне православный характер деятельности Артемия в Литве находит у автора объяснение в том, что хаос вероучений и ересей, встреченный Артемием в Литве, заставил его одуматься, поглубже вникнуть в свои мнения и привел к тому, что, покинув свои прежние заблуждения, Артемий горячо выступил на защиту православия. А этот вывод есть тот же, который был сделан некогда и преосв. Макарием и Малышевским. Возникает теперь вопрос: – не есть ли работа о. Садковского «последнее слово» по данному вопросу и не окажется ли излишним всякое новое исследование, как могущее привести к повторению того, что уже было раз высказано? Моя работа должна дать, так сказать, практический ответ на этот вопрос; здесь же довольно будет сказать следующее: помимо разных деталей исследования, которые всегда могут вызывать место замечаниям и разногласиям, труд о. Садковского создает возможность появления исследования, которое должно поставить своею целью более тщательное рассмотрение двух главных сторон вопроса: биографии старца Артемия и его литературной деятельности. Из вопросов биографического характера наиболее важными являются следующие: 1) можно ли считать Артемия только последователем заволжских старцев, «до крайности развившим учение» последних или же следует отличить и влияние на него тогдашних рационалистических учений? 2) Не следует ли в осуждении Артемия видеть и проявление партийной борьбы иосифлян и заволжских старцев, а не одно лишь последствие провинностей самого Артемия? Еще менее обследованной свящ. Садковским оказалась литературная деятельность Артемия; здесь является необходимым: 1) точнее определить хронологию посланий, 2) указать хотя бы главнейшие литературные источники посланий, 3) определить отношение посланий к другим произведениям русской литературы XVI века и в частности установить отношение посланий к проникновению западного влияния, довольно характеристичного для XVI века, 4) привести более положительные данные принадлежности посланий именно Артемию. Таким образом, нельзя сказать, что статья свящ. Садковского исчерпала вопрос: остается еще немало работы. |
|
|
