| Трезвись, брат, и внимай себе, потому что козни диавола многообразны. Как только заметит враг, что такой–то брат преуспевает в деле Божием, тотчас настраивает против него другого брата, из самых нерадивых. А тот начинает несправедливо и без причины оскорблять его, чтобы ввергнуть подвизающегося в гнев и злопамятство — и тем самым преградить ему путь к добродетели и подтолкнуть к падению. А если враг увидит, что брат терпеливо сносит оскорбления и молится за обидчика, он стремится иначе низвергнуть его. Тогда он пытается подружить его с кем–нибудь невнимательным и легкомысленным. А затем через эту дружбу он смутит его помыслы, примешает к ним сладострастие и так мало–помалу приведет его к бесчувствию. Но тот, кто боится Бога, никогда не станет любить ничего, кроме мудрости нисходящей свыше. А о ней сказано: «Мудрость, сходящая свыше, во–первых чиста, потом мирна» — и прочее (Иак 3. 17). 3. Из аввы Исаии Если хочешь последовать за Господом нашим Иисусом Христом и сораспять Ему своего ветхого человека, ты должен отказаться от тех, кто пытается тебя снять с креста, и уготовить себя к тому, чтобы терпеть уничижение и благодарить тех, кто тебя оскорбляет. 4. Из аввы Исаака Глупый и несдержанный друг — источник всякого вреда, а беседа людей разумных — источник радости. Оставаться рядом с неразумными — гибель для сердца; лучше жить со зверями, чем с людьми злого нрава. Живи с хищными птицами, но не с алчным корыстолюбцем. Имей другом убийцу, но не того, кто любит раздоры. Води знакомство со свиньей, но не с чревоугодником: лучше свиная лохань, чем ненасытный и жадный рот. Живи с прокаженными — но не с человеком гордым. ГЛАВА 24. О том, что тот, кто отрекся от мира, не должен вдаваться ни в какие житейские дела, даже если у него есть какой–то благовидный предлог, но и в этом полагаться на Промысел Божий 1. Из жития святого Арсения Однажды в скит пришел римский магистрат и привез с собой завещание одного из родственников Арсения. Старец взял его в руки и уже было собрался разорвать, но магистрат успел броситься ему в ноги и удержал его. Он объяснил, что это грозит наказанием тому, кто принес документ. Тогда Арсений просто вернул завещание вестнику и сказал: — Я умер еще до моего родственника, и меня больше нет среди живых. 2. Из патерика |
| - А что у Тебя можно купить? - спросила женщина. - У меня можно купить всё, - прозвучал ответ. - В таком случае дай мне, пожалуйста, здоровья, счастья, любви, успеха и много денег. Бог доброжелательно улыбнулся и ушёл в подсобное помещение за заказанным товаром. Через некоторое время он вернулся с маленькой бумажной коробочкой. - И это всё?! - воскликнула удивлённая и разочарованная женщина. - Да, это всё, - ответил Бог. - Разве ты не знала, что в моём магазине продаются только семена? В мастерской часовщика Отец с сыном зашли к часовщику. У него по стенам мастерской висело множество часов с фигурками людей и животных. Там были медведи, зайчики, петушки и кукушки. Всё это пощёлкивало, щебетало, куковало, поводило глазами, размахивало руками и ногами. Мальчик удивлённо спросил: - Папа, а это всё живое? - Нет, сынок, - улыбнулся отец. - Здесь только один часовщик живой. " Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него. " (Мк. 10:15) В парикмахерской Один человек пришёл в парикмахерскую. Во время стрижки и бритья заговорили с парикмахером о Боге. Парикмахер сказал: - Что бы вы мне ни говорили, а я не верю, что Бог есть. - Почему? - спросил клиент. - Достаточно выйти на улицу, чтобы убедиться, что Бога нет. Вот скажите, если Бог существует, откуда столько больных людей? Откуда беспризорные дети? Если бы он действительно существовал, не было бы ни страданий, ни боли. Трудно представить себе любящего Бога, который допускает всё это. Клиент задумался. Когда парикмахер закончил работу, клиент щедро расплатился. Выйдя из парикмахерской, он увидел на улице заросшего и небритого человека. Тогда клиент вернулся в парикмахерскую, пригласил парикмахера к окну и, показывая пальцем на бродягу, сказал: - Парикмахеров не существует! - вежливо приподнял шляпу и вышел. Великое смирение Прибыв в скит, святой Арсений поведал пресвитерам о своём намерении принять монашество. Они отвели его к старцу, исполненному Святого Духа, Иоанну Колову. Старец захотел подвергнуть Арсения испытанию. Когда они сели за трапезу, чтобы вкусить хлеба, старец не пригласил Арсения, оставив его стоять. Тот стоял, устремив глаза в землю и помышляя, что стоит в присутствии Бога пред его ангелами. |
| 386 год. Слава о подвигах и чудесах нитрийских пустынников воспламенила в знатной госпоже, Павле, желание видеть их. Она отправилась из Рима и посетила многих из них, и между ними Макария, Арсения, Серапиона и великого Арсиса, который не лишал св. Таин молодых людей, когда они впадали в какой-либо тяжкий, но не смертный, грех , а старых лишал. Ибо он думал и говорил, что молодые, лишаемые причастия, привыкают жить без этой душевной пищи, а старым бывает тяжело и страшно, когда не допускают их вкусить источника бессмертного (Ibid. t. 11, р. 141). – Знать старики, в те поры, имели великую веру и страх Божий, когда причащались часто. – И в наше время найдется много таких верующих и боящихся Бога. Дух Святый везде и всегда есть, и всех исполняет. – А кто грешит тяжко? – Тот, кто обижает ближнего словом, или делом, лжет, клевещет на других, ворует, соблазняет невинных и проч. – Какие грехи смертные? – Гордость, ненависть, чревобесие (т. е. обжорство и пьянство), блуд, убийство, уныние, отчаяние, приводящее к самоубийству, и наконец богохульство. – Расскажите, кто ещё приезжал в здешнюю пустыню? Между 385 и 412 год. Неоднократно приезжал александрийский патриарх Феофил: сперва – по надобности греческого царя Феодосия великого. Этот царь пред войною с сильными врагами, угрожавшими всей западной империи его, уповая на помощь Божию, просил сего патриарха прислать к нему в Царьград, как можно скорее, скитского пустынника Сенульфа который прославился святостию своей жизни и даром чудотворений. Феофил немедленно отправился в Скит, который находился недалеко от Александрии, и объявив авве волю государя, внушал ему, как необходимо поспешить исполнением её, тогда как империя находится в опасности, и участь её зависит от него. Благочестивый пустынник в чувстве глубочайшего смирения сказал патриарху, что он не достоин получить от Бога то, чего надеется от него император. Феофил настоятельно упрашивал его ехать в Царьград. Авва, не зная, как уклониться от настойчивости его, попросил святителя подождать немного, и обратившись к востоку, повесил клобук свой на посох, поднял его вверх и начал молиться: «Господи Боже мой, Боже сил, даруй сему одеянию и сему жезлу силу сделать то, чего ожидают от меня»! Потом он сказал Феофилу: «пошли это наглавие и этот посох к императору, и напиши ему, чтобы он на брани против врагов надел на свою голову первое и держал бы в руке второй, и чтобы таким образом шел впереди своего воинства. Я уповаю, что Господь поможет ему одолеть варваров без пролития крови». Царь Феодосий поступил так, как заповедал Сенульф, и рассеял врагов. В память победы его в Александрии воздвигнута была статуя его в монашеском клобуке с посохом. – (Ibidem t. III, р. 293. Бароний 53 год 388-й). |
| Остановились на другом: переселиться на Кавказ. Здесь Император Александр II пожертвовал участок земли, и здесь был основан «Новый Афон». В числе других иноков, переселившихся сюда, был о. Дисидерий. Но скоро шум общежития стал его тяготить, и он удалился в горы Кавказа для безмолвия. Удалился он не самочинно, а с благословения старцев. Здесь он проводил поистине равноангельскую жизнь. Чем он питался – трудно сказать. Был, кажется, у него огород, значит, овощи и вода служили ему пищей. Здесь познал он истинное счастье, которое состоит в общении души человеческой с Богом, и которого напрасно ищут люди, гоняясь за скоропреходящими радостями мира сего. О. Дисидерий имел одного ученика, с которым и вел беседы о внутреннем делании, т. е. о Иисусовой молитве. Когда о. Дисидерий умер, ученик похоронил его святое тело. Беседы его он постепенно записывал, и когда к нему пришел третий афонец, о. Венедикт, то нашел все эти беседы в рукописях. Ему пришло в голову издать их, и с этим предложением он приезжал к нам в скит. Не имея средств достаточных для этого предприятия, я направил его к Великой Княгине Елизавете Феодоровне, которая и доставила ему возможность издать эту прекрасную книгу. Несколько экземпляров ее есть у меня, и я могу дать кое-кому. Эту книгу надо прочесть несколько раз, чтобы вполне воспринять всю глубину ее содержания. Она должна доставить громадную пользу людям, имеющим склонность к созерцательной жизни» (Беседы старца Варсонофия Оптинского с духовными детьми. Воспоминания духовных детей о старце Варсонофии. М. Рига. «Благовест». 1995. С. 204). Что касается автора книги, то в результате созерцательных переживаний во время молитвы он пришел к следующему выводу: «В Имени Божием присутствует Сам Бог – всем Своим существом и всеми Своими безконечными свойствами». «Для Илариона, – считал прот. Георгий Флоровский , – это было, по-видимому, не столько богословским утверждением, сколько простым описанием молитвенной реальности» (Прот. Георгий Флоровский . Пути Русского богословия. |
| Простите меня, что я долго не писал. Я чрезвычайно редко пишу и то очень мало кому. И от других почти не получаю ничего. Вспоминаю Вас и за все, все прежнее — благодарю. Никогда не забуду того, что сделали Вы для меня. Поминаю и молюсь. Незадолго перед Троицею разогнали скит и других монахов и монашенок-пустынниц нашего района. Прогнали куда угодно из леса и глухих гор, а также и тех, которые жили у селений на положении поселян. Мы не имеем теперь постоянного жительства, так как свою пустыньку принуждены были оставить. Все это произошло по содействию митроп. Евдокима (обновленческого. — Прим. ред.). Обличают монахов в том, что они препятствуют в некоторых селениях к переходу на сторону живоцерковников, которые захватили все побережье и Кубань, но с несколькими селениями ничего у них не выходило. Прогнавши монахов, они надеются преуспеть в своем деле. Мы находимся, как странники-изгнанники, в совершенно неопределенном положении. Без сомнения то, что нашим местопребыванием останутся эти Кавказские горы. Если не удастся жить спокойно на одном месте, как жили зимой, то охотно будем жить так, как представится возможным, то есть не иметь келий, а переходить с места на место среди гор и зарабатывать рукоделием. Старец знал и прежде живущих пустынников таким образом. Находясь в шалаше, наделают ложек, в селении обменяют на продовольствие и опять живут, безмолвствуя, читая и занимаясь молитвой и размышлением. Такой образ жизни имеет хорошую сторону: отучает от привязанности и к чему-либо земному. Дает себя чувствовать более странником и пришельцем на этой Земле. Приучает заботиться лишь о стяжании нетленного богатства. Конечно, жить так, как жили зимой, — спокойнее, но если нельзя будет в будущем так жить, то будем скитаться, как странники, по безлюдным местам, чем возвращаться в мир. Правда, будет труднее, но вместе со скорбями посылается и утешение, а также и сила на перенесение их. Во время скорби и Бога чувствуешь ближе, а скорбь делается в радость. Монах Арсений. Кавказские горы |
| 10) Никогда не сидел, когда говорил что-либо с подчиненными. Когда нужно было о чем подолее поговорить, то он приглашал его к себе пить чай и, угощая чаем, делал необходимые расспросы и распоряжения. Никогда не возвшал голос и не употреблял резких выражений, делая кому-либо замечания. 11) Улыбка его никогда не доходила до обнажения зубов. 12) Хотя и всегда он не упускал времени, когда возможно было заняться чтением, но особенно благоприятны были для сего длинные осенние и зимние вечера. Обыкновенно, начиная с аввы Дорофея , он прочитывал весь круг изданных под наблюдением старца о. Макария святоотеческих книг, читая все подряд без пропусков. 13) Всегда отличался искренним смирением. Примером его смирения может служить следующий случай. Накануне его кончины братия приходила проститься с ним. Смотрители дач и хуторов находились под его непосредственным наблюдением. Один из них обратился к отходившему со следующими словами: «Аще обрящеши благодать у Бога, не забудь меня, и помолись обо мне»!» О. Флавиан строго сказал ему: «о. Иерофей! Мы с тобой за все время, что служили, кажется, еще ни разу не поссорились; но смотри, как бы нам не поссориться с тобой теперь. Твои слова не идут ко мне, потому что я грешник»! Так оберегал старец о. Флавиан себя и мысль свою от самомнения. Вот пример истинного смиренномудрия. Здесь припомним несколько подходящий к сему ответ аввы Арсения Великого , который сказал одной знатной римлянке, просившей его молитв, что будет молиться, чтобы Господь изгладил из сердца его память о ней. Оба эти ответа могут показаться для неопытных в духовной жизни несколько суровыми и жестокими. Но в существе дела они не таковы. Ни тот, ни другой старец не отказали в молитве просивших оной. 72 Кончина и погребение казначея иеросхимонаха отца Флавиана 30 декабря 1889 года, в субботу, отец казначей Флавиан, готовясь к служению на воскресенье, 31декабря, ходил в скит для исповеди и потом, стоя на бдении, по обычаю своему, в алтаре сильно озяб. В воскресенье, 31, он с большим трудом отслужил литургию в больничной церкви Илариона Великого и, возвратясь в келью, не мог кушать чай. В понедельник, 1 января 1890 года он был соборован о. архимандритом и другими иеромонахами; 2, 4, 6 и 7 января утром принимал у себя в келье Св. Тайны, а во время вечера, 7 января, принял от о. архимандрита пострижение в схиму, с сохранением имени Флавиана. |
| Прислуживающий Макарию старец поспешил с радостию объявить ему о случившемся. Все селение готово было подняться и принести повинную святому отшельнику. Но Макарий постарался избежать славы людской. Он вскоре оставил свою келлию и переселился на жительство в более пустынное место, в «Скит» 340 . Описанное событие таким образом подвинуло преп. Макария еще на один шаг по пути его шествия в уединенную пустыню для созерцательной жизни. Во всем этом он руководился, однако, указанием Божиим. В житии его рассказывается следующее. После перенесенных огорчений преп. Макарий однажды совершал церковную службу. Он стоял у жертвенника и молился, как вдруг его облистал необыкновенный свет, от которого Макарий упал на землю. Вслед за этим послышался голос: «Востани, Макарий: я херувим, являвшийся тебе и раньше. В настоящий раз я послан дать тебе наставление и указать новое местожительство для тебя. По попущению Божию ты претерпел искушения, чтобы сделаться совершенным. Будет время, когда тебя станут искушать целые полки невидимых сил, искушения эти будут тяжки и многоразличны, но Божественная сила укрепит тебя и украсит терпением. Теперь ты оканчивай Божественную службу, причащайся Тела и Крови Христовой, которые да утвердят тебя в Божественной любви, и переходи на другое местожительство. Я буду твоим спутником и руководителем, при отыскании нового жилища». Получив утешение и одобрение от херувима, преп. Макарий немедленно оставил свою келлию, и отправился по направлению к Нитрийской пустыни. Уходя, он ничего не взял с собою, кроме нужных одежд. Несколько дней провел Макарий в обозрении Нитрии. Чистый источник, на который наткнулся наш отец, наконец, заставил его остановиться, выдолбить в соседней скале пещеру и поселиться. О святой жизни Макария скоро узнали окрестные селения. Его снова ожидала слава. Но Макарий бегал ее, а потому и на этот раз покинул свою келлию, ища еще более уединенного места 341 . Макарий поднялся на верх каменной горы, лежавшей на юге от прежнего его местожительства, и поселился там. Здесь он в скале устроил себе новую пещеру. Вдали от людей – наш отец стал внимать Одному Богу. Обычным его ручным трудом было плетение корзинок из пальмовых листьев, которые он сбывал купцам, а эти последние взамен их приносили ему все необходимое. На первых порах преп. Макарий жил спокойно. Он не испытывал искушений от злых духов, ополчившихся на него впоследствии со всею силою. И это было не без Промысла Божия: Господь мудро руководит ходом нравственного преуспеяния Своих избранников. Искушения теперь не были бы полезны нашему отцу. Преп. Макарий был еще молодой монах, его воля была неокрепшая – и вот нападения демонские в пустыне могли его устрашить и привести в уныние. Сам Макарий сознавал свою неопытность и не раз сожалел, что вблизи нет старца, который бы руководил им в его духовной жизни. |
| Как и всегда, кроткий о. Исидор не побоялся обличения. Но он делал свои обличения с такою любовию, что разгневаться на него едва ли могло даже прийти на мысль обличаемому. Глава 9, в которой пишущий делает попытку поведать читателю о подвижничестве Старца Исидора Если ты, снисходительный к сему Сказанию читатель, хочешь знать нечто о подвиге Великого Старца, то, по мере сил моих, я извещу тебя в том, что знаю. Но да ведомо тебе будет, что о. Исидор хранил свой подвиг в великом молчании, – как бы во Внутренней Пустыни своего сокровенного человека. В стародавние времена некий брат, придя в Скит к Авве Арсению Египетскому и заглянув в дверь, увидал Старца Арсения всего как бы огненным и ужаснулся своего видения 16 . Так и мы можем созерцать подвиг Старца Исидора, лишь заглядывая тайком в калитку его Внутренней Пустыни; то, что сумею сказать я, – случайно и отрывочно. О. Исидор никогда не прерывал своего поста, непрестанно постился постом приятным в воздержании словес. Воздерживаться же от брашен и питий ему приходилось, конечно, всегда, – за неимением этих брашен и питий. Ведь у него ничего не было, а если что и приносили ему, то он отдавал другим не только принесенное, но, порою, и свою собственную трапезу. Впрочем, и то немногое, что было у него, он вкушал не так, чтобы насладиться естественною и законною сладостию пищи, но нарочно изменял хороший вкус ее на худший. Как сам он говорил: «Нельзя так, чтобы вполне уж было все хорошо». Уже было ранее поведано тебе о варенье, которое варил себе о. Исидор, и о салате его. А в этой главе выслушай от о. Ефрема, Иеромонаха из Саввинско-Звенигородского Монастыря, рассказ о малиновом варенье. «Нисколько не удивляюсь, – пишет этот сын духовный и друг покойного Старца, – нисколько не удивляюсь, что сколько ни спрашивают у Скитских Отцов о жизни о. Исидора, все они затрудняются сказать что-либо ясное, дающее возможность узнать в нем старца-подвижника. Скоро ли догадаешься о чем-либо подвижническом из подобного происшествия. Во время моего жительства в Лавре Сергиевой, помнится, как-то раз Успенским постом пришел из Пустьньки Параклитовой в Лавру о. Исидор. Является ко мне. Я приготовляю чай и начинаю его угощать; к чаю подаю малинового варенья, превосходно сваренного. Старец кушает чай с вареньем и замечает: «Хорошо уж очень вареньице-то; ведь, говорят, оно и от простуды полезно». Говорю: «Да, употребление малины считается средством согревающим и потогонным», – и предлагаю ему взять всю банку с собою в Пустыньку. Старец так, мало пытливо посмотрел на меня и на банку и говорит: «Велика банка-то (в ней было 5–6 фунтов варенья), да коль не жаль, – возьму, к зиме можно приберечь». Я тщательно обвернул банку газетной бумагой, потом обвязал салфеткой, и Батюшка понес ее домой в свертке с прочими другими запасами. |
| Г-н Швецов, по обычаю, рисовался «в присутствии начальственных лиц», не имеющих понятия о расколе, чтобы сообщить потом своим московским друзьям, как он именно при властях обличал православных миссионеров, о чем эти московские друзья, в свою очередь, будут с торжеством рассказывать. Эти хитрые приемы г-на Швецова и его недалеких почитателей-братчиков нам давно знакомы. А что неправду говорит он, будто миссионеры, описывая свои публичные беседы с ним (о частных беседах его с профессорами мы не знаем), не передают «многих сильных возражений его», или искажают их, это видно из того, что все его «возражения», приводимые в защиту Австрийской иерархии, изложены в собственных его сочинениях, я никаких утаек или искажений против этого его собственного изложения в описанных миссионерских беседах с ним он и сам не укажет. Но куда же, однако, отправился освобожденный Онисим Швецов? Так как его взяли напоруки клинцовские купцы-раскольники, то, казалось бы, ему и следовало отправиться в Клинцы; а между тем он оказался пребывающим в Полосе (раскольнический скит, где жил в последнее время и умер Ксенос, автор «Окружного Послания»), у жительствующего здесь раскольнического епископа Сильвестра. Сильвестр принял его с особенным почетом, – дал ему самое просторное в скиту помещение и объявил вторым по себе лицом среди монастырского братства. О водворении Швецова в Полосе, разумеется, скоро узнали в стародубских слободах, и все сколько-нибудь значительные Слободане раскольники, особенно главари и руководителя стародубского раскола, считали долгом посетить «отца Арсения». Тихая Полоса наполнилась посетителями. Швецов ораторствовал, излагал пред стародубскими раскольниками свои учения, и посетители удалялись преисполненные удивлением к мудрости, учености и ораторским талантом Швецова. В свободное от бесед с посетителями время Швецов занимался писательством, плодом которого явится, вероятно, новое еретическое сочинение этого лжеучителя. Вообще, его пребывание в Полосе, куда имели к нему свободный доступ раскольники и где он удобно мог заняться пропагандой австрийского раскола, не могло остаться и не осталось, конечно, без вредных последствий для церкви. |
| Ночевать в скит много пришло великороссийской братии, которые видели нас на Карее, и всю нощь любезно с нами разговаривали, и жаловались на малороссиян, что «весьма много от них претерпевают гонения и поношения, потому что их много, и знают многие греческий язык; а русских мало, да и мало знающих хорошо греческий язык; да еще и от зависти: потому что хотя наших великороссиян и не много, но есть великие старцы, а наипаче всех есть у нас духовник, который не только нас русских наставляет, утешает и просвещает своею жизнью, но и болгаров и сербов. И греки весьма его уважают и почитают, потому что и из них не много таких старцев. И греки и болгары весьма нас любят, – спаси их Господи! И много нас защищают от малороссиян. Малороссияне много на нас клевещут, якобы мы в Великой России все раскольники. Но хотя в Великой России и есть из нашего роду раскольники, но не все, а больше православные христиане. А здесь во Святой Горе Афонской все мы православные христиане и чада Святой Восточной Христовой Церкви. Мы сами не попустим быть между нами раскольнику, ниже кому двумя перстами креститься, хотя бы был и православный; потому что греки и болгары почитают за великую ересь, и гнушаются как еретиками, если бы кто, хотя и православный, двумя перстами крестился: не будут его ни исповедовать, ни причащать Святыми Тайнами; да мы и сами раскольников гнушаемся. А малороссияне упрекают нас напрасно; по какой-то природной злобе поносят нас ни за что. Впрочем они не все такие; есть и из них рабы Божии, которые весьма о нас сожалеют. И есть о чем. Все роды имеют себе пристанище во Святой Горе Афонской, монастыри и скиты; только одни наши бедные великороссияне не имеют себе верного пристанища. Прежде хотя небольшое прибежище имели здесь в скиту; но и отсюда малороссияне выгнали. Хотели выгнать и из Святой Горы Афонской; но Сама Владычица Царица Небесная нас защитила. Что будем делать? Только и надежды имеем на нашу Владычицу: Она нам заступница и помощница, и в скорбях наших утешительница; а из человеков некому нас здесь заступить на чужой стране. Мы оставили благоденственное житие в своем отечестве, в благословенной России, под покровительством нашего Благочестивейшего Монарха: там наши братия монашествующие наслаждаются спокойствием; a мы оставили то спокойствие Бога ради, и удалились в сию далечайшую страну, в сию Святую Афонскую Гору, и претерпеваем здесь всякия скорби и напасти от диавола и от человек. И только надеемся получить отраду и утешение в будущем бесконечном веке; только и просим Царицу Небесную, чтобы не выгнала нас из Святой Горы Афонской; только того и боимся. 91. Великороссияне похваляют духовника Арсения, и рассказывают о его высокой жизни |
|
|
