| Это был митрополит Навпакта и Арты Гавриил Власий, человек ученый, знавший языки греческий и славянский, ранее уже хорошо известный в Москве, так как он присылал в Москву книги, писанные на греческом и славянском языках и, кроме того, не раз присылал в Москву тайные отписки с разными политическими вестями. При этом митрополит Гавриил Власий был уже знаком с теми церковными вопросами и недоумениями, решением которых ему приходилось заняться в Москве, так как он не только был свидетелем прений Арсения Суханова с греками о вере, но и сам принимал в них участие. В известном прении Арсения Суханова с греками о вере между прочим говорится: «Патриарх Паисий говорил Арсению: Скажи мне, кто тебе надобен, с кем тебе говорить: даскол Лигаридии или даскол митрополит Власий? – Арсений говорил: «Владыко святой, дай мне кого из своих архимандритов, кого изволишь, a те люди науки высокой были во Цареграде и во Александрии, и в Риме и многие ереси заводили, и того ради и царство ваше разорилось... – Митрополит Власий Арсению говорил: Арсение, о крестном знамении ни евангелисты, ни апостолы никто не писал, как персты складать, то есть самоизвольное, но токмо подобает крестообразно крест чтити, а то все добро и ереси и хулы на Бога никакой в том нет. Мы складаем великий перст с двумя верхними во образ Троицы и тем крестимся, а вы складаете великий перста с двумя нижними во образ Троицы, а двумя верхними креститеся, тоже добро, – одинако крест Христов воображается, но только нам мнится наше лучше, что мы старее». Значит, из бесед с Арсением Сухановым митрополит Гавриил Власий уже успел познакомиться с теми церковными вопросами и недоумениями, решать которые ему придется в Москве, почему он и мог заранее подготовиться к удачному выполнений своей миссии. В октябре 1652 года митрополит Навпакта и Арты Гавриил Власий прибыл в Путивль, откуда его отправили в Москву. Он привез с собой грамоту от бывшего константинопольского патриарха Иоанникия, который извещал государя, что хотя патриарх Иерусалимский Паисий и хотел писать от себя государю чрез сего митрополита, (Гавриила), пречестного экзарха Этолии и его наместника и богослова великой церкви Христовой, но смятения, возникшие между казаками и ляхами, помешали ему приехать. |
| И Герман митрополит говорил другому постельнику, племяннику воеводскому; и тот постельник тотчас доложил, и так велел идти Арсению в другую палату к воеводе. И Арсений, вшед в палату, помоляся Богу и потом поклонися воеводе Василию по обычаю, поднес государеву грамоту. И воевода, взем грамоту, отдал постельнику, а Арсений, подав государеву грамоту и отшед, опять поклонился по обычаю. А государеву грамоту воевода велел отдать переводчику перевести. И строитель Арсений бил челом воеводе Василию о проезжей грамоте чрез его землю; и воевода сказал: потерпи, как уведаю, о чем в грамоте писано, будет указ о всем 18 . Потом воевода вопросил Арсения: смирно ли на Москве, нет ли где войны? И Арсений сказал: государским счастием все смирно, и войны нигде нет. Василий же воевода говорил: да что на Москве люди ратные в сборе, куда они пойдут? Арсений говорил: у Государя войско и зимою и летом всегда готово бывает; где Государь велит, туда и пойдут, а нам того ведать не уметь. И велел идти воевода Арсению на дом ждать указу. И строитель Арсений выспрашивал у Патриарших архимандритов и игуменов и старцев про Патриарха Паисия, где он ныне, или пошел в Иерусалим? И архимандрит Феон, и игумен Арсений, и старцы сказали, что Патриарх еще живет в мутьянской земле, в Терговище. И Арсений говорил, как он ездил по Патриаршу указу к Государю к Москве, и Патриарх со Арсением писал к Государю, что он поехал во Иерусалим, ажно он и ныне еще не поехал. И они сказали, что конечно ныне, после праздника Вознесения, тотчас поедет, теперь де он совсем готов. И строитель Арсений выспрашивал у оных старцев, которые к нему Арсению добры; поедет ли Патриарх в Иерусалим? И они сказали: сказывают де поедет, а мы не чаем ему ехать, ежели Патриарх Парфений цареградский жив будет. И для того и Арсения воевода Василий не хотел пустить, что старцы иерусалимские Феон и митрополит Власий наговаривали, для того что уведали, что есть у Арсения к Патриарху Парфению государева грамота и патриарша. И держал Арсения, проезжей грамоты ему не давал, и Арсений взял грамоту тайно от воеводы, у приказных его людей, куплею и поминками, велел подьячему написать, а дьяку запечатать в дому, будто воевода приказал. |
| В 10 день, поехали из Тифлиса к епископу Тифлисскому Елисею. Того ж дня ездил епископ об Арсении бить челом к ближнему человеку Рустем-ханову. Во 12 день поехал Арсений от епископа к Рустем-хану, а епископ послал своего старца с Арсением к Рустем-хану. В 13 день, в обедню, приехали в Рустем-хану, и сыскали толмача иконника русского, Ивана, что дан был Теймуразу. В 17 день прислал католикос с кормом к Арсению. В 18 день ходил Арсений к католикосу челом ударить на корму, и католикос Арсения унял у себя обедать, посадил подле себя с левой руки, и сидя говорил: хан де наш аще и бусурман, а к нам де милостив, от него к нам никакой обиды нет. Если бы де Государь изволил нашу землю взять, и хан бы наш рад был тому. Того же дня Рустем-хан прислал к Арсению толмача вспрашивать, для чего приехал; и Арсений сказал: слышал я, что Рустем-хан послал к Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Руси посла своего, и по государеву указу, везде ему по городам дают подводы, корму и провожатых колько годно; а я ничего того не прошу, только о том челом бью, чтобы Рустем-хан велел меня проводить до Терека, потому что из Шемахи русских людей не пускают к Москве. И Рустем-хан прислал Арсению грамоту одну, а велел отдать шемахинскому хану, а другую дьяку, и говорил: поедь в Шемаху; буде проводит тебя шемахинский хан, и ты поедь, а буде не проводит, и ты приедь ко мне, я де тебя чрез горы провожу. В 19 день Арсений, взем грамоту, поехал, того же дня приехал к епископу Елисею Тифлисскому. В 21 день ездил в монастырь, зовомый Кафтискеви, смотреть мощей. Монастырь тот чудное строение церковное, камение ровное снаружи, стоит между двух гор высоких; строение было гораздо велико, все развалилось, токмо церковь чудная Пресвятой Богородицы. Тут мощи святого мученика Евстратия, кости от колена Евгения, от главы кость, да святого Георгия лоб, кость же, Предтечев зуб, святого апостола Фомы глава вся, кость же; благоухание великое, и иные многие мелкие части. Епископ Тифлисский рустем-хановой жене отец духовный, смирный муж и добродетельный, и спрашивал Арсения про Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Руси, которого де он Государь рода, царя Бориса ли, или иного которого царя? И Арсений говорил: Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Руси правнук Царю и Великому Князю Ивану Васильевичу всея Руси, а внук сыну его Царю и Великому Князю Феодору Ивановичу всея Руси; а отец его государев, блаженной памяти, Государь Царь и Великий Князь Михаил Феодорович всея Руси, племянник был Царю и Великому Князю Феодору Ивановичу всея Руси, а внук Царю и Великому Князю Ивану Васильевичу всея Руси. |
| Если же это так, то вот с совершенной очевидностью и следует необходимость того, чтобы относительно данного вопроса изменена была постановка полемики со старообрядцами. Вы будете утверждать вместе с редактором «Братского Слова», что приверженцы мнимой старины, недовольные предприятием патр. Никона исправить книги и обряды, начали гласно проповедовать, будто церковь восточная утратила древнее православие и благочестие и уклонилась в латинство и другие ереси, лишь после того как увидели, что восточная церковь , в лице Константинопольского патриарха Паисия, Антиохийского Макария и других греческих пастырей выразила полное сочувствие к предприятию Никона 517 ; или – вы будете утверждать с о. Ледовским, что расколоучители, восставшие против предпринятого исправления наших богослужебных книг по греческим подлинникам, Аввакум, Федор, Аврамий и др. начали кричать, что у греков православие повреждено, что их книги, чины и обряды еретические и при этом начали ссылаться и на повесть о белом клобуке 518 и на Суханова и на других подобных свидетелей, лишь после того —466— как предпринято было Никоном его исправление 519 . Но вам укажут на Прение о вере с греками Арсения Суханова , и что вы будете отвечать? Будете отвечать то, чтó отвечает о. Ледовский, и что мы привели выше. Но вам скажут, что или вы слишком смело утверждаете совершенную неправду или что вы не читали Прения и за тем прочитают вам те места из него, которые выписаны выше. Для спасения чести вам останется утверждать старое, что Прение не принадлежит Арсению Суханову , а есть раскольничья подделка. Но вам сошлются на Соловьева и на преосв. Макария, из которых второй говорит: «Подлинность сего сочинения, т. е. Прения или записи о прениях, сохранившегося в подлиннике, не может подлежать сомнению» 520 ; вам укажут на это, полагающее конец всякому спору, обстоятельство, что Прение сохранилось в подлиннике. Истину о происхождении раскола старообрядства составляет то, что у нас образовалось и существовало убеждение о позднейших греках, будто они отступили от чистоты православия древних греков, – что когда Никон предпринял свое исправление чинов, обрядов и книг, состоявшее в том, чтобы привести нас относительно последних в согласие с современными ему греками, то нашлись люди, которые не в состоянии были переменить прежнего взгляда на позднейших греков, и что люди эти и восстали против исправления, как против соглашения нас с отступниками от чистоты древнего православия. |
| Еще более книг греческих, также письменных и печатных — это преимущественно были книги, принесенные с Востока старцем Арсением Сухановым и купленные там на государевы деньги и соболи. Но немало находилось здесь книг греческих и греко-латинских, купленных на собственные келейные деньги патриарха Никона в Новгороде и состоявших под непосредственным заведованием Арсения Грека. В этой лично Никону принадлежавшей библиотеке встречаем весьма ценные книги, каковы: а) письменные: Номоканон греческий, харатейный, с толкованиями; девять Служебников греческих, харатейных; три церковных Устава греческих; три книги Григория Богослова греческих, харатейных; б) Творения знаменитейших отцов Церкви, изданные в западных типографиях на греческом и латинском языках или на одном латинском, именно: Дионисия Ареопагита, Иустина Философа, Григория Чудотворца, Климента Александрийского, Киприана, Кирилла Иерусалимского, Афанасия Великого, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого, Григория Нисского, Кирилла Александрийского и др.; в) церковно-исторические книги, изданные там же на греческом и латинском языках: акты Соборов, Вселенских и поместных; история Евсевия Кесарийского, Никифора Каллиста; история Флорентийского Собора и пр.; г) сочинения древних языческих писателей, изданные на тех же языках, как-то: Плутарха, Демосфена, Геродота, Страбона, Аристотеля . Все эти книги по окончании переписи их, как принадлежавшие Никону, были немедленно пересланы к нему в Воскресенский монастырь по приказанию государя, а из греческих книг, купленных Сухановым, одни пересланы были туда же, к Никону, другие же переданы справщику Арсению Греку . Патриарх Никон весьма любил церковное богослужение, для которого столько потрудился при исправлении церковных книг и обрядов. Каждый день посещал все службы в своей домовой церкви и очень часто служил сам. Богослужение Никона отличалось необычайною торжественностию, особенно в большие праздники, когда он священнодействовал в соборной церкви. С ним обыкновенно служили несколько митрополитов и архиепископов, которые становились не рядом с ним, а по сторонам вместе с архимандритами и прочими священниками. |
| В Москве не знали еще ничего худого о прошлой жизни Арсения грека и считали его человеком ученым и православным. Первый, кто ознакомил московское правительство с прошлой небезупречной жизнью нашего грека, был русский старец Арсений Суханов , известный по своим отрицательным взглядам на греков и вовсе не желавший, чтобы русские у них учились. Отправленный на Восток вместе с иерусалимским патриархом Паисием, он по дороге скоро узнал об искусственном составе свиты п. Паисия, узнал многое об оставленном им учителе и подробно в усиленных красках донес о том в Москву. В свою очередь и патриарх Паисий, убоявшийся разоблачений Суханова и возможности потерять благоволение к себе московского правительства, доносил государю и московскому патриарху Иосифу, что Арсений грек не был настоящим его старцем, что он взят им только в Киеве, что сам Паисий до сего времени ничего не знал о злых делах Арсения грека, иначе не рекомендовал бы его в учителя. В заключении письма патриарх просил, «испытайте его хорошенько, утвержден ли он в православной вере, чтобы не произошло от него церковного соблазна; нельзя оставлять на ниве терния, чтобы она не заросла им; нужно удалять и тех, которые держатся ереси и двуличны в вере, чтобы не осквернили Христовой церкви такие поганые и злые люди». По получении таких сведений об Арсенье грене в Москве сряду начался суд над ним. Суд этот, как видно из подлинных документов, не отличался беспристрастием: сторонника и защитника Арсению не было 207 ; на допросах его открыто призвали «во всем еретиком и даже дьяволом », желавшим в московском государстве, в котором православная вера много лет сияет, насеять плевелы, ввесть и распространить свое злое учение и ереси. Самый приговор Арсению греку отличался тою же суровостью: указом от 27 июля Арсений ссылался в Соловецкий монастырь под крепкий начал и надзор соловецкого уставщика старца Никодима «для исправления православныя христианския веры»; в грамоте же от 31 июля объявлялось, что он ссылается «за еретичество» на вечное житье в монастырской крепости в земляной тюрьме. |
| Известны письменные ответы к царю митрополитов: новгородского – Макария и ростовского – Ионы, архиепископа рязанского – Каллиста. Все они единогласно признавали поступок Никона несправедливым и протоканоническим. Когда получены были отзывы архипастырей, равно осудивших анафему, произнесенную Никоном на митрополита Питирима, последний подал царю 13 октября 1662 г., челобитную на Никона за эту незаконную клятву. В этом то году явился в Москве газский митрополит Паисий Лигарид, которому суждено было принять важное участие в несчастном деле Никона. Паисий в мире Панталион, Лигарид родился на острове Хиосе; воспитывался в Риме под руководством иезуитов, в тамошней коллегии, основанной для греков. По окончании учения, возвратился было на родину с мыслью о распространении римской веры; но вскоре переселился в Молдовалахию и сделался дидаскалом ясского училища. Здесь умел понравиться иерусалимскому патриарху Паисию, поступил в его свиту и в 1650 г. принимал участие в известном «прении о вере с греки» старца Арсения Суханова . По возвращении в Иерусалим, патриарх Паисий постриг Лигаридия или Гордия, 16 ноября 1651 г., в храме Воскресения Христова, в монашество, назвав Паисием, и отдал его под начало находившемуся тогда в Иерусалиме старцу Арсению Суханову . Тот же патриарх не замедлил возвести своего соименника Лигарида в сан митрополита газского, который, однако же недолго оставался в своей разоренной епархии и в 1656 г. опять очутился в земле волошской, где и познакомился с ним антиохийский патриарх Макарий, возвращавшийся из Москвы. Из Валахии Паисий Лигарид написал письмо к соотечественнику своему Арсению греку, служившему при патр. Никоне, и выражал желание побывать в Москве и видеть Никона. Никон в 1 день декабря 1656 г., отвечал Лигариду: «Слышахом о любомудрии твоем от монаха Арсения, и яко желаеши видети нас, великого государя: тем и мы тебе, яко чадо наше по духу возлюбленное, с любовью прияти хощем; точию, прием сия наше письмена, к царствующему граду Москве путешествовати усердствуй». |
| в храме Воскресения Христова в монашество, назвав Паисием, и отдал его под начало находившемуся тогда в Иерусалиме старцу Арсению Суханову. Тот же патриарх не замедлил возвести своего соименника Лигарида в сан митрополита Газского, который, однако же, недолго оставался в своей разоренной епархии и в 1656 г. опять очутился в земле Волошской, где и познакомился с ним Антиохийский патриарх Макарий, возвращавшийся из Москвы. Из Валахии Паисий Лигарид написал письмо к соотечественнику своему Арсению Греку, служившему при патриархе Никоне, и выражал желание побывать в Москве и видеть Никона. Никон в 1-й день декабря 1656 г. отвечал Лигариду: «Слышахом о любомудрии твоем от монаха Арсения и яко желаеши видети нас, великаго государя, тем и мы тебе яко чадо наше по духу возлюбленное с любовию прияти хощем; точию, прием сия наша письмена, к царствующему граду Москве путешествовати усердствуй». И в тот же день написал еще четыре письма: к воеводе молдавскому Стефану, к воеводе мутьянскому Константину и к митрополитам — Молдавскому Гедеону и Угровлахийскому Стефану, чтобы они отпустили Паисия Лигарида в Москву с любовию и снабдили всем потребным на дорогу . Неизвестно, почему не состоялась тогда поездка к нам Лигарида; она состоялась только спустя более шести лет, когда Никон не был уже великим государем. В 12-й день февраля 1662 г. прибыл в Путивль, как извещали царя местные воеводы, «из Иерусалима газского Предтечева монастыря митрополит Паисий, а с ним архимандрит его Леонтий, успенский игумен Пахомий, архидиакон Неофит, Троицкого монастыря келаря Арсения (т. е. Суханова), что живет на Москве, племянник его греченин Юрья, да толмач Христофор, да митрополичьих спевак четыре человека». С митрополитом приехали также четверо русских пленных, из которых двух выкупил он сам в Яссах у татар, заплатив тысячу ефимков. Паисий объявил, что идет бить челом о милостыне по царскому указу. Паисий со всею своею свитой был пропущен в Москву и 9 апреля представлялся государю, поднес ему модель Гроба Господня, иорданскую воду, иерусалимские свечи и получил от него жалованья: кубок серебряный, камку, 40 соболей и тридцать рублей деньгами. |
| – См.: л. 271об. второго письма митрополита Афанасия к патриарху Никону . Л. 84об.–85 Ничтоже покровено, еже не открыеть... и еже ко уху глаголасте, проповстся на кровхъ. – Мф. 10:26–27 . Л. 85 Колико в седмь лтъ борютъ мя тии лукавии человцы... – Семь лет на момент написания ответа митрополиту Афанасию – срок пребывания патриарха Никона вне патриаршей кафедры (с июля 1653 г.). Упоминание об этих годах позволяет датировать ответ патриарха Никона временем не раньше июля 1665 г., тем более что письмо Афанасия, на которое и составлен ответ патриарха, имеет дату – 29 июня 1665 г. Говоря о «лукавых» и «ложных» «человцех», патриарх Никон, вероятно, имеет в виду неоднократные и тщетные попытки царя и церковных властей осудить его до 1665 г. на церковном Соборе. ...Господь побораетъ по насъ. – Пс. 3:6 . ...восприимник твой детъ, и тогда воспишеши намъ. – См. л. 271об. второго письма митрополита Афанасия к патриарху Никону . ...книгу, еяже хотл еси послати намъ, – о суд архиерейскомь – да пришлеши. – Об этой книге нет упоминания в известных мне письмах митрополита Афанасия к патриарху Никону . Возможно, речь идёт о каком-то сборнике церковных правил типа Номоканона или Кормчей. Между тем среди книг домовой казны патриарха Никона , подробная опись которой была составлена в 1658 г., значатся «книга судебная Архиерейская въ полъдесть» и «книга судебная» как купленные Арсением Сухановым на Востоке. Судебники эти вошли в состав «писмяных и печатных на греческом языке» книг, по указу царя Алексея Михайловича отданных дьяку Печатного двора Ивану Щепоткину и старцу Арсению Греку – Временник 15, 131–132. Как установил Б.Л. Фонкич, оба Судебника из описи 1658 г., привезённые Арсением Сухановым из Иверского монастыря и Лавры св. Афанасия, сначала осели в патриаршей библиотеке, в 1658 г. были переданы на Печатный двор, а в 1677 г. попали в опись Типографской библиотеки. Исследователь отождествил хранящиеся ныне в ГИМ две греческие рукописи Судебников с манускриптами, привезёнными старцем Арсением с Афона – Фонкич 1977, 90, 95, 175–180. |
| Наконец, «статейный список» Арсений Суханова (к сожалению, конечные столбцы этого списка в некоторых местах уже значительно попортились от ветхости, и потому настоит крайняя нужда в его немедленном издании) подтверждает, что прение его с греками о вере есть действительный, несомненный факт. Как важен последний этот документ для всякого занимающегося расколом, это видно из следующего рассказа, заимствованного из статейного списка, который мы здесь приведем. Возвратившись опять в Молдавию из Москвы, куда посылал его патриарх Паисий по делу государя, Арсений остановился в метохе сербского Зографского монастыря, игумен и старцы которого рассказали ему, что жил у них на Афоне старец сербин, житием свят. Он держал у себя Московские книги и крестился по-Московски, как писано в книге Кирилла Иерусалимского , что печатана в Москве, да и не только сам крестился по-Московски (т.е. употреблял, как и все русские двуперстие, между тем как тогдашние греки уже употребляли исключительно троеперстие), но и других всех учил креститься также. Узнали об этом греки, созвали собор и потребовали на нем от старца ответу. Этот собор и происшедшее на нем, очевидец старец Амфилохий так описал Арсению в присутствии Иерусалимского патриарха Паисия: «он (Амфилохий) в то время был в Афонской горе и то все видел. Сошлись де старцы святогорские и надели на себя патрахели и привели старца с Московскими книгами и облекли его в ризы, и поставили среди церкви, и называли его еретиком, и книги де держит еретическия и крестится не по-гречески (т.е. двумя перстами), и хотели де его сожечь и с книгами, тутожде и турки стояли призваны. И по многом де бессчестии тому старцу велели Московские книги на огнь положить самому, и он де многое время не хотел на огнь класть и за великую нужу заплакав положил убояся и сам того ж огня... а старца де закляли, что ему впредь так не креститься и никого не учить, и отдали его турку, и турок де держал его у себя в железах многое время, и взяв с него (взятку?) отпустил... И то де греки сделали, говорил Амфилохий, от ненависти, что тот старец от многих почитаем, а сербин он, а не грек, греки де хотят, чтобы всем они владели» (Греческие дела, связка 27а, 7157 г., 8, статейный список Арсения Суханова) . |
|
|
