| Редакторами «Трудов КДА» с момента создания журнала официально являлись ректоры Академии. Так, в 1860 году первым редактором «Трудов» стал архимандрит (впоследствии — митрополит) Иоанникий (Руднев). Однако уже в 1861 году редактором стал новоназначенный ректор КДА архимандрит ( впоследствии — епископ) Филарет (Филаретов). Он существенно реформировал концепцию издания «Трудов». Именно по инициативе отца Филарета журнал превратился из ежеквартального в ежемесячный. Кроме того, он решил уделять на страницах «Трудов» особое внимание современным проблемам жизни Церкви в России, на Православном Востоке и на инославном Западе. Кроме того, на страницах «Трудов» появлялись публикации популярного характера . После реформы духовных академий 1869 года облик «Трудов» вновь изменился. С этого времени в журнале публикуются магистерские и докторские диссертации, предназначенные к защите в КДА, лучшие кандидатские сочинения, а также работы профессоров и студентов, удостоенные различных премий. В приложении к «Трудам», как сказано, издаются официальные документы о жизни Академии. Это существенно увеличило объем журнала и привело к тому, что с 1870 года в «Трудах» была приостановлена публикация переводов блаженного Августина, а в 1872 году прекратилось печатание и переводов блаженного Иеронима. В результате, хотя журнал и стал более научным и академичным, но при этом утратил значительную часть подписчиков, для которых «Труды» стали слишком «тяжеловесными». К 1878 году число подписчиков сократились до 250 человек. Чтобы преодолеть появившиеся в связи с этим финансовые трудности ректор архимандрит Филарет испросил разрешения Киевского митрополита Арсения (Москвина) на использование для нужд журнала процентов с капитала, пожертвованного академии митрополитом . С 1870 года изданием «Трудов» руководил редакционный комитет, в который входили пять человек: ректор (в должности редактора), его помощники по трем отделениям (богословскому, историческому и практическому) и делопроизводитель редакции (он же и корректор). |
| И Стефан был униатом с именем Станислава. Вернувшийся после науки Стефан принял в Киеве монашество, посажен на профессуру в Академию и в самом начале 1700 года Киевским митрополитом Варлаамом Ясинским послан в Москву, как кандидат на какое-либо викариатство. Тут ученый архимандрит привлечен был к парадной обязанности сказать слово при погребении боярина А. С. Шеина. Присутствовавший Петр пришел в восторг. Слово киевлянина-чужака так не походило на скудное красноречие москвичей. Слово блестело искусственной риторикой, казавшейся признаком мудрости и учености. Петру показалось: вот – человек, которого он возьмет орудием своих просветительных реформ и противопоставит неученым московским архиереям. Стефан принял эту перспективу с огорчением. Он мечтал об архиерействе в родной южной России. И разговорный язык его был далек от московского. Но Петр не без задорности приказал «освященному собору» москвичей поставить молодого Стефана митрополитом на Рязань. Москва роптала: «поляк, обливанец, латынник " … Но Петр шел против течения. Не прошло и года, как он возглавил этим «латынником» высшее церковное управление. Назначил Стефана Местоблюстителем патриаршего престола. Архиерейство прикусило языки, но прибегло к окольному давлению на Петра. Послано было донесение к тогдашнему корифею всего Востока, патриарху Иерусалимскому Досифею. Досифей немедленно отразил эти воздыхания и вожделения москвичей в своем пастырском послании Петру. У патр. Досифея было много своих горьких затруднений от отравы латинством и протестантством греческих выучеников в Западной Европе. Его сердцу близка была подозрительность москвичей к киевским латынникам, к «черкасам», как называли в Москве малороссиян, или еще более враждебно, к «черкасишкам». Поэтому Досифей молит Петра не назначать на иерархические посты ни греков, ни черкас, а только одних православных москвичей, «аще и не мудрии суть». «Чтобы и в патриархи не попал ни грек, ни иные какие породы человек, сиречь или от Малыя и Белыя России, которые вскормилися и учатся в и странах и школах латинских и полонских». |
| Но ни осторожности, ни научных знаний не хватало. Патр. Паисий, подтолкнув дело книжных и обрядовых исправлений по греческому образцу, послужил причиной ряда московских предприятий. Между прочим, решено было, ради точного изучения не новых только, а и древних греческих чинов, собрать на Восток наиболее древние греческие рукописи, а заодно произвести наблюдение и над современной богослужебной практикой. Для этих целей намечен был со стороны Москвы особо сведущий человек, работавший в посольском приказе, как знаток живого греческого языка, Троицкий монах Арсений Суханов , ктитор принадлежавшего лавре московского Богоявленского монастыря. Его и послали в июне 1649 г. вместе с патриархом Паисием пока в Яссы, где резидировал этот патриарх. По обычаю Арсения нагрузили всякого рода посольскими поручениями. Из Ясс Арсений дважды возвращался в Москву, в 1649 г. и в 1650 г. В 1650 г. он подал в посольский приказ свой «Статейный список», т. е. протокольный отчет или рапорт. Главное его содержание составляют записи четырех диспутов – «прений Арсения с греками» о достоинстве русской православной церкви и о сравнении с православием греческим. Эти прения интересны для характеристики русского патриотического самосознания в церковной области и греческого неоправдываемого внешне исторического превозношения. Греки, по старой аристократической привычке, упрощали задачу: «подражайте нам, копируйте нас». А москвичи, естественно, не хотели так безоговорочно унижать ни своего благочестия, ни заслуг своих святых, ни вытекающего из этого своего достоинства и своих надежд на великое исключительное грядущее. Только двустороннее научное историческое знание могло бы помирить эти две глухо столкнувшиеся амбиции. Так как исторического знания с обеих сторон не хватало, то родившаяся отсюда катастрофа старообрядческого раскола надвигалась на нас неизбежно. В 1650 г. в Торговище состоялись у Арсения четыре прения с греками. С греческой стороны выступали: патр. Паисий, митр. Браиловский Мелетий, архимандриты, священники, дидаскалы и другие из братии. 1-й диспут (24 апреля 1650 г.) отправлялся от вопроса о перстосложении для крестного знамения. Интересна своеобразная эрудиция Арсения Суханова и его диалектическая изобретательность. Против слепого национализма греческого русский начетчик победоносно выдвигает национализм русский. Пред нами вскрывается самосознание москвича XVII в., на почве которого вырос наш плачевный раскол. |
| Род посадского человека Корнилия Афонасьева сына. Род Свинского монастыря игумена Иакова да брата его села Елисеевичь никольского попа Арсения. Род игумена Варлама Свинского монастыря. Род игумена Митрофана Свинского монастыря. Род игумена Исаия. Род Болхова города Белоусовых – Силвестра. Род болховитина Савастиана Белоусова. Род трубчанина Кирилла Васильева сына Филиппова. Л. 80. Свинского монастыря братия. Род старца Питирима. Род выходца изс турок Варлаама, монаха Новонечерского монастыря. Род монаха Сергия Косова, постриженика Новопечерского монастыря. Род священника Савы Остроевского. Род трупчевского уезду села Любожи Михаила Исаева Зобина. Род черного священника Филарета з града Нежина. Род Свинского монастыря келаря старца Исмаила. Род брянского Феодора Надеина. Род Свинского монастыря белевския вотчины деревни Деткина крестьянина Никиты Чернухина. Род Феодора Ивановича Стремоухова. Род Свинского монастыря игумена Филарета Левшина. Род севския приказныя избы подьячих Петра да Фомы Алексеевых детей Исакака. Род деревни Сониной крестьянина Июды Холодовых. Розных градов имена убиенных, род Сергия Адрианова Сумкина, род москвитина бараша Романа Феодорова. Род великого господина святейшего Иосафа, патриарха московского и всея России. Род белевския отчины села Студениково иерея Андроника. Род Новопечерского монастыря, что во Брянске, первого архимандрита Маркелла. Род болховитина Гурия Мякишева, род Иова Брусилова: – Помяни Господи раба своего схимонаха Сергия, в полон заведенного. Род соборных старцов Симона Александра сбевчан. Род белевския отчины деревни Дубовых монастырского крестьянина Ариста. Л. 90. Род Максима Макарьева сына Шщученкого москвитина (з Москвы). Род деревни крестьянина Мелетия Погкратиева. Род Семёна Феодоровича Потёмкина. Род слуги Никиты Петрова. Род Ивана Иванова сына Инкина. Род москвитина гостя Семёна Хрисантиевича Шиловцова. Род Константина Олеова. Род Захарии Иаковлева з Вятки (Лянгосов). Род Савы Феодорова з Вятки (Новокшенов). Род Бориса Феодоровича мешчанина Почеповского. |
| Далее идет «род болярина князя Ивана Андреевича Голицына, род стольника и воеводы Кондратия Фомича Нарышкина, род именитаго человека Григория Димитриевича Строганова», потом после пропуска нескольких страниц «род стольника Ивана Ивановича Буторлина большаго, род гостя Логина Кондратьевича Добрынина, род Шушманова, род стольника Тихона Михайловича Беклемешова, род болярина Семена Лукьяновича Стрешнева, род княгини Софии Ивановны Одоевской, род боярыни Евдокии Андреевны Стрешневой, род стольника князя Петра Эльмоурзича Черкасскаго, жены его вдовы княгини Устины Васильевны, род стольника князя Андрея Канбулатовича Черкасскаго, род стольника Ивана Богдановича Милославскаго, род думнаго дворянина Иоанна Иоанновича Чаадаева, род стольника, Стефана Дмитриевича Борисова, род Морозова (с Москвы), род Бельскаго, род гостя Стефана Горбова Москвитянина, род князя Василия Городскаго, род Игумена Козмы, обители сея постриженника, где записаны: игумен Кирилл Белоозерский, старец Нил Сорской , Митрополит Макарий Новгородский, инок Елеазар Анзерский, инок Варлаам игумен Ферапонтовский. Особыми чернилами «монах Герман соловецкий». Далее роды игуменов: Каллистрата, игумена Василиска (написан на бумаге особого свойства, очевидно вставленной после, так как Василиск скончался после написания сего синдика, а именно около 1700 г.), род Московского хлебного приказа подьячаго Алексея Яковлева сына Кобякова ( а в февр. и), род игумена (Архим.) Арсения, бывшего настоятелем раньше Василиска на 10 лет и смененного Козмою. Вот почему после Арсения и нет более родов игуменских. 467 Далее идут роды неименитые, а именно: род гостя Гавриила Мартынова Фетиева вологжанина; р. стрельца «от города» Ивана Антонова Сараева, р. колмогорца Андрея Петрова Прелковых с Марилова острова; р. Афанасия Осколкова с Яренгского городка; р. москвитянина гостиные сотни Гавриила Романова сына Никитина; р. крестьянина Матвея Симеонова сына Головиных – Вознесенского приходу; р. иеромонаха Пахомия, где записаны Мамельфа-Босого, Вонифатий-Копыто; р. |
| 21 Описание старопечатных книг славянских, находящихся в библиотеке московского купца И.Н. Царского/Изд. П. Строева., 1836, 176. 25 Впрочем, Андреевское братство не оставило после себя каких-либо заметных в нашей литературе следов. Оно не пользовалось и хорошей репутацией у москвичей. В 1669 году власти построенного Никоном Иверского монастыря обращаются к чудовскому архимандриту Иоакиму с просьбой, чтобы он не переводил к ним в Иверский монастырь бывшего игумена Андреевского монастыря Петрония, потому что, говорят они, «Петроний человек крамолистой, своеобычной и необщежителной: как и прежь сего был в Андреевском монастыре игуменом, и он всю братию бунтовал и всякие крамолы чинил... И прежь которые у нас в Иверском монастыре были Андреевского монастыря старцы, и они за смуту и за бунтовство высланы из монастыря вон; и ныне того ж Андреевского монастыря иеромонах Анастасий, будучи у нас, говорит и бьет челом, чтоб отнюдь тот Петроний в Иверском монастыри не был, потому что человек развратной и своеобычной» Русская историческая библиотека. СПб., 1878, т. 5, 276, стб. 743–744. К этому присоединялось и то обстоятельство, что Никон, сделавшись патриархом, враждебно столкнулся с Ртищевым и потому не мог поддерживать внутренно разлагавшееся Андреевское братство, тем более, что он построил Иверский монастырь, который заселен был южнорусскими выходцами и заменил для них Андреевский монастырь. 26 Нужно заметить, что сведения об Епифаний в житии Ртищева не отличаются особой точностью. Житие называет Епифания иноком Печерской лавры, тогда как он был иноком киевского Братского монастыря. Житие говорит, что вызов Епифания и других ученых киевлян принадлежит Ртищеву, тогда как в действительности ученых иноков вызывал сам царь (хотя, может быть, и по рекомендации Ртищева) и вызывал только Арсения и Дамаскина, Епифаний же был послан в Москву по решению киевского митрополита и властей Братского монастыря вместо Дамаскина, а не по вызову из Москвы. Житие говорит, что Епифаний по приезде в Москву поселился в Андреевском монастыре, а потом переселился в Чудов, но подлинные документы о приезде в Москву Епифания и Арсения прямо говорят, что сначала они были поселены на большом посольском дворе, а оттуда были прямо переведены в Чудов монастырь. |
| 44 Иверская-Московская икона Божией Матери – заветная святыня древней русской столицы. Список этот написан специально для Иверской часовни у Воскресенских ворот, построенной в память встречи в Москве Афонской Иверской иконы 13.10.1648. Точная копия Иверской иконы была привезена в Москву архимандритом Афонского Иверского монастыря Пахомием в 1666 г. и сперва поставлена в Николо-Греческом монастыре, а потом (19.5.1669) в особой часовне, находившейся при Воскресенских воротах, но внутри Китай- города (принадлежала Николо-Перервенскому монастырю). В 1722 г. часовня значилась каменной, а в 1723 г., во время Петровских гонений, закрыта (до 1727). Перестраивалась в 1745 г. Окончательный вид она приняла в результате строительных работ 1782 г. и дополнительных в 1801 г. «С раннего утра до позднего вечера, – свидетельствовал современник, – вы увидите всходящий по чугунным плитам во внутрь заповедной часовни московский народ всех слоев. Многие представители крупных московских фирм не начнут торгового дня, не побывав у Иверской. Редкий учащийся не зайдет к ней перед экзаменами [...] Сколько тут произнесено молитв, сколько излито скорбей! [...] Но при таком стремлении москвичей в эту часовню, лишь очень малая часть богомольцев видит подлинную икону, так как ее возят почти круглые сутки по домам людей, желающих принять ее у себя. Во всякий час вы можете встретить тяжелую громадную, влекомую шестью лошадями, карету, в которой на передней стороне помещена громадная икона с зажженным перед нею большим, утвержденным на полу фонарем. Чем-то отрадным, счастливым веет на вас при всякой такой встрече. И когда икону вносят в дома, проходящий народ поспешно к ней подбегает и прикладывается. Около полудня икону привозят к часовне, для смены духовенства, и иногда на четверть часа вносят в часовню. По большей же части оставляют ее в карете, у которой распахивают обе дверцы. Тогда народ, толкаясь, спешит поскорей приложиться, и приходится силой закрывать дверцы, когда надо тронуться дальше. Затем, поздней ночью, после полуночи, икона возвращается опять к часовне, куда ее вносят на более продолжительное время, но и тут она не остается одна. |
| Вообще замечательно, что Московская Иверская икона есть, быть может, единственная в мире святыня, которая никогда не бывает заперта, никогда не остается без присутствия людей. Казалось бы, ночью, особенно в зимнее время, народа могло бы не быть у Иверской часовни. А между тем на чугунном помосте лестницы и на ближайших панелях стоит и ходит народ, ожидая возвращения иконы. [...] Побыв какие-нибудь полчаса в часовне, икона опять увозится. Желание принять ее у себя так велико у москвичей, что они не останавливаются перед ночными часами... И так изо дня в день лик Богоматери объезжает град Богоматери... Ведь Москва при начале ее могущества была митрополитом Петром и Великим Князем Иоанном Калитой посвящена Богоматери и называлась «домом Богоматери " » (Сказание о чудотворных иконах Богоматери и Ее милостях роду человеческому. Свято-Троицкий Ново-Голутвин монастырь. 1993. С. 160–161). В 1918 и 1922 гг. часовня дважды подвергалась ограблению неизвестными злоумышленниками при попущении, а может быть, и при соучастии властей. В том же 1922 г. все оставшиеся ценности были уже изъяты большевиками, а сама часовня передана обновленцам. Часовня была снесена в 1929 г., а чудотворная икона перенесена в храм Воскресения Христова в Сокольниках, где она находится до сих пор. Часовня восстановлена и передана Церкви в 1995 г. В ней находится Иверская икона Божией Матери, специально для этого написанная на Св. Афонской Горе. Об Иверской иконе Божией Матери см.: Маевский В. А. Иверская Богоматерь на Афоне, в Москве и Белграде. Белград. 1932; Мерзлюкин А. С. История Иверской иконы Пресвятой Богородицы. Париж. 1967; Запарина Л. С. Непридуманные рассказы. М. «Трим». 1995. С. 275–283. Часовня Боголюбской иконы Божией Матери в Варварской башне Китай-города. Еще в XVII в. на наружной стене Варварских ворот Китай-города, выходивших на Соляную площадь, была установлена Боголюбско-Московская икона Божией Матери (на этом образе, написанном в конце XVII в., Царице Небесной молитвенно предстоят св. блгв. |
| Вот содержание моего письма: «Сиятельнейший Князь, Милостивый Государь! В 30-й день августа 1865 года Ваше Сиятельство Высочайшею волею Августейшего Монарха поставлены во главе управления первопрестольною Столицею. С того времени протекло двадцать пять лет, и ныне признательная Москва, высоко ценя двадцатипятилетние, многообразные и плодотворные труды и подвиги Вашего Сиятельства на пользу и во благо всех её сословий, единодушно и торжественно празднует ваш двадцатипятилетний юбилей, призывая на Вас небесные и земные благословения. Позвольте и мне, Сиятельнейший Князь, как свидетелю вашего вступления в управление Москвою, пользующемуся притом многолетним, благосклонным вниманием вашим, разделить живые, искренние чувства Москвичей и принести Вашему Сиятельству, в настоящий благознаменитый день вашего праздника, вседушевное приветствие, с —768— живейшим пожеланием Вам от всещедрого Господа духовных и земных даров Его благости на дальнейшее доблестное служение ваше на настоящем высоком посте Престолу и Отечеству. В залог этого искреннего благожелания благоволите, Сиятельнейший Князь, принять от меня препровождаемую при сем святую икону с изображениями на ней Тверских Угодников Божиих – святителя Арсения, епископа Тверского, и святого Благоверного Великого Князя Михаила Ярославича Тверского. Вашего Сиятельства, Милостивого Государя, усерднейший слуга и богомолец…» На письмо это досточтимый юбиляр ответствовал мне 4-го сентября в следующих выражениях: «Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивый Государь и Архипастырь. По случаю двадцатипятилетия моего управления Москвою, Вашему Высокопреосвященству угодно было почтить меня вашим архипастырским приветствием и благословить святою иконою Тверских угодников Божиих Святителя Арсения и Святого благоверного Великого Князя Михаила Ярославича. Поставляю себе священным долгом почтительнейше просить Ваше Высокопреосвященство принять мою сердечную самую живейшую благодарность за поздравление и молитвенные пожелания. Верьте, Владыко, что драгоценный дар ваш я принял с особенным благоговением, как знамение Божьего ко мне милосердия. |
| Гораздо труднее было с клиросными: в них всегда был недостаток. Очевидно, молодые люди, расположенные к иночеству, минуя шумную Москву, шли спасаться в тихие, отдаленные пустыни; мы же оставались с так называемыми «кочующими» профессиональными певчими, которые были не то послушниками, не то мирянами. По виду – первыми, ибо носили длинные волосы и подрясники, а по внутреннему настроению – вторыми, так как курили табак, пили вино и любили свободу. Таких иноков приходилось исключать из обители, что увеличивало кризис в певчих, так что приходилось в шутку говорить: «Я уж решил с Ивановской колокольни кричать – не пойдет ли кто к нам петь». Через год после моего поступления в обитель, в 1904 г., меня посетили родители. Отец, никогда не предпринимавший дальних поездок, на старости лет, движимый любовью ко мне, уже не совсем здоровый – решился на далекое путешествие в Москву. Радость моя была неизреченна при виде отца и матери и думалось тогда, что я принимаю самих Ангелов. Да оно так и есть: как назвать тех, в сердцах которых живет к тебе одно только желание блага, успеха, здоровья, счастья, мира и покоя, – если не Ангелами-хранителями? Посторонний человек, будь он первый твой друг, никогда не может заменить родителей. Отцу весьма понравился монастырь. Неопустительно посещая все церковные службы и духовно утешаясь стройным пением и добрым настроением молящихся, он, возвращаясь из храма, обыкновенно в шутливом тоне говорил мамаше: «Мне так здесь хорошо, что я решил совсем остаться здесь, а ты – поезжай домой». Наши богомольцы, узнав о приезде дорогих родных, всячески старались оказывать им внимание: подносили просфоры, приветствовали при встрече и т.п. Большое усердие проявила к нам раба Божия Евлампия, одна из первых моих духовных чад, ныне уже умершая. Такое доброе отношение москвичей до слез трогало родителей. Между прочим, с ними познакомилась блаженная Дарьюшка из г. Владимира. Она гостила в это время в Кремле, в Вознесенском монастыре, куда ходила ночевать моя мать, так как по заведенному у нас порядку – женщины, не исключая матерей, не могли оставаться на ночлег в братских помещениях. К сожалению, келейницы игумении расстроили мамашу, внушив ей, что я не умею вести себя с народом, который осаждает меня, еще молодого и неопытного, благодаря чему я могу пострадать. Но, спасибо, Дарьюшка успокоила мать следующими словами: «Святитель Алексий и все Московские чудотворцы сохранят твоего сына от всякого зла». После этого я стал названную старицу считать своей покровительницей и молитвенницей. Кстати, скажу о ней несколько подробнее. |
|
|
